Второе письмо къ Издателямъ о Русскомъ Музеумѣ П. П. Свиньина.
правитьПомня, сколь много благодарны вамъ были всѣ добрые Русскіе патріоты за помѣщеніе краткаго описанія Отечественнаго Музеума Павла Петровича Свиньина въ 32 No Сѣверной Пчелы на прошлый 1826 годъ, надѣюсь доставить удовольствіе вашимъ читателямъ, сказавъ также вкратцѣ о новыхъ знатнѣйшихъ пріобрѣтеніяхъ, сдѣланныхъ въ семъ Кабинетѣ почтеннымъ владѣльцемъ онаго, который, съ неимовѣрнымъ постоянствомъ и ревностью продолжаетъ увеличивать свое драгоцѣнное собраніе.
Вмѣстѣ съ своимъ обогащеніемъ, Кабинетъ Г. Свиньина получилъ прекрасное образованіе на новой его квартирѣ въ домѣ Жербина, близъ дворца Е. И. В. Великаго Князя Михайла Павловича. — Теперь оный расположенъ въ трехъ большихъ залахъ, гдѣ каждая вещь, каждая картина получила свое мѣсто, свои свѣтъ. — Въ первой залѣ, кромѣ картинъ, поставлены всѣ слѣпки лучшихъ скульптурныхъ произведеній: Козловскаго, Прокофьева, Шубина, Пименова и пр.; тутъ же расположены: минералогическій кабинетъ и драгоцѣнныя собранія медалей за заслуги и миніатюрныхъ портретовъ. — Во второй, собраны лучшія произведенія Россійскихъ Художниковъ, мраморы, фарфоръ, малахиты и горка съ стариннымъ серебромъ, а въ простѣнкѣ поставлены извѣстное трюмо и столъ Петра I. — Третья комната посвящена библіотекѣ: на верхахъ высокихъ шкаповъ, полныхъ избранными книгами, расположены изящнѣйшіе эскизы изъ terre-cuite, прекрасныя модели съ извѣстныхъ Русскихъ памятниковъ и разные физическіе инструменты; вмѣсто сюпортовъ, весьма красиво развѣшано древнее оружіе.
Сказавъ о нынѣшнемъ размѣщеніи Кабинета, назову теперь замѣчательнѣйшія изъ новыхъ пріобрѣтеній въ семъ истинно-любопытномъ и единственномъ собраніи, имѣющемъ то преимущество предъ всѣми другими Музеумами и картинными галлереями, что подобные послѣднимъ — сколько бы оные изящны ни были — можно находишь въ Парижѣ, Лондонѣ, Вѣнѣ, и т. п.; между тѣмъ, какъ столь полнаго собранія произведеній Русскихъ Художниковъ нигдѣ и ни у кого не находится.
Изъ числа новыхъ картинъ особенное вниманіе заслуживаютъ Золотошвейка — кисти Тропинина; она сдѣлана въ pendant кружевницѣ, и если не имѣетъ обворожающей пріятности сей послѣдней, то заключаетъ въ себѣ еще болѣе достоинствъ живописи: на лицѣ дѣвушки видѣнъ отблескъ краснаго платочка, коимъ прикрыта полная грудь ея, а голая, за локоть обнаженная рука, остановившаяся съ золотою ниткою при любопытномъ взглядѣ лукавой красавицы — кажется округлена самими Граціями. Можно надѣяться, что чѣмъ старѣе будетъ дѣлаться сія картина, тѣмъ болѣе живость ея красокъ будетъ приходить въ приличнѣйшій тонъ, 2) Видъ Гатчины — одно изъ счастливѣйшихъ произведеній Щедрина, коего доселѣ у насъ еще никто не превосходилъ въ изображеніи воды и воздуха; картина сія принадлежала славной Голицынской галлереѣ, 3) Мальчикъ, метущій комнату — работы К. А. Зеленцова; кромѣ необыкновеннаго искусима и совершенства въ перспективѣ, какой умъ, какая наблюдательность заключены въ сей небольшой картинѣ! Лѣнивецъ неумытый и неопрятный, убираетъ гостиную холостаго человѣка: въ отдаленіи на столѣ видѣнъ чайный