В 1858 году мы дали ученой нашей публике в русском переводе Историю Армении знаменитого Моисея хоренского, жившего в V веке, в 1861 — Всеобщую Историю Вардана Великого, умершего в 1270 в начале последнего крестового похода, предпринятого Людовиком Святым; теперь мы предлагаем Историю Всеобщую же Степ’аноса таронского, свидетеля возникновения третьей армянской династии Багратуни или Багратидов. Хочу думать, что наши историки при изучении истории Востока и Армении в особенности не без пользы обратятся к этому новому для них источнику.
История Степ’аноса таронского пользуется заслуженным уважением не только у армянских ученых, но и у западных ориенталистов, посвятивших себя изучению прошедших судеб древнего Востока. Подобно Всеобщей истории Вардана, она впервые является в переводе на европейский язык. Поэтому не лишним считаем познакомить читателя а) с биографией нашего автора, b) с историческим его творением и наконец с) с условиями, при которых сделан наш перевод.
Год рождения Степ’аноса, как и большей части древних армянских историков, неизвестен; ибо ни один из ему современных, ниже за ним последовавших писателей не обозначает его с точностью. Аристакес ластивертский (XI в.), хронограф Самуил анийский (XII в.), Мхит’ар айриванкский (XIII в.), Киракос гандцакский (XIII в.) и другие ничего определенного не говорят об этом. Несмотря на то, мы постараемся по одному намеку Григория Магистроса и одному косвенному указанию самого нашего автора хотя приблизительно определить время рождения Степ’аноса.
Григорий Магистрос, который выступает на поприще деятельности в 1041, в своем 62 послании, обращенном к [II] современнику его, вардапету (О значении слова: вардапет, см. примеч. 489, на стр. 322-323 нашего перевода Ист. Армении Моис. хоренского.) Георгу, просит последнего прислать ему «Толкование на пророка Иеремию, написанное, говорит он, «Асох’иком (т. е. Степ’аносом таронским), блаженным престарелым старцем» (...«***» (Послан. 62 по нашему списку).— Хотя употребленное здесь Григорием Магистросом слово: *** тцайрагуйн, и перевели мы через престарелый, однако не мешает заметить, что, как прилагательное, оно образовалось от существительного ***, тцайр — «конец, край, верх» и из ***, гуйн — частицы образующей сравн. степень; и потому тцайрагуйн в буквальном переводе может быть передано: «верховный», а в приведенном отрывке: «переступивший предел обыкновенной человеческой жизни».). Эти слова дают нам почувствовать, что Григорий Магистрос говорит о Степ’аносе, как о человеке, который в его время жил еще и был тогда престарелым старцем. Если мои читатели-специалисты уступят мне это предположение, тогда я пойду далее и скажу: так как Григорий Магистрос является на поприще деятельности в 1041, то можем полагать время смерти Степаноса между 1041 и 1045 годами.
Что наш автор жил до глубокой старости и что предыдущее наше предположение имеет, по крайней мере для нас, некоторое вероятие, это мы видим также из его собственных слов. В VII гл. III Книги своей Истории он говорит о патриархе Анании, как о современнике. Патриарх этот вступил на престол в 943. В это время в Армении были основаны знаменитые монастыри, где жили, как описывает наш автор, славные подвижники и ученые вардапеты, подвиги которых он изображает с особенной любовью и по поводу которых роняет мимоходом следующие слова: «некоторых из этих мужей во дни их старости видел я в юности моей собственными глазами и упивался сладостью их речей» (там же стр. 123 текста). Чтобы быть в состоянии «упиваться сладостью речей» упомянутых [III] мужей необходимо допустить, что автору нашему в 943 году было по крайней мере 15 лет. Если это так, то он родился в 928. Следовательно, если он умер в сороковых годах XI столетия, то ему должно было быть maximum 122 года, minimum 117 лет. В таком случае слова Григория Магистроса получат тот смысл, который мы им придаем.
Другое предположение.— Если верно, что Степ’аносу в 943 году было 15 лет и что поэтому он родился в 928, то в таком случае мы дойдем до следующего второго вывода относительно его лет. — Из Послесловия к его Истории знаем, что он ее кончил в 1004, т. е. на 12-м году патриаршествования Саргиса, управлявшего престолом по 1019 (стр. 206 текста). Если скажем, что Степ’анос умер еще во время Саргиса, около 1019 года, то и тогда ему должно было быть почти 90 лет.
