В час служенья литургии
Близ нее я в храме был.
Звучно пелися литии,
Дым клубился от кадил,
Разливался по иконам
Блеск огней, и в тишине
Лишь гудел тяжелым звоном
Звездный купол в вышине.
К чудной деве обращала
Мысль моя все торжество;
В красоте ее являло
Мне свой образ божество!
Если б мысль мою подслушать
Мог молящийся народ,
Он готов бы был обрушить
На меня громадный свод.
Но, слепец! в изображеньях
Слабой кисти иль резца,
В человеческих твореньях
Величаешь ты Творца;
И в картинах, и в ваянье
Ищешь божеской черты,
А в божественном созданье
Божества не видишь ты!
Нет! не видел я во храме
Ни ваяний, ни картин.
Предо мною в фимиаме,
Будто в облаке, один
В красоте являлся строгой -
Не бездушный, но живой,
Не от смертных, но от Бога -
Образ девы молодой!
В нем виднелся мне нетленный,
Чистый образ божества;
И коленопреклоненный,
В упоенье торжества,
Под высоким, звучным сводом,
Обращался я к нему,
Я молился, но с народом,
Вместе Богу одному.
И когда мольбу шептали
Несравненные уста -
На моих вдруг замирали
Все молитвы, и тогда
Думал я: блажен, чье имя
В ту молитву внесено:
Херувимами святыми
Уж оно повторено!
И, народ! народ, который
Божества не видишь в ней!
На толпу невольно взоры
Обратя в мольбе своей,
Может быть, она помянет
Перед Богом и тебя,
И как хор тимпанов грянет
В небесах ее мольба!
И к тебе благословенье
Низойдет от божества:
Сильно на небе моленье
Неземного существа.
