1880 править
Члены семейства успѣли уже одарить другъ друга рождественскими подарками — жена купца Вахрутина подарила мужу графинъ изображающій медвѣдя. Мужъ сейчасъ же счелъ за нужное обидѣться.
— А ужъ не могла безъ того обойтись, чтобъ шпильки насчетъ пьянства не поставить, сказалъ онъ. — Я тебѣ какую ни на-есть да все таки шаль подарилъ. А тоже могъ бы намекъ на твою неудержимую словесность сдѣлать… Къ примѣру: трещотку, либо колоколъ…
— Господи! И въ умѣ не держала, чтобъ обидѣть… Вотъ ужъ подлинно: дари да оглядывайся, оправдалась та. — Туфель у тебя хоть прудъ пруди. Всѣ твои крестницы отдаривали тебя туфлями. Въ прошломъ году подарила ермолку съ кисточкой — сейчасъ ты мнѣ такое слово: «неужто ты меня за нѣмца или за обезьяну считаешь?» Да и гдѣ-же это видно, чтобъ обезьяны въ ермолкахъ?..
— А у тальянцевъ на шарманкахъ-то… Въ лучшемъ видѣ прыгаютъ. Ну, да полно. Это я такъ… Графинъ такъ графинъ… Медвѣдь такъ медвѣдь… Вотъ мы сегодня этаго медвѣдя и поводимъ, чтобъ твое довѣріе оправдать… Вели поскорѣй накрывать закуску да и медвѣдя на столъ поставь. Сейчасъ послѣ обѣдни я священниковъ жду. Послѣ церковнаго старосты обѣщались къ намъ съ первымъ визитомъ… Вотъ за этотъ почетъ и давай вмѣсто синенькой-то пятнадцать цѣлковыхъ! О-охъ!
— Христославы пришли и просятъ пославить, доложила горничная.
— Какіе такіе?
— Да равные мальчики съ нашего двора. Тутъ и прачкинъ сынъ, есть и щвейцаровы дѣти. Мальчишка изъ типографіи съ ними.
— Ну, зови. Да вели имъ получше ноги обтирать, а то сейчасъ натопчутъ…
Вошли мальчики. Одинъ изъ нихъ былъ съ бумажной звѣздой, въ серединѣ которой свѣтился стеариновый огарокъ сквозь промасленную бумагу. Пропѣли «Христосъ Рождается», «Дѣва днѣсь». отбарабанили многое лѣто и поздравили съ праздникомъ.
— Вѣдь, поди, за деньгами пришли… А что ежели я васъ безъ вознагражденія оставлю? — куражился хозяинъ.
— Именитые купцы такъ не дѣлаютъ, отозвался бойкій мальчикъ со звѣздой.
— А ты почемъ знаешь, что я именитый?
— Слухомъ земля полнится. Да и кучера на дворѣ сказывали, что у васъ денегъ куры не клюютъ.
— Само собой не клюютъ, потому что курица деньги не ѣстъ. Ты волхвъ, что-ли?
— Нѣтъ-съ, я швейцаровъ сынъ. Мы съ того подъѣзда.
— Дубина! Я тебя не спрашиваю чей ты сынъ, а дѣлаю экзаментъ — понялъ-ли ты свой чинъ- Вѣдь ты поешь: «волхвы со звѣздою путешествуютъ…» Ты со звѣздой — значитъ волхвъ и есть.
— Хорошо, извольте: волхвъ-съ…
— Ну, вотъ этого-то мнѣ и надо. А изъ писанія мы знаемъ, что волхвы сны отгадываютъ…
— Да полно тебѣ мучить ребенка-то! остановила хозяйка. — Дай ты что ему слѣдуетъ да и гони вонъ.
— Не твое дѣло, не мѣшайся, сказалъ хозяинъ. — Коли ты волхвъ, то вотъ и отгадай мнѣ сонъ. Видѣлъ я во снѣ, что будто я говяда, а жена моя крава и стоимъ мы въ ясляхъ. Знаешь-ли ты, впрочемъ, что такое говяда и крава?
— Бикштесъ…
— Пошелъ вонъ! Ни копѣйки не дамъ, а вотъ хотѣлъ рубль вамъ дать, поддразнилъ онъ мальчиковъ.
— Да конечно-же говяда-говядина.
— Врешь, врешь… Говяда — это такой скотъ, который, къ примѣру…
Въ это время на парадной лѣстницѣ раздался звонокъ.
— Священники, священники! крикнула, сунувшись въ дверь, горничная.
— Ну, вотъ вамъ рубль-цѣлковый, сунулъ мальчику бумажку хозяинъ. — Идите съ Богомъ, теперь мнѣ не до васъ… А учителя своего попроси, чтобъ онъ тебя за говяду высѣкъ…
Въ зало, откашливаясь, входили священники. Мальчики съ визгомъ проскользнули имъ на встрѣчу.