Во всяком случае можно безошибочно сказать, что Степ’анос таронский родился около 928, умер же он или в сороковых годах XI столетия (1041-1045), или около 1019 года. В первом случае ему было бы около 117 или 122, во втором — около 90 лет.
Наш автор был родом туруберанской провинции из округа Тарона (нынешний Муш), который граничит теперь к западу с Диарбекиром, к северу с Эрзрумом, к востоку с Ваном, к югу с Бохтаном — землею курдов; но в каком именно городе этого округа родился он, неизвестно. Как уроженец упомянутой провинции, он называется таронским.
Кроме этого прозвания, указывающего на место его рождения, у Степаноса есть еще другое более постоянное, всем известное прозвище — Асох’ик или Асох’ник, ***. До сих пор арменисты не дали себе ясного отчета в происхождении и значении этого слова. Попытаемся, быть может, удастся нам добраться до смысла прозвания нашего автора. — В той форме, в какой представляется нам слово асохик, ***, оно состоит из асох’*** — причастия настоящего времени от глагола асем, ***, и из ласкательного окончания ик, ***, равносильного русскому ик, как [IV] напр. в слове «дом-ик». В настоящем случае слово: асох’ик, употреблено в архаическом его значении, и конечно, не имеет смысла теперешнего асем — «говорю». В нашем «Исследовании о древнем армянском эпосе» (Москва, 1850, стр. 6-7) мы впервые восстановили архаический смысл этого слова и доказали, что и Моисей хоренский безразлично употребляет слова: асем и ергем, ***, *** — «пою», когда ведет речь о рапсодах, воспевавших подвиги древних армянских героев и царей. Другой современный ему писатель V века, Лазарь п’арпский, в смысле «пою» употребляет глагол асем, когда говорит: *** («***». (История Арм. Лазаря п’арпского. стр. 122).), т. е. «в час, когда должен был петь петух». Далее, в армянских церковных книгах часто встречается выражение: ***, в котором слово асацэк’, ***, употреблено в древнем его значении: пойте, воспойте: и потому приведенное выражение не иначе должно быть переведено, как через: «воспойте псалом». Не говорю уже о том, что глагол асем в одном речении армянского языка до сих пор сохранил свое архаическое значение. Теперешний армянин, чтобы сказать петь песню, непременно употребит классическое слово асем и скажет: хах’ асел, ***, выражение, ставшее до такой степени типическим, что нет возможности заменить в нем асем словом ергем — «пою».
Восстановив таким образом архаический смысл глагола асем, нам нетрудно определить значение причастия настоящего времени от него: асох’, ***, которое, приняв ласкательное окончание ик, ***, стало асох’-ик, ***, и значит не более не менее как певец, chantre. Чтобы понять смысл эпитета певец в отношении к Степ’аносу таронскому, необходимо вспомнить, что последний принадлежал к духовному званию и что в его время в число предметов, преподававшихся в монастырских школах, между прочим главнейшим образом входило и пение, разумеется духовное. Мы сказали главнейшим образом не без намерения; ибо в этих школах пение действительно занимало одно из первых мест [V] и стояло рядом с философией, богословием, герменевтикой, грамматикой, риторикой и другими предметами, входившими в курс наук, который проходило тогдашнее юношество, готовившее себя к духовному званию. Чтобы далеко не ходить, за примером для подтверждения нашей мысли, обратимся к нашему же автору, который в VII гл. III кн. (стр. 119 текста), описывая знаменитых монашествующих мужей ему современных, прославившихся или святостью жизни, или глубокими богословскими познаниями, или знакомством с философией, не упускает случая заметить, что такой-то при таких-то высоких своих качествах владел также искусством пения или музыкой чем Степ’анос конечно и доказывает как серьезно смотрели на этот предмет, входивший в круг учения монастырских школ того времени. Так например, говоря о настоятелях Камерджадцорского монастыря, он между прочим упоминает о «софисте Самуиле, щедро одаренном разумением священных книг и искусством песнопения» ( «***» (см. там же стр. 119-120 о Нарекском монастыре). В этой фразе слово софист употреблено в смысле «философа».). После этого для читателя станет, кажется, ясным толкование, данное нами эпитету асох’-ик, и он не найдет неуместным, что серьезный историк, каков был Степ’анос, в кругу монашествующей братьи своего времени назывался асох’иком, т. е. «певцом», вероятно потому, что не только основательно знал духовную музыку, но к тому же был отличным певцом.
