В горячем споре возражая беспрестанно,
У ней я ручку безотчётно взял,
И вдруг, играя ей, нечаянно, нежданно,
Но горячо поцеловал.
Я не шептал тогда: «Безумно вас люблю я»,
Иль «я теперь про целый мир забыл»,
Но чередою пальчики целуя,
Я тихо, тихо говорил:
Сорока-ворона
Кашку
Варила,
Деток
Кормила;
Этому дала,
Этому дала,
Этому дала,
А этому не дала:
Ты мал,
Глуп,
Воды не носил,
Дровец не рубил:
Тебе кашка
На поличке
В черепичке.
Шух-шух, полетели.
На другую ручку сели».
С каким смущеньем я, когда душа очнулась,
Взглянул, поднять не смея головы,
И вижу — милая тихонько улыбнулась,
Как, может быть бы, улыбнулись вы.