приборъ, на полу собранъ коверъ, по стѣнамъ картины, и это все представлено столь естественно, что, смотря на сію картину, забываешься: кажется, будто смотришь на комнату въ окно; на фортепіано пыль осталась еще не стерта, но и въ самомъ сорѣ видно обдуманное приличіе Художника. Съ сей картинки сдѣлана извѣстная литографія масляными красками, но къ сожалѣнію, весьма неудачно и не даетъ понятія о достоинствахъ оригинала, — 4) Портретъ самого хозяина, писанный во время послѣдняго его пребыванія въ Москвѣ — Тропининымъ. Это есть лучшее произведеніе сего отличнаго Художника, и замѣтно, что его кистію — кромѣ искуства и честолюбія, водило чувство благороднѣйшее: чувство признательности къ споспѣшествователю его благосостоянію и славѣ[1]. Къ первому достоинству сего портрета принадлежитъ, такъ сказать, покореніе нынѣшняго нашего костюма, весьма неудобнаго для картины, по безпрестанному своему измѣненію въ покроѣ, отъ чего не только измѣняется сходство лицъ, но и самыя лица дѣлаются иногда смѣшными по наряду. Художникъ преоборолъ здѣсь сію трудность, не прибѣгая однако къ вымышленнымъ или театральнымъ костюмамъ: Г. Свиньинъ одѣтъ просто въ сертукѣ, коего покрой и воротникъ закрыты плащомъ, весьма натурально наброшеннымъ на плеча и застегнутымъ серебряною бляхою; онъ сидитъ у подножія Ніагарскаго водопада, переноситъ на бумагу прелести Американской природы, по мысли его, кажется, летаютъ далеко отъ тѣхъ мѣстъ, и взоръ говоритъ ясно, что душа его на отчизнѣ: между тѣмъ вѣтерокъ играетъ листками раскрытаго его альбома.
Въ диванной, въ собраніи стариннаго серебра, особенно занимательны слѣдующія вещи: 1) Бокалъ для питья, сдѣланный наподобіе невольника — описаннаго въ 32 No Сѣв. Пч. 1826 г. — т. е. такимъ образомъ, что нельзя его поставить, не осушивъ до дна; кругомъ, по широкому борту, красивыми готическими литерами выпуклой работы, изображена слѣдующая надпись:
(*) Т. е.: дружелюбный посетитель! пріими отъ меня сіе привѣтствіе съ виномъ, выпей до дна, и ты узнаешь, что хозяинъ добръ и гостепріименъ.
Но всего любопытнѣе, всего драгоцѣннѣе на семъ бокалѣ слово: Philipp Bell, примѣтное между арабесками; это заставляетъ заключить съ вѣроподобіемъ, что оный принадлежалъ знаменитому и несчастному герою Ливоніи, Филиппу Белю, падшему въ Москвѣ подъ сѣкирою грознаго Іоанна. Внизу, или лучше сказать, вверху сего бокала, между двумя круглыми обручами привѣшенъ колокольчикъ, а надъ нимъ свистокъ и колесо: первый для приглашенія къ принятію кубка, а другіе — для означенія, что оный совсѣмъ опорожненъ. 2) Кубокъ въ видѣ пѣтуха, съ высокимъ хвостомъ и гребнемъ, украшенными разноцвѣтными каменьями; вокругъ горлышка полууставомъ надпись: Чара Дьяка Писемскаго, 1680. 3) Медоѣдъ, весьма хорошо и натурально сдѣланный, съ жаркою позолотою: голова его отвертывается на винтѣ и служитъ вмѣсто чары; вокругъ ошейникъ съ кольнемъ, для удобности привязывать сей кубокъ къ кушаку или къ сѣдлу, какъ обыкновенно дѣлали наши предки — во время своихъ походовъ или выѣздовъ на охоту — съ подобными флягами, наполняя ихъ виномъ или романеею; на ошейникѣ, старинными тройными буквами вырѣзана слѣдующая надпись: У Мишутки лапки сладки, а насупротивъ полууставомъ: Чара Боярина Милославскаго. 