Другая форма прозвания нашего автора есть асох’ник, ***, которое в сущности означает то же самое, что и асох’ик. Буква н, ***, которую читатель видит между корнем асох’ и окончанием ик, есть не что иное как корень личного местоимения ***, на — «он» и указательного ***, айн — «тот», которая, будучи приставлена к концу слова, придаст ему более определенности. Глядя на присутствие этой буквы в слове «асох’ник», можно предполагать, что Степ’аноса современники его иногда называли просто асох’н, ***, т. е. «певец по преимуществу». [VI]
Чтобы покончить с этим словом, заметим кстати, что грешат против правильной его транскрипции те из западных ученых, которые переписывают его Asolic, заменяя в нем коренную армянскую букву ***, х’ буквою l. Замена буквы ***, х’ буквою l, разумная в собственных именах, вошедших в армянский язык из языков греческого, еврейского и других (***), оказывается несостоятельною в коренных армянских словах, в которых буква ***, х’, как выражение известного звука, свойственного армянскому языку, ни под каким видом не может и не должна при транскрипции переходит в l. И потому вместо того чтобы переписывать Асох’ик, ***, через Asolic, вернее и правильнее было б изображать его Acog’hik или Assog’hic.
Подробности жизни нашего Асох’ика, (отныне так будем называть его) остаются для нас совершенно неизвестными. Ни его современники, ни позднейшие армянские писатели, относившиеся к нему и историческому его труду с величайшим уважением, ни слова не говорят о его жизни и деятельности. Два-три слова мимоходом сказанных им о самом себе в его Истории дают возможность заключать, что он юношеские свои годы провел в монастырях, подробное и любопытное описание которых оставил в VII гл. III кн., где он с пользою для себя «упивался, как сам говорит, сладостью бесед» знаменитых и славных тогдашних вардапетов. Впоследствии времени, как видно из его слов, он с особенной любовью уединялся в эти обители мира, где некогда текли лучшие дни его, и в монастырской тишине записывал для будущих своих соотечественников события своего времени правдиво и нелицеприятно. Так напр. VII глава III книги, а может быть и некоторые из последующих, написано им в Хладцорском монастыре во имя святого Григория, основанном отцом Симеоном, во время настоятельства отца Барсеха (Василия) Это был самый блестящий период внутренней жизни Хладцорской обители, где под управлением отца Барсеха, «который, по словам Асох’ика, был всем со всеми», собрались тогда подвижники праведные, украшенные смирением, [VII] обрекшие себя на сухоядение, во дни великого поста раз в день вкушавшие пищу и утолявшие жажду простой водой. «Случилось мне, продолжает он, быть у этих мужей во время великого поста, где я и написал эти немногие строки, в память» — моего у них пребывания — (см. 120 стр. текста). Наконец мы знаем, что патриарх Саргис, со вступлением своим на престол приблизив к себе Асох’ика, возлагал на него различные поручения по церковному управлению, вследствие чего он и находился в беспрестанных путешествиях (см. Послесловие автора, стр. 207-208). Вот все, что мы знаем о нашем авторе!
Впрочем нет, это не все. Мы знаем еще, что и Асох’ик, подобно Моисею хоренскому, Лазарю п’арпскому, Хосровику и другим достойным мужам, составляющим теперь славу и гордость своих несчастных соотечественников, «переносил и презрение и порицание от жестокосердого и строптивого своего народа» (см. Послесловие, стр. 208).
Невозможно с точностью определить, когда именно предпринял Асох’ик свой исторический труд. Известно только, что он был возложен на него владыкою Саргисом (Мы не понимаем, почему ученый академик, Броссе владыку Саргиса называет Sargis—Tiеzеrakal, т. е. «Саргисом-миродержителем» т. е. завоевателем (см. его Additions et Eclaire. р. 210, note 1).), вступившим на патриарший престол в 992; следовательно, он писал его в продолжение 10 или 12 лет его патриаршествования.
Если верить Аристакесу ластивертскому, продолжателю Асох’ика, жившему в первой половине XI столетия, всеобщая История последнего начиналась первым человеком и оканчивалась смертью Гагика» («***». (Венеция, гл. II, стр. 5-7).). Эти слова совершенно противоречат тому, что мы находим в дошедшем до нас творении Асох’ика. Ибо в том виде, в каком мы его теперь имеем, оно а) начинается не первым человеком, но «75 годом Авраама»; (см. I гл. I кн. стр. 5 текста); оно [VIII] заключается b) не смертью Гагика (+ 1020), но построением, с одной стороны, великолепной церкви во имя св. Григория в Тцахкоцадцоре, в Ани, в исходе 1000 г., т. е. на 11 году царствования царя Гагика I шахан-шаха (гл. XLVII кн. III), а с другой — смертью Гургена сына Абусахла-артцруни, последовавшею в 1003 (там же гл. XLVI) и прекращением рода князей П’арисоса—Сенек’ерима и Григора, последних его представителей (? там же, гл. XLVIII).
Итак, одно из двух: или существующие и известные теперь списки нашего автора искажены и не в первоначальном виде дошли до нас, или указания Аристакеса неверны. Но вспомним, что Аристакес, живший если не во время Асох’ика, то по крайней мере последовавший за ним непосредственно, был его продолжателем; и потому он не мог не знать — чем начинался и чем оканчивался труд его предшественника. К тому же наш автор сам открывает Вторую Книгу своего творения словами: «что он начал свою Историю от первосозданного человека, праотца нашего Адама» (см. I гл. II кн. стр. 39 текста). Таким образом показание Аристакеса относительно начала Истории Асох’ика оказывается более чем верным, потому что находит себе подтверждение в самом авторе нашем, текст которого открываясь «75-м годом Авраама», сам собою уже указывает на то, что из него пропущена вся до- и после- потопная история от Адама до 75 года Авраама. Наконец несомненным доказательством нашему мнению служит начало IV гл. I кн., которое гласит так: «О двух сыновьях Ноя, Иафете и Симе, мы уже говорили выше; о племени Хама и о царях из его рода мы также упомянули вкратце» (15 стр. текста). Несмотря на это положительное указание Асох’ика, в предшествующих первых трех главах упомянутой I кн. нет и помину о Иафете, Симе и Хаме. Мы имели бы полное право поверить Аристакесу на слово и относительно конца творения Асох’ика, которое, по его уверению, доведено было до кончины царя Гагика I, т. е. до 1020, если б на этот раз не противоречило ему Послесловие нашего автора, целым рядом синхронизмов, указывающее на 1004, как на год, в котором он завершил свой исторический труд. [IX]
Обратив внимание ученых на разногласие между словами Аристакеса и списками Асох’ика, окончательное разъяснение которого приходится предоставить времени, не можем однако же не заметить, что История последнего дошла до нас не в первоначальном своем виде.
Сделав это общее замечание о содержании Истории Acoх’ика, перейдем к рассмотрению некоторых частностей, которое приведет нас к заключению, подобному общему нашему выводу.
Наш автор разделяет свое творение на Три Книги.
Первая Книга, состоящая из пяти глав (Академик Броссе, конечно, ошибается, когда говорит, что «Первая Книга Истории Асох’ика состоит из 4 глав» (Additions et еclaircissements a lHist. de la Gеorgie, p. 210, note 1).), начинается, не говоря о Вступлении, 75 годом Авраама и заключается вступлением на престол царя Тердата Великого в 286 г. по Р. X. В этой книге Асох’ик молчанием проходит историю первой армянской династии, а именно царей из поколения Хайка. Как объяснить это? с намерением ли он пропустил этот огромный период, начинающийся с лишком за 2100 лет до Р. X. и заключающийся 328 годом до Р. же X., или он существовал в первоначальном списке и выпущен переписчиками впоследствии? — Положительно отвечать на эти вопросы трудно.
Вторая Книга, как в издании архимандрита Шахназарянца, так и в списке академика Броссе, по оглавлению состоит из шести (см. 37 стр. текста), а в действительности из четырех глав. Она открывается царствованием Тeрдата Великого и заключается вступлением на престол владыки Георга II в 876 и воцарением Ашота Великого Багратида в 885 (см. конец II гл. 81 стр. текста). — Мы сказали, что эта книга по оглавлению состоит из шести глав, а в действительности из четырех; спрашивается: из скольких же глав состояла она первоначально — из четырех, пяти или из шести? — На это мы отвечаем, что Вторая Книга Истории Асох’ика первоначально должна была содержать в себе не четыре и не шесть, а только пять [X] глав. Вот данные, на которых мы основываем наше предположение!
В подлинности первых четырех глав, находящихся в издании арх. Шахназарянца и в списке г. Броссе, не может быть ни малейшего сомнения потому, что сам автор в начале этой Второй Книги (39 стр. текста) указывает на ее содержание, говоря: «Вторую же эту нашу Книгу мы начнем с одной стороны, со второго отца нашего и первого просветителя армянского народа и последовательно доведем до наших времен, а с другой — представим историю царей-аршакидов до прекращения их династии (=Первая Глава); далее мы изложим историю князей до воцарения Багратидов (=Вторая Глава) и парсийских царей-сасанидов до уничтожения их династии Ираклием (=Третья Глава); наконец мы скажем, как долго продолжалось правление амир-ал-мумининов из татчиков».... (=Четвертая Глава). Этому плану, предварительно начертанному, Асох’ик остается верен. Он его подтверждает еще раз в конце II гл. Второй Книги и дополняет некоторым образом, когда присовокупляет: «мы приведем ряд царей парсийских (т. е. сасанидов) и татчикских амир-ал-мумининов, а затем и императоров греческих»... (81 стр. текста). Этот именно ряд греческих императоров и составлял содержание пятой главы, которая в оглавлении издания арх. Шахназарянца и списков г. Броссе и мхитаристов (в Ист. М. Чамчяна и в Геогр. древн. Арм. Интчитчиана) обозначается Шестою Главою. Ее читатель найдет ниже в Приложении 22 озаглавленною так: «Гл. VI. — Греческие императоры от Константина до сего времени, имена и годы их»; подлинность ее не подлежит ни малейшему сомнению, несмотря на сильное искажение, которому она подверглась под пером переписчиков.
Но что это за пятая глава, которую представляют и оглавление издания архим. Шахназарянца и списки г. Броссе и Мхитаристов и которую читатель найдет в том же 22-м Приложении? — Это та самая глава, в подлинности которой мы сомневаемся и вот на каком основании: а) в оглавлении упомянутых издания и списков четвертая и пятая главы имеют один и тот же титул с [XI] небольшой разницей и трактуют об одном и том же вопросе, т. е. о амир-ал-мумининах, что никак не вяжется с учеными приемами Асох’ика; b) титулу пятой главы предшествуют знаменательные слова: «из другого списка» (вариант этого же самого места в нашем 22 Приложении представляет более определенное чтение: «из другого историка»), которые слова явно указывают на ее неподлинность и на то, что пятая глава есть позднейшая вставка, сделанная каким-нибудь переписчиком и повторенная последующими его собратами по ремеслу безотчетно и без разбора; с) нелепо было бы допустить, чтоб Асох’ик в два приема стал говорить об одной и той же теме и чтобы он во второй раз вместо подробно развитого рассказа — чего в таком случае мы вправе были бы ожидать от него — представил безжизненную номенклатуру халифов, и то неполную и в высшей степени запутанную.
На основании этих соображений мы заключаем: 1) Вторая Книга Истории Асох’ика первоначально должна была состоять не из шести, а из пяти глав; 2) пятая глава, существующая в теперешних списках Асохика, о которой упоминается в оглавлении издания архим. Шахназарянца и списка г. Броссе, есть произведение анонимного компилятора, впоследствии внесенное в списки нашего автора переписчиками.
Третья Книга заключает в себе 48 глав. Она обнимает историю Багратидов в течение 119 лет, начиная с 885 по 1004 год, т. е. время правления семи царей:
Ашота I Великого, Метц, сына Сeмбата Багратуни, с 885 по 890;
Сeмбата I Мученика, Нахатак, сына Ашота I, с 890 по 914;
Ашота II Железа, Еркат’, сына Сeмбата I, с 914 по 928;
Абаса, сына Сeмбата I, с 928 по 952;
Ашота III Милостивого, Ох’ормaтц, сына Абаса, с 952 по 977;
Сeмбата II Завоевателя, Тиезеракал, сына Ашота III, с 977 по 989;
Гагика I, Царя царей, Шахан-шах, брата Сeмбата II, с 989 до 1004. [XII]
В этой Третьей Книге также встречаются некоторые места, подлинность которых подлежит сомнению, на что еще прежде нас было указано нашим ученым академиком Броссе (см. Listes chronologiques des princes et mеtropolites de la Siounie etc. — Bulletin de lAcadеmie impеriale des sciences de St.-P-bourg, t. IV, p. 545-553). Так как об них мы имели случай говорить в другом месте, то туда и отсылаем нашего читателя (см. 2 примеч. к 46 гл. стр. 204; — 1 примеч. к 48 гл. этой же III кн. стр. 205-206).
