ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРѢНІЕ.
правитьВъ послѣднее время у насъ вошла въ моду игра въ народничество. Всевозможныя измышленія досужихъ головъ, всякія своекорыстныя, основанныя на личныхъ цѣляхъ, стремленія сплошь да рядомъ прикрываются именемъ народа и выдаются, будто бы, за народныя желанія и стремленія. Между тѣмъ какъ лучшіе представители общественныхъ партій, проникнутыхъ дѣйствительно народными интересами, только путемъ долгаго изученія нуждъ народа доходятъ до пониманія народныхъ идеаловъ и затѣмъ всѣ свои желанія и требованія сообразуютъ съ выяснившимися потребностями народа, — въ то же время модные псевдо-народники поступаютъ какъ разъ наоборотъ. Они, не справляясь съ дѣйствительною народною жизнью, безъ церемоніи приписываютъ народу свои собственныя измышленія, развязно выдаютъ ихъ за народныя нужды и для большей убѣдительности мечутъ громы и молніи въ интеллигенцію, которая будто бы оторвалась отъ народа, не имѣетъ ничего общаго съ нимъ и не понимаетъ народныхъ нуждъ. Дѣло дошло до того, что самыя противоположныя убѣжденія и стремленія въ настоящее время одинаково прикрываются однимъ и тѣмъ же народнымъ знаменемъ. Такое явленіе не принадлежитъ исключительно намъ однимъ, но составляетъ достояніе всякаго народа, какъ скоро въ немъ пробуждаются политическія страсти и завязывается живая, страстная борьба между общественными партіями. Если возникновеніе и существованіе политическихъ партій обусловливается не мелочными интересами борющихся изъ-за власти лицъ, если въ общественномъ сознаніи съ неотразимою силой выясняются высшіе принципы и несогласіе во взглядахъ относительно проведенія этихъ принциповъ въ жизнь порождаетъ различныя общественныя партіи, тогда неминуемо происходитъ та самая путаница, какую мы въ настоящее время наблюдаемъ у себя дома при видѣ лицъ, прикрывающихъ однимъ и тѣмъ же народнымъ знаменемъ діаметрально противоположныя одно другому стремленія. Среди этой путаницы ясно только одно, что идея всеподчиняющей себѣ силы и власти народа прочно укоренилась въ общественномъ сознаніи и увлекла собою все русское общество безъ различія партій. Теперь безъ народнаго знамени никуда показаться нельзя; никакое дѣло не можетъ разсчитывать на успѣхъ, если не придать ему народнической окраски. Поэтому-то и въ прогрессивномъ, и въ ретроградномъ лагеряхъ въ настоящее время выкинуто одно и то же народное знамя. Дивная красота и чарующая прелесть этого знамени неотразимо увлекаетъ людей въ тѣ ряды, гдѣ оно выставлено, и многіе честные, но не достаточно опытные и проницательные люди, увлекаясь видомъ знамени, часто попадаютъ совсѣмъ не въ тотъ лагерь, гдѣ бы слѣдовало быть имъ, какъ честнымъ друзьямъ народа, и становятся жертвами обмана ловкихъ политическихъ проходимцевъ. Знамя, какъ бы оно ни было красиво, какъ бы мы ни симпатизировали тому принципу, во имя котораго оно воздвигнуто, само по себѣ еще ничего не значитъ. Важно не то, подъ какимъ выставленнымъ на-показъ знаменемъ идетъ та или другая общественная партія, но нужно знать, куда она идетъ, къ чему стремится и въ состояніи ли она привести къ торжеству, или, наоборотъ, приведетъ къ пораженію того принципа, который красуется на знамени партіи. Въ особенности въ настоя щее время, когда всякій шалопай изъ штыкъ-юнкеровъ съ пѣною у рта кричитъ о народѣ, нужно относиться осмотрительно ко всему, что говорится отъ имени и во имя народа, отнюдь не принимая на одну вѣру постоянно дѣлаемыя заявленія, что народъ желаетъ того или другаго, сочувствуетъ или не сочувствуетъ такимъ или инымъ стремленіямъ. Не слѣдуетъ забывать, что у насъ народъ самъ непосредственно лишенъ всякой возможности и средствъ дѣлать заявленія о своихъ нуждахъ, тогда какъ шалопаи изъ штыкъ-юнкеровъ пользуются полною свободой выдавать свои измышленія за голосъ народа. Поэтому нельзя вѣрить на слово всему, что выдается за народный голосъ; но когда предъ глазами общества является штыкъ-юнкеръ съ народнымъ знаменемъ, то его слѣдуетъ предупредить, чтобы не слишкомъ завирался, и непремѣнно требовать фактическихъ доказательствъ того, что дѣйствительно въ народѣ существуютъ тѣ нужды и стремленія, о которыхъ любятъ такъ развязно заявлять штыкъ-юнкеры.
Народъ молчитъ и только глухимъ, отдаленнымъ шумомъ даетъ знать, что тамъ, въ отдаленныхъ глубинахъ народной массы идетъ дѣятельная жизнь, происходитъ какое-то движеніе. На поверхности народной жизни, въ средѣ интеллигентнаго общества, рѣдко кто прислушивается къ движеніямъ въ глубокихъ слояхъ народа; но за то, Боже мой, сколько здѣсь шумныхъ рѣчей о народѣ и во имя народа! Довѣрчиво прислушиваясь къ подобнымъ словоизверженіямъ, кажется такъ ясно и такъ просто, что народъ нашъ ничего не хочетъ и ни о чемъ не думаетъ, какъ только о войнѣ за освобожденіе угнетенныхъ народностей. О, только дайте народу подраться съ австрійцами — и народъ будетъ вполнѣ доволенъ, онъ успокоится и забудетъ всѣ проклятые внутренніе вопросы, выдуманные интеллигенціей. Мы ничего не говоримъ о славянскомъ вопросѣ по существу, а только спрашиваемъ, своевременна ли такая постановка его. Отложить въ сторону внутренніе вопросы и начать войну за свободу — мысль очень увлекательная, хотя въ то же самое время далеко не новая. Она уже не разъ приводилась въ исполненіе распорядителями народной судьбы. Въ особенности намъ памятно то время, когда во Франціи, наканунѣ великой революціи, внутренніе вопросы такъ же были отложены въ сторону и французскій народъ былъ вовлеченъ въ войну за освобожденіе Америки отъ ига англичанъ. А пока войска деспотическаго французскаго правительства боролись за народную свободу въ Новомъ Свѣтѣ, на родинѣ ихъ все назрѣвали великіе внутренніе вопросы, о разрѣшеніи которыхъ некогда было подумать правительству, всецѣло занятому изнурительною, долголѣтнею войной. Эта война ни мало не отсрочила разрѣшенія внутреннихъ вопросовъ и не успокоила народнаго недовольства.
Правда, бываютъ въ жизни народа моменты, когда самъ онъ въ войнѣ ищетъ выхода изъ того положенія, которое невыносимо тяготитъ его. Въ. такихъ случаяхъ голосъ народа ясно вырывается наружу даже тамъ, гдѣ нѣтъ благопріятныхъ условій для свободнаго обнаруженія его. Такъ было у насъ передъ послѣднею турецкою войной. Народное возбужденіе въ то время невольно бросалось въ глаза всѣмъ и повсюду; рѣчи о войнѣ слышались повсемѣстно. Всѣ мы живо помнимъ то время и, сравнивая съ настоящими минутами, не находимъ ни малѣйшихъ признаковъ сходства. Теперь народъ сумрачно молчитъ, не обнаруживая ни малѣйшаго признака сочувствія воинственнымъ замысламъ. А между тѣмъ модные псевдонародники, толкуя о войнѣ, тоже выставляли народное знамя и легко могли ввести многихъ въ заблужденіе относительно дѣйствительнаго настроенія народной массы. Вѣдь почемъ знать, можетъ-быть сѣрый мужикъ и вправду думаетъ о войнѣ, ищетъ случая подраться съ нѣмцами и только интеллигенція не даетъ ему воли. Посмотримъ, такъ ли это.
Нѣтъ, не до войны мужику въ настоящее время, когда всѣхъ угнетаетъ тяжелый вопросъ о кускѣ насущнаго хлѣба. Положеніе крестьянъ въ нынѣшнюю зиму было не только не лучше, но пожалуй даже хуже, чѣмъ въ прошлую голодную зиму. Только-что окончившуюся зиму мы не называемъ голодною больше потому, что успѣли притерпѣться къ голоду, который сдѣлался совсѣмъ обыкновеннымъ, правильнымъ явленіемъ въ крестьянской жизни. Ужасная дороговизна предметовъ первой необходимости продолжается безпрерывно и мы не предвидимъ близкаго конца ей. Хлѣбъ по-прежнему дорогъ, несмотря на довольно удовлетворительный урожай. Еще недавно бывшія низкія цѣны на хлѣбъ сдѣлались достояніемъ исторіи. Теперь даже наиболѣе низкія осеннія цѣны на хлѣбъ поражаютъ своею дороговизной. Изъ свѣдѣній, доставленныхъ въ министерство финансовъ управляющими акцизными сборами, видно, что въ сентябрѣ мѣсяцѣ прошлаго года въ губерніяхъ Европейской Россіи и Царства Польскаго стояли слѣдующія цѣны на главные хлѣба. Минимальныя цѣны на рожь изъ 48 русскихъ губерній только въ двухъ — Саратовской и Пермской — спустились до 40—43 коп. за пудъ, въ остальныхъ же 46 губерніяхъ даже низшія цѣны вездѣ превышали 65 коп. за пудъ, доходя въ нѣкоторыхъ губерніяхъ до 1 руб. 40 коп. Ниже одного рубля минимальныя цѣны стояли въ 30 губерніяхъ, а свыше — въ 18. Максимальныя же цѣны спускались ниже 1 руб. только въ 6 русскихъ губерніяхъ. Среднія цѣны на рожь для русскихъ губерній равняются 1 руб. 7 коп. за пудъ. На пшеницу низшія цѣны стояли ниже рубля, и притомъ очень недавно, только въ 8 русскихъ губерніяхъ, въ остальныхъ же 40 губ. вездѣ превышали эту норму, возвышаясь въ Новгородской губерніи до 2 руб. за пудъ; максимальныя же цѣны нигдѣ не спускались до 1 руб. за пудъ, причемъ въ 5 губ. были свыше 2 рублей, въ Московской — 3 руб., а въ Вятской — 4 р. за пудъ. Средняя цѣна на пшеницу для всѣхъ губерній — 1 руб. 38 коп. за пудъ. Минимальныя цѣны на овесъ въ Самарской губ. спускались до 23 коп. за пудъ, въ Ставропольской — до 25 коп., въ остальныхъ же 46 губ. ниже 25 коп. не спускались; максимальныя же цѣны въ 19 губ. стояли выше 1 руб. за пудъ и доходили до 1 руб. 33 коп. Средняя цѣна на овесъ для всѣхъ русскихъ губ. — 69 коп. за пудъ. Что же касается губерній Царства Польскаго, то тамъ дороговизна хлѣба развѣ въ очень небольшой степени ниже прошлогодней. Самая низшая цѣна ржи только въ одной Сѣдлецкой губ. доходила до 72 коп. за пудъ, въ остальныхъ же губерніяхъ минимальныя цѣны были выше 1 руб., доходя до 1 руб. 44 копѣекъ за пудъ; максимальныя цѣны достигали въ большинствѣ польскихъ губерній до 1 руб. 78 коп. Среднія цѣны на рожь для польскихъ губ. — 1 руб. 27 коп. Низшія цѣны на пшеницу упадали до 1 руб. 2 коп. за пудъ, а высшія доходили до 2 руб.; среднія цѣны на пшеницу — 1 руб. 57 коп. Минимальныя цѣны на овесъ въ польскихъ губерніяхъ равняются максимальнымъ цѣнамъ на этотъ хлѣбъ въ русскихъ губерніяхъ, именно — 67 коп. за пудъ; высшія же цѣны на овесъ превышаютъ даже среднія цѣны на пшеницу въ русскихъ губ., именно 1 руб. 67 коп. Среднія цѣны на овесъ для всѣхъ польскихъ губерній — 1 руб. 4 коп. за пудъ.
