V
правитьОни вышли на маленький двор. Посередине был колодец. Леонардо умылся. Несмотря на две бессонные ночи, он чувствовал себя свежим и бодрым.
День был туманный, безветренный, с бледным, точно подводным, светом; такие дни художник любил для работы.
Пока они стояли у колодца, подошел Джакопо. В руках держал он самодельную коробочку из древесной коры.
— Мессере Леонардо, — произнес мальчик боязливо, — вот для вас…
Он осторожно приподнял крышку: на дне коробки был громадный паук.
— Едва поймал, — объяснил Джакопо. — В щель между камнями ушел. Три дня просидел. Ядовитый!
Лицо мальчика вдруг оживилось.
— А как мух-то ест!
Он поймал муху и бросил в коробку. Паук кинулся на добычу, схватил ее мохнатыми лапами, и жертва забилась, зажужжала все слабее, все тоньше.
— Сосет, сосет! Смотрите, — шептал мальчик, замирая от наслаждения. Глаза его горели жестоким любопытством, и на губах дрожала неясная улыбка.
Леонардо тоже наклонился, глядя на чудовищное насекомое.
И вдруг Джованни показалось, что у них у обоих в лицах мелькнуло общее выражение, как будто, несмотря на бездну, отделявшую ребенка от художника, они сходились в этом любопытстве к ужасному.
Когда муха была съедена, Джакопо бережно закрыл коробочку и сказал:
— Я к вам на стол отнесу, мессере Леонардо, — может быть, вы еще посмотрите. Он с другими пауками смешно дерется…
Мальчик хотел уйти, но остановился и поднял глаза с умоляющим видом. Углы губ его опустились и дрогнули.
— Мессере, — произнес он тихо и важно, — вы на меня не сердитесь! Ну, что ж, — я и сам уйду, я давно думал, что надо уйти, только не для них — мне все равно, что они говорят, — а для вас. Ведь я знаю, что я вам надоел. Вы один добрый, а они злые, такие же, как я, только притворяются, а я не умею… Я уеду и буду один. Так лучше. Только вы меня все-таки простите…
Слезы заблестели на длинных ресницах мальчика. Он повторил еще тише, потупившись:
— Простите, мессере Леонардо!.. А коробочку я отнесу. Пусть останется вам на память. Паук проживет долго. Я попрошу Астро, чтобы он кормил его…
Леонардо положил руку на голову ребенка.
— Куда ты пойдешь, мальчик? Оставайся. Марко тебя простит, а я не сержусь. Ступай и вперед постарайся не делать зла никому.
Джакопо молча посмотрел на него большими недоумевающими глазами, в которых сияла не благодарность, а изумление, почти страх.
Леонардо ответил ему тихой, доброй улыбкой и погладил по голове с нежностью, как будто угадывая вечную тайну этого сердца, созданного природой злым и невинным во зле.
— Пора, — молвил учитель, — пойдем, Джованни.
Они вышли в калитку и, по безлюдной улице, между заборами садов, огородов и виноградников, направились к монастырю Мария делле Грацие.