— Эхъ, волхвы, волхвы! И такъ ужъ наши доходы все хуже да хуже, а еще вы у насъ хлѣбъ отбиваете! пошутилъ протопопъ.
— Гляжу и умиляюсь сердцемъ, переносясь къ ногтямъ юности своея, кивнулъ вслѣдъ волхвамъ дьяконъ. — Бывало мы тоже въ семинаріи съ какимъ трепетомъ ожидали сего праздника. Мастеришь звѣзду, огарковъ накрадешь, а изъ чего хлопотали? Лепту получали въ видѣ семитки, да трешника. Соберешь три гривенника, такъ ужъ думаешь, что у тебя богатство соломонова храма. Блаженныя времена были!
Началось пѣніе. Хозяинъ, стоя за спинами священниковъ, вынималъ изъ бумажника деньги, стараясь, чтобъ его дѣяніе не увидали въ зеркало. Пѣніе кончилось.
— Отецъ протопопъ, благословите и нарушьте закуску, предложилъ хозяинъ. — Индѣйка, доложу вамъ, такая, что на орла смахиваетъ. Да вотъ кстати и изъ медвѣдя рюмочку… Это женинъ подарокъ.
— Отмѣнно, отмѣнно хорошій подарокъ, похвалилъ протопопъ. — А мнѣ жена, текъ гарусный поясъ преподнесла.
— Вотъ видишь, Пелагея Никоновна, сказалъ женѣ хозяинъ. — Вонъ чѣмъ жены-то мужей дарятъ.
— Да вѣдь ты поясовъ гарусныхъ не носишь.
— И оказія-же была съ этимъ поясомъ! — продолжалъ протопопъ. — Построеніе онаго заняло столько-же времени, сколько и построеніе Исакіевскаго собора и все сіе отъ меня тайкомъ. Отдыхаю я послѣ обѣда въ гостинной на диванѣ, а она канву ковыряетъ и думаетъ, что я сплю и не вижу. А одинъ глазъ у меня открытъ я и созерцаю… Семга у васъ прелестная. Вы это почемъ покупали?
— Восемь гривенъ. Дорога нынче. Господа, да вы еще по рюмочкѣ… Теперь за хозяйку…
— Нѣтъ, нѣтъ, будетъ. По росписанію сегодня двадцать четыре визита соборне, а ужъ завтра раздѣлимся на двѣ партіи.
— По второй-то, ей не вредитъ. А вы что-жъ?.. обратился хозяинъ къ дьячку, стоящему поодаль.
— Нѣтъ, нѣтъ, не невольте его. Онъ изъ виночерпіевъ, сказалъ протопопъ. — Мы вотъ повторимъ, пожалуй, а ему нельзя.
— Недугомъ страдаю, отозвался дьячекъ.
— Да, да… Понюхаетъ рюмку, такъ пожалуй и всего вашего медвѣдя со стекломъпроглотить.
— Тсъ… произнесъ хозяинъ. — У меня приказчикъ есть, такъ тоже неудержимо.
— Ну-съ, теперь сему дому поклонъ да и вонъ, проговорилъ протопопъ. — А васъ, сударыня, чѣмъ супругъ вашъ почествовалъ?
— Шалью. Прелестная шаль, но только въ трехъ мѣстахъ мышами проѣдена, отвѣчалъ за жену хозяинъ. — Но такъ проѣдена, что ежели умѣючи сложить, то и незамѣтно. Шаль полтораста рублей. Подумалъ: покупателю спулить — грѣхъ на душу взять, ну и принесъ изъ давки женѣ. Зазнамо продать, такъ все равно больше трехъ красненькихъ не дадутъ, а вещь видная.
— Да у васъ еще нѣтъ-ли такой мышеѣдины — такія бы протопопицѣ купилъ..
— Заходите, батюшка, найдется. Мышеѣдины нѣтъ, такъ есть гвоздями попорченая и слегка масломъ деревяннымъ… Богу лампадкой усердствовалъ, а себѣ убытокъ нанесли…
— Такъ я зайду посмотрѣть. Теперь намъ некогда, потому у насъ сѣнокосъ, а ужъ я послѣ Крещенья. Ну-съ, прощенья просимъ. Желаемъ здравствовать!
Священники удалились — Пелагея Никоновна, я полагаю сегодня пороги по знакомымъ не обивать. Достаточно и новаго года. Пора ужъ эту модель выводить, сказалъ хозяинъ женѣ.
— Да конечно лучше. Дома-то цѣлѣе будешь. А то вѣдь по праздникамъ ты и самъ на манеръ того дьячка, что сейчасъ былъ, хоть недугомъ и не страдаешь, сказала та.
Хозяинъ развелъ руками.
— Да теперь ужъ и дома ау, братъ! Зачѣмъ медвѣдя дарила! развелъ руками хозяинъ и взялся за графинъ.