4) Серебряный корабликъ, совершенно оснащенный и съ раздувающимися парусами; корпусъ его служитъ кружкою, а бугшпритъ горлышкомъ; четыре колеса, придѣланныя къ нему снизу, доставляютъ удобность двигать его по столу отъ одного къ другому — какъ теперь водится у Англичанъ съ графинами. 5) Чайникъ Царевны Софіи Алексѣевны, превосходной работы съ чернетью, которой слѣды остались теперь только въ Устюгѣ; на ручкѣ, представляющей дракона, вставлена золотая медаль съ изображеніемъ честолюбивой Царевны; впрочемъ, по предмету рисунковъ, должно полагать, что чайникъ сей работы какого нибудь иностранца въ Москвѣ. 6) Часы, утвержденные на срединѣ серебряной полуовальной доски, украшенной разными барельефами и Графскою короною, хорошей чеканной работы; піедесталомъ имъ служитъ небольшой шкапикъ на серебряныхъ ножкахъ, сдѣланный весьма искусно изъ черепахи и также украшенный рѣзными фигурами изъ серебра; изъ надписи на другой сторонѣ видно, что часы сіи сдѣланы были въ 1736 году для Графа Андрея (Артамоновича) Матвѣева, въ Страсбургѣ, Яковомъ Майеромъ. Сей обращикъ стариннаго великолѣпія и готическаго вкуса принадлежалъ покойному А. Л. Нарышкину, и занимаетъ первое мѣсто въ семъ любопытномъ собраніи стариннаго серебра.
Въ сей же комнатѣ, на каминѣ, по зеркальному съ золотомъ циферблату, ходитъ хронометръ изобрѣтенія Пермскаго Механика Чистякова[2]; оный устроенъ такимъ образомъ, что какъ ни повернуть стрѣлку, она всегда и немедленно становится на свое мѣсто. На окнахъ поставлены модели двухъ частей Коломенскаго дворца Царя Алексѣя Михайловича, разломаннаго за ветхостью въ 1775 году. Екатерина II, уважая отечественныя древности, повелѣла снять съ онаго вѣрные рисунки и планы, изданные потомъ въ свѣтъ Г. Сенаторомъ Малиновскимъ; по нимъ-то сдѣланы и сіи модели извѣстнымъ неученымъ-рѣщикомъ Салинымъ. Если съ одной стороны удивляешься узорчатымъ минаретамъ, чешуйчатымъ, выгнутымъ кровлямъ и разнохарактернымъ башнямъ и крыльцамъ, то съ другой еще удивительнѣе искуство Художника, который всѣ сіи мелочи вырѣзалъ съ неподражаемою отчетливостью и совершенствомъ.
Собраніе миніатюровъ украсилось двумя портретами Императора Александра Павловича: изъ нихъ одинъ писанъ вскорѣ по восшествіи Его на Престолъ, а другой по окончаніи первой войны съ Французами. Г. Свиньинъ имѣетъ намѣреніе собрать сколь возможно болѣе современныхъ изображеніи сего незабвеннаго Монарха, и конечно сія коллекція будетъ столько же драгоцѣнна, какъ и его собраніе миніатюровъ Императрицы Екатерины II, которое также увеличилось превосходнымъ портретомъ сей Государыни, писаннымъ на финифти въ 1765 г. Русскимъ Художникомъ и уступленнымъ хозяину отъ извѣстнаго любителя отечественныхъ древностей Графа Ѳ. А. Толстаго, вмѣстѣ съ таковымъ же портретомъ Петра Великаго.
Минцъ-кабинетъ умножился нѣсколькими медалями, изъ которыхъ двѣ золотыя: одна за славное Гангоудское сраженіе, увѣнчавшее Русскій флотъ первою морскою побѣдою въ 1714, а другая за разбитіе Левенгаупта подъ Лѣснымъ, 1708 г.
