Вооружённый мир и война (Денисюк)/ДО
| Вооруженный миръ и война — окончаніе |
| Изъ цикла «Ежемѣсячныя литерат. и попул.-научн. приложенія». Опубл.: февраль 1914. Источникъ: Журналъ «Нива» (сканъ) |
Ежемѣсячныя литерат. и попул.-научн. приложенія. Февраль 1914 г.
Вооруженный миръ и война
правитьОчеркъ Н. Денисюка
(Окончаніе)
Однако какъ ни дорогъ вооруженный миръ, а война, какъ мы уже сказали, еще дороже, и народы предпочитаютъ тратить громадныя деньги на миръ, чтобы избѣжать войны.
Трудно и даже невозможно сдѣлать хотя бы приблизительный подсчетъ, во что можетъ обойтись европейская война в наше время, а она должна стать европейской в силу договорных отношеній и союза: съ одной стороны — между Италіей, Германіей и Австріей, а съ другой — между Россіей, Франціей и Англіей. Помимо расходов деньгами, помимо застоя въ промышленности и торговлѣ во всѣхъ странахъ цивилизованнаго міра, эта война должна будет стоить многочисленныхъ человѣческихъ жертвъ. Если одиночныя войны прошлаго давали сотни тысячъ убитыхъ, раненыхъ и умершихъ от болѣзней, то будущая война оставитъ далеко въ этомъ смыслѣ все, что̀ зналъ міръ доселѣ, и „знаменитая битва народовъ“, т.‑е. сраженіе подъ Лейпцигомъ, данное Наполеономъ союзникамъ, нельзя будетъ сравнить с тѣми боями, которые увидятъ современники будущей войны.
В случаѣ войны, Франція можетъ выставить в поле 4.400.000 человѣкъ, Россія — около 4.000.000 человѣкъ, Англія — около 1.200.000 человѣкъ. Итого, слѣдовательно, тройственное соглашеніе можетъ бросить в бой около девяти милліоновъ душъ. Германія можетъ довести свою армію въ военное время до 4.500.000 чел., Австро-Венгрія — до 1.900.000 чел. и Италія — до 800.000 человѣкъ. Итого, тройственный союзъ противопоставитъ соглашенію около семи милліоновъ человѣкъ! 16 милліоновъ бойцовъ! Судя по этой цифрѣ, легко представить себѣ, во что можетъ обойтись такая война, и сколько человѣческихъ жертвъ потребуетъ она.
По вычислениямъ Рено и Пфейффера, солдатъ в мирное время обходится в въ годъ 10 руб. 34 коп., а в военное — около 3 руб. в день. Во что же должны обойтись арміи тройственному соглашенію и союзу? Эти расходы будутъ равны 48 милліонамъ расхода в день, т.‑е. 17.520.000.000 рублей въ годъ!.. И этотъ итогъ надо считать минимальнымъ, потому что онъ сдѣланъ по расчету теперешнихъ войнъ, а война будущаго несомнѣнно обойдется дороже. Сейчасъ крупнѣйшія государства тратятъ въ мирное время на военныя нужды каждое около 500 милліоновъ рублей, а в военное имъ придется тратить въ четыре и пять разъ больше. Такихъ расходовъ не сможетъ вынести безъ серьезнаго потрясенія народнаго хозяйства ни одна, даже самая богатая, какъ, напримѣръ, Англія, страна.
Крымская война обошлась всѣмъ участникамъ не болѣе 3‑хъ милліардовъ рублей, американская междоусобная война — 5 милліардов, прусско-австрийская 1886 г. — 700 милліоновъ рублей, франко-прусская — 4 милліарда рублей, англо-бурская война стоила одной только Англіи около 2½ милліардовъ, наша японо-русская война, по счетамъ казны, обошлась только одной Россіи около 2.156.000.000 рублей. Теперь же, какъ видимъ, Европа в случаѣ войны потеряетъ уже значительно больше, чѣмъ теряли государства в недалеком еще прошломъ.
