Въ торфяномъ болотѣ.
правитьГейнца Товоте. Переводъ съ нѣмецкаго Н. Арабажиной.
правитьУтомительный лѣтній вечеръ…
Степь мечтаетъ подъ послѣднимъ лучомъ заходящаго солнца.
Отъ темной земли подымается одуряющій запахъ.
Воздухъ жарко дрожитъ надъ болотомъ, и солнце умираетъ.
Ночь приближается…
Овцы блеютъ въ хлѣву одинокаго домика.
Кругомъ садъ и немного поля; картофельный огородъ.
Немного дальше лежатъ нѣсколько колоссальныхъ гранитныхъ камней въ желтомъ пескѣ, изъ котораго вырвались наружу, только отдѣльные короткіе кустики травы.
А тамъ растянулся лѣсъ изъ спутанныхъ елокъ, березъ, ольшинъ; тамъ и сямъ сочныя кучки буковъ и между ними цвѣтущія лужайки.
Повсюду на землѣ густой хворостъ.
Изъ лѣсу выходятъ двое — мужчина и дѣвушка.
Онъ обнимаетъ дѣвушку. Она молода, ей едва семнадцать лѣтъ. Она красива, только глаза ея глядятъ какъ-то странно: не открыто и искренно, въ нихъ какъ будто лежитъ какая-то тайна.
Они идутъ къ дому.
У длинныхъ ямъ, въ которыхъ собирается грязная вода, лежитъ черный торфъ. Они садятся и мужчина начинаетъ говорить. Онъ говорить ей тихо и убѣдительно. Это вѣроятно что-нибудь печальное. — Дѣвушка прислоняется къ нему, обнимаетъ его за шею и они цѣлуются. А потомъ они встаютъ и дѣвушка бросается къ нему на грудь. Это разлука, хотя и на короткое время. Мужчина долженъ идти въ городъ на три недѣли въ солдаты.
Онъ мужицкій сынъ, а она дочь бѣднаго сушильщика торфа. Онъ цѣлуетъ ее еще разъ и ищетъ ея взгляда, но она опускаетъ глаза на землю. Тогда онъ оставляетъ ее и она медленно идетъ по направленію къ дому. Она нагибается нѣсколько разъ, чтобы сорвать полевой цвѣтокъ и входитъ въ легко огороженный садъ. Корова мычитъ ей навстрѣчу изъ полуотвореннаго хлѣва и овцы блеютъ своимъ рѣзкимъ блеяньемъ.
Она входитъ, въ домъ. Около двери она еще разъ оборачивается.
Ей кажется, что вдалекѣ она узнаетъ чей-то обликъ.
Но она не киваетъ ему…
Голосъ матери зоветъ ее…
Стемнѣло и масляная лампочка тускло мерцаетъ изъ окна.
Мужчина останавливается и глядитъ вслѣдъ дѣвушкѣ, въ то время какъ она медленно уходитъ.
Онъ хочетъ позвать ее назадъ, но зачѣмъ?
Они сказали ему, что она не стоитъ того, чтобы онъ такъ любилъ ее и противился отцу.
Онъ не слушаетъ ихъ, тѣхъ, кто говоритъ это, потому что любитъ дѣвушку.
Она красива, даже въ грязномъ, темномъ платьѣ, на которомъ видны слѣды болота. Она вѣдь должна копать торфъ: тяжелый грязный трудъ!
Мужчина все еще глядитъ ей вслѣдъ. Такъ стемнѣло, что онъ едва можетъ отличить ее, когда она входитъ въ избу.
Теперь она исчезаетъ.
Ночь.
Надъ степью нѣмая тишина. Ни вѣтерка, ни звука, ни одна птица не пролетитъ.
Степь спитъ.
…Молодой мѣсяцъ превратился въ полный. Мужчина возвращается назадъ. Онъ ѣхалъ цѣлый день. Дома онъ разсказывалъ про городъ, а потомъ сѣлъ ужинать. Потомъ онъ пошелъ наверхъ, чтобы лечь спать.
Онъ сказалъ, что усталъ. Старики тоже ложатся спать.
Еще разъ взглянули они на ставни, еще разъ подергали запоры у дверей и потомъ наступаетъ тишина въ домѣ…
Тишина въ домѣ… На дворѣ же бушуетъ буря среди ночи. И туманный лѣсъ то окутывается тьмой, то выступаетъ подъ рѣзкимъ свѣтомъ луны, который въ движущемся туманѣ рисуетъ фантастическіе образы. Туманъ подымается отъ земли и хочетъ лечь надъ нею, но буря налетаетъ и разрываетъ воздушную ткань и гонитъ передъ собой легкія облака.