Повидимому слѣдовало бы ожидать, что высокія цѣны на хлѣбъ принесутъ значительныя выгоды крестьянамъ, отчего народное благосостояніе должно улучшиться. Но на самомъ дѣлѣ экономическое положеніе крестьянства до такой степени расшатано, что ни хорошій урожай, ни высокія цѣны не могутъ болѣе приносить существенной пользы кругомъ задолжавшимъ и въ конецъ обнищавшимъ крестьянамъ. Возьмемъ для примѣра двѣ губерніи, которыя въ прошломъ году голодали, а въ нынѣшнемъ пользуются хорошимъ урожаемъ. При нормальномъ порядкѣ естественно должно было ожидать, что урожай нынѣшняго года поправитъ крестьянское хозяйство, упавшее во время прошлогодней голодовки. И точно, урожай вышелъ превосходный, «Самарскую губернію, — сообщалъ минувшею осенью корреспондентъ Порядка, — послѣ тяжелаго года испытаній, постигла благодать Божья. Урожай за кое-какими незначительными исключеніями, такъ сказать, бьетъ черезъ край; жатва и уборка кипятъ, рабочихъ рукъ не хватаетъ, склады сельско-хозяйственныхъ машинъ не успѣваютъ удовлетворять запросу. Но вотъ въ чемъ истинное горе пахаря. Онъ уже сейчасъ весь опутанъ кулаками, скупщиками и ихъ агентами, аттаковавшими его со всѣхъ сторонъ, ведущими правильную, систематическую осаду. Аттакованный уже и теперь капитулируетъ, нужда его давитъ, масса недоимокъ не ждетъ, платежи по частнымъ долгамъ также предъявляютъ свои требованія. Просто глазамъ и ушамъ не вѣрится. Цѣны на хлѣбные продукты, скупаемые у крестьянина, падаютъ, какъ миѳическія акціи. Рожь съ 1 р. 20 коп. въ теченіе двухъ недѣль упала до 80 коп., пудъ „бѣлотурки“ съ 2 р. 50 коп. — до 1 р. 50 коп. При такой общей стачкѣ капиталистовъ-скупщиковъ, врядъ ли крестьянину выбиться изъ нужды и лишеній. Какъ бы ни былъ обиленъ урожай, пахарь поставленъ въ такія невыгодныя экономическія условія, что онъ въ годъ отличнаго урожая получитъ такую же сумму за свой продуктъ отъ комерсанта-скупщика, какъ и въ годъ посредственнаго урожая. Стачка не только между крупными хлѣботорговцами, но даже и паразитною мелко той, извѣстною здѣсь подъ именемъ „мартыновъ“, безжалостно понижаетъ цѣнность на самарскомъ рынкѣ. Десятина, принесшая полтораста пудовъ ржи въ текущемъ году, дастъ крестьянину заработковъ не больше прошлаго года, когда десятина плохаго или посредственнаго урожая принесла не болѣе 50—60 пудовъ. Въ прошломъ году цѣна на рожь, въ октябрѣ мѣсяцѣ, была на здѣшнемъ рынкѣ, какъ это видно изъ мѣстнаго Справочнаго Листка, 1 р. 35 коп. за пудъ, теперь же, при началѣ уборки ея въ іюлѣ, цѣна ея — 80 к., а въ уѣздныхъ торговыхъ центрахъ (напримѣръ, въ Милкесѣ) понизилась даже до 60 коп. Пшеница кубанка осенью продавалась здѣсь 2 р. 60 коп., теперь ее покупаютъ, прошлогоднюю, по 1 р. 30 коп. Со сборомъ же новой цѣна на нее упадетъ еще ниже. И нужно замѣтить, что спросъ на хлѣбъ у насъ великъ, но стая кулаковъ-скупщиковъ, агентовъ разныхъ фабрикъ и конторъ, мелкихъ факторовъ снуютъ всюду по селамъ и экономіямъ и держатъ въ блокадѣ все сельское населеніе, захудалое, обнищавшее, забитое». Нужда въ деньгахъ для уплаты казенныхъ податей и недоимокъ, а также частныхъ долговъ, заключенныхъ весною подъ высокіе проценты, заставила крестьянъ распродать хлѣбъ скупщикамъ на самыхъ невыгодныхъ условіяхъ. Приходилось соглашаться на все, что ни предложатъ скупщики хлѣба. Между тѣмъ долговъ на крестьянскомъ населеніи такъ много, что даже при самыхъ благопріятныхъ условіяхъ невозможно уплатить ихъ за счетъ полученнаго урожая. Напримѣръ корреспондентъ Недѣли изъ Богурусланскаго уѣзда разсказываетъ, что въ Якушинской волости на 1.762 ревизскихъ души числится въ недоимкѣ разныхъ сборовъ до 35.000 руб. Сто рублей за семьей встрѣчается не рѣдко, десятки рублей сплошь и рядомъ, а есть семейства съ недоимкой въ 200 руб. слишкомъ. Въ этотъ счетъ не включены еще продовольственная и сѣменная ссуды, выданныя земствомъ съ обязательствомъ уплатить деньгами по 1 р. 30 к. за пудъ ржи и 94 коп. за пудъ гречи. При такихъ условіяхъ крестьяне, несмотря на обильный урожай и высокія хлѣбныя цѣны, остались безъ хлѣба и безъ денегъ въ положеніи гораздо худшемъ, чѣмъ были въ прошлую зиму во время голода. По словамъ корреспондента Русскаго Курьера, крестьяне почти всѣхъ селеній, начиная верстъ за 40 отъ Самары, уже съ 6-го декабря начали занимать у самарскихъ торговцевъ хлѣбъ. Такъ крестьянскими обществами уже занято за 25 % у мѣстнаго хлѣбнаго торговца Соловьева, скупившаго ранѣе у нихъ же хлѣбъ: однимъ (изъ 600 душъ) — 6.000 пудовъ, другимъ — 800 пудовъ и третьимъ — 3.200 пуд. Занимавшіе крестьяне объясняютъ необходимость прибѣгнуть къ займу массою истребованныхъ недоимокъ, которыя они теперь почти всѣ заплатили, но за то и безъ хлѣба остались. «Было много, да сплыло, — отвѣчали крестьяне, — и въ нынѣшній урожайный годъ мы голоднѣе, чѣмъ были и ъ прошломъ году». Нищенство также нисколько не уменьшается противъ голоднаго года. Изъ Самары пишутъ Русскимъ Вѣдомостямъ, что тамъ нищіе — дѣти, женщины и старики — толпами въ 100—150 человѣкъ ходитъ но улицамъ, осаждаютъ паперти церквей, дома и магазины богатыхъ купцовъ. Нищенство составляетъ отчасти даже промыселъ для мѣстнаго мѣщанства, занимающагося поденною работой, и т. п. Объ этомъ интересномъ промыслѣ корреспондентъ названной газеты сообщаетъ слѣдующія подробности. Нищіе по профессіи дѣлятся на двѣ категоріи — пѣшихъ и конныхъ. Съ половины октября, какъ только прекращаются работы на Волгѣ и Самаркѣ, сотни самарскихъ обывателей на подводахъ выѣзжаютъ въ уѣзды Самарской губерніи, въ Оренбургскую губернію, пробираются въ хлѣбородные уѣзды — Челябинскій, Оренбургской губерніи, Шадринскій, Пермской губерніи, и въ Зауралье. Тамъ, выдавая себя за погорѣльцевъ, «конные» получаютъ изобильныя подачки хлѣбомъ, который и продаютъ нуждающимся въ немъ киргизамъ и башкирамъ. Конный нищенскій промыселъ иногда бываетъ весьма выгоденъ. Расторопный «конный» можетъ, отправясь на сборъ по первому зимнему пути, заработать къ масляницѣ рублей 100—150. Нищіе этого рода отправляются обыкновенно вдвоемъ или втроемъ съ женою и взрослыми дѣтьми. Менѣе выгоденъ «пѣшій» нищенскій промыселъ. Съ половины октября «пѣшій» не насбираетъ къ новому году болѣе 60 руб.
Въ одинаковомъ положеніи находится и населеніе Саратовской губерніи, точно также выдержавшее голодуху въ прошломъ году, а въ нынѣшнемъ году обрадованное хорошимъ урожаемъ. Здѣсь, какъ и въ Самарской губерніи, урожай не принесъ существенной пользы крестьянамъ и не поправилъ ихъ раззореннаго хозяйства, которое, напротивъ, теперь надаетъ еще болѣе. Вовремя уборки хлѣба, когда крестьяне спѣшили продажею урожая, хлѣбные торговцы спустили цѣны до 60 коп. за пудъ, а затѣмъ, когда скупка была окончена, то цѣны вновь поднялись выше рубля и установились немного ниже прошлогоднихъ голодныхъ цѣнъ; напримѣръ, въ Царицынѣ въ прошломъ году ржаная мука продавалась по 1 р. 40—50 коп., за пудъ, а въ нынѣшнемъ году по 1 руб. 15 коп. Да и не на одинъ хлѣбъ, но на всѣ предметы первой необходимости теперь стоитъ ужасная дороговизна. Напримѣръ, въ декабрѣ 1881 года писали Русскимъ Вѣдомостямъ изъ Саратова, что тамъ въ прежніе годы съ наступленіемъ морозовъ мясо быстро дешевѣло и доходило до 5—6 коп. за фунтъ, нынѣ же по-весеннему продолжаетъ стоять на 11—12 копѣйкахъ. Пара гусей стоитъ до 2 р. 50 коп., куропатки — 90 коп.; даже зайцевъ, продававшихся прежде по 10 к., теперь нельзя купить дешевле 45—50 коп. «Очевидно, — замѣчаетъ корреспондентъ, — неурожай и безкормица прежнихъ лѣтъ въ значительной степени сократили племенныя стада рогатаго скота и птицъ въ нашемъ краѣ. На базарѣ уже не встрѣчаются крестьяне съ цѣлыми возами куръ, гусей, утокъ, индеекъ и проч. живности, да и изъ большихъ-то помѣщичьихъ экономій въ городъ начали приходить уже не обозы, а только десятки штукъ». Въ то время, какъ крестьянское имущество, состоящее главнымъ образомъ изъ скота, значительно сократилось, а хлѣбный урожай, распроданный но низкимъ цѣнамъ, не могъ принести значительныхъ выгодъ крестьянамъ, — вмѣстѣ съ тѣмъ долги увеличились до такой степени, что большинство задолжавшихъ крестьянъ едва ли когда-нибудь будетъ въ состояніи уплатить ихъ. Чуть только въ началѣ осени вполнѣ выяснились надежды на обильный урожай, какъ саратовскій губернаторъ поспѣшилъ созвать всѣхъ уѣздныхъ исправниковъ для совѣщанія о мѣрахъ ко взысканію съ крестьянъ числящихся за ними казенныхъ и частныхъ долговъ. По собраннымъ свѣдѣніямъ оказалось, что однихъ казенныхъ и общественныхъ недоимокъ считается за крестьянами около 16.000.000 рублей, что равняется трехгодичпой суммѣ крестьянскихъ платежей по губерніи. Сверхъ того крестьяне задолжали частнымъ лицамъ, преимущественно, крупнымъ землевладѣльцамъ, за арендованныя у нихъ земли до 12.000.000 рублей, не считая проданнаго впередъ за безцѣнокъ труда, который крестьяне уже отбыли землевладѣльцамъ въ минувшее лѣто. Послѣдствіемъ усиленнаго взысканія съ крестьянъ числившихся за ними долговъ была полная невозможность поправить упавшее во время голода хозяйство, которое безъ поддержки неминуемо должно придти въ еще большій упадокъ. Саратовскій Листокъ сообщаетъ, что масса арендныхъ долговъ за землю, а также казенныя и земскія недоимки, накопившіяся за крестьянскимъ населеніемъ Саратовской губерніи во время предшествовавшихъ неурожайныхъ годовъ, создали такое положеніе, что богатый урожай одного прошлаго года не могъ вполнѣ поправить благосостояніе крестьянъ. Въ Аткарскомъ уѣздѣ многія сельскія общества обратились къ уѣздному земству съ ходатайствомъ о выдачѣ имъ продовольственной ссуды. Еще болѣе примѣровъ, что крестьяне обращаются въ уѣздныя земскія управы за разрѣшеніемъ воспользоваться запаснымъ хлѣбомъ изъ мірскихъ магазиновъ, засыпанныхъ ими въ прошлую осень. Распродавъ свой хлѣбъ на уплату долговъ, многіе крестьяне оказались въ невозможности прокормить себя, какъ они надѣялись, посторонними заработками и теперь прибѣгаютъ къ мірскимъ запасамъ, которые должны бы служить обезпеченіемъ ихъ продовольствія только въ такихъ крайнихъ случаяхъ, какъ, напримѣръ, неурожай несчастнаго 1880 года.
Такимъ образомъ, но извѣстіямъ изъ двухъ наиболѣе хлѣбородныхъ губерній, оказывается, что тамъ крестьяне нынѣшнею зимой находятся въ такомъ же бѣдственномъ положеніи, какъ и въ прошлогоднюю зиму во время голода. Обильный урожай ни мало не поправилъ разстроенное крестьянское хозяйство, — до такой степени раззорены крестьяне и истощены экономическія силы ихъ. Причиною такого разстройства былъ не одинъ только неурожай, но цѣлая масса неблагопріятно сложившихся обстоятельствъ, съ неуклоннымъ постоянствомъ въ теченіе многихъ лѣтъ оказывавшихъ свое гибельное вліяніе на экономическій бытъ крестьянъ. Въ доказательство того, что прошлогодній неурожай не былъ главною причиной бѣдственнаго положенія крестьянъ въ нынѣшнюю зиму, мы приведемъ извѣстіе изъ другой тоже хлѣбородной губерніи — Воронежской, гдѣ въ прошломъ году не было голода. Оттуда корреспондентъ Порядка пишетъ, что «урожай въ нынѣшнемъ году былъ весьма недуренъ: на десятину крестьянской земли становилось отъ 20 до 25 копенъ, что даже при плохомъ умолотѣ въ 3 мѣры съ копны (по случаю дождливаго лѣта зерно очень мелко) даетъ около 9 четвертей съ десятины, т.-е. урожай самъ 8. Результатъ недурный, если принять во вниманіе неудовлетворительность земледѣльческихъ орудій и недостатокъ рабочаго скота; и однако, несмотря на этотъ результатъ, крестьянамъ средней руки (богачи не въ счетъ) недостанетъ своего хлѣба, потому что высшій надѣлъ, даже для государственныхъ крестьянъ, находящихся повсемѣстно въ лучшихъ экономическихъ условіяхъ, нежели бывшіе помѣщичьи, — почти нигдѣ не превышаетъ 3-хъ десятинъ на душу. Слѣдовательно подъ рожью, при трехпольной системѣ хозяйства, могла быть только 1 десятина, которая и дала 9 четвертей; но этихъ 9-ти четвертей не хватитъ на продовольствіе крестьянскому семейству изъ двухъ взрослыхъ работниковъ и двухъ дѣтей, получающему по раскладкѣ землю на одну душу. О бывшихъ владѣльческихъ крестьянахъ и говорить нечего: нѣкоторыя сельскія общества, какъ, напримѣръ, сухочаевское, получили только по 1 десятинѣ на душу надѣла; нѣкоторыя, какъ, напримѣръ, дмитровское, только одну усадебную землю — такъ-называемый нищенскій надѣлъ; эти ужь рѣшительно бѣдствуютъ и не выходятъ изъ недоимокъ. Интересенъ тотъ фактъ, что каждая десятина пшеницы даетъ несравненно высшій доходъ, чѣмъ десятина ржи, но крестьяне рѣшительно нигдѣ не сѣютъ пшеницы. Это происходитъ не только отъ недостатка хорошихъ земледѣльческихъ орудій (пшеница требуетъ лучшей пахоты, чѣмъ рожь), но, главнымъ образомъ, оттого, что пшеница дороже ржи, и, слѣдовательно, ѣсть ее черезчуръ жирно будетъ для крестьянина, такъ что пшеницу приходится продавать и на вырученныя деньги покупать себѣ рожь для продовольствія. Вотъ въ этой-то операціи вся суть и заключается: нашъ крестьянинъ поставленъ въ какія-то заколдованныя экономическія условія, изъ которыхъ, какъ онъ ни бьется, выбиться не можетъ, какъ ни старается идти вмѣстѣ съ людьми, но не удается. Наперекоръ всевозможнымъ политико-экономическимъ теоріямъ и истинамъ, крестьянинъ поставленъ въ безвыходную необходимость продавать дешево, а покупать дорого, такъ что на этихъ сдѣлкахъ онъ теряетъ большую часть, могущей достаться ему, разницы между цѣною продаваемой пшеницы и цѣною покупаемой ржи». Осенью хлѣбные торговцы покупали у землевладѣльцевъ рожь отъ G р. 50 к. до 7 р. 20 к., тогда какъ года четыре тому назадъ она продавалась отъ 3 р. 50 к. до 4 р. за четверть. Но очень часто случалось, что за ссуду крупныхъ хозяевъ деньгами на два-три мѣсяца хлѣбъ пріобрѣтался по цѣнамъ на августъ и сентябрь со скидкою 50—70 к. и даже до 1 р. 25 коп. Если такимъ образомъ торговцы не упускали случая воспользоваться критическимъ положеніемъ крупныхъ хозяевъ, то само собою понятно, что закупки хлѣба у крестьянъ были сдѣланы по цѣнамъ еще болѣе пониженнымъ. Л между тѣмъ но окончаніи закупокъ цѣны на хлѣбъ были вновь подняты до высоты немного низшей противъ голодныхъ цѣнъ. Въ концѣ минувшаго года Биржевымъ Вѣдомостямъ писали изъ Воронежа, что тамъ дороговизна на всѣ предметы первой необходимости растетъ съ замѣчательною быстротою. Пудъ муки, какъ и во время самаго сильнаго неурожая, стоитъ 1 р. 10 к. — l р. 2Ь к., пшено — до 2 р. мѣра, картофель по 30—35 к. мѣра, капуста — по 4 р. сотня, куб. сажень дровъ — отъ 30 до 40 р. и т. д. Всѣ приведенныя цѣны вдвое выше нормальныхъ для прежнихъ лѣтъ. Недавно стали продаваться въ городѣ дрова уже на пуды, по 13—15 к. за пудъ Жалобы на непомѣрную дороговизну предметовъ первой необходимости и вмѣстѣ съ тѣмъ на распространеніе въ народѣ нищеты слышатся повсемѣстно и въ особенности поражаютъ, когда доносятся изъ благодатныхъ, хлѣбородныхъ областей, отличавшихся въ нынѣшнемъ году хорошимъ урожаемъ. Напримѣръ, изъ Кременчуга, Волынской губерніи, осенью минувшаго года писали Харьковскимъ Губернскимъ Вѣдомостямъ, что тамъ дороговизна на всѣ предметы первой необходимости возрастаетъ, несмотря на хорошій урожай. Причины дороговизны заключаются, между прочимъ, въ томъ, что перекупщики на базарахъ чуть не силою вырываютъ у крестьянъ привозимые изъ деревень продукты и затѣмъ произвольно возвышаютъ цѣну. Вмѣстѣ съ тѣмъ возвышаются и цѣны на квартиры: вмѣсто 100—15Ь р., платимыхъ 5—0 лѣтъ назадъ, теперь за такую же квартиру платятъ 300—400 р. въ годъ. Въ Подольской губерніи, какъ сообщаютъ Голосу изъ Могилева, цѣны на всѣ жизненные продукты въ послѣднее время возвысились почти вдвое, сравнительно съ цѣнами бывшими нѣсколько мѣсяцевъ назадъ. Отсюда же пишутъ Новому Времени, что, несмотря на урожайный годъ, нищенство ни мало не уменьшается. Старъ и младъ, даже малолѣтніе, бродятъ цѣлыми ватагами, протягивая руку за подаяніемъ, а иные безцеремонно стучатся въ двери жилищъ.