Но расходы на самую войну и армію во время военныхъ дѣйствій ничтожны по сравненію с тѣми убытками, которые потерпѣли бы страны всего цивилизованнаго міра. Первый, кто отозвался бы на объявленную войну, была бы, конечно, биржа. Если принять в соображеніе, что ежегодно на всѣхъ биржахъ міра выпускается почти на 7 милліардовъ рублей, цѣнныхъ бумагъ, то мы поймем, какіе бумажные капиталы обращаются в этихъ капищахъ Мамона. Паденіе бумагъ про первомъ же извѣстіи о началѣ европейской войны причинило бы такія потери, вызвало бы такую панику в промышленномъ и торговом мірѣ, разорило бы такое количество лицъ, учрежденій, предпріятій, обществъ и фирмъ, что военные расходы поблѣднѣли бы при исчисленіи этихъ суммъ.
Десятки милліоновъ рабочихъ и служащихъ очутились бы на улицахъ безъ гроша и работы, кредитъ рухнулъ бы, и хозяйственная жизнь міра почти остановилась бы. Словомъ, это было бы бѣдствіе, которое трудно учесть, и о которомъ страшно даже подумать!
Но вернемся к предположительному подсчету расходовъ на армію и войну. Мы уже сказали, что въ годъ пришлось бы воюющимъ сторонамъ истратить болѣе 17 милліардовъ рублей. Насколько эта сумма велика, видно хотя бы изъ того, что всѣ войны, начиная съ знаменитой наполеоновской битвы подъ Ватерлоо и кончая русско-турецкой войной, вмѣстѣ взятыя, обошлись воевавшимъ государствамъ всего в 12½ милліардовъ рублей.
Конечно, подсчетъ расходовъ въ военное время, сдѣланный только-что нами, не можетъ претендовать на точность, но однако онъ приближается къ подсчету, сдѣланному такими компетентными лицами, как Бліохъ и графъ фонъ-Шлиффенъ. Что̀ же касается Рено, то, по его мнѣнію, денежная тяжесть войны окажется еще болѣе ощутительной, чѣмъ это кажется Бліоху и графу Шлиффену. Рено полагаетъ, что годъ войны обойдется соглашенію (Россія, Франція, Англія) и союзу (Германія, Австрія, Италія) не менѣе 17 милліардовъ рублей. Съ этимъ расчетомъ, мнѣ кажется, можно не согласиться, потому что Рено выводитъ въ поле преувеличенно громадныя арміи. Онъ полагаетъ, что у тройственнаго союза армія будетъ равна 17½ милліонамъ солдатъ и двадцати милліонамъ у Россіи и Франціи.
Итакъ, европейская война, по мнѣнію многихъ, почти невозможна, и рѣшиться на вызовъ своего противника въ наше время не посмѣетъ ни одна великая держава. Но тогда зачемъ же длить вооруженный миръ, сто̀ящій, какъ мы уже видѣли, не такъ уж и дешево, и при этомъ усиливать с головокружительной быстротой боевыя силы?.. Положительно на нашихъ глазахъ военные бюджеты растутъ съ небывалой быстротой, увеличиваются составы армій и въ особенности размѣры флота. Нѣтъ политика, военнаго, экономиста и журналиста, который не согласился бы с тѣмъ, что ростъ расходовъ на армію и военныя нужды значительно обгоняетъ ростъ населенія Европы. Въ то время, какъ Европа въ столѣтіе удваивается, расходы на арміи учетверились за послѣднія 25 — 30 лѣтъ. За послѣднія 12 лѣтъ, напримѣръ, флотъ Англіи увеличился въ 3 слишкомъ раза, флотъ Германіи — въ 6 разъ, флотъ Соединенныхъ Штатовъ — въ 5 разъ и т. п.
Такой миръ, надо признаться, напоминаетъ усиленное приготовленіе къ войнѣ. Какъ бы мы ни желали видѣть въ расходахъ на армію и флотъ гарантію мира, но, разсмотрѣвъ внимательно характеръ и лихорадочное нарастаніе новыхъ тратъ, новыхъ баталіоновъ и судовъ, мы невольно станемъ тревожиться за будущее европейскаго мира и должны будемъ признаться, что живемъ на вулканѣ.