Черныя тучи на небѣ собираются въ цѣлыя кучи, какъ овцы въ грозу… А когда тучи приближаются къ полной лунѣ, онѣ какъ будто разлетаются, луна какъ будто растворяетъ ихъ.
Темная, могучая, облачная стѣна не пропускаетъ ни одного луча. Только на краяхъ замѣтно, что она покрываетъ мѣсяцъ. Тамъ просвѣчиваетъ и голубымъ и желтымъ.
И буря поетъ свою пѣснь…
Въ большомъ крестьянскомъ домѣ стукнуло окно. Не вѣтеръ-ли это сорвалъ ставню?..
Теперь совсѣмъ темно…
Чу! шелестъ и царапанье объ стѣну.
Можетъ быть воры? — Но собаки вѣдь молчатъ.
И вотъ какая-то фигура проскальзываетъ мимо забора и прячется за дровами, т. к. большое, голое болото освѣщено луной. Буря прогнала туманъ и только надъ лохматымъ верескомъ какъ будто лежитъ что-то бѣлое. — Но вотъ на равнину надвигается чернота. — Тучи проглотили луну.
Мужчина летитъ черезъ степь, какъ будто его преслѣдуетъ буря, какъ будто онъ хочетъ перегнать тучи.
Онъ пролетаетъ мимо лѣса и только на другомъ концѣ его останавливается, чтобы передохнуть.
Тамъ стоитъ хижина копальщика торфа, окутанная саваномъ тумана, окруженная воемъ бури.
Три недѣли прошли съ тѣхъ поръ, какъ этотъ мужчина стоялъ на этомъ самомъ мѣстѣ и прощался. Теперь первые свои шаги онъ направляетъ къ одинокому домику.
Онъ подходитъ къ нему. Проходя мимо хлѣва, онъ сгибается. Онъ долженъ обойти вокругъ дома. Дѣвушка живетъ тамъ.
Онъ хочетъ еще сегодня увидѣть ее, поговорить съ ней… Буря улеглась на нѣсколько времени. Туманъ двигается и ликъ луны закрытъ.
Онъ подходитъ ближе. Въ рукѣ онъ держитъ горсточку песку. Онъ хочетъ бросить его въ окно, чтобы разбудить ее.
Но онъ спотыкается.
Впереди его что-то зашуршало, но онъ ничего не можетъ различить. Ночь слишкомъ темна, туманъ слишкомъ густъ.
Теперь онъ видитъ: это мужчина! — Значитъ, кромѣ меня, сюда приходитъ еще кто нибудь? — Кровь закипѣла въ немъ.
Онъ идетъ дальше, осторожно… но сухой сукъ отъ сложенныхъ дровъ громко трещитъ подъ его ногой. Наверху стукнуло окно.
Теперь онъ видитъ бѣлую фигуру, которая высовывается изъ окна. Это дѣвушка, которая хочетъ посмотрѣть, что тамъ такое на дворѣ?
И онъ вдругъ содрагается.
— Прощай Францъ! — слышится тихій шопотъ.
Онъ пугается.
Тотъ человѣкъ тоже киваетъ. Тамъ стоитъ лѣстница, немного сдвинутая въ бокъ.
И вдругъ онъ понялъ: другой рядомъ съ нимъ?! — Вотъ онъ осторожно направляется къ забору.
Буря вдругъ завываетъ такъ, какъ-будто хочетъ сравнять хижину съ землей. Но сквозь шумъ ея звучать крики отчаянной ярости. Сложенныя дрова разсыпались…
Тамъ у забора беззвучно борются двое… Собаки съ яростью лаютъ. Дѣвушка исчезла съ крикомъ. Она вылетаетъ изъ дома. Вѣтеръ хлопаетъ открытой дверью, какъ будто онъ хочетъ расщепить, ее.
Предсмертный крикъ раздается въ туманѣ, потомъ наступаетъ тишина.
Собаки сорвались. Но ихъ лай не долго продолжается. Съ опущенными хвостами ползаютъ онѣ вокругъ человѣка, лежащаго на землѣ. Кругомъ него лужа крови. Надъ нимъ наклоняется другой человѣкъ. Но теперь онъ вскакиваетъ и топоръ, который онъ самъ не знаетъ какъ попалъ въ его руки, — выскальзываетъ изъ его пальцевъ. Дѣвушка стоитъ передъ нимъ. Лучъ мѣсяца скользнулъ надъ тремя фигурами. Дѣвушка, въ умирающемъ узнала того, съ которымъ она только что прощалась; она кидается на него, зоветъ его: Францъ!
У другого судорожно дергается рука; онъ почти хочетъ снова поднять оружіе, чтобы убить и эту женщину.
