ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРѢНІЕ.
правитьОтставка графа Толстаго, какъ хорошо помнятъ читателя, произвела необыкновенно радостное впечатлѣніе на русское общество. Рѣдко министръ бывалъ у насъ такъ непопуляренъ, какъ бывшій министръ народнаго просвѣщенія. Не подлежитъ сомнѣнію, что графъ Толстой обладаетъ выдающимися способностями, что онъ обнаружилъ необычную для нашихъ государственныхъ людей стойкость и трудился не мало. Но отстаивалъ онъ мертвое дѣло, энергія его пошла на борьбу съ самыми законными стремленіями общества, на безпощадную ломку дѣтей, на ихъ дрессировку въ цѣляхъ самой отъявленной реакціи.
Понятно поэтому, какія надежды вызваны были отставкою этого государственнаго человѣка. Но «Московскія Вѣдомости» поспѣшили оповѣстить, что никакихъ измѣненій въ системѣ нашего образованія не будетъ, что замѣна графа Толстаго статсъ-секретаремъ Сабуровымъ представляетъ собою только личную перемѣну. Почти то же говорилъ и бывшій министръ. Подивились русскіе люди этимъ заявленіямъ; но, такъ какъ и графъ Толстой, и редакція Московскихъ Вѣдомостей черпали свои свѣдѣнія изъ надежныхъ, очевидно, источниковъ, то многіе имъ и повѣрили, утѣшаясь тѣмъ, что хуже, во всякомъ случаѣ, не будетъ.
Прошло нѣсколько мѣсяцевъ. Г. управляющій министерствомъ народнаго просвѣщенія предпринялъ путешествіе по московскому и части харьковскаго учебнаго округа, и надежды, вызванныя отставкою его предшественника, оживились съ особенною силою. Почти во всѣхъ газетахъ (кромѣ, разумѣется, Московскихъ Вѣдомостей, хранящихъ гробовое, по-истинѣ, молчаніе) стали появляться корреспонденціи, которыя описываютъ въ самыхъ привлекательныхъ чертахъ отношеніе г. Сабурова къ дѣтямъ, къ педагогамъ, къ семьѣ, къ земству.
Въ Ярославлѣ г. управляющій министерствомъ народнаго просвѣщенія обратился къ учителямъ классической гимназіи съ такою рѣчью, которая, по всей вѣроятности, озадачила многихъ изъ почтенныхъ педагоговъ Панургова стада. Отъ послѣднихъ вовсе не требуется, чтобы они отказались смѣтъ свое сужденіе имѣть. Наоборотъ: министръ желаетъ слышать собственное мнѣніе каждаго педагога о нуждахъ школы, собственный взглядъ наставника, по вопросамъ обученія и воспитанія. Министръ не принадлежитъ къ числу сторонниковъ теорій, вырабатываемыхъ кабинетными учеными или скрипучими канцелярскими перьями. Мы не знаемъ, конечно, на сколько вѣрно передаютъ газетныя сообщенія слова г. Сабурова; но ошибка въ пониманіи общаго смысла рѣчей министра едва ли возможна, такъ какъ въ этомъ отношеніи сходятся всѣ корреспонденціи.
И такъ, учитель гимназіи перестаетъ исполнять роль рабочаго, открывающаго и закрывающаго клапанъ учебно-воспитательной машины, по точнымъ инструкціямъ главнаго механика. Онъ долженъ прислушиваться къ голосу жизни, присматриваться къ душевнымъ особенностямъ ученика, наблюдать за его тѣлеснымъ здоровьемъ. Изъ школы изгоняется политика, она перестаетъ служить чистилищемъ, гдѣ истреблялась всякая самостоятельность ребенка, гдѣ разные Сиги гнули его совѣсть, обезличивали его мысль. Педагогическій совѣтъ, благодаря такимъ запросамъ отъ учителей, пріобрѣтаетъ высокое значеніе, совершенно утраченное имъ при графѣ Толстомъ.