Что̀ же заставляетъ Европу с такой торопливостью и съ такими денежными жертвами готовиться къ войнѣ, которая, какъ говорятъ, невозможна? Почему Европа въ послѣдніе годы такъ быстро, лихорадочными скачками стала вооружаться и забыла гладстоновскія времена? Почему призывы людей мира звучатъ, какъ голоса в пустынѣ, а проекты разоруженія вызываютъ улыбку и иронію? Нести военное бремя тяжело не только Россіи, но и богатой Англіи и Франціи, всѣ чувствуютъ неизбѣжность этой ноши и даже не видятъ конца пути тратъ, постройки морскихъ стальныхъ гигантовъ, военныхъ сооруженій и пр. Что̀ же наконецъ или кто же мѣшаетъ державамъ если не разоружиться, то задержать трагическій ростъ вооруженія?
Если мы подсчитаемъ количество новыхъ судовъ, выстроенныхъ за послѣднія 15 лѣтъ, если мы справимся с цифрой увеличенія бюджетовъ на военныя нужды различныхъ государствъ, если мы пожелаемъ узнать, какая изъ державъ наиболѣе увеличиваетъ численность своей арміи, то должны будемъ указать на Германію. Она напрягаетъ всѣ свои силы, она жертвуетъ больше другихъ народными средствами, она больше всего остального заботится об увеличеніи и готовности своей арміи и ничего не щадитъ для того, чтобы стать сильнѣе великихъ государствъ на полѣ брани и выйти в возможной будущей войнѣ побѣдительницей.
Что̀ же побуждаетъ Германію такъ дѣятельно, не щадя средствъ государства, готовиться къ войнѣ, которая, пока что̀, не видна ни вблизи ни вдали? Германія не ждетъ войны, а готовится к войнѣ, не держитъ армію въ готовности на случай кроваваго столкновенія, а увеличиваетъ ее, чтобы, выждавъ удобный моментъ, бросить міру перчатку.
Послѣ грома наполеоновскихъ побѣдъ в Европѣ наступило затишье, и на землю, казалось, спустились продолжительный миръ и спокойствіе народовъ. Державы Европы установили между собою извѣстное соглашение, и „концертъ“ великихъ государствъ, казалось, надолго гарантировалъ равновѣсіе и взаимную политическую пріязнь. Казалось, что каждая изъ большихъ и малыхъ державъ нашла свое мѣсто. Установилось извѣстное молчаливое соотношеніе силъ, и ни одна изъ нихъ не пожелаетъ нарушить общаго согласія и политическаго штиля.
Но все это только казалось. Маленькая Пруссія, не игравшая до второй половины XIX вѣка почти никакой политической роли, вдругъ выступаетъ на сцену, и выступаетъ съ шумомъ и такими требованіями, которыя сначала кажутся дерзостью выскочки. Положеніе Германіи оказалось не изъ легкихъ. Все или почти все, что̀ представляло на земномъ шарѣ лакомаго и прибыльнаго, было уже подѣлено государствами старыми, давно уже начавшими политику великихъ державъ. Когда это состязаніе было уже окончено, и всѣ лучшіе куски, всѣ всемірныя гавани, моря, земли и мѣста были подѣлены и закрѣплены, тогда Германія объединилась и начала свое расширеніе. Германіи, какъ сказалъ князь Бюловъ, тоже „надо занять свое мѣстечко на солнцѣ“. Но для того, чтобы его занять и выйти изъ тѣни, пришлось дѣйствовать „безъ церемоній“ и начать работать локтями и кулакомъ, „окованнымъ въ броню“. „Германія, — говоритъ по этому поводу Милюковъ: — со всей свѣжестью молодого задора бросается въ борьбу, нарушаетъ установившіяся отношенія, опрокидываетъ вверхъ дномъ сложившіяся условія и раньше, чѣмъ успѣваютъ противники опомниться, въ 10 — 15 лѣтъ становится на одно изъ первыхъ мѣстъ среди нихъ“.