Понятное дѣло, что еще печальнѣе положеніе крестьянъ въ мѣстностяхъ, гдѣ урожай хлѣба былъ не вполнѣ удовлетворительный, а тѣмъ болѣе въ мѣстахъ, пострадавшихъ отъ неурожая. Напримѣръ, о положеніи населенія Уральской области Голосъ сообщаетъ слѣдующія свѣдѣнія: «Неурожай хлѣба и травъ въ прошломъ году сказался столь неблагопріятно на населеніи, особенно кочевомъ, что теперь грозитъ полный голодъ. Ржаная мука дошла до 3 руб. и выше за пудъ. Денегъ нѣтъ, скотъ вымеръ и хлѣба взять негдѣ, какъ только изъ Самары». Равнымъ образомъ корреспондентъ Московскаго Телеграфа сообщаетъ не менѣе печальныя извѣстія о положеніи населенія Казанской губерніи. Хлѣбъ, которымъ питаются крестьяне, ни болѣе, ни менѣе какъ грязь, смѣсь изъ воды (до 60 %), травянистыхъ веществъ и незначительнаго количества муки. Тетюшская уѣздная управа, испрашивая ссуду у губернскаго земства, констатировала фактъ страшной нужды въ уѣздѣ; по ея словамъ, ссуды на продовольствіе, не говоря уже о будущихъ, на обсѣмененіе нолей, потребуются для многихъ волостей раньше, чѣмъ съ половины зимы, до какого времени еще кое-какъ, истребя всѣ запасы хлѣба, пробьется населеніе. Но далеко не одинъ Тетюшскій уѣздъ испытываетъ нужду, — въ нынѣшнемъ году вся губернія вообще пострадала отъ неурожая. Недостатокъ хлѣба на продовольствіе выражается въ громадныхъ числахъ. Общій недостатокъ озимаго по губерніи 1.221.000 четвертей. Такимъ образомъ предстоитъ несомнѣнная голодовка если не для всѣхъ жителей губерніи, то для большей части уѣздовъ. Единственная надежда у крестьянъ — на хлѣбные общественные запасы и продовольственные капиталы. Уѣздныя земства, понимая все тяжелое положеніе населенія, потребовали ссуды изъ губернскаго продовольственнаго капитала на сумму слишкомъ въ 310.000 рублей. Между тѣмъ состояніе продовольственныхъ средствъ тоже не блестящее: въ наличности губернскаго продовольственнаго капитала немного болѣе 278.000 рублей. Губернская управа весною назначила ссуды на продовольствіе и обсѣмененіе въ нынѣшнемъ году; ее поддержала и особая коммиссія, а собраніе согласилось съ ихъ мнѣніемъ. Изъ Яранска, Вятской губерніи, пишутъ Голосу, что въ десяти волостяхъ уѣзда ощущается сильный недостатокъ хлѣба, почему уѣздное земское собраніе ходатайствуетъ объ открытіи кредита до 50.000 руб. на продовольствіе и обсѣмененіе полей. Неутѣшительныя свѣдѣнія получаются также изъ Вологодской губерніи. Русскимъ Вѣдомостямъ пишутъ изъ Устюга, что, по случаю неурожая, у большинства крестьянъ собрано хлѣба и сѣна такъ мало, что едва достанетъ его до Рождества. Наличные хлѣбные запасы весьма скудны; нѣкоторые хлѣбные магазины совсѣмъ пусты и на пополненіе ихъ разсчитывать нечего. Равнымъ образомъ изъ Сольвычегодска сообщаютъ, что неурожай хлѣба и травъ грозитъ населенію голодухою, почему земское собраніе ходатайствуетъ о ссудѣ въ 20.000 руб. для помощи населенію, хотя бы въ самыхъ крайнихъ случаяхъ нужды. Въ Вологдѣ на все стоитъ ужасная дороговизна. Ржаная мука дошла до 1 р. 50 к. за пудъ; заработковъ нѣтъ; нищенство принимаетъ ужасающіе размѣры. Въ Архангельскомъ поморьѣ цѣна на хлѣбъ дошла до 2 р. 50 кои. за пудъ на наличныя деньги, а въ долгъ нужно заплатить не меньше 3-хъ рублей. Въ Олонецкой губерніи неурожай побудилъ губернское земское собраніе ходатайствовать передъ правительствомъ о ссудѣ на продовольствіе и обсѣмененіе полей въ размѣрѣ 500.000 рублей. Дороговизна вездѣ стоитъ ужасная. Самый плодородный уѣздъ въ губерніи — Каргопольскій — и тотъ въ нынѣшнемъ году терпитъ нужду въ хлѣбѣ. По словамъ каргопольскаго корреспондента Порядка, дороговизна хлѣба въ Каргополѣ возрастаетъ и возрастаетъ, такъ что даже люди со среднимъ достаткомъ положительно въ отчаяніи. Двадцать лѣтъ тому назадъ мука стоила здѣсь 25 к. за пудъ, а теперь поднялась въ цѣнѣ въ 6 разъ, до 1 р. 55 коп. за пудъ. Въ концѣ прошлаго года здѣшнее мѣщанское общество обратилось къ губернатору положительно съ мольбою о принятіи мѣръ къ обезпеченію продовольствія жителей, иначе придется умереть съ голоду. Мѣщане перебиваются кое-какъ, съ недѣли на недѣлю. Изъ Вытегры пишутъ въ ту же газету, что большинство уѣздныхъ земствъ Олонецкой губерпіи сидятъ безъ денегъ, какъ, напримѣръ, вытегорское, лодейнопольское и др. Доктора, фельдшера, мировые судьи, учителя за нѣсколько мѣсяцевъ, даже за полгода, не удовлетворены жалованьемъ. Вытегорское земство просило заимообразно 20.000 р. на пополненіе зейской смѣты настоящаго года, вслѣдствіе громаднаго недобора по земской раскладкѣ, но губернское собраніе отказало. Хлѣбъ въ Вытегрѣ на Маріинской системѣ продается кулями — 15 р. 25 коп., а пудами 1 р. 80 к. Въ Петрозаводскѣ дороговизна хлѣба и бѣдность населенія дошли до того, что для помощи бѣдствующему населенію уже не хватило мѣстныхъ средствъ / и понадобилась частная благотворительность со стороны лица совершенно посторонняго населенію, а именно петербургскаго купца Синебрюхова, который устроилъ въ городѣ на свой счетъ хлѣбопѣкарьню и отпускаетъ бѣднымъ печеный хлѣбъ по пониженной цѣнѣ, а неимущимъ совсѣмъ даромъ. О дороговизнѣ хлѣба можно составить понятіе изъ того, что мука въ Петрозаводскѣ продается по 13 р. 50 к. за куль изъ земскихъ запасовъ, распродаваемыхъ по удешевленной цѣнѣ сравнительно съ рыночными цѣнами. Нужно замѣтить, что такая дороговизна хлѣба продолжается здѣсь съ осени 1880 года и возбуждаетъ въ бѣдномъ классѣ населенія сильное недовольство земскими дѣятелями и высшею губернскою администраціей за то, что, будто бы, первые мало заботятся объ обезпеченіи народнаго продовольствія, а вторая отличается излишнею снисходительностью во всѣхъ отношеніяхъ къ земскимъ дѣятелямъ. Это недовольство разъ уже выразилось въ наклейкѣ мѣстныхъ самодѣльныхъ прокламацій на фонарныхъ столбахъ и у крыльца квартиры предсѣдателя губернской земской управы г. Савельева, при имени котораго во всѣхъ газетныхъ сообщеніяхъ неизмѣнно прибавляется, что онъ шуринъ губернатора. Подобный же способъ выраженія недовольства распоряженіями земства по обезпеченію народнаго продовольствія осенью прошлаго года былъ практикованъ въ Златоустѣ, Уфимской губерніи. Оттуда сообщалось Порядку, что предсѣдателю мѣстной земской управы и исправнику подкидываются угрожающія анонимныя письма по поводу повышенія цѣнъ на хлѣбъ. Перваго изъ нихъ, какъ винокуреннаго заводчика и весьма крупнаго виноторговца, считаютъ будто бы виновникомъ повышенія цѣнъ. Необыкновенная дороговизна хлѣба въ нынѣшнемъ году даетъ о себѣ знать даже въ такихъ торговыхъ центрахъ, какъ Рыбинскъ, гдѣ въ прежнее время всегда стояли сравнительно умѣренныя цѣны. По случаю ранняго закрытія навигаціи и неприбытія хлѣбныхъ каравановъ, цѣна ржаной муки въ Рыбинскѣ доходила до 14 р. за куль, чего никогда не бывало. Вмѣстѣ съ хлѣбною дороговизной весьма усилились въ городѣ мошенничества и кражи. Да и вообще въ Ярославской губерніи, при посредственномъ урожаѣ озимыхъ, плохомъ урожаѣ яровыхъ хлѣбовъ и полномъ неурожаѣ травъ, чрезмѣрная дороговизна предметовъ первой необходимости поставила населеніе въ самое безотрадное положеніе. Не лучшее положеніе дѣлъ и въ сосѣдней Костромской губерніи. Въ концѣ минувшаго года Порядку сообщали изъ Кинешмы, что вотъ уже второй годъ, какъ эту мѣстность постигаютъ неурожаи. Въ прошломъ году, когда цѣна на рожь вдругъ поднялась до 12 и болѣе рублей, всѣ ожидали, что эта цѣна продержится лишь до новаго урожая; но, несмотря на хорошій урожай хлѣба въ нынѣшнемъ году, въ низовыхъ волжскихъ губерніяхъ цѣна на хлѣбъ къ осени мало понизилась, а къ половинѣ зимы, вѣроятно, повысится. Нынѣшняя зима для населенія труднѣе прошлой. Тогда хоть сѣно хорошо уродилось, а нынѣ и сѣна уродилось на половину противъ прошлаго года. Къ довершенію несчастія, необыкновенно сухая осень помѣшала лежанью льна, посѣвы котораго, благодаря близости льнопрядильныхъ фабрикъ, значительны. Ленъ не успѣлъ улежаться и его пришлось поднять изъ опасенія, чтобы не занесло снѣгомъ. Многіе крестьяне, возлагавшіе свои надежды на доходъ отъ продажи льна, жестоко ошиблись и должны были или обработать его въ такомъ видѣ, какъ онъ есть, и получить плохое волокно, за которое дадутъ полцѣны, да и его выйдетъ мало, или ждать будущей весны и даже осени, чтобы вновь выстлать его и какъ слѣдуетъ обработать. А нужда не ждетъ, — подати требуются. Многіе крестьяне уже и теперь покупаютъ хлѣбъ. Какъ прожить съ семействомъ до новаго урожая и заплатить повинности? — вотъ вопросъ… Равнымъ образомъ и изъ Тверской губерніи сообщалось въ газетахъ, что урожай ржаныхъ хлѣбовъ, былъ въ Тверскомъ уѣздѣ хорошій, но цѣна на муку стоитъ прежняя — 1 руб. 40 коп. за пудъ. Та мука, которая прежде привозилась для продажи на базаръ, теперь скупается молодцами (прикащиками) хлѣботорговцевъ или по деревнямъ, или по окраинамъ города въ базарные дни, такъ что на рынокъ поступаетъ ея ничтожное количество. Привыкнувъ брать большіе проценты на капиталъ, наши хлѣботорговцы не спускаютъ цѣнъ и съ прочихъ товаровъ: пшеничной муки, крупы, гороху и соли, которая въ розницу продается по 2 коп. за фунтъ. Дороговизна жизни даетъ себя знать въ увеличеніи преступленій и развитіи нищенства. Такъ, въ августѣ совершено было до 30 уголовныхъ преступленій, а въ сентябрѣ до 35 только въ городѣ, не говоря о мелкихъ кражахъ, разбираемыхъ у мировыхъ судей; судебные слѣдователи поэтому до-нельзя завалены дѣлами. Не только при церквахъ, но и на многихъ улицахъ постоянно встрѣчаются просящіе подаяніе не только взрослые, но и дѣти.