Минеральныя кабинетъ получилъ важное украшеніе пріобрѣтеніемъ двухъ штуфовъ, безцѣнныхъ по ихъ красотѣ и рѣдкости, именно: малиноваго шерла и діоптаза; первый своею величиною и разнообразіемъ кристалловъ, имѣетъ себѣ равный только въ кабинетѣ Графа Строганова, получившаго оный отъ К. Щербатова, а діоптазъ лучше того, который проданъ Г. Кемереромъ въ Парижѣ, за 1500 р., и до сего времени почитался богатѣйшимъ изъ всѣхъ кусковъ, вывезенныхъ изъ Киргизъ-Кайсацкой степи.
Изъ любопытнѣйшихъ приращеній библіотеки заслуживаетъ особенное вниманіе собраніе рѣдкихъ иностранныхъ книгъ, относящихся до Россіи, коихъ большую часть Г. Свиньинъ пріобрѣлъ послѣ извѣстнаго Г. Рихтера; назову изъ нихъ замѣчательнѣйшія: 1) Die Moakoviliscbe Clironièa, durch den Paulum Jovium, 1589. 2) Vunderbare, erschreckliche Geschichte und wahrhafte Historien des Grossfürsten in der Moschkau Joan Basilides — durch Henrich Reiteln — zu Sagan. 1596. 2) Historien und Bericht von dem Grossfiirstenlhuni Muschov, durch Petrum Petrejum de Erlesunda. 1620. 4) Viaggi di Moscovia degli anni 1633, 1634, 1635 e 1636, de Rafaello Bat berino, 1658. 5) La Religion ancienne et moderne des Moscovites. 1698. 6) Johanni Basilides, Tirannisches Lehen, von Otlerborn 1698. 7) Voyage de Corneille le Brun par la Moscovie, en Perso et aux Indes Orientales, nu commencement du 18 siècle, orne de 200 vues et cartes. 8) Первое изданіе Mapxepema 1669 г. столь рѣдкое, что покойный Гр. И. П. Румянцевъ предлагалъ за оное 2000 р., а въ Парижѣ одинъ библіоманъ заплатилъ за подобный сему экземпляръ 700 франковъ.
Въ числѣ вновь пріобрѣтенныхъ рукописей особенно примѣчательны: 1) Милостивыя Манифестъ Императрицы Екатерины II, писанный собственною Ея рукою, въ 16 пунктахъ, 2) Тысячная книга, и 3) книга о службахъ и походахъ боярскихъ, такожъ и полковыхъ разрядахъ. Теперь, когда Россія успокоена отъ зла и вражды мѣстничества, весьма любопытно узнать изъ сихъ остатковъ золотой книги — старшинство, богатство и заслуги Россійскихъ Князей и дворянъ. Желательно, чтобы Г. Свиньинъ помѣстилъ сіи свѣдѣнія въ Отечественныхъ Запискахъ.
Чувствуя, что уже давно перешелъ за предѣлы краткости, свойственной статьямъ, помѣщаемымъ въ Сѣверной Пчелѣ, долженъ я умолчать о многихъ любопытныхъ предметахъ, вновь поступившихъ въ сей Музеумъ, но не могу не сказать вамъ о двухъ вещахъ, достойныхъ особеннаго вниманія: 1) о желѣзномъ столѣ, доставленномъ въ сіе собраніе изъ Нижнетагильскаго завода — П. И. Демидова, гдѣ рисованіе на семъ металлѣ и лакировка онаго на Китайскій манеръ доведены до высшей степени совершенства, и 2) о паутинной картинѣ — знакѣ неимовѣрнаго терпѣнія одной благородной дѣвицы Бородиной; ея работы, сверхъ сего, имѣется въ томъ же Кабинетѣ чепчикъ, сшитый ею также изъ паутины, верхъ искуства и осторожности!
С. П. Бургъ.
14 февраля 1817.