Вплотную до 1872 г. военный и культурный престижъ Франціи стоялъ настолько высоко, что только одной Англіи возможно было тягаться и соперничать с имперіей французовъ. Франція была культурнѣйшей, просвѣщеннѣйшей страной, не знавшей себѣ равной на континентѣ державой ни въ политическомъ ни въ промышленномъ отношеніи. Но разгромъ Франціи въ знаменитую войну 1870 г. измѣнилъ положеніе вещей. Удачи войны объединили имперію нѣмцевъ, сплотили ихъ в одинъ цѣльный политическій организмъ и окрылили надежды на роль великой державы. Но нѣмцы умѣютъ, как оказалось, не только гордиться своей родиной, не только мечтать о ея величіи, но и работать для того, чтобы мечты стали дѣйствительностью. Энергія и настойчивость, съ которой эта страна пробила себѣ въ нѣсколько десятилѣтій путь къ положенію „Великой Германіи“, изумительны. Заботясь объ успѣхахъ своей внѣшней политики, нѣмцы хорошо понимали, что мощь и сила страны извнѣ покоятся на ея внутренней мощи, ея промышленности и просвѣщеніи. Нѣмцы поняли, что въ современной войнѣ личная храбрость солдатъ почти не имѣетъ значенія, но зато чрезвычайно важно, чтобы страна изобиловала техниками и технически подготовленными людьми, чтобы она развила свою добывающую, горную и фабрично-заводскую промышленность. Все это было сдѣлано нѣмцами, и теперь въ этой странѣ добывается каменнаго угля столько же, сколько и въ Англіи, по производству желѣза Германія стала впереди Англіи, а по производству стали даже далеко ушла впередъ. Словомъ, какую область промышленности мы бы ни взяли, какую бы область народнаго труда ни сравнили съ соответствующей стороной жизни другихъ націй — мы во всѣхъ случаяхъ увидимъ одно и то же: Германія идетъ быстрѣе впередъ, чѣмъ какая-либо изъ европейскихъ странъ.
Для всѣхъ народовъ современности все острѣе и острѣе встаетъ вопросъ о перенаселеніи, объ избытке жителей, о быстромъ возрастаніи количества душъ в странѣ. Для Германіи этот вопросъ всталъ теперь съ такой силой, съ какою онъ не вставалъ никогда и ни в какой странѣ. Населеніе Германіи растетъ съ такою быстротою, которая уступаетъ только лишь приросту населенія въ Россіи да еще въ странахъ Балканскаго полуострова. Даже Соединенные Штаты не могли бы въ этомъ отношеніи равняться с Германіей, если бы приростъ населенія Штатовъ предоставить только естественному приросту: приросту отъ превышенія рожденій надъ смертностью. Соединенные Штаты не уступятъ въ смыслѣ увеличенія населенія Германіи только потому, что туда ежегодно направляется громадная волна переселенцевъ изъ самыхъ различныхъ странъ свѣта.
Еще 30 лѣтъ тому назадъ приростъ Германіи составлялъ ежегодно полмилліона душъ, а теперь — милліонъ. Къ этому же надо добавить, что развившіяся промышленность и торговля страны значительно уменьшили переселеніе нѣмцевъ съ родины в другія страны. Еще всего 30 лѣтъ тому назадъ число выселившихся опредѣлялось въ 270—280 тысячъ душъ, а теперь оно упало до 25 тысячъ. Результатомъ всего этого получилась такая картина: въ 1871 г. густота населенія достигла 76 человѣкъ, а въ 1902 г. она поднялась уже до 120 человѣкъ на квадратный километръ, теперь же надо считать на квадратн. километръ не менѣе 138 человѣкъ. Если принять въ расчетъ, что въ Европейской Россіи густота населенія равна 28 чел. на квадр. версту, а во Франціи — 84 душамъ, въ Соединенныхъ Штатахъ — 12, а въ Австро-Венгріи — 108, въ Даніи — 38, въ Румыніи — 60, въ Швейцаріи — 104, въ Португаліи — 66, — то мы поймемъ, что для Германіи вопросъ о новыхъ земляхъ, о приобрѣтеніи для себя новыхъ территорій, куда можно было бы перемѣстить избытокъ населенія, является вопросомъ жизни и смерти.