Раззоренію крестьянскаго хозяйства въ нынѣшнемъ сельско-хозяйственномъ году въ значительной степени содѣйствовалъ неурожай травъ на громадномъ пространствѣ съ населеніемъ около 36.000.000 душъ, не считая въ томъ числѣ Финляндію, Царство Польское и тѣ русскія губерніи, въ которыхъ неурожай былъ только мѣстами. Послѣдствія неурожая травъ сказываются въ ужасной дороговизнѣ сѣна и недостаткѣ его для корма скота, вслѣдствіе чего крестьяне вынуждены за безцѣнокъ распродавать лошадей и коровъ. По получаемымъ отовсюду газетнымъ извѣстіямъ, раззореніе крестьянскаго хозяйства, черезъ продажу на убой рабочаго скота, идетъ съ чрезвычайною быстротой. Такъ, напр., изъ Вологодской губерніи пишутъ, что, вслѣдствіе неурожая травъ, крестьяне распродаютъ скотъ по самой дешевой цѣнѣ. Въ Кадниковскомъ уѣздѣ корова, стоившая весною 30—35 руб., осенью продавалась за 10—12 р. Въ Устюжскомъ уѣздѣ цѣны на скотъ упали въ половину: лошадь, стоившая прежде 50 р., продавалась по осени за 25 р., а за корову въ 30 руб. давали 15 р.; на рынкѣ можно было видѣть порядочныхъ лошаденокъ въ 5 руб. Мясники, какъ волки, рыскали по деревнямъ и закупали крупный скотъ за безцѣнокъ, мелкій же — овецъ, телятъ — крестьяне рѣзали и ѣли сами. Послѣдняя лошаденка сбывалась крестьянами съ рукъ, такъ что не на чемъ стало и по дрова ѣхать. Въ Сольвычегодскомъ уѣздѣ урожай травъ въ нынѣшнемъ году нигдѣ не превышалъ одну треть обыкновеннаго средняго урожая. Благодаря этому, а также неурожаю и дороговизнѣ хлѣба, при непосильной тяжести налоговъ, населеніе вынуждено сократить количество скота на двѣ трети противъ прежняго. Между тѣмъ, по свѣдѣніямъ мѣстной уѣздной земской управы, въ Сольвычегодскомъ уѣздѣ на 40.000 ревизскихъ душъ населенія значится лошадей 15.631, или 0,39 на ревизскую душу, коровъ 31.904, или почти 0,8, и мелкаго скота 48.898 штукъ, или 1,1/5 на каждую ревизскую душу. Въ Вологодскомъ уѣздѣ крестьяне, по случаю безкормицы, уже распродали за безцѣнокъ большую часть своего скота. Въ Костромской губерніи крестьянамъ приходилось ѣздить верстъ за 40 за продажною травой. Въ самой Костромѣ сѣно доходило до 70 к. за пудъ. Въ Новгородской губерніи, по заявленіямъ, сдѣланнымъ оффиціальнымъ путемъ, крестьяне неминуемо должны уменьшить количество скота, въ виду недостатка кормовъ. Въ Петербургской губерніи недостатокъ сѣна такъ великъ, что, напр., въ Петергофскомъ уѣздѣ во время сѣнокоса сѣно продавалось по 35 к. за пудъ, тогда какъ обыкновенно въ это время цѣна его бываетъ 10—18 к., а въ концѣ іюля цѣна сѣна поднялась уже до 50 к. за пудъ. Крестьяне такъ много распродали скота, что на рождественской ярмаркѣ въ Покой-Ладогѣ мясо продавалось почти въ убытокъ самимъ купцамъ, — солонина по 1 р. 20 к. и говядина по 4 р. за пудъ. Въ Псковской губерніи кормы такъ вздорожали, что, напр., въ Порховскомъ уѣздѣ возъ сѣна, стоившій прежде 60—80 к., осенью продавался по 2 р. 50 к. — 3 руб. По извѣстіямъ изъ Пермской губерніи, тамъ также стоитъ безкормица и ужасная дороговизна сѣна, о которой можно составить понятіе уже изъ того, что въ Красноуфимскомъ уѣздѣ еще осенью сѣно продавалось отъ 60 к. до 1 руб. за копну въ 5—6 пудовъ. Во Владимірской губерніи недостатокъ сѣна такъ великъ, что еще по осени оно продавалось отъ 30 до 45 к. за пудъ, а къ веснѣ, безъ сомнѣнія, дойдетъ до 60 к. Крестьяне распродаютъ скотъ; осеннія и зимнія ярмарки изобилуютъ пригономъ скота въ количествѣ далеко превышающемъ спросъ. Въ Московской губерніи отовсюду жалуются на дороговизну кормовъ по случаю плохого урожая сѣна. напр., изъ Гуслицъ сообщаютъ въ газеты, что сѣно дошло до небывало-высокихъ цѣнъ: лучшее до 50 к. и самое плохое не дешевле 30 коп. за пудъ; крестьяне сбываютъ скотъ за безцѣнокъ; на базарахъ крестьянскія рабочія лошади распродаются по 3—5 руб. за штуку на убой и живодеры скупаютъ ихъ цѣлыми табунами. Возникаетъ масса небывалыхъ ранѣе дѣлъ о покражахъ сѣна изъ нужды. На покровскую ярмарку въ Волоколамскъ было пригнано очень много распроданнаго крестьянами скота; цѣны стояли до того низкія, что хорошую корову можно было купить за 18—20 руб. Во всей Ярославской губерніи стоитъ ужасная дороговизна сѣна, скотъ крестьянами распроданъ и ужасно упалъ въ цѣнѣ. Корреспондентъ Новаго Времени пишетъ изъ Ярославля, что, вслѣдствіе безкормицы, крестьяне спѣшатъ сбывать коровъ по 15 и даже 12 руб.; за лошадей ничего не даютъ. Изъ Рыбинска пишутъ Русскимъ Вѣдомостямъ, что не только въ городѣ, но и въ уѣздѣ пудъ сѣна — 60 к. Безкормица, въ связи съ другими тяжелыми условіями жизни, вынуждаетъ крестьянъ продавать свой скотъ за безцѣнокъ, чаще же убивать его. Нѣкоторые отдаютъ коровъ на зиму на прокормленіе, но сдѣлки эти крайне невыгодны для владѣльцевъ скота. На станціи, напр., Родіоновѣ и въ другихъ мѣстностяхъ за прокормъ коровы берутъ: 10 р. деньгами, теленка, да выговариваютъ еще при этомъ себѣ право пользоваться молокомъ въ теченіе года. Насколько тяготятся теперь содержаніемъ скота, показываютъ слѣдующіе факты. Одна землевладѣлица заколола 35 коровъ и нѣсколько лошадей. Одинъ барышникъ скупилъ 120 лошадей по 3 р. и по убоѣ ихъ на однѣхъ только шкурахъ выручилъ 500 р. Что будетъ далѣе весною безъ скота да еще при поздней зимѣ, вредно вліяющей на сельскіе посѣвы — трудно себѣ представить. Изъ Углича той же газетѣ сообщаютъ, что сѣно продается по 40—50 коп. за пудъ. Скотъ вслѣдствіе этого подешевѣлъ настолько, что лошади, стоившія весной 30 р., покупаются теперь по 5—7 и 10 рублей; въ той же мѣрѣ дешевъ и рогатый скотъ. Мясо самое лучшее, продававшееся по 3 руб. 80 к. — 4 руб., теперь — 2 р. — 2 руб. 40 к. за пудъ и его очень много. Въ Тверской губерніи также стоитъ безкормица. Въ Старицкомъ уѣздѣ еще лѣтомъ сѣно продавалось по 30—35 к. за пудъ, тогда какъ самая высокая зимняя цѣна сѣна тамъ бываетъ не дороже 20 к. за пудъ. Изъ Калязинскаго уѣзда священникъ Белюстинъ осенью писалъ Новому Времени, что «собранъ возъ сѣна тамъ, гдѣ прежде получалось 5—6 возовъ; а между тѣмъ пустоши нанимались, — своихъ покосовъ у крестьянства нашей мѣстности клока не имѣется, — вдвое и втрое дороже прошлыхъ зимъ, поэтому сѣно теперь уже у насъ продается 30—35 к. за пудъ; значитъ, зимой цѣна ему будетъ за 50 к. Что же въ итогѣ? — За чрезвычайнымъ недостаткомъ яровой соломы и сѣна, необходимость распродавать и то ничтожное количество скота, какое еще имѣлось, по какой бы то ни было цѣнѣ; за этимъ отсутствіе и того скуднаго удобренія полей, какимъ, за всецѣлой невозможностью скотоводства въ нужномъ количествѣ, крестьянство еще пробавлялось». Изъ Твери пишутъ Русскимъ Вѣдомостямъ, что, по отсутствію кормовыхъ запасовъ, крестьяне дешево распродаютъ свой скотъ. Подтвержденіемъ тому можетъ служить, напр., фактъ, что одинъ изъ прасоловъ, — конечно, не безъ выгоды для себя, — продалъ мяснику 70 штукъ скота по 90 к. среднимъ числомъ за пудъ; по какой жe цѣнѣ, значитъ, этотъ скотъ проданъ ему крестьянами? Мясо въ городѣ въ базарные дни продается крестьянами по 4—4½ коп. за фунтъ, несмотря на постоянныя и значительныя закупки его торговцами на солонину. Масло же, прежде покупавшееся по 20 к., много по 25 к. за фунтъ, теперь вздорожало до 35 к. Оттуда же сообщаютъ петербургскимъ газетамъ, что плохой урожай кормовъ для скота даетъ себя сильно чувствовать, такъ что коровы, стоющія 40—45 р., продаются теперь за 18—20 руб., отчего молочные продукты сильно поднимаются въ цѣнѣ; коровье масло вмѣсто 22 к. за фунтъ продается по 35 к., штофъ молока вмѣсто 10 к. — по 18—20 коп. Пудъ сѣна уже продается по 40—45 коп., но среди зимы можетъ возвыситься до 60—70 к.; яровая солома также стоитъ въ высокой цѣнѣ по причинѣ плохого урожая, и дороговизна кормовъ заставляетъ крестьянъ продавать необходимую для нихъ скотину, что въ. свое время неблагопріятно отзовется и на сельскомъ хозяйствѣ по недостатку удобрительныхъ туковъ. Въ Смоленской губерніи недостатокъ корма для скота дошелъ до того, что уже въ началѣ осени въ городѣ Вязьмѣ на базарѣ сѣно продавалось по 40—45 к. за пудъ, тогда какъ обыкновенная цѣна ему въ эту пору 15 к. Изъ Рославля сообщаютъ Голосу, что пудъ сѣна еще съ осени продавался по 40 к., а теперь у большинства крестьянъ совсѣмъ нѣтъ сѣна, да и купить негдѣ. За недостаткомъ корма осенью убито много жеребятъ, да и еще, по словамъ корреспондендента, придется перерѣзать не мало скота. Въ Калужской губерніи дороговизна кормовъ такъ велика, что, наприм., въ Боровскомъ уѣздѣ по деревнямъ лѣтомъ платили 25 к. за пудъ сѣна, тогда какъ въ предыдущемъ году средняя цѣна въ то же время была около 10 коп. Въ Минской губерніи стоитъ общая безкормица; въ Слуцкскомъ уѣздѣ уже въ іюлѣ сѣно продавалось по 50 к. за пудъ, а къ осени и за эту цѣну стало трудно доставать его; скотъ отощалъ, а коровы убавили удои. Въ Прибалтійскихъ губерніяхъ дороговизна сѣна ужасная. Въ Ревелѣ, по словамъ корреспондента Порядка, въ началѣ осени сѣно продавалось по 85—90 коп. Въ Курляндской губерніи, по случаю недостатка сѣна, осенью коровы уменьшили удои на ⅓; цѣна сѣна дошла до 1 р. 20 к. за пудъ. Во всей Финляндіи былъ неурожай травъ. По газетнымъ сообщеніямъ, оттуда ежедневно слѣдуютъ въ Петербургъ значительные гурты финляндскаго скота, который владѣльцы вынуждены заблаговременно продавать на бойню, вслѣдствіе крайней дороговизны сѣна; молочные продукты поднялись въ цѣнѣ.
Чтобы понять печальное значеніе приведенныхъ выше фактовъ, указывающихъ на уменьшеніе скота въ крестьянскихъ хозяйствахъ по случаю неурожая травъ, необходимо принять въ соображеніе, что наше хозяйство и безъ того страдаетъ недостаткомъ рабочаго скота. Скота мало и необходимость увеличить число его самая настоятельная, а между тѣмъ, вмѣсто увеличенія, мы видимъ, какъ на нашихъ глазахъ мужики продаютъ послѣднюю лошадь подъ ножъ живодера. Еще было бы сносно, еслибы такое уменьшеніе скота было временнымъ явленіемъ, вызваннымъ исключительно неблагопріятнымъ урожаемъ травъ въ минувшее лѣто. Но въ дѣйствительности мы видимъ, что уменьшеніе скота у насъ идетъ съ правильнымъ постоянствомъ въ теченіе уже многихъ лѣтъ и впереди незамѣтно никакихъ благопріятныхъ признаковъ того, чтобы скоро могъ остановиться этотъ, постоянно прогрессирующій, упадокъ скотоводства. Въ Европейской Россіи, безъ Финляндіи и Царства Польскаго, считалось жителей въ 1857 году 59.330.752, въ 1867 году — 63.658.311, въ 1870 г., — 65.704.559, въ 1878 году — 67.533.639 человѣкъ. Между тѣмъ движеніе скотоводства въ тѣхъ же самыхъ областяхъ представляется въ слѣдующемъ видѣ:
|
|
Число рогат. скота. | |
| Въ 1851 году |
|
20.962.000 |
| " 1856 « |
|
21.251.000 |
| » 1861 « |
|
20.638.000 |
| » 1866 « |
|
21.634.000 |
| » 1871 « |
|
21.504.000 |
| » 1876 « |
|
21.857.500 |
Приводя эту таблицу, „Обзоръ управленія государственными имуществами за послѣднія 25 лѣтъ, съ 19 февраля 1855 года по 19 февраля 1880 года“, дѣлаетъ слѣдующія замѣчанія: „Въ числѣ лошадей замѣчается до 1876 года болѣе или менѣе значительное сокращеніе, особенно въ приволжскихъ губерніяхъ, гдѣ почти совершенно упалъ прежній табунный способъ разведенія лошадей. Паденіе замѣтно также и въ средней черноземной полосѣ. Совершенно упало, и почти повсемѣстно, коннозаводство въ смыслѣ разведенія высокоцѣнныхъ лошадей, по невыгодности дѣла. Значительно увеличилось, какъ у помѣщиковъ, такъ и у крестьянъ, число лошадей въ прибалтійскихъ губерніяхъ. Вывозъ лошадей за границу съ 9.000 въ годъ, въ среднемъ, за пятилѣтіе 1851—1855 гг. возросъ до 27.000 въ годъ за пятилѣтіе 1872—1876 гг. Количество крупнаго рогатаго скота упало въ эпоху освобожденія крестьянъ, затѣмъ снова поднялось, и хотя въ 1876 году превзошло первоначальную цифру на 4,3 %, тѣмъ не менѣе подвергалось колебаніямъ и въ обратную сторону. Въ сѣверныхъ, сѣверо-западныхъ и прибалтійскихъ губерніяхъ, а также въ нѣкоторыхъ среднихъ нечерноземныхъ обращено хозяевами вниманіе какъ на улучшеніе самыхъ породъ скота, посредствомъ скрещиванія ихъ съ выписанными изъ-за границы производителями и посредствомъ улучшенія мѣстныхъ породъ самихъ по себѣ, такъ и на улучшеніе самого содержанія скота и на разведеніе молочнаго хозяйства, а вмѣстѣ съ тѣмъ на увеличеніе количества содержимаго скота. Въ южномъ и юго-западномъ краю, гдѣ скотъ разводится по преимуществу, какъ рабочая сила, численность его въ послѣдніе годы сокращается, вслѣдствіе замѣны во многихъ мѣстностяхъ воловьей работы — работою лошадей. Въ среднихъ черноземныхъ губерніяхъ замѣчается такое же уменьшеніе, вслѣдствіе усиленной распашки земель. Вывозъ крупнаго рогатаго скота до 1871 года не переставалъ увеличиваться и съ 18.000 головъ въ годъ въ среднемъ за пятилѣтіе 1852—1857 гг. дошелъ до 93.000 въ 1867—1872 гг., но затѣмъ сократился болѣе чѣмъ на половину, именно до 41.000 головъ въ годъ, вслѣдствіе запретительныхъ мѣръ, принятыхъ правительствами нѣкоторыхъ государствъ, отъ опасенія занесенія къ нимъ чумы“. Разбирая данныя о количествѣ скота въ Европейской Россіи за 1851, 1861 и 1871 годы, профес. Янсонъ въ своей „Сравнительной статистикѣ“ замѣчаетъ, что здѣсь „прежде всего выдѣляется обширная мѣстность, охватывающая среднюю великорусскую, нестепную и черноземную область, центральную и промышленную и новгородско-финское полѣсье, гдѣ общая численность скота падаетъ постоянно. Наиболѣе сильно упала численность скота въ центральной промышленной — на 28,5 %, сравнительно съ 1851 годомъ, и вѣроятная причина этого явленія лежитъ въ томъ, что несомнѣнно въ промысловой полосѣ земледѣліе все болѣе и болѣе перестаетъ быть главнымъ занятіемъ населенія. За центральною промышленной слѣдуетъ область новгородскаго полѣсья, гдѣ численность скота упала на 24,1 %, вслѣдствіе почти той же причины. Слабѣе — на 5,6 % — упала численность скота въ средней части черноземной полосы, вслѣдствіе сокращенія луговъ и возрастающей малоземельности. Въ центральной промышленной упали абсолютно всѣ отрасли скотоводства; въ остальныхъ двухъ — главнымъ образомъ разведеніе рогатаго скота, число же овецъ нѣсколько увеличилось даже, — тоже признакъ, не могущій считаться благопріятнымъ, потому что овцы вездѣ сопровождаютъ или истощеніе почвы, или сравнительное неплодородіе ея, въ мѣстностяхъ болѣе или менѣе густо населенныхъ. Постоянное увеличеніе численности скота мы наблюдаемъ въ западной части черноземной не степной и степной, въ западной окраинѣ и въ черноземной суглинистой. Самое сильное увеличеніе, сравнительно съ 1851 годомъ, было въ западной части черноземной степной области, вслѣдствіе расширенія хлѣбопашества, на 47,9 %, въ западной части не степной полосы оно равнялось 26 %, въ западной окраинѣ 24,1 % и въ черноземно-суглинистой — 15,1®/“. Въ западной части степной черноземной полосы возросли всѣ отрасли скотоводства, кромѣ разведенія рогатаго скота, которое въ той же части не степной полосы даже упало; особенно увеличилась значительно численность лошадей въ западной части не степной полосы, — можетъ-быть, главнымъ образомъ, вслѣдствіе замѣны воловьей силы въ хлѣбопашествѣ лошадиною, и въ западной части степной, вслѣдствіе той же причины и расширенія запашекъ. Въ губерніяхъ западной окраины численность рогатаго скота возросла абсолютно, хотя слабѣе, чѣмъ другія отрасли скотоводства, кромѣ овцеводства, а въ черноземно-суглинистой слабѣе, чѣмъ овцеводство».
Хотя мы и не имѣемъ точныхъ свѣдѣній о движеніи скотоводства въ Россіи послѣ 1876 года, тѣмъ не менѣе многочисленныя отрывочныя данныя указываютъ, что число скота изъ года въ годъ продолжаетъ уменьшаться. Отовсюду слышатся жалобы, что количество скота у крестьянъ уменьшается, а число бездомныхъ и безземельныхъ бобылей все болѣе и болѣе возрастаетъ. Лишившись скота, крестьяне запускаютъ пашни, сокращаютъ или совсѣмъ прекращаютъ посѣвы, многіе бросаютъ свои недостаточные и скудные надѣлы, распродаютъ все земледѣльческое хозяйство, заколачиваютъ наглухо избы и идутъ скитаться по бѣлому свѣту, отыскивая болѣе выгодные промыслы. Такъ, напримѣръ, изъ Кадниковскаго уѣзда, Вологодской губерніи, пишутъ Порядку, что «размѣры скотоводства у крестьянъ сильно сократились за послѣднія десять лѣтъ, какъ это можно видѣть изъ слѣдующихъ цифръ. По земскимъ даннымъ, въ Кадниковскомъ уѣздѣ въ 1869 году на 23.519 дворовъ приходилось лошадей — 40.484, коровъ — 107.019, мелкаго скота (овецъ и телятъ) — 245.935. Въ 1879 году, по даннымъ статистическаго комитета, лошадей считается всего 35.728, коровъ — 83.688 и мелкаго скота — 106.974 штуки. Слѣдовательно, число лошадей уменьшилось на 11,7 %, рогатаго скота на 22,1 % и мелкаго скота на 56 %. На одинъ дворъ приходилось въ 1869 году лошадей — 1,72, коровъ — 4,61 и мелкаго скота — 10,4 штуки. Въ 1879 году лошадей — 1,57, коровъ — 3,68 и мелкаго скота — 4,7. За этотъ промежутокъ времени число дворовъ, несмотря на сильное стремленіе къ раздѣламъ, уменьшилось съ 23.519 на 22.711, т.-е. на 3,6 %. Куда же дѣвались обитатели исчезнувшихъ дворовъ? — Точныхъ данныхъ по этому предмету нѣтъ; но можно предположить, что одни изъ нихъ, вслѣдствіе обѣднѣнія, сдѣлались владѣльцами половины или четвери дома, другіе поступили въ разрядъ бездомныхъ». Въ Саратовской губерніи въ 1880 году, при общемъ количествѣ народонаселенія въ 2.021.838 душъ, считалось скота 2.247.820 головъ, въ томъ числѣ: въ городахъ на 278.080 жителей 41.998 головъ, въ уѣздахъ на 1.743.843 жителя 2.206.422 головы. Изъ этого количества собственно крестьянамъ принадлежало:
|
|
| ||
| Лошадей | 438.901 гол. |
|
431.231 |
| Воловъ | 76.056 " |
|
73.988 |
| Коровъ | 332.923 " |
|
323.323 |
| Овецъ | 976.767 " |
|
956.493 |
| Свиней | 123.148 " |
|
119.718 |
| Козъ | 13.530 " | 379 | 13.151 |
| Всего | 1.961.325 гол. |
|
1.917.904 |
Крестьянъ въ губерніи считается 1.917.904, составляющихъ 271.006 семействъ, такъ что въ среднемъ выводѣ на каждую семью приходится болѣе 6 душъ. Въ каждой семьѣ по среднему разсчету находится лошадей — 1,5, воловъ и коровъ — 1,4, овецъ — 3,3, свиней и козъ — 0,4. Но изъ числа 271.006 крестьянскихъ семействъ 87.907 семей, т.-е. 32,4 %, или около 530.000 душъ, имѣютъ менѣе одной рабочей лошади на семью, 40.409 семей, т.-е. 14,9®/и, или около 243.000 душъ, не имѣютъ вовсе скота, а 16.190 семей, т.-е. около 100.000, не имѣютъ домовъ. Въ Московской губерніи количество скота у крестьянъ уменьшилось, въ періодъ съ 1869 года по 1878 годъ, въ слѣдующей пропорціи: въ лошадяхъ убыль составляетъ — 2,7 %, въ коровахъ — 4,1 %, въ мелкомъ скотѣ — 2,5 %; общая же убыль во всемъ скотѣ, считая 10 штукъ мелкаго скота за одну голову крупнаго, составляетъ 2,4 %. Изъ числа крестьянъ Московской губерніи въ строгомъ смыслѣ къ земледѣльческому населенію принадлежатъ 61,3 % крестьянскихъ дворовъ, а остальные дворы принадлежатъ крестьянамъ безземельнымъ, совсѣмъ бросившимъ земледѣліе или обрабатывающимъ землю наймомъ. Даже изъ числа коренныхъ земледѣльцевъ найдется множество домохозяевъ, обрабатывающихъ не весь надѣлъ, потому что или не успѣваютъ обрабатывать всей земли, или предпочитаютъ хорошее удобреніе малой части — плохому удобренію всего надѣла, или же не имѣютъ сѣмянъ, чтобъ обсѣять всѣ полосы. Въ Тверскомъ уѣздѣ надѣльной земли считается 190.001 десятина, а всѣхъ крестьянъ обоего пола 113.015 душъ. Изъ общаго числа домохозяевъ 15 % не имѣютъ въ домѣ, что называется, куринаго пера. Изъ Звенигородки, Кіевской губерніи, пишутъ Порядку, что тамъ въ нѣкоторыхъ волостяхъ за послѣднія пять лѣтъ скотоводство уменьшилось втрое. Въ Самарской губерніи по случаю безкормицы погибло въ 1879 году слѣдующее количество крестьянскаго скота:
|
|
|
| Воловъ |
|
| Коровъ |
|
| Овецъ |
|
| Свиней |
|
| Козъ |
|
| Итого. | 212.962 головы. |
Въ началѣ 1880 года насчитывалось въ губерніи 82.097 крестьянскихъ семействъ, вовсе не имѣющихъ рабочаго скота, затѣмъ въ теченіе 1880 года количество скота у крестьянъ уменьшилось еще болѣе, такъ что въ одномъ Самарскомъ уѣздѣ погибло 38.541 голова, да, сверхъ того, 100.478 штукъ продано за безцѣнокъ. Крестьянъ совершенно не занимавшихся хлѣбопашествомъ числилось въ 1879 году по всей губерніи 20.703 хозяина и отдавшихъ всю или часть своихъ надѣловъ другимъ лицамъ 30.785 человѣкъ. Особенно много первыхъ оказалось въ 16 волостяхъ губерніи, изъ которыхъ въ каждой насчитывалось такихъ домохозяевъ отъ 200 до 654 человѣка. Изъ общаго числа волостей Самарской губерніи (303 вол.) отыскалось только 35 волостей, въ которыхъ все населеніе занимается хлѣбопашествомъ. Особенно выдѣляется въ этомъ отношеніи Самарскій уѣздъ, гдѣ такихъ волостей нашлось только двѣ. Въ Калужской губерніи количество скота съ 1860 по 1880 годъ уменьшилось на 145.365 головъ, въ томъ числѣ лошадей 51.756, рогатаго скота 39.726, овецъ 48.685, свиней 5.059 и козъ 139 головъ. Хозяйственный упадокъ выразился также въ истребленіи лѣсовъ, составляющихъ главное естественное богатство Калужской губерніи. Въ 1860 году тамъ числилось лѣсу 723.206 десятинъ, такъ что одна десятина лѣсной площади приходилась на 3 десятины общаго пространства губерніи, а въ 1880 году лѣса осталось только 461.805 десятинъ, что составитъ одну десятину лѣса на шесть десятинъ общаго пространства губерніи. До какой степени упало земледѣліе, видно изъ того, что въ 1860 году пахатной земли было 1.549.946 десятинъ, въ 1880 году 1.207.917 десятинъ, т, е. распашка уменьшилась на 342.029 десятинъ, между тѣмъ какъ населеніе за это время возросло на 20 %. Въ то же время съѣстные продукты за послѣднія 20 лѣтъ возвысились въ цѣнѣ втрое, плата же за трудъ увеличилась только вдвое, именно въ 1860 году работникъ-мужчина стоилъ въ годъ 35 р., а въ 1880 году — 70 руб.
