Въ борьбѣ съ дороговизной
правитьИсторія воспитала въ нашемъ обывателѣ чувство «подопечности».
Боярская опека смѣнялась дворянскою, дворянская — земскою, городскою, а надъ всѣмъ этимъ стояла правительственная.
И когда, вмѣстѣ съ войной, на горизонтѣ нишей жизни показался край грозовой тучи — дороговизны, обыватели стали лихорадочно искать «барина», который «пріѣдетъ и разсудить» обывательскіе взоры обратились, прежде всего, въ сторону городскихъ самоуправленій. Но въ думѣ засѣдалъ не «баринъ», а домовладѣлецъ и оптовикъ. Волку-ли охранятъ ягнятъ?
Обыватель разочаровался въ городскомъ «баринѣ», но не утратилъ и вѣры въ пришествіе спасительнаго «барина». Время шло, «баринъ» не пріѣзжалъ…
Не пріѣзжали и уголь, сахаръ, мука…
Городская управа винила желѣзную дорогу.
«Голосъ Руси», живущій на субсидію, выхлопотанную ему министромъ путей сообщенія Рухловымъ охрипъ, защищая министерство и, какъ всякій пѣвецъ, потерявшій голосъ, — говорятъ, будетъ скоро уволенъ въ отставку. (Но это между прочимъ).
Еще кто-то увѣрялъ. что виноваты не городъ и дорога, а торговцы, посредники…
Обыватель ходилъ отъ Понтія къ Пилату и тощалъ не по днямъ, а по часамъ.
Положеніе обывателя оказывалось тѣмъ хуже, что онъ не могъ не только что-нибудь сдѣлать, но и понятъ.
«До Бога высоко», въ городскихъ самоуправленіяхъ не только обывателю, но даже гласному не всегда удается заглянуть «въ корень».
Петроградскій. Напр., городской голова «не потерпѣлъ» осмотра двумя гласными «безъ разрѣшенія» одного изъ городскихъ предпріятій.
Про рядового обывателя и говорить нечего.
Для него дѣятельность господъ Геродиматосъ остается тайной за семью печатями. Ну, а про разные шахты, фабрики и проч., и говорить не приходится.
«Постороннимъ входъ строго воспрещается».
Словомъ, для обывателя, въ вопросахъ дороговизны, кругомъ — темный лѣсъ!
Нечего и говорятъ, что это еще больше нервируетъ обывателя, создаетъ панику и тѣмъ ухудшаетъ и безъ того безотрадное его положеніе.
Немудрено, что сбитый съ толку, запуганный обыватель спѣшить устроить у себя маленькіе оптовые склады нужныхъ продуктовъ, тѣмъ еще больше обостряя кризисъ.
Но, не виноватъ-ли самъ обыватель въ томъ, что, политая все свое упованіе на «барина», не попытался, по мѣрѣ возможности, устроиться самъ?
И да, и нѣтъ.
Конечно, кое-что обыватель могъ бы сдѣлать самъ.
Возьмемъ, хотя бы, недостатокъ въ углѣ.
При всей сложности вопроса, болѣе или менѣе точно выяснялись одно: что уголь чуть не не на 100 % дорожаетъ благодаря посредникамъ.
Казалось бы. Не большое дѣло заказать уголь въ шахтахъ, благо онѣ отъ Ростова не далеко, — получить, сложить въ складѣ. На всю эту операцію не надо ни особой иниціативы, ни особыхъ знаній. Но и этого пустяка мы не можемъ сдѣлать безъ «барина». И этотъ «баринъ» -поставщикъ за свою нехитрую операцію беретъ съ насъ quantum satis, — какъ и пишутъ на рецептахъ, — «сколько влѣзетъ», въ вольномъ переводѣ.
Служащіе въ правительственныхъ и частныхъ учрежденіяхъ могли бы и организовать для себя оптовую закупку, какъ это никогда бывало въ земствахъ городскихъ управахъ.
Но всему остальному населенію это сдѣлать не легко въ виду полнаго отсутствія организованности.
И, казалось бы, всякая попытка въ этомъ отношеніи, должна бы встрѣтитъ къ себѣ самое благожелательное отношеніе. Къ сожалѣнію, такія же попытки организовать обывательскую самопомощь встрѣчали препятствія. Газеты сообщаютъ, что въ Царскомъ Селѣ не было разрѣшено общество, имѣвшее цѣлью обезпеченіе населенія Царскаго Села необходимыми предметами потребленія.
Въ настоящій моментъ было бы весьма своевременно воскресить «общество обывателей и избирателей», на которыя населенія городовъ возлагало столько надеждъ и которыя: «отцвѣли, не успѣвъ расцвѣсти», «разъясненные» Сенатомъ.
«Разъясненіе» это было чисто формальнаго характера. Сенатъ нашелъ недопустимымъ «Параллельное» существованіе, на-ряду съ городскими самоуправленіями обществъ ставящихъ цѣлью задачи, входящія въ компетенцію городскихъ самоуправленій.
Не приходится говорить о маловѣскости этихъ мотивовъ. "Общество обывателей и избирателей не пыталось нарушать прерогативъ муниципалитетовъ.
Если же считать недопустимымъ самостоятельную дѣятельность общества только потому, что эта дѣятельность соприкасается, по своимъ цѣлямъ, съ дѣятельностью городскихъ самоуправленій, то на этомъ основаніи можно было бы «разъяснить» любое благотворительное, просвѣтительное и т. п. общество, такъ какъ въ широкомъ смыслѣ городское самоуправленіе объемлетъ всѣ нужды горожанъ, обслуживаемыя этими обществами.
Такъ что, повторяемъ, «общество обывателей и избирателей», вполнѣ легальное съ точки зрѣнія дѣйствующихъ законовъ объ обществахъ и союзахъ, было закрыто по чисто формальнымъ основаніямъ.
На-дняхъ А. Н. Хвостовъ заявилъ сотруднику «Рѣчи», что «такъ какъ война нарушила всякія формальности, то и онъ считаетъ долгомъ отойти отъ формальностей, и считаетъ настоящій моментъ совершенно неподходящимъ для строгаго базированія на формальности».
Эти слова даютъ основаніе надѣяться, что возбужденіе ходатайства объ учрежденіи «общества обывателей и избирателей» въ настоящее время встрѣтило бы благопріятное къ себѣ отношеніе.
Всѣ живыя силы нашихъ городовъ, которыя еще не окаменѣли въ фетишизмѣ «барина», которыя не полагаютъ все спасеніе во внѣ, должны воспользоваться благопріятнымъ моментомъ и возбудить соотвѣтствующее ходатайство объ открытіи указанныхъ обществъ, могущихъ принести въ извѣстный моментъ существенную пользу населенію.