На Западѣ существуетъ цѣлая литература на французскомъ, англійскомъ и другихъ языкахъ, гдѣ нѣмцы выставляются націей безцеремонной, задорной, воинственной, нетерпимой, грубой, не стѣсняющейся способами захвата чужихъ земель. Один французскій писатель говоритъ, что, не имѣя собственныхъ свободныхъ земель, Германія при посредствѣ различныхъ договоровъ явилась въ качествѣ „жильца“ у чужихъ хозяевъ. При этомъ она устроила такъ, что расходы по содержанію помѣщеній падали на собственниковъ имущества, а „жильцы“ пользовались всѣми правами владѣнія. Какъ бы мы ни относились къ завоевательнымъ намѣреніямъ Германіи и какъ бы мы ни опредѣляли національный характеръ нѣмцевъ, но фактъ перенаселенія страны, необходимость найти мѣсто для все болѣе и болѣе увеличивающагося населенія ставитъ передъ Германіей извѣстныя задачи, сводящіяся къ пріобрѣтенію колоній и къ увеличенію своей территоріи.
Сильная, полная вѣры въ себя, процвѣтающая, трудолюбивая нація не можетъ не потребовать для себя такого же мѣста на солнышкѣ, какое уже заняли другіе. Итти на самозакланіе государству, чувствующему в себѣ неисчерпаемыя силы и вѣрящему въ свое будущее, невозможно. Но какъ получить это желанное мѣстечко на солнышкѣ? Въ наше время существуютъ два пути: путь дипломатическій и путь войны. Отсюда понятно, что Германія вынуждена быть готовой въ военномъ отношеніи въ случаѣ дипломатическихъ неудачъ. Вотъ почему Германія вооружается, вотъ почему в Европѣ установилось то положеніе, которое называютъ вооруженнымъ миромъ, и вотъ почему Германію обвиняютъ въ пристрастіи къ солдатчинѣ, казармѣ и милитаризму.
Но чего же хочетъ Германія? Какіе предѣлы расширенія своей территоріи намѣтила она себѣ? На какія земли она претендуетъ и въ какихъ частяхъ свѣта? Какъ она желала бы перекроить карту міра?
Прежде всего нѣмцы устами своихъ писателей напоминаютъ Европѣ, что она сама расширила свои предѣлы, благодаря тѣмъ самымъ „хищническимъ“ пріемамъ, въ которыхъ она обвиняетъ теперь Германію. „Хорошо, — говорятъ нѣмцы: — предлагать разоруженіе послѣ того, какъ территорія Великобританіи съ 1866 по 1899 гг. увеличилась съ 12,6 милліон. кв. километровъ до 27,8 милл. кв. километровъ, то-есть на цѣлыхъ 15,2 милл. кв. килом. Хорошо говорить о разоруженіи и Соединеннымъ Штатамъ, когда и они успѣли за послѣднія 100 лѣтъ (1800—1900 гг.) увеличить свои земли съ 2 милл. кв. килом. до 9,3 милл. кв. килом., то-есть чуть ли не в четыре раза; хорошо и громадной, необъятной Россіи говорить о „мирѣ всего міра“, когда она расширила свои и безъ того колоссальные предѣлы съ 12,9 милл. кв. килом. до 22,4 милл. кв. километровъ, продѣлавъ это громадное приращеніе въ такой короткий срокъ, какъ періодъ съ 1866‑1899 гг. Что̀ же пріобрѣла за этотъ срокъ быстро населяющаяся Германія? Германія пріобрѣла за все это время около 2 милл. кв. километровъ. Какой же выводъ долженъ сдѣлать изъ всего этого любой здравомыслящий нѣмецъ? Германія не должна зѣвать, и, пока еще не поздно, пока еще не разобраны и послѣднія земли умирающихъ и разлагающихся государствъ, она должна наверстать все то, что̀ она потеряла благодаря своему военному и политическому безсилію, въ которомъ она находилась до второй половины XIX вѣка“.