Асох’ик сам указывает на источники, которыми он пользовался для своей Истории. Это суть: 1. Священное Писание; 2. Евсевий Памфил; 3. Сократ; 4. Агафангел; 5. Фауст византийский; 6. Моисей хоренский; 7. Ех’ише; 8. Лазарь п’арпский; 9. Себеос; 10. Хевонд; 11. Шапух Багратуни и 12. Иоанн католикос (1-5 стр. текста). — Об этих писателях читатель найдет подробности в наших примечаниях 2-12 к I гл. I Книги.
Первую и Вторую Книги своей Истории автор наш писал по вышеприведенным источникам. Третья Книга — за исключением правления Ашота I Великого, описанного историком Шапухом (см. 11 примеч. к I гл. I кн. 4 стр. текста) и царствования Сeмбата I и Ашота II, до 920, изображенного Иоанном Католикосом — Третья Книга, говорю, как история событий совершившихся в течение 83 лет — с 920 по 1003 — написана Асох’иком, как современником и очевидцем.
Асох’ик занимает одно из почетных и видных мест между писателями своего отечества. Не говоря о правдивости, которою он по справедливости может гордиться наравне со всеми армянскими историками, у которых она составляет характеристическую черту и одно из главных достоинств, он имеет перед ними еще то огромное преимущество, что с необыкновенной тщательностью относится к хронологии вообще и к хронологии армянской истории в особенности; и это преимущественно в отношении к тому периоду царей из династии Багратидов, которого он является историком.
О языке его мы заметим, что он отличается у него изящной простотой, точностью и в то же время сжатостью. [XIII] И потому перевод его Истории, за исключением вступления I и II кн. и начала Послесловия, не представлял для нас тех трудностей, с которыми мы должны были бороться при переводе Вардана. Должно однако же прибавить, что трудности в упомянутых местах происходят не от самого автора нашего, но от искаженности, которой подвергался текст его под пером переписчиков, большей частью безграмотных и неспособных понимать изложение о предметах, сколько-нибудь отвлеченных, каковы те, о которых трактуется в вышеприведенных местах. Другой отрывок, перевод которого требовал всей напряженности нашего внимания, и часто совершенно без пользы, это XXI гл. III кн. (143 стр. текста) — ответное послание к севастийскому митрополиту, написанное по приказанию католикоса Хачика разумеется не Асох’иком, но вардапетами того времени (см. гл. XX той же кн. стр. 142): она сильно искажена, почему и мы часто находились вынужденными выпускать из нее целые фразы, в чем даем впрочем подробный отчет в наших к ней примечаниях.
От Асох’ика кроме его Всеобщей Истории мы ничего другого не имеем. Его «Толкование на пророка Иеремию», о котором Григорий Магистрос упоминает в одном из своих посланий, к сожалению, утрачено.
Предлагаемый перевод сделан по тексту, впервые изданному в Париже, в 1859, трудолюбивым архимандритом К. Шахназарянцем. По его уверению, он издан им по сличении двух списков, писанных неизвестно когда и не представлявших значительных вариантов (см. его Предисл. стр. 10-11).
Кроме этого издания мы имели в руках также список нашего ученого академика Броссе, который с обязательной готовностью предложил нам его вследствие нашей просьбы для сличения с печатным текстом. Список этот хотя и помогал нам при восстановлении правильного чтения некоторых мест издания арх. Шахназарянца, однако далеко не может считаться удовлетворительным. На его варианты, по усмотрению нашему, мы указываем в наших примечаниях. Он списан с экземпляра, принадлежавшего бывшему тифлисскому епархиальному начальнику, [XIV] архиепископу Карапету, писанного неизвестно когда. Из его Послесловия узнаем, что его писал переписчик, по имени Иоанн, который называет себя «собакой с голоду умирающей», *** — и только!
Мы озаглавили наш перевод: «Всеобщая История» потому во-первых, что это же самое заглавие носит и парижское издание; а во-вторых и еще более потому, что Аристакес ластивертский, продолжатель нашего автора, в этом же самом смысле характеризует творение Асох’ика, называя его «Книгою заключающею в себе Историю мира», ***, (см. его Ист. гл. II, стр. 7); но так ли оно было названо самим автором, это вопрос.
