1879. править
ВЪ АПТЕКѢ. править
Аптека, какъ она быть должна. На окнахъ пузыри съ цвѣтными жидкостями, на полкахъ форменныя банки и стклянки съ латинскими надписями, въ отдѣльномъ шкапу трубки, бандажи, гуттаперчевые шары. Пахнетъ смѣсью лекарствъ. За стойками стоятъ и бродятъ бѣлобрысые аптекарскіе помощники. Они приготовляютъ лекарства, перекидываются между собой нѣмецкими фразами и изрѣдка выкрикиваютъ латинскія названія лекарствъ въ родѣ: «tinctura ferri pommati, acidura muriatieum, eine Drachme Kali bromati» и т. д. На ясеневой скамейкѣ, ожидая лекарствъ, сидятъ: молодая горничная въ драповой тальмѣ, офицерскій денщикъ, мастеровой мальчикъ въ тиковомъ халатѣ и кучеръ. Кучеръ, прижавшись къ углу, спитъ и по временамъ всхрапываетъ.
— Эй, ты! Послушай! Ты чего это спать пришелъ? Здѣсь не ночлежный домъ! — кричитъ ему изъ-за конторки франтоватый провизоръ въ очкахъ.
— Будьте благонадежны… мы завсегда въ аккуратѣ, — отвѣчаетъ проснувшійся кучеръ и снова начинаетъ дремать.
Денщикъ скашиваетъ на горничную глаза и постепенно подвигается къ ней. Горничная складываетъ губы сердечкомъ. Въ аптеку то-и-дѣло входятъ покупатели и спрашиваютъ лекарствъ. Входитъ купецъ въ енотовой шубѣ съ воротникомъ, поднятымъ кибиткой, и отряхивается отъ снѣга.
— Вамъ что? — спрашиваетъ его провизоръ.
— Намъ-то? Да у насъ вотъ въ поясахъ что-то все саднитъ, — отвѣчаетъ купецъ. — То понапретъ, то поотпуститъ, ну и въ поясницѣ тоже какъ-бы свербленіе, такъ нельзя-ли какого снадобья?.. Либо кровь, либо съ натуги… Мы тутъ, изволите видѣть, у свояка на имянинахъ были…
— Къ доктору обратитесь.
— Были и у доктора, только все препятствіе… Я говорю: кровь пущать; а онъ говоритъ: «со стороны полиціи препона». Явите Божескую милость насчетъ какого ни-на-есть снадобья! Мнѣ по ночамъ хоть въ крикъ кричать…
— Возьмите камфарнаго спирту.
— Такъ-съ. А какъ-же теперича на счетъ дряни, которая во мнѣ сидитъ? Черкните записочку. Мы въ своемъ мѣстѣ по семи разъ въ годъ пущали. Коновалъ орудовалъ… Черная такая какъ вакса, и все печенки.
— Кровь нельзя… Возьмите оподельдокъ…
— Да ужъ больно она наружу-то просится. Нельзя-ли хоть насчетъ банокъ? Намъ ежели теперича полтора десятка накинуть, такъ въ самый разъ.
— Я вамъ говорю, возьмите оподельдокъ. Пятьдесятъ копѣекъ стоитъ.
Купецъ задумывается.
— А три гривенника не возьмешь? — спрашиваетъ онъ.
— Здѣсь не торгуются. Это аптека, а не мелочная лавка.
— Знаемъ. Ну, ужъ отпущайте, дѣлать нечего! Намъ-бы насчетъ крови-то сподручнѣе. Такъ какъ-же съ виномъ это снадобье-то?…
— Нѣтъ такъ…
— По-ложкѣ, али по стаканчику?
— Какое по-стаканчику! Мазаться надо. Мажьтесь лучше въ банѣ.
— Такъ-съ… А я думалъ насчетъ нутра.
Провизоръ подаетъ ему банку оподельдоку. Купецъ вертитъ банку, нюхаетъ.
— Да нѣтъ-ли чего поядовитѣй, чтобъ сразу пробрало? — говоритъ онъ. — Нельзя-ли вонъ изъ тѣхъ снадобьевъ, что на окошкѣ красныя стоятъ, потому у меня шкура — хоть кислотой трави.
— Нельзя, нельзя!.. Берите и уходите.
— Коли такъ получайте полтину…
Купецъ достаетъ деньги. На скамьѣ у дожидающихся лекарства движеніе.
— Ахъ, оставьте пожалуйста! — вскрикиваетъ горничная и вскакиваетъ. Денщикъ смотритъ въ стѣну.
— Послушай, любезный, ты забываешь, что ты въ аптекѣ, а не въ кабакѣ! — выговариваетъ провизоръ.
— Я у нихъ, ваше благородіе, только платокъ поправилъ…-- оправдывается денщикъ.
— Вретъ онъ, господинъ аптекарь! Онъ щиплется, а я и у господъ къ этому непривычна…-- говоритъ горничная.
— На цугундеръ тянетъ! По-военному! — замѣчаетъ купецъ и выкладываетъ на прилавокъ мѣдныя деньги.
Въ это время кучеръ опять пронзительно всхрапываетъ.
— Почтенный, ты опять спишь? Здѣсь этого дѣлать нельзя! — кричитъ ему аптекарь.
— Сейчасъ… Подаю-съ! — съ просонокъ откликается кучеръ.
Купецъ хохочетъ.
— Вы все еще здѣсь? Скажите, что-же вамъ надо? Взяли лекарство и идите!
— Мы и пойдемъ… Только я все еще въ сумнѣніи, — отвѣчаетъ купецъ. — Нѣтъ-ли у васъ чего-нибудь поядовитѣй потому шкура у меня…
— Идите, идите съ Богомъ!
Купецъ удаляется. Аптекарь выходитъ изъ-за прилавка.
— Ваше благородіе! Да скоро-ли будетъ готово лекарство-то для полковничьей собаки? — спрашиваетъ деньщикъ.
Аптекарь смотритъ на выходную дверь и стоитъ въ недоумѣніи.