Все это прекрасно. Г. управляющій министерствомъ народнаго просвѣщенія говорилъ еще, что не понимаетъ стремленія основать среднеучебную шкоду исключительно на древнихъ языкахъ. Самъ министръ — сторонникъ классической системы, но онъ рѣшительно возстаетъ противъ ея крайностей и исключительности. Такимъ образомъ, можно ожидать, что въ русскихъ гимназіяхъ будетъ обращено большое вниманіе на русскую литературу, на русскую и всеобщую исторію, на физику, на естественныя науки. Въ сожалѣнію, послѣднему предположенію нѣсколько противорѣчитъ другая рѣчь г. управляющаго министерствомъ народнаго просвѣщенія, въ которой онъ, высказывая справедливую мысль, что способности средняго русскаго ребенка не ниже способностей нѣмецкаго или французскаго мальчика, утверждаетъ, что важно не то, сколько требуется въ нашихъ гимназіяхъ, а какъ требуется. Конечно, послѣднее важнѣе, но, думается намъ, если программа слишкомъ велика, то дѣлу можетъ помочь лишь ея измѣненіе. Лучше сократить программу и стремиться къ ея безукоризненному исполненію, чѣмъ ослабить требованіе собственно отъ исполненія. Къ тому же недовольство программою классическихъ гимназій замѣчается, не говоря уже о Франціи (реформаторская дѣятельность французскаго министра народнаго просвѣщенія, г. Жюля Ферри, извѣстна читателямъ), и въ самой Пруссіи, школьные порядки которой такъ рабски скопировали защитники нашей духовной самобытности изъ школы Московскихъ Вѣдомостей. Въ современномъ Лакедемонѣ, какъ сообщаетъ Вѣстникъ Европы, проектируютъ уравненіе первыхъ трехъ классовъ классическихъ гимназій и реальныхъ училищъ, при чемъ преподаваніе въ первыхъ греческаго языка отсрочивается на годъ {
Эти строки были написаны" когда мы прочли въ Русскомъ Курьерѣ (№ 248) статью" подымающую тотъ же вопросъ. На съѣздѣ нѣмецкихъ психіатровъ въ Эйзенахѣ, недавно происходившемъ, члены собранія пришли относительно воспитанниковъ нѣмецкихъ гимназій въ заключенію, что не только ученики со слабыми способностями должны чрезмѣрно много сидѣть надъ уроками (zu viel Uber alles zulässige Mass) и что этимъ нарушается гармоническое развитіе человѣка, — мало того, такой порядокъ можетъ имѣть и непосредственно ощутительныя вредныя послѣдствія. Такъ, напр., директоръ брауншвейгскаго заведенія для умалишенныхъ въ Бенигслюттерѣ, докторъ Гассе, въ рѣчи по вопросу о вліяніи чрезмѣрнаго отягощенія учащейся молодежи на возникновеніе душевныхъ разстройствъ, указалъ на то, что, помимо всѣми замѣчаемаго чрезвычайно сильнаго возрастанія числа душевныхъ болѣзней, ему въ теченіе одного года поручено было 7 заболѣвшихъ учениковъ въ возрастѣ 16—20 лѣтъ, относительно которыхъ онъ констатировалъ фактъ, что на возникновеніе умственнаго разстройства имѣло рѣшительное вліяніе продолжительное и постоянное душевное угнетеніе, вслѣдствіе чрезмѣрнаго отягощенія развивающагося мозга. Для достиженія учебныхъ цѣлей гуманистическихъ школъ, говоритъ Гассе, отъ средникъ учениковъ нисшихъ классовъ требуется въ день 2 часа, среднихъ — 3 часа и высшихъ классовъ — 4 часа домашнихъ занятій, кромѣ занятій школьныхъ, такъ что въ старшихъ классахъ 10 часовъ занятій въ день можно считать нормальными.
Переходя къ разсмотрѣнію вопроса о нормальныхъ способностяхъ, требуемыхъ отъ ученика, докладчикъ выразилъ мнѣніе, что въ среднемъ выводѣ нѣмецкая молодежь не можетъ подойти подъ эти требованія, потому что значительно большая часть ея одарена односторонне, почему Гассе требуетъ раздѣленія труда и равноправности реальныхъ и классическихъ гимназій. При этомъ онъ исходилъ изъ той мысли, что правильное преподаваніе математическихъ и естественныхъ наукъ по своему значенію, какъ для формальнаго, такъ и идеальнаго воспитанія души ни въ какомъ отношеніи не уступаетъ преподаванію древнихъ языковъ.
Въ заключеніе собраніе признало чрезмѣрное отягощеніе воспитанниковъ и воспитанницъ гимназій и опасность возникающихъ отсюда разстройствъ нервной системы, которыя легко переходятъ въ душевныя разстройства. Поