Вьеле-Грифен (Гумилёв)
| ← Теофиль Готье | Вьеле-Грифен | Гильгамеш, вавилонский эпос → |
| Опубл.: 1914. Источник: http://www.gumilev.ru/main.phtml?aid=5000750 • Впервые — «Северные Записки». 1914, N 1 (январь), 58—59, как вступление к переводу «Кавалькады Изольды» (так Гумилёв перевёл «La Chevauchée d'Yeldis»). |
ВЬЕЛЕ-ГРИФЕН
Франсис Вьеле-Грифэн родился в Норфольке (Сев.-Амер. Соед. Штаты) в 1864 г.
В ранней молодости он попал во Францию, где и остался навсегда. Впервые его стихи появились в печати в 1885 г., и с тех пор вплоть до нашего времени каждые два или три года появляется новый сборник его стихов. Прозы он никогда не писал, за исключением предисловий-манифестов, столь характерных для эпохи символизма.
Как символист, Вьеле-Грифэн задумал создать из всех своих произведений одно целое, то, что французы называют oeuvre, в котором он явился бы провозвестником какой-нибудь одной философской идеи. Такое самоограничение не могло не отразиться на его творчестве, лишив его прекрасной неожиданности, но оно же придало ему ясную стройность и убедительность точно выраженной мысли. Вот что пишет о нём тонкий критик, Танкред де Визан:
«История стихов Вьеле-Грифэна совпадает с историей его мысли… Под различными формами в них воплощена одна и та же мысль: идея жизни или творческой деятельности. В этом Грифэн поистине сын своего века… Никогда человек не почувствовал так сильно вместе с Ницше необходимость превзойти самого себя, „творить новые ценности“».
Любовь к жизни выражается у Грифэна любовью к мгновению и к природе. Он сознательно отвергает искусство парнасцев, как искусство для вечности, настаивая на праве каждого мига быть запечатлённым в его убегающем, ему одному свойственном, ритме. Тут опять-таки на него оказал влияние Ницше с своей идеей о вечном возвращении.
Природу он любит могучей и требовательной любовью. Она в его поэмах не только пейзаж, но такое же действующее лицо, как и люди, может быть даже более дорогое для поэта. Никогда он не скажет просто «дерево», но назовет его по имени — буком, каштаном или сикоморой. Одна ночь у него не похожа на другую, и для каждой он в изобилии находит характеризующие только её одну слова. Действие в его стихах меняется совершенно в зависимости от того, происходит ли оно осенью или весной. Подобно художникам импрессионистам, к которым он вообще очень близок по приёмам, он не знает чёрного цвета и теневых сторон жизни, признаваясь, что для него «светлы все тени». По словам Реми де Гурмона, «с ним присоединяются к радостям обыкновенной и простой жизни, к мирным желаниям, к вере в красоту, к непобедимой молодости природы».
Он многим обязан народной поэзии, но не черпает её богатства беззастенчивой рукой, а находит возможность говорить её голосом о своём, пережитом. Его роль в создании свободного стиха во Франции очень значительна; в его руках этот стих становится не только гибким и певучим, с неожиданным перезвоном рифм и ассонансов, но и выразителем тех тайных оттенков мысли, которые не передашь в словах. Его «Кавалькада Изольды», печатаемая здесь, столь же чистый образчик символической поэмы, как «Атта Троль» Гейне — поэмы романтической. В ней действие не приурочено ни к какой определённой стране или эпохе. Всякий, самый невинный реализм, сколько-нибудь резкие повороты мысли или неожиданные образы вытравлены совершенно. Зато поэт широко пользуется способами иррационального воздействия на читателя, из которых главнейший — чередование различных звуковых моментов в разных частях поэмы: пение Изольды в её саду, старик в шумной сумятице порта, весёлые скачки по бесконечной дороге, женский голос во мраке, шелест нивы накануне жатвы.
Закончим опять словами Реми де Гурмона, который является в наше время наиболее влиятельным критиком на французском Парнасе: «С Франсисом Вьеле-Грифэном пришло что-то новое во французскую поэзию».