Но вотъ въ домѣ зашевелились…
Кто-то приближается со свѣтомъ. — Онъ оглядывается и вдругъ понимаетъ.
Дикій прыжокъ и онъ уже на той сторонѣ низенькаго забора и снова летитъ онъ черезъ степь какъ стрѣла. Но теперь его преслѣдуетъ убійство. За собой онъ слышитъ погоню собакъ, но онѣ не могутъ найти его слѣдъ. Туманъ слишкомъ густъ. Онѣ безпомощно фыркаютъ и нюхаютъ сырую землю, и испускаютъ жалобный и продолжительный вой. Онъ рѣзко раздается въ ушахъ преслѣдуемаго. Буря доноситъ его къ нему.
Ему кажется, что преслѣдователи близко, но голоса собакъ постепенно затихаютъ и, наконецъ, совсѣмъ смолкаютъ. Надъ нимъ шумитъ лѣсъ, въ которомъ гуляетъ буря. Могучими руками раздвигаетъ онъ кусты и сырыя вѣтви съ шумомъ закрываются за нимъ…
Ночь…
Но ночь въ душной тюрьмѣ. Убійцу поймали и привезли въ городъ. Маленькая мрачная келейка, впрочемъ достаточно большая, чтобы не задохнуться въ ней. Окно, но такое маленькое и съ такой частой желѣзной рѣшеткой, что даже днемъ свѣтъ только едва осмѣливается проникать туда. Съ улицы доносится шумъ волнующейся жизни. Экипажи проѣзжаютъ, пѣшеходы снуютъ у высокихъ стѣнъ, такъ какъ слѣдственная тюрьма лежитъ посреди большого города.
Онъ слышитъ шумъ и грохотъ экипажей, онъ видитъ свѣтъ, который едва проникаетъ къ нему, слабый и умирающій.
Онъ въ тюрьмѣ и за этими стѣнами долженъ кончать свои дни, безконечные годы! Только мертвымъ выйдетъ онъ отсюда.
Когда его помилуютъ, онъ будетъ уже измученный старикъ съ безсильными руками.
Онъ думаетъ о своей широкой, свободной степи, объ веселыхъ жаворонкахъ, объ пасущихся овцахъ, и на него пахнуло одуряющимъ запахомъ болота.
Онъ оглядывается вокругъ.
Тѣсныя, сырыя стѣны. Жесткая постель и жалкая пища…
И онъ садится на желѣзную кровать и думаетъ объ той дѣвушкѣ и дикая злость переполняетъ его душу. Ярость и отвращеніе возмущаются въ немъ.
Онъ не можетъ раскаяться въ своемъ дѣяніи. Дѣвушка должна была-бы умереть вмѣстѣ. Какъ гнались они за нимъ, какъ прятался онъ во тьмѣ лѣсовъ; какъ-будто не человѣкъ онъ, а дикій звѣрь! И потомъ, когда онъ услыхалъ, что она, та, которую онъ любилъ, выступила противъ него…
Его вина подтвердилась только съ помощью ея показаній и ей должно быть доставило наслажденіе то, что она могла отдать его душу чорту. Его трясло, когда онъ думалъ объ томъ, какъ они его выдали.
И впереди долгіе годы ужаснаго покаянія за его месть!..
Онъ встаетъ и выглядываетъ изъ маленькой оконной дыры. Тамъ внизу свобода, жизнь, — тутъ вѣчный плѣнъ и смерть.
Онъ дергаетъ желѣзную рѣшетку, но она смѣется надъ его силой.
И измученный онъ падаетъ.
А потомъ онъ встаетъ и съ громаднымъ усиліемъ разрываетъ одѣяло на длинныя полосы и старательно связываетъ ихъ. Его руки немного дрожатъ, но онъ заставляетъ себя быть покойнымъ…
И усердно работаетъ онъ надъ своимъ произведеніемъ, крѣпко скручивая полосы, чтобы онѣ не могли разорваться
Когда на разсвѣтѣ вошли въ его камеру, чтобы позвать на работу, онъ былъ мертвъ.
Онъ повѣсился. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вороны каркаютъ вокругъ одинокаго домика и у окна сидитъ блѣдная дѣвушка и пристально глядитъ на болото — и вздрагиваетъ каждый разъ, когда зловѣщая птица издаетъ свой крикъ.
Она тусклыми глазами глядитъ вдаль, гдѣ степь понемногу сливается съ облаками и исчезаетъ въ нихъ.
Сегодня пришла сюда вѣсть, что онъ повѣсился въ тюрьмѣ…
Она содрогается и неподвижно глядитъ на темную сырую степь…
А дымящаяся степь продолжаетъ спать… Вороны каркаютъ… и медленно плывутъ сѣрыя тяжелыя облака надъ торфянымъ болотомъ.