Но чего же хочетъ Германія? Напрягая такъ платежныя средства своихъ подданныхъ, увеличивая до небывалыхъ размѣровъ бюджетъ на военныя надобности, она, надо полагать, разсчитываетъ въ свое время вернуть съ лихвой эти затраты и представить Европѣ солидный счетъ. Да, вы не ошиблись. Германія разсчитываетъ на просторное мѣстечко на солнышкѣ и на вполнѣ удовлетворительную компенсацію.
Въ 1910 г. одинъ изъ видныхъ англійскихъ общественныхъ дѣятелей, Генри Іонстонъ, посѣтилъ главные центры и города Германіи и въ бесѣдахъ съ германскими государственными дѣятелями, капиталистами, чиновниками, политиками, учеными, директорами промышленныхъ предприятій и крупныхъ торговыхъ фирмъ пытался уяснить себѣ размѣръ нѣмецкихъ аппетитовъ и понять, что̀ же хотятъ нѣмцы, напрягающіе платежныя средства своего народа, заставляя Англію, Францію и Россію дѣлать то же самое? Почему бы, выпытывалъ Іонстонъ у своихъ собесѣдниковъ, не сговориться, не уладить общее дѣло путемъ хотя бы частичнаго разоруженія, сократить военные расходы и дать передохнуть своимъ странамъ?
„Вы говорите о разоруженіи, — слышалъ отовсюду Іонстонъ: — вы желаете сокращенія расходовъ на армію? Вы хотите путемъ переговоровъ, путемъ мирнаго соглашенія и взаимныхъ уступокъ покончить с тѣми тратами, которыя несемъ и мы и вся Европа? Что̀ же, мы не прочь. Мы совсѣмъ не хотимъ войны для войны, и у насъ такъ же, какъ и у васъ, нѣтъ никакого желанія бросать в море и въ карманы пушечныхъ заводчиковъ милліоны. Повторяемъ, мы не прочь, но только гарантируйте намъ то, что̀ мы считаемъ необходимымъ для правильнаго дальнѣйшаго развитія своей страны. Что̀ намъ надо? Намъ надо подѣлиться съ вами на слѣдующихъ условіяхъ: за Германіей и за нашей союзницей Австро-Венгріей долженъ быть признанъ преимущественный интересъ на Балканскомъ полуостровѣ, въ Константинополѣ, а также в большей части Малой Азіи. Мы, нѣмцы, должны господствовать от истковъ до устья Дуная, до Босфора и Евфрата. Само собою разумѣется, что Голландія должна стать государствомъ, находящимся въ сферѣ вліянія Германіи. Она можетъ удержать у себя династію, но между Голландіей и Германіей долженъ существовать союзъ и, если хотите, то, что̀ называется реальной уніей, и, въ случаѣ угрозы со стороны, Голландія должна быть связана съ Германіей оборонительнымъ и наступательнымъ союзомъ“.
Таковы минимальныя требованія нѣмцевъ, и то, разумѣется, при условіи, что все это будетъ уступлено имъ мирнымъ, добровольнымъ путемъ. Ну, а если Европа не согласна на этотъ планъ раздѣла „сферъ вліянія“, то-есть, говоря откровенно, не согласится на присоединеніе къ Германской имперіи Голландіи, большей части Малой Азіи, Константинополя, Месопотаміи, земель по Дунаю и пр., то остается одинъ путь: путь вооруженія и выжиданія того момента, когда можно будетъ съ наименьшимъ рискомъ напасть на соперниковъ.
Если Германія силой оружія заставитъ дать себѣ просторное мѣстечко на солнцѣ, то тогда оно уже приметъ, как говорятъ нѣмецкіе политики и государственные люди, совсѣмъ иные размѣры. Списокъ минимальныхъ требованій Германіи въ случаѣ побѣды значительно расширится, и она за тяжелое испытаніе потребуетъ отъ Европы и соотвѣтственно тяжелыхъ жертвъ. Когда Германія стала бы диктовать условія мира, то она не ограничилась бы одною Голландіею, а ввела бы въ „сферу германскаго вліянія“ еще и Бельгію и даже французскую провинцію Пикардію. За этими государствами участь подпаденія подъ „сферу германского вліянія“ постигла бы и Данію, а Константинополь был бы занятъ вмѣстѣ съ Малой Азіей.