Чтобы сделать перевод наш доступным для большей части читателей, мы сочли нелишним соблюсти следующие условия:
a) Там, где автор излагает историю предшествовавших ему веков по приведенным в первой гл. Первой его Книги источникам, мы шаг за шагом следовали за этими источниками, указывая на то, что откуда им заимствовано. Подобные наши указания, не требовавшие пояснений, мы вставили в самый текст нашего перевода.
b) Небольшие пояснения, для большего удобства читателя, мы поместили под самый текст.
c) Решение и рассмотрение вопросов, более или менее обширных, переводы из других писателей, цитаты и т. п., отнесены к концу книги в отделе Приложений. Между последними позволяем себе обратить внимание специалистов на «Очерк религии и верований языческих армян» (Прилож. 14). Так как в первый раз этот интересный предмет рассматривается в связи и целости, то желательно чтоб компетентные читатели указали на недосмотры и недостатки, отсутствием которых упомянутый «Очерк», как первый опыт, конечно похвалиться не может. В этот же отдел мы внесли приложением (22) в армянском подлиннике и в переводе на русский язык три отрывка, недостающих в парижском издании нашего Асох’ика, из которых первый есть конец IV гл. II, книги; второй — мнимая V глава той же книги и наконец третий — это VI гл., которую мы считаем существенною частью II книги Истории Асох’ика (об этих отрывках см. примеч. 24 к IV гл. II кн. стр. 99). [XV]
d) За исключением хронологии библейских событий, поверка которых потребовала б и много времени и много места, мы уделили на прочие хронологические указания Асох’ика столько внимания, сколько это было в наших силах и сколько позволяли наши средства.
Два слова об этих средствах: они, к сожалению, ограничивались теми, какие представляла нам наша собственная библиотека. Мы сами хорошо чувствуем, что подобного рода оправдание, естественное и достаточное в собственных глазах наших, справедливо может быть отринуто учеными, которые, имея полное право со всею строгостью относиться к труду, являющемуся на их суд, не обязаны входить в эти частные кабинетные соображения. Быть может, оно и так; но нам кажется, что было б это вполне справедливо в таком только случае, когда имевший в своем распоряжении все нужные источники и сокровища европейской эрудиции не желал или не мог бы воспользоваться ими надлежащим образом.
е) Там, где наш автор передает историю прошедших событий по Себеосу или Х’евонду, и часто их подлинными словами, — мы предпочли для большей верности скорее переводить эти места, нежели ссылаться на переводы г. Патканяна, изданные Академией наук в 1862, которые к сожалению не удовлетворяли нас (см. примеч. 38 и 42 к II гл. II кн. стр. 66 и 68; примеч. 8 и 18 к IV гл. той же II кн. стр. 89 и 94; и Приложение 20).
До сих пор Асох’ик был известен в западном ученом мире по переводам из него некоторых отрывков и по указаниям, сделанным на него нашим академиком Броссе, который первый из иностранцев обратился к его Истории сначала в своих дополнениях и примечаниях к Истории византийской империи (Histoire du Bas-Empire par Lebeau, nouvelle еdition revue entierement par Saint-Martin, continuеe par M. Brosset. Paris, 1836, T. XIV), а впоследствии в Histoire de la Gеorgie и преимущественно в Additions et еclaireissements a lHistoire de la Gеorgie, St-Pеtersbourg, 1851.— В ученом своем труде «О армянской хронологии — Recherches sur la Chronologie armеnienne technique et [XVI] historique, t. I. Paris, 1859 — французский арменист г. Эд. Дюлорье неоднократно прибегает к творению нашего автора и в французском переводе приводит из него целые отрывки. Чтобы дать возможность и нашим ученым, для которых язык Асох’ика недоступен, познакомиться с его Всеобщей Историей, мы решились представить на русском языке полный перевод ее.