На уменьшеніе числа скота указываетъ чрезвычайная смертность его отъ эпизоотій, причиняющихъ громадные убытки населенію. Такъ, напр., въ Тамбовской губерніи съ 1871 по 1880 годъ отъ одной чумы пало 50.135 головъ рогатаго скота, на сумму болѣе 1.000.000 рублей. Въ Курской губерніи къ 1-му января 1880 года въ наличности состояло рогатаго скота 486.735 головъ, въ томъ числѣ крупнаго 356.005 и мелкаго 130.730 головъ. Въ теченіе 1878 года отъ чумы пало крупнаго скота 29.308 и мелкаго 11.990, а всего 41.298 головъ или въ общей сложности почти 12 %. Оцѣнивая каждую голову, положимъ, въ 20 р., получимъ сумму въ 825.600 руб. убытка, понесеннаго населеніемъ губерніи отъ падежа скота въ одномъ только 1878 году. По словамъ корреспондента Московскаго Телеграфа, приблизительно такіе же убытки повторяются въ Курской губерніи каждый годъ. Вообще, по статистическимъ свѣдѣніямъ министерства внутреннихъ дѣлъ, за послѣдніе 4 года, въ предѣлахъ Европейской Россіи пало отъ чумы 1.010.962 головы рогатаго скота. Погибель скота отъ недостатка корма бываетъ еще сильнѣе, чѣмъ отъ эпизоотій. Напр. въ Уральской области, именно въ уѣздахъ Уральскомъ, Калмыковскомъ, Гурьевскомъ, Эмбенскомъ, бывшій зимою 1879—1880 года, вслѣдствіе безкормицы, падежъ произвелъ ужасное опустошеніе въ стадахъ, какъ это видно изъ слѣдующей таблицы:
|
|
|
| |
| Верблюдовъ | 272.929 |
|
108.781 |
| Лошадей | 709.057 |
|
141.229 |
| Рогатаго скота | 315.743 |
|
105.077 |
| Барановъ | 3.066.505 |
|
521.030 |
| Козъ | 28.120 |
|
7.077 |
| Итого | 4.392.354 |
|
884.094 |
Въ теченіе всего лѣта и осени 1881 года не прекращались опустошительные падежи скота, причинившіе громадное разстройство въ крестьянскомъ, и безъ того раззоренномъ, хозяйствѣ. Сибирская язва свирѣпствовала въ Новгородской губерніи, причемъ особенно много пало скота въ уѣздахъ Боровичскомъ, Новгородскомъ, Крестецкомъ, Тихвинскомъ и Устюжскомъ. Въ одномъ Боровичскомъ уѣздѣ съ 15 іюня по 16 іюля пало лошадей 328, коровъ 227, овецъ 20, итого 575. Въ Новгородскомъ уѣздѣ съ 1 іюня по 15 іюля пало лошадей 1.483, коровъ 489, овецъ 465, итого. 2.437 головъ. Въ Петербургской губерніи также свирѣпствовала сибирская язва, отъ которой въ одномъ Ново-Ладожскомъ уѣздѣ пало 1.500 годовъ разнаго скота. Въ губерніяхъ Псковской, Смоленской, Пермской, Харьковской, Виленской, Таврической и другихъ сибирская язва произвела сильное опустошеніе въ стадахъ. Въ Тверской губерніи множество скота погибло отъ чумы. Отсюда эпизоотія перешла въ Московскую губернію, гдѣ въ одномъ Рузскомъ уѣздѣ пало болѣе 1.600 головъ рогатаго скота. Здѣсь крестьяне, не видя конца бѣдствію, съ ужасомъ смотрятъ на будущее и спѣшатъ распродавать скотъ, не надѣясь сохранить его отъ падежа. Чума свободно и быстро распространяется черезъ посредство скота и другихъ зараженныхъ предметовъ: кожи зачумленныхъ животныхъ сбываются на заводы, сѣно изъ мѣстъ, пораженныхъ чумою, распространяется покупкой по селеніямъ, свободнымъ отъ эпизоотіи, даже зачумленный скотъ встрѣчается въ продажѣ. Въ Можайскомъ уѣздѣ пало отъ чумы до 1.000, а въ Волоколамскомъ болѣе 6.000 головъ рогатаго скота. Въ Черниговской губерніи чума дѣйствовала опустошительно: въ Суражскомъ уѣздѣ пало около 6.000 головъ скота, на сумму свыше 150.000 рублей; въ Стародубскомъ уѣздѣ падежъ былъ такъ силенъ, что, напр., въ зажиточномъ селѣ Посудигахъ едва осталось 10 штукъ рогатаго скота. Въ Смоленской губерніи, одновременно съ сибирскою язвой, былъ столь сильный падежъ скота отъ чумы, что, какъ сообщаютъ изъ Рославльскаго уѣзда, у иныхъ землевладѣльцевъ выпалъ поголовно весь скотъ. Точно также опустошительно зараза дѣйствовала въ Рязанской губерніи; напр., въ деревнѣ Большомъ-Гродинѣ, Егорьевскаго уѣзда, изъ 270 головъ скота у крестьянъ не осталось ни одной. Въ Курской губерніи, по словамъ газетныхъ корреспондентовъ, чума производитъ ужасное опустошеніе въ стадахъ: напр., изъ Путивльскаго уѣзда писали, что въ деревнѣ Новой-Слободѣ изъ 450 головъ рогатаго скота 150 пало, 150 оставалось больныхъ и только 150 пока пощажены заразою, а въ другихъ хуторахъ еще хуже, такъ что въ иныхъ мѣстахъ изъ 270 головъ скота уцѣлѣло отъ падежа какихъ-нибудь 30 штукъ. О размѣрахъ скотскаго падежа въ Тамбовской губерніи можно судить по тому, что въ городѣ Моршанскѣ пало отъ чумы до 800, да въ селеніяхъ Моршанскаго уѣзда болѣе 500 головъ крупнаго рогатаго скота; по словамъ газетныхъ корреспондентовъ, многіе крестьяне, благодаря падежамъ, остались совсѣмъ безъ скота. Въ Маріупольскомъ уѣздѣ, Екатеринославской губерніи, только въ пяти русскихъ селеніяхъ въ теченіе мѣсяца чума истребила до 1.000 головъ скота; въ селенія Ольговкѣ болѣзнь развилась до такой степени, что когда прибылъ туда ветеринарный врачъ, то нашелъ уже до 800 головъ зачумленнаго скота. Съ неменьшею силой чума свирѣпствовала въ губерніяхъ Калужской, Пензенской, Орловской, Харьковской, Виленской, Могилевской, Кіевской, Херсонской и другихъ.
Число скота, погибшаго отъ эпизоотій лѣтомъ и осенью прошлаго года, должно быть чрезвычайно громадно. Если же къ опустошеніямъ, про, изведеннымъ въ стадахъ заразными болѣзнями, присоединить еще убыль вслѣдствіе распродажи скота осенью и зимою по случаю безкормицы, въ такомъ случаѣ получится самая печальная картина кореннаго упадка въ крестьянскомъ земледѣльческомъ хозяйствѣ. У кого уменьшилось количество скота, тому приходится или сократить посѣвы, или уменьшить и безъ того ничтожное удобреніе полей, давно выпаханныхъ и истощенныхъ. Другіе совсѣмъ лишились скота безъ остатка и поневолѣ должны были бросить земледѣліе. Дѣйствительно, грустный, тоскливый видъ представляли нынѣшнею зимой многія селенія въ тѣхъ мѣстностяхъ средней полосы Россіи, гдѣ намъ лично пришлось побывать. По селамъ то и дѣло встрѣчаются избы съ; заколоченными наглухо воротами и окнами. Изъ разсказовъ оказывается, что хозяева этихъ домовъ, раззорившись въ конецъ и не видя возможности прокормиться около дома, всѣ поголовно ушли отыскивать заработки на фабрикахъ. Бѣгство изъ деревень, куда глаза глядятъ — то въ городъ за сборомъ милостыни Христовымъ именемъ, то въ большіе фабричные центры для заработковъ, то на вольныя земли для основанія новыхъ земледѣльческихъ хозяйствъ — вотъ конецъ, послѣднее слово въ жизни крестьянскаго населенія Россіи.
Бѣгутъ крестьяне отъ земли, раззорившись въ конецъ и не имѣя никакихъ средствъ дальше обработывать свои скудные надѣлы съ истощенною почвой, и кажется бѣглецамъ, что на сторонѣ какъ-нибудь удастся прокормиться. Но разсчеты на возможность пріобрѣсти кусокъ хлѣба на сторонѣ съ каждымъ годомъ становятся все болѣе и болѣе обманчивыми. Извѣстно, что переселенцевъ нашихъ обыкновенно ожидаетъ самая печальная участь. Рѣдкимъ изъ нихъ удается хорошо и прочно устроиться на новомъ мѣстѣ. Большая часть умираетъ отъ нужды еще дорогою или по прибытіи на мѣсто поселенія. Другіе, не найдя свободныхъ земель, закабаляютъ себя въ наемные батраки у мѣстныхъ землевладѣльцевъ, или богатыхъ крестьянъ. Иные, наконецъ, послѣ напрасныхъ поисковъ свободной земли для поселенія, возвращаются на родину еще болѣе обнищавшими и раззоренными, чѣмъ были до переселенія. Если въ настоящее время стоило затруднительности для крестьянъ поправить свою участь посредствомъ переселенія, то съ другой стороны нелегко также для обѣднѣвшей крестьянской семьи даже временно прокормиться Христовымъ именемъ. Сборъ милостыни еще въ недавнее время служилъ самымъ обыкновеннымъ способомъ перебиться во время невзгоды для крестьянскихъ семей, раззорившихся вслѣдствіе какихъ-либо несчастныхъ случаевъ. Подаянія бывали настолько значительны, что при помощи ихъ временно обнищавшіе люди получали возможность обзавестись самыми крайне необходимыми предметами для земледѣльческаго хозяйства. Напримѣръ, погорѣльцы, или нищіе изъ мѣстностей, пораженныхъ голодомъ, въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ не только сами прокармливались подаяніемъ, но успѣвали скопить деньжонокъ на постройку избы, покупку лошади и т. п., такъ что опять дѣлались самостоятельными хозяевами земледѣльцами. Эти блаженныя времена, которыя мы еще живо помнимъ, теперь прошли, повидимому, безъ возврата. Нищихъ теперь развелось такъ много, что трудно прокормить ихъ осѣдлому домовитому населенію, которое къ тому же само обѣднѣло настолько, что уже не въ силахъ по-прежнему раздавать нищимъ куски хлѣба, яйца и тому подобные, предметы, теперь страшно вздорожавшіе въ цѣнѣ и отчасти сдѣлавшіеся даже лакомствомъ для весьма многихъ осѣдлыхъ крестьянскихъ семействъ. Теперешніе нищіе, сравнительно съ прежнимъ временемъ, не только поражаютъ своимъ громаднымъ числомъ, но и жалкимъ видомъ, ясно указывая этимъ, что раззоренному крестьянству болѣе ужь нечего разсчитывать на возможность временно прокормиться сборомъ милостыни. Не имѣя возможности прокормиться зимою дома около своего хозяйства, крестьянину осталось искать заработка на фабрикахъ. Фабричный трудъ въ прежніе годы, дѣйствительно, давалъ крестьянамъ достаточный для существованія заработокъ. Но, по мѣрѣ распространенія бѣдности во всѣхъ классахъ населенія государства, фабричная промышленность стала падать, заработная плата уменьшилась одновременно съ увеличившеюся дороговизной на всѣ предметы первой необходимости и сверхъ того число фабричныхъ рабочихъ стало вездѣ сокращаться. По случаю неурожая, начиная съ осени 1880 года, вездѣ на фабрикахъ начался роспускъ рабочихъ и пониженіе заработной платы, что продолжалось до осени прошлаго года. Затѣмъ надежды на благопріятный урожай временно, хотя и слабо, оживили промышленность и торговлю, вызвавъ нѣкоторое увеличеніе числа рабочихъ и подъемъ заработной платы на фабрикахъ. Но такое оживленіе въ торгово-промышленномъ мірѣ продолжалось не долго. Финансовое положеніе дѣлъ быстро стало ухудшаться, такъ что наканунѣ Новаго года газета Порядокъ слѣдующими рѣзкими чертами характеризовала положеніе дѣлъ въ Петербургѣ: «Невесело встрѣтилъ и проводитъ праздники нашъ биржевой миръ, — совсѣмъ не весело. Наступило время сводить итоги дѣятельности истекающаго года, а итоги предчувствуются такіе невеселые, что сводить ихъ никто не торопится. Всякій чувствуетъ и знаетъ, что ничего хорошаго не выйдетъ, а потому и не спѣшитъ знакомиться съ горькою дѣйствительностью. Шестимѣсячное полнѣйшее бездѣйствіе, полугодовое пониженіе цѣнъ всѣхъ безъ исключенія фондовъ и акцій поставило весьма многихъ изъ биржевыхъ дѣятелей въ безвыходное положеніе, тѣмъ болѣе тягостное, что и въ близкомъ будущемъ никакого улучшенія ждать нельзя. Благодаря упорному, безостановочному и неотвратимому пониженію вексельнаго курса, всесторонняя дороговизна растетъ, всѣ классы общества бѣднѣютъ, существованіе становится затруднительнымъ до крайнихъ предѣловъ, доходы же у всѣхъ сокращаются. Капиталисты начинаютъ вырождаться. Необходимость въ усиленной реализаціи биржевыхъ цѣнностей все еще растетъ, тогда какъ потребность въ помѣщеніи свободныхъ капиталовъ въ фонды и акціи ежегодно умаляется; самое образованіе свободныхъ остатковъ становится чѣмъ-то не мыслимымъ. Промышленность падаетъ вслѣдствіе увеличивающагося повсемѣстнаго застоя въ торговлѣ. Никогда еще городская магазинная, детальная, торговля не шла передъ рождественскими праздниками такъ худо, какъ въ нынѣшнемъ году. Обороты громаднаго большинства магазиновъ сократились болѣе чѣмъ на половину противъ прошлаго года. Немудрено поэтому, что количество несостоятельностей начинаетъ принимать обширные размѣры и что единственныя въ мірѣ „русскія мѣста для заключенія неисправныхъ должниковъ“ — долговыя отдѣленія — уже теперь переполнены. При такомъ положеніи торговли и промышленности, остаткамъ, для помѣщенія въ биржевыя цѣнности, образоваться не откуда, а является прискорбная необходимость реализовать прежде сбереженное, а затѣмъ и жить въ долгъ». Изъ провинцій отовсюду пишутъ одно и то же, что на ярмаркахъ торговля идетъ изъ рукъ вонъ плохо: при всеобщемъ обѣднѣніи нѣтъ покупателей на произведенія нашихъ фабрикъ. Оттого, оживившаяся было съ осени, дѣятельность фабрикъ зимою опять остановилась и снова начались роспускъ рабочихъ и уменьшеніе заработной платы оставшимся работникамъ. Въ концѣ 1881 года Русскимъ Вѣдомостямъ писали изъ Петербурга, что на мѣстныхъ заводахъ и фабрикахъ чувствуется громадный недостатокъ въ заказахъ. Большое количество рабочихъ поэтому остается теперь безъ работы и безъ куска хлѣба. По одному корабельному отдѣленію чугунно-литейнаго завода Берда, въ которомъ до сихъ поръ работало 1.100 человѣкъ, число рабочихъ сокращено на 1.000, такъ что теперь работаетъ только 100 человѣкъ. На Балтійскомъ заводѣ Шатверзена между рабочими и администраціей возникаютъ большія затрудненія по разсчетамъ. Не было разсчетной недѣли, когда бы рабочіе получали весь свой заработокъ сполна и не жаловались бы по этому поводу высшей заводской администраціи. Поденная плата — 1 руб. въ сутки. Работаютъ съ 7 часовъ утра до 6 вечера съ 1½ часовымъ отдыхомъ на обѣдъ. Послѣ 6 часовъ вечера желающіе могутъ оставаться въ мастерскихъ и за эту работу сверхъ положеннаго времени имъ полагается особая плата, въ размѣрѣ 8 коп. за часъ. Въ полученіи этого-то часоваго заработка и бываютъ постоянныя затрудненія. Изъ Москвы пишутъ Голосу, что туда прибыли искать заработковъ рабочіе Хлудовской мануфактуры и тысяча человѣкъ отпущенныхъ съ Коломенскаго завода Струве; въ теченіе марта и апрѣля съ послѣдняго завода будутъ распущены и остальные 2.000 рабочихъ за недостаткомъ дѣла. Изъ Покровскаго уѣзда Владимірской губерніи въ январѣ писали Порядку, что въ послѣдніе годы здѣшняя ткацкая кустарная промышленность подорвана была окончательно отсутствіемъ всякаго спроса на рынкахъ легкихъ бумажныхъ и шерстяныхъ товаровъ. Кустари и, такъ-называемые, «мастерки» (коммиссіонеры крупныхъ фабрикантовъ) хотя и снабжали мѣстное крестьянское населеніе работами, но по самымъ дешевымъ цѣнамъ, такъ что заработная плата не превышала 1 р. 50 к. въ недѣлю. Такого скуднаго заработка достаточно было только на одинъ хлѣбъ. Нынѣшнею осенью дѣла кустарниковъ нѣсколько оживились: въ Москвѣ и другихъ рынкахъ явился спроса, на кару сетъ, серпянку, нанку и тикъ, что преимущественно въ здѣшнемъ уѣздѣ и вырабатывается. Заработная плата ткачамъ повышена на 30—40 %, и рабочій людъ нѣсколько оживѣлъ. Но, къ сожалѣнію, это продолжалось недолго: дѣла кустарей теперь снова замялись и они опять стали «поджимать» ткачей, — вмѣсто денегъ, навязываютъ за работу провизію и, какъ водится, по высокимъ цѣнамъ. У крупныхъ же фабрикантовъ рабочимъ еще тѣснѣе, потому что тѣ не любятъ вообще «баловать» рабочихъ. Въ знаменитомъ фабричномъ центрѣ Владимірской губерніи, Ивановѣ-Вознесенскѣ, отказы отъ работъ и уменьшеніе заработка, при помощи различныхъ, практикуемыхъ фабрикантами, способовъ, вызываютъ въ настоящее время постоянныя волненія въ средѣ рабочаго населенія. Корреспонденты Русскихъ Вѣдомостей сообщаютъ цѣлый рядъ любопытныхъ случаевъ изъ печальной жизни фабричныхъ рабочихъ въ Ивановѣ-Вознесенскѣ. Такъ въ концѣ сентября на фабрикѣ наслѣдниковъ Н. Зубкова испортился цилиндръ, отъ котораго зависятъ ходъ и правильность работы всей фабрики. Временно онъ былъ замѣненъ другимъ, хотя и плохо подогнаннымъ, и ткачи кое-какъ успѣвали наверстывать свой заработокъ. Съ октября начинается новый наемъ рабочихъ по новымъ зимнимъ цѣнамъ, о коихъ фабрикантъ обязанъ извѣстить рабочихъ за двѣ недѣли до 1-го октября, чтобы не желающіе принимать новыхъ условій могли за это время найти другую работу, на другихъ фабрикахъ; между тѣмъ, какъ въ одинъ голосъ передаютъ рабочіе, объявленіе о зимнихъ цѣнахъ послѣдовало всего за два дня до 1-го октября. Отчасти этимъ обстоятельствомъ многіе рабочіе вынуждены были пойти и на новыя условія и остаться на фабрикѣ до Пасхи. Между тѣмъ въ концѣ октября изъ-за границы прибылъ новый цилиндръ; на постановку его тратится три дня, за которые рабочіе не получаютъ платы; въ работѣ же оказывается онъ очень плохимъ: часто останавливается, идетъ или очень тихо, или черезчуръ ужь быстро, — и ткать, какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случаѣ, нельзя. Сдѣльная плата ткачей и ткачихъ, вслѣдствіе этого, въ общей суммѣ убавилась на половину. Ткачъ, который поштучно зарабатывалъ при хорошей машинѣ 12—15 руб., едва успѣвалъ заработывать 8—9 р., да и то не всякій. Поставленные такимъ образомъ въ совершенно невыгодное положеніе, рабочіе обращаются сначала къ хозяину фабрики и просятъ помочь ихъ бѣдѣ; тотъ обѣщаетъ прибавку, но на дѣлѣ не выполняетъ. Видя безуспѣшность своего ходатайства у хозяина, они прекращаютъ работу и отправляютъ отъ себя депутатовъ къ полицеймейстеру, съ просьбою вывести ихъ изъ затрудненія. Полицеймейстеръ пріѣхалъ и составилъ актъ о «стачкѣ». Рабочіе между тѣмъ ожидаютъ, что, вслѣдствіе жалобы, для нихъ что-нибудь сдѣлаютъ; ждутъ дня два-три, наконецъ принимаются опять за работу, какъ пріѣзжаетъ на фабрику мировой судья. Рабочіе судятся за «стачку» и 348 человѣкъ ихъ присуждаются къ семидневному аресту въ арестантской. Они хорошо сознаютъ несправедливость постигшей ихъ кары, но въ обжалованіи рѣшенія судьи въ съѣздъ является для нихъ большое затрудненіе. Никто изъ мѣстныхъ ходатаевъ по дѣламъ и повѣренныхъ не обнаруживаетъ смѣлости принять на себя защиту рабочихъ. Думали они, было, сложившись по 50 коп. или по рублю, пригласить адвоката со стороны и собрались потолковать объ этомъ, но ихъ разогнали, какъ начинающихъ яко бы стачку. Едва успѣло окончиться это возмутительное дѣло, какъ фабрикантъ Грезонъ безъ предупрежденія, какъ бы слѣдовало по закону, закрылъ фабрику и оставилъ около 200 человѣкъ безъ работы въ такое время, когда работу найти очень трудно, за нѣсколько недѣль до Пасхи, отъ которой обыкновенно идутъ наймы. Голодные рабочіе предъявили теперь черезъ повѣреннаго искъ объ убыткахъ, но чѣмъ это кончится — неизвѣстно. Не далѣе какъ 15 февраля можно было видѣть толпу человѣкъ въ 500 рабочихъ, шатающихся по городу и отыскивающихъ подлежащее начальство съ тѣмъ, чтобы просить защиты отъ фабриканта Дербенева. Опять большая «стачка» изъ-за плохихъ основъ и большихъ штрафовъ. Вотъ въ чемъ дѣло, какъ оно представляется по разсказу рабочихъ: Дербеневы купили плохую основу для ткацкой, конечно, изъ-за ея дешевизны. Основа эта постоянно обрывается, надо надвязывать нитки и останавливать машину; черезъ это теряется, конечно, время и заработокъ у ткачей, работающихъ обыкновенно «сдѣльно», съ куска. Недосмотри немного, и оборвавшаяся нитка даетъ въ кускѣ неровность, «бликъ», за что съ ткача записываютъ штрафъ до 20 коп. Довольно повториться двумъ «бликамъ» въ день, чтобы ткачъ лишился всего своего дневнаго заработка, имѣя въ виду мѣсячную выработку рублей на 12—15 и около полутора куска въ день среднимъ числомъ. Спрашивается, что же остается дѣлать рабочимъ при такихъ условіяхъ? Неужели судъ обвинитъ и ихъ въ стачкѣ, какъ это было съ зубковскими рабочими? Въ послѣднее время извѣстія о безработицѣ, пониженіи заработной платы и, вообще, о постоянно ухудшающемся положеніи наемныхъ рабочихъ получаются отовсюду. Такъ, напримѣръ, Голосу сообщаютъ, что въ нѣкоторыхъ изъ юго-западныхъ губерній между крестьянами явилось очень много нуждающихся, вслѣдствіе уменьшенія числа рабочихъ на фабрикахъ. Уволенные рабочіе, оставшіеся безъ дѣла, испытываютъ такія нужды, такія лишенія, подобныхъ которымъ не приходилось имъ испытывать прежде. Рабочіе эти по большей части обременены большими семействами; нѣкоторые изъ нихъ служатъ единственною подпорой своихъ родителей. Изъ Сергіево-Радицкаго завода близъ Брянска, Орловской губерніи, пишутъ Русскимъ Вѣдомостямъ, что тамошнимъ рабочимъ пришлось понести чувствительныя потери отъ падежа рогатаго скота въ такое тяжелое время, когда съѣстные припасы дороги, а работы на заводѣ идутъ тихо, сравнительно съ 1878—79 годами. Въ Тулѣ къ апрѣлю ожидается увольненіе съ мѣстнаго оружейнаго завода до 1.500 рабочихъ, вслѣдствіе уменьшившагося заказа на оружіе. Въ январѣ ожидалось увольненіе слишкомъ 500 мастеровъ, которымъ было предложено бросить между собою жребій. По словамъ корреспондента Голоса, въ Ростовѣ на Дону, вслѣдствіе отсутствія работъ, цѣлыя тысячи рабочихъ рукъ остались безъ дѣла и бѣдствуютъ; всѣ ночлежные дома переполнены.
Такимъ образомъ настоящее положеніе рабочаго класса представляется въ самомъ безотрадномъ видѣ. Крестьянское, собственно земледѣльческое, населеніе совершенно обнищало и на нашихъ глазахъ теряетъ послѣднее свое достояніе — рабочій скотъ, на которомъ зиждется весь бытъ земледѣльца. Покидая земледѣліе, раззорившіеся крестьяне несутъ свой рабочій трудъ на фабрики, но и здѣсь въ настоящее время не находятъ заработка. Вслѣдствіе общаго, всенароднаго обѣднѣнія, фабрики частію закрываются, частію же сокращаютъ производство, распускаютъ рабочихъ и уменьшаютъ заработную плату оставшимся работникамъ. Словомъ, крестьянинъ нигдѣ не встрѣчаетъ поддержки въ теперешнемъ бѣдственномъ положеніи, а напротивъ, какъ бы роковымъ образомъ, стремится къ ужасной развязкѣ своего теперешняго напряженнаго положенія — къ полному раззоренію своего хозяйства. Въ прошлую зиму еще живы были надежды, что хорошій урожай можетъ поддержать и поправить упавшее крестьянское хозяйство. Урожай дѣйствительно вышелъ хорошій, но разсчеты на улучшеніе крестьянскаго хозяйства ни мало не оправдались. Несмотря на обманутыя надежды, опять крестьяне ждутъ не дождутся новаго урожая, думая, что, авось, удастся на счетъ будущихъ благъ поправить еще болѣе упавшее въ нынѣшнемъ году хозяйство. А между тѣмъ на чемъ основаны эти надежды и эти ожиданія хорошаго урожая? Увы, мы не видимъ ни одного признака, который бы обѣщалъ удачу земледѣльцу будущимъ лѣтомъ. Напротивъ, какъ грозныя тучи нависли надъ головами земледѣльцевъ зловѣщіе признаки будущаго плохого урожая. Еще съ осени начались у земледѣльцевъ неудачи и разнаго рода бѣдствія, которыя грозятъ въ большей или меньшей степени погибелью озимымъ посѣвамъ. Червь, истребляющій озими, въ небываломъ прежде множествѣ появился сразу во многихъ губерніяхъ. Въ Олонецкой губерніи почти всѣ уѣзды, въ большей или меньшей степени, пострадали отъ червя. Въ Новгородской губерніи червь опустошалъ озимыя поля въ иныхъ мѣстахъ полосами, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ пожиралъ сплошь всѣ посѣвы. Въ Ярославской губерніи озимые посѣвы во многихъ мѣстахъ истреблены червемъ. Въ Тверской губерніи червь опустошилъ множество полей, причинивъ громадный убытокъ. Въ Московской губерніи поврежденія полей червемъ также весьма значительны. Въ Рязанской губерніи также опустошено множество полей, на которыхъ прожорливый червь не оставилъ послѣ себя ни былинки. Въ Самарской губерніи червь появился въ нѣсколькихъ волостяхъ Николаевскаго уѣзда. Членъ губернской управы г. Лавровъ объѣхалъ и осмотрѣлъ эти волости. Оказалось, что червь повредилъ посѣвы въ слѣдующихъ волостяхъ: Самаровской, Колокольцовской, Каменской, Григорьевской, Березоволукской, Николаевской, Липовской, Шиншиновской, Никольской, Падовской и Марьевской. Характеръ поврежденія оказывается вездѣ одинъ и тотъ же. Червь появился въ двухъ видахъ: желтый, жесткій, лежащій болѣе глубоко въ землѣ на уровнѣ зерна. Этотъ видъ выѣдаетъ зерно, пока оно не взросло, и обтачиваетъ корень немного выше зерна — такъ, что поврежденный всходъ пропадаетъ окончательно. Другой видъ — сѣробурый, мягкій, который перегрызаетъ всходъ въ землѣ близъ самой поверхности — такъ, что былинка отваливается и засыхаетъ, а корень остается способнымъ, при благопріятныхъ условіяхъ, дать новый ростокъ. Всего десятинъ пострадавшихъ отъ червя оказалось 4.240, а число домохозяевъ, 2.225. Въ Воронежской губерніи въ нѣсколькихъ уѣздахъ червь уничтожилъ озимые посѣвы, превративъ зелени въ черное поле. Отсюда онъ перешелъ въ Орловскую губернію, гдѣ, идя сверхъ почвы и на полвершка подъ почвою не широкими полосами, всюду одинаково дочиста истреблялъ молодые озимые всходы. Надежды, что холодъ и морозы могутъ истребить это вредное насѣкомое, нисколько не оправдались. Послѣ сильнаго ночнаго мороза, оцѣпенѣвшіе отъ холода, черви, будучи взяты съ озимаго поля и внесены въ теплую комнату, черезъ нѣсколько минутъ оживали и начинали ползать. Въ Тамбовской губерніи также былъ замѣченъ червь на поляхъ ранняго посѣва, истребляющій сначала корень, а потомъ и самый стебель зеленей; прожорливость, а еще болѣе численность этого червя почти неимовѣрныя. Въ Курской губерніи также было замѣчено появленіе червя озимой ночницы. Въ Пензенской губерніи повреждено червемъ много раннихъ посѣвовъ въ уѣздахъ: Саранскомъ, Наровчатскомъ, Керенскомъ, Нижне-Ломовскомъ, Писарскомъ и Краснослободскомъ. Точно также появленіе червя, истребляющаго озимые посѣвы, было замѣчено въ Калужской, Волынской, Люблинской и другихъ губерніяхъ.
