Всё сызнова: опять рукою робкой
Надавливать звонок.
(Мой дом зато — с атласною коробкой
Сравнить никто не смог!)
Всё сызнова: опять под стопки пански
Швырять с размаху грудь.
(Да, от сапог казанских, рук цыганских
Не вредно отдохнуть!)
Всё сызнова: про брови, про ресницы,
И что к лицу ей — шёлк.
(Оно, дружок, не вредно после ситцу, —
Но, ах, всё тот же толк!)
Всё сызнова: . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(После волос коротких — слов высоких
Вдруг: щебет — и шиньон!)
Всё сызнова: вновь как у царских статуй —
Почётный караул.
(Я не томлю — обычай, перенятый
У нищих Мариул!)
Всё сызнова: коленопреклоненья,
Оттолкновенья — сталь.
(Я думаю о Вашей зверской лени, —
И мне Вас зверски жаль!)
Всё сызнова: . . . . . . . .
И уж в дверях: вернись!
(Обмен на славу: котелок солдатский —
На севрский сервиз)
Всё сызнова: что мы в себе не властны,
Что нужен дуб — плющу.
(Сенной мешок мой — на альков атласный
Сменён — рукоплещу!)
Всё сызнова: сплошных застёжек сбруя,
Звон шпилек . . . . . . . .
(Вот чем другим, — а этим не грешу я:
Ни шпилек, ни . . . . . . !)
И сызнова: обняв одной, окурок
Уж держите другой.
(Глаз не открывши — и дымит, как турок
Кто стерпит, дорогой?)
И сызнова: между простынь горячих
Ряд сдавленных зевков.
(Один зевает, а другая — плачет.
Весь твой Эдем, альков!)
И сызнова: уже забыв о птичке,
Спать, как дитя во ржи…
(Но только умоляю: по привычке
— Марина — не скажи!)
