Уважаемые
Уважаемые товарищи потомки!
Роясь
Роясь в сегодняшнем
Роясь в сегодняшнем окаменевшем говне,
наших дней изучая потёмки,
вы,
вы, возможно,
вы, возможно, спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
И, возможно, скажет ваш учёный,
кроя эрудицией
кроя эрудицией вопросов рой,
что жил-де такой
что жил-де такой певец кипячёной
И ярый враг воды сырой.
Профессор,
Профессор, снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
Я сам расскажу о времени
Я сам расскажу о времени и о себе.
Я, ассенизатор
Я, ассенизатор и водовоз,
революцией
революцией мобилизованный и призванный,
ушёл на фронт
ушёл на фронт из барских садоводств
поэзии —
поэзии — бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
дочка, дачка,
дочка, дачка, водь
дочка, дачка, водь и гладь —
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льёт из лейки,
кто кропит,
кто кропит, набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки —
кто их к чёрту разберёт!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н…»
Неважная честь,
Неважная честь, чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
по скверам, где харкает туберкулёз,
где блядь с хулиганом
где блядь с хулиганом да сифилис.
И мне
И мне агитпроп
И мне агитпроп в зубах навяз,
и мне бы
и мне бы строчить
и мне бы строчить романсы на вас —
доходней оно
доходней оно и прелестней.
Но я
Но я себя
Но я себя смирял,
Но я себя смирял, становясь
на горло
на горло собственной песне.
Слушайте,
Слушайте, товарищи потомки,
агитатора,
агитатора, горлана-главаря.
Заглуша
Заглуша поэзии потоки,
я шагну
я шагну через лирические томики,
как живой
как живой с живыми говоря.
Я к вам приду
Я к вам приду в коммунистическое далеко́
не так,
не так, как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдёт
Мой стих дойдёт через хребты веков
и через головы
и через головы поэтов и правительств.
Мой стих дойдёт,
Мой стих дойдёт, но он дойдёт не так, —
не как стрела
не как стрела в амурно-лировой охоте,
не как доходит
не как доходит к нумизмату стёршийся пятак
и не как свет умерших звёзд доходит.
Мой стих
Мой стих трудом
Мой стих трудом громаду лет прорвёт
и явится
и явится весомо,
и явится весомо, грубо,
и явится весомо, грубо, зримо,
как в наши дни
как в наши дни вошёл водопровод,
сработанный
сработанный ещё рабами Рима.
В курганах книг,
В курганах книг, похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
вы с уважением
вы с уважением ощупывайте их,
как старое,
как старое, но грозное оружие.
Я
Я ухо
Я ухо словом
Я ухо словом не привык ласкать;
ушку девическому
ушку девическому в завиточках волоска
с полупохабщины
с полупохабщины не разалеться тронуту.
Парадом развернув
Парадом развернув моих страниц войска,
я прохожу
я прохожу по строчечному фронту,
Стихи стоят
Стихи стоят свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
готовые и к смерти и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
Поэмы замерли, к жерлу прижав жерло
нацеленных
нацеленных зияющих заглавий.
Оружия
Оружия любимейшего
готовая
готовая рвануться в гике,
застыла
застыла кавалерия острот,
поднявши рифм
поднявши рифм отточенные пики.
И все
И все поверх зубов вооружённые войска,
что двадцать лет в победах
что двадцать лет в победах пролетали,
до самого
до самого последнего листка
я отдаю тебе,
я отдаю тебе, планеты пролетарий.
Рабочего
Рабочего громады класса враг —
он враг и мой,
он враг и мой, отъявленный и давний.
Велели нам
Велели нам идти
Велели нам идти под красный флаг
года труда
года труда и дни недоеданий.
Мы открывали
Мы открывали Маркса
Мы открывали Маркса каждый том,
как в доме
как в доме собственном
как в доме собственном мы открываем ставни,
но и без чтения
но и без чтения мы разбирались в том,
в каком идти,
в каком идти, в каком сражаться стане.
Мы
Мы диалектику
Мы диалектику учили не по Гегелю.
Бряцанием боёв
Бряцанием боёв она врывалась в стих,
когда
когда под пулями
когда под пулями от нас буржуи бегали,
как мы
как мы когда-то
как мы когда-то бегали от них.
Пускай
Пускай за гениями
Пускай за гениями безутешною вдовой
плетётся слава
плетётся слава в похоронном марше —
умри, мой стих,
умри, мой стих, умри, как рядовой,
как безымянные
как безымянные на штурмах мёрли наши!
Мне наплевать
Мне наплевать на бронзы многопудье,
мне наплевать
мне наплевать на мраморную слизь.
Сочтёмся славою —
Сочтёмся славою — ведь мы свои же люди, —
пускай нам
пускай нам общим памятником будет
построенный
построенный в боях
построенный в боях социализм.
Потомки,
Потомки, словарей проверьте поплавки:
из Леты
из Леты выплывут
из Леты выплывут остатки слов таких,
как «проституция»,
как «проституция», «туберкулёз»,
как «проституция», «туберкулёз», «блокада».
Для вас,
Для вас, которые
Для вас, которые здоровы и ловки,
поэт
поэт вылизывал
поэт вылизывал чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов
С хвостом годов я становлюсь подобием
чудовищ
чудовищ ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,
Товарищ жизнь, давай быстрей протопаем,
протопаем
протопаем по пятилетке
протопаем по пятилетке дней остаток.
Мне
Мне и рубля
Мне и рубля не накопили строчки,
краснодеревщики
краснодеревщики не слали мебель на́ дом.
И кроме
И кроме свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
скажу по совести, мне ничего не надо.
Явившись
Явившись в Це Ка Ка
Явившись в Це Ка Ка идущих
Явившись в Це Ка Ка идущих светлых лет,
над бандой
над бандой поэтических
над бандой поэтических рвачей и выжиг
я подыму,
я подыму, как большевистский партбилет,
все сто томов
все сто томов моих
все сто томов моих партийных книжек.
декабрь 1929 — январь 1930