Ранніе осенніе морозы и безснѣжная зима также внушаютъ земледѣльцамъ серьезныя опасенія за судьбы озимыхъ посѣвовъ. Такъ изъ Новгородской губ. Русскимъ Вѣдомостямъ пишутъ, что мѣстнаго земледѣльца ожидаетъ весьма печальная перспектива. И почвенныя, и климатическія, и вообще экономическія условія губ. обусловливаютъ собою упадокъ изъ года въ годъ крестьянскаго благосостояніе. По степени задолженности Новгородская губернія занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ въ Имперіи. Въ недоимкахъ за губерніей состояло къ 1 января: казенныхъ сборовъ — подушной и оброчной подати, государственнаго и земскаго сбора и выкупныхъ платежей — 2.532.724 р., земскихъ сборовъ 794.145 руб. и страховыхъ 170.160 р., всего 3.497.029 руб. Теперь пола почти голыя. Но нынѣшней безснѣжной зимѣ, озимые, едва поднявшись отъ земли, побиты морозами и сильными холодными вѣтрами. Въ оттепель поля почти сплошь покрываются водой и обращаются въ трудно проходимыя болота, среди которыхъ уцѣлѣвшему отъ морозовъ озимому посѣву грозитъ опасность сгнить отъ воды. Крестьяне со страхомъ смотрятъ на будущее. Изъ Саратова въ ту же газету сообщаютъ, что, въ виду неудовлетворительнаго состоянія озимыхъ посѣвовъ въ губерніи, министерство внутреннихъ дѣлъ предложило мѣстному земству изыскать мѣры на случай могущей представиться будущею весной необходимости перепашки полей и засѣва ихъ яровыми хлѣбами. Справившись вмѣстѣ съ тѣмъ о положеніи продовольственной части въ губерніи, о средствахъ и капиталахъ, какими располагаетъ саратовское земство на этотъ счетъ, министерство рекомендовало земству озаботиться также устройствомъ въ уѣздахъ центральныхъ складовъ зерноваго хлѣба. При обсужденіи этихъ предложеній въ минувшемъ губернскомъ земскомъ собраніи, нѣкоторыми изъ гласныхъ было подтверждено, что большая часть озимыхъ посѣвовъ дѣйствительно внушаетъ опасенія за благопріятную ихъ судьбу. Собраніе поручило губернской управѣ собрать свѣдѣнія, гдѣ и въ какой мѣрѣ населеніе нуждается въ ссудѣ на обсѣмененіе озимыхъ полей, въ случаѣ перепашки ихъ подъ яровые посѣвы, и свѣдѣнія эти представить министру внутреннихъ дѣлъ. Бывшее въ декабрѣ харьковское очередное губернское земское собраніе открылось рѣчью губернатора, генералъ-майора Грессера, въ которой онъ обратилъ особенное вниманіе гласныхъ на вопросъ о народномъ продовольствіи. Урожай прошлаго года не оправдалъ возлагавшихся на него надеждъ, а по нѣкоторымъ приведеннымъ начальникомъ губерніи соображеніямъ должно опасаться и за будущій годъ; поэтому генералъ-майоръ Грессеръ высказалъ надежду, что земство придетъ на помощь нуждающемуся народу и облегчитъ, насколько возможно, его положеніе. Въ Орловской губерніи, по словамъ мѣстнаго Вѣстника, по случаю раннихъ холодовъ, всходы озимей были рѣдки, тощи и едва замѣтны. Поэтому опытные хозяева не ожидаютъ хорошаго урожая и думаютъ, что, даже при благопріятной веснѣ, урожай озимаго хлѣба можетъ быть только посредственный. По словамъ Голоса, виды на урожай озимыхъ хлѣбовъ почти всюду въ Херсонской губерніи внушаютъ серьезныя опасенія. По собраннымъ до сихъ поръ свѣдѣніямъ, озимые посѣвы наиболѣе пострадали въ Херсонскомъ, Тираспольскомъ и сѣверной части Одесскаго уѣзда. Земство не предвидѣло этого, а потому, вѣроятно, для изысканія общихъ мѣръ противъ гибели озимыхъ хлѣбовъ, а также для закупки зерна для крестьянъ, придется созвать чрезвычайныя земскія собранія. Вообще какъ у крестьянъ, такъ и у крупныхъ владѣльцевъ запашки подъ озими значительно уменьшены, вслѣдствіе давно небывалаго недостатка въ рабочихъ. Сырая, ненастная осень задержала повсюду молотьбу хлѣба и поэтому не дала возможности своевременно заняться хозяевамъ вспашкою озимыхъ полей. По извѣстіямъ, полученнымъ тою же газетою изъ Новочеркаска, тамъ ожидаютъ, что нынѣшнимъ лѣтомъ долженъ отродиться въ большомъ количествѣ хлѣбный жукъ, положившій во многихъ мѣстахъ Донской области свои яички въ позапрошломъ году. Хотя, по наблюденіямъ, яички хлѣбнаго жука, вслѣдствіе неблагопріятныхъ климатическихъ условій, гибли въ довольно большомъ количествѣ, тѣмъ не менѣе хозяева въ страхѣ и думаютъ предпринять серьезныя мѣры къ предстоящей борьбѣ съ врагомъ сельскаго хозяйства. — Точно также изъ Новогеоргіевска корреспондентъ Голоса сообщаетъ, что «слѣдуетъ ожидать поздней весны съ изморозями, а отъ такой весны яровымъ посѣвамъ будетъ плохо. Озимые посѣвы уже и теперь почти всѣ погнили и перемерзли. Не быть въ нашихъ мѣстахъ урожая! А дороговизна и нынѣ на здѣшнимъ мѣстамъ ужасная». Въ Ростовѣ на Дону, по словамъ Русск. Вѣд., сильно опасаются за озимые посѣвы и виноградники. Изъ Кишинева въ концѣ января писали Голосу, что погода во всей Бессарабіи стоитъ сухая. Снѣга и дождя не падаетъ ни капли. Всѣ поля обнажены. Вдобавокъ ко всему ежедневно свирѣпствуютъ сухіе вѣтры, которые могутъ унести открытыя во многихъ мѣстахъ зерна. Земледѣльцы говорятъ, что если эта погода продлится еще нѣкоторое время, то всѣ озимые посѣвы пропадутъ и придется всю надежду возложить на яровые хлѣба, которые здѣсь всегда бываютъ неудачны и для которыхъ не найдется достаточнаго количества сѣмянъ. Точно также изъ Могилева-Подольскаго въ половинѣ февраля писали, что, вслѣдствіе постоянно сырой погоды и дождей, во многихъ мѣстахъ посѣвы сгнили. Впрочемъ позднѣе Голосъ получилъ изъ сѣверныхъ уѣздовъ Бессарабской и южныхъ Подольской губерніи болѣе благопріятныя свѣдѣнія о видахъ на урожай озимыхъ хлѣбовъ. «Безснѣжная зима, а затѣмъ отсутствіе на засѣянныхъ поляхъ зелени даже въ первые теплые дни заставили предположить, что зерно пропало; въ половинѣ февраля шелъ дождь, а потомъ небольшіе повсемѣстные дожди открыли совершенно новую картину: поля зазеленѣли, всходы всюду хороши. Оказалось, что бывшіе сильные вѣтры нанесли на поля много земли, что взамѣнъ снѣга предохраняло посѣвы, и дождь, смывшій и утоптавшій наносную землю, открылъ полную надеждъ будущность. Такимъ образомъ земледѣльцы случайно избавлены отъ предстоящей необходимости перепахивать и вновь засѣвать поля. Съ возвышенныхъ же мѣстъ вѣтеръ, вмѣстѣ съ землею, унесъ много и зерна, такъ что на этихъ мѣстахъ хлѣбъ будетъ рѣдкія; но въ общемъ — небольшая бѣда. Если въ апрѣлѣ будутъ дожди, урожай озимыхъ хлѣбовъ считаютъ обезпеченнымъ. Теперь, вслѣдствіе теплой погоды, опасаются даже большаго роста: когда станетъ колоситься, можетъ лечь, перепутаться, отчего жатва будетъ труднѣе и обойдется дороже».
Такимъ образомъ мы видимъ, что громадное большинство русскаго народа, вся многомилліонная рабочая масса, обѣднѣвъ и раззорившись, съ величайшимъ трудомъ снискиваетъ средства къ существованію и не имѣетъ никакихъ серьезныхъ надеждъ, чтобы хорошій урожай въ нынѣшнемъ году измѣнилъ къ лучшему теперешнее безотрадное положеніе дѣла. Когда мы говоримъ, что народъ съ трудомъ снискиваетъ средства для пропитанія, то въ этомъ случаѣ мы разумѣемъ тѣхъ здоровыхъ и сильныхъ работниковъ, которые прокармливаютъ не только себя самихъ, но и нерабочихъ членовъ въ своихъ семействахъ, какъ-то: женщинъ, малолѣтнихъ, стариковъ, слабыхъ, больныхъ и т. п. Чѣмъ больше среди народа сильныхъ и здоровыхъ работниковъ и чѣмъ меньше приходится на каждаго изъ нихъ нерабочихъ людей, тѣмъ болѣе народъ обезпеченъ въ средствахъ для существованія. Если же средства для существованія сокращаются, какъ это случилось въ настоящее время, если народная масса бѣднѣетъ и раззоряется, то здравая экономическая политика требуетъ обратить особенное вниманіе на положеніе, въ какомъ находятся здоровыя рабочія силы въ странѣ, и всѣми мѣрами постараться вызвать къ дѣятельности наибольшее количество такихъ силъ, въ тѣхъ разсчетахъ, чтобы на каждаго работника приходилось меньшее число нерабочихъ людей. Наоборотъ, если, во время экономическаго бѣдствія, число дѣятельныхъ рабочихъ силъ сокращается и каждой изъ нихъ приходится прокармливать большее, чѣмъ прежде, число нерабочихъ людей, тогда положеніе народа будетъ неминуемо ухудшаться, нищета станетъ рости и все болѣе будетъ увеличиваться опасность для страны, что невыносимо-тяжелое положеніе народа должно привести къ какой-нибудь ужасной развязкѣ. Въ особенности гибельны для народа войны въ такое бѣдственное время. Въ ряды войскъ берутся самыя лучшія рабочія силы страны, которыя вмѣстѣ съ тѣмъ изъемлются изъ числа работниковъ и увеличиваютъ собою массу нерабочихъ людей, требующихъ себѣ готоваго прокормленія. Такъ какъ во время войны число войскъ чрезвычайно увеличивается, поэтому на каждую оставшуюся въ народѣ дѣятельную рабочую силу приходится гораздо больше, чѣмъ въ мирное время, нерабочихъ людей, требующихъ готоваго прокормленія. Понятное дѣло, что должно произойти въ томъ случаѣ, если обѣднѣвшій народъ встрѣчаетъ затрудненія въ пріобрѣтеніи необходимыхъ для существованія средствъ и въ такое-то бѣдственное время онъ будетъ вовлеченъ въ войну. Тогда скудныя, недостаточныя средства къ существованію сократятся еще болѣе и народъ неминуемо будетъ гибнуть дома отъ голода, а на войнѣ — отъ непріятельскаго оружія. При настоящемъ положеніи дѣлъ въ нашей странѣ война была бы такимъ ужаснымъ бѣдствіемъ, котораго могутъ желать только заклятые враги народа. Она вызоветъ полное, окончательное истощеніе народныхъ силъ, которыя, будучи напряжены и утомлены до крайней степени, въ настоящее время требуютъ отдыха и облегченія отъ угнетающей ихъ, ни съ чѣмъ несоразмѣрной, тяжести. Въ интересахъ народа слѣдуетъ желать не войны, но роспуска войскъ и, хотя бы временнаго, прекращенія расходовъ на военныя надобности. Тогда бѣдственное положеніе народа должно въ значительной степени улучшиться, вслѣдствіе увеличенія числа дѣятельныхъ рабочихъ силъ въ странѣ одновременно съ уменьшеніемъ числа нерабочихъ людей и съ сокращеніемъ падающихъ на дѣятельныя рабочія силы расходовъ по содержанію нерабочихъ людей. Такъ было бы желательно съ точки зрѣнія народныхъ интересовъ. Но Богъ вѣсть, что ждетъ насъ впереди. Прислушиваясь къ задорнымъ воинственнымъ рѣчамъ, съ глубокою тоской невольно шлёшь въ безпросвѣтно-мрачное будущее не то мучительно-скорбный вопросъ, не то отчаянное восклицаніе: «да неужели-жь все мало теперешнихъ бѣдствій для изстрадавшагося народа и его ждетъ новая, страшная, какъ египетская казнь, бѣда — война?!…»