Здесь мы могли бы остановиться; но некоторые недоразумения, возникшие по поводу транскрипции армянских собственных имен в нашем переводе Истории Вардана Великого (см. Analyse critique de la Всеобщая История de Vardan par М. Brosset, membre de lAcadеmie, S.-Pеtersbourg, 1862, p. 28-30), вынуждают нас еще раз возвратиться к вопросу о силе или произношении согласных букв армянского алфавита. Вопрос об этом, на наш взгляд, со всевозможной подробностью и определенностью рассмотрен и разрешен во-первых в нашей Монографии об армянском алфавите (см. наш перев. Ист. М. хорен. стр. 361-376), а во-вторых в Предисловии к переводу того же автора (см. стр. 20-25), где на странице 24 читатель найдет, что силу армянских согласных мы определяем следующим образом:
букву *** (бен) мы передаем через рус. б напр. *** переписываем Багаран
» *** (гим) .............. г » *** » Гугараци
» *** (да) .............. д » *** » Дерджан
» *** (кен) .............. к » *** » Карениан
» *** (пэ) .............. п » *** » Паруйрь
» *** (тьюн) ............ т » *** » Тарон
«Затем, сказано там же, для выражения в русском правописании особенностей звуков некоторых армянских букв согласных, которым равносильных не представляет русская азбука, мы решились прибегнуть к следующим двум способам:
1. букву *** мы выразили через тц напр. *** = Тцапарк’
» *** .......... дц » *** = Дцирав
» *** .......... тч » *** = Тчуаш
» *** .......... дж » *** = Джух’а [XVII]
2. с придыханием
- = t’h … т’ » *** = T’hat’hic, Т’ат’ик
*** = p?h … п? » *** = P’harokh, П’арох
*** = k?h … к? » *** = Mark’h, Марк’
*** = h … х » *** = Hai, Хай
*** = g?h … х? » *** = G’heroubna, Х’ерубна
Кажется ясно. — Мы следовали этому правилу при транскрипции армянских собственных имен в нашем переводе Истории Моисея хоренского; мы не отступились от этого правила в переводе Вардана; мы крепко придерживаемся его, как единственно верного, и теперь в нашем Асох’ике. Мы не переписывали и теперь не переписываем собственные армянские имена: ***, ***, через «Блур, Бардцр-Хайк», и в русской транскрипции из них не делаем односложных слов на том логическом основании, что они в сущности двусложны. Ибо в словах — ***, ***, подразумевается полугласная *** вследствие чего они, как двусложные слова, должны писаться и пишутся Белур, Бардцер, ***, ***. Это правописание соблюдается армянскими писателями также при переносе упомянутых и подобных слов из строки в другую, равно как и в стихах. Но так как русская азбука не представляет буквы, равносильной армянской ***, вполне соответствующей французскому е muet в словах: menace, secret; то мы тщательно старались для удержания коренного звука *** при транскрипции армянских слов русскими буквами заменить его буквою е с кратким знаком (e) и вместо неправильного: Блур, Бардцр и т. п. мы писали и пишем: Бeлур, Бардцeр и пр.(Правда, в нашем переводе Вардана во многих случаях буква е, соответствующая армян. ***, стоит без краткого знака и в особенности в тексте (в примечаниях и приложениях, где надлежит, стоит краткий знак), но в этом виновата типография, где действительно у того шрифта недоставало е с кратким — e.).
Мы писали и пишем, ахдцник’ский, сюник’ский, харк’ский, тайк’ский, кортчайк’ский, котайкский на том основании, что эти прилагательные образуются из Ах’дцник’, Сюник’, Харк’, Тайк’, Кортчайк’, Котайк’, которые только в этой форме и [XVIII] служат выражением собственных имен земель и стран (см. ниже Приложение 9). Когда вы отбрасываете конечное ***, к’ лишаете эти слова всякого смысла; ибо нет страны — Ах’дцни, Сюни, Хар, Тай, Кортчай, Котай и пр.; следовательно, нельзя из последних и образовать прилагательный: сюнийский, харский, тайский и т. д.
Мы писали и пишем Шапух вместо «Сапор», Дарех вместо «Дарий», Шамирам вместо «Семирамида» на основании, известном уже нашим читателям из прежних наших переводных изданий.
Мы писали и пишем: Парсия и парсийский, желая таким образом удержать древнеармянскую форму слова, которая в этом случае совершенно тожественна с формою, под которою имя это является в Бисутунской Надписи, где мы его читаем: Parsaiya (см. III колонн. § 5). — Словом, мы остаемся верны тому взгляду на силу и произношение всех согласных армянского алфавита, который мы изложили, как замечено выше, на стр. 20-25 Предисловия к нашему переводу Истории Армении Моисея хоренского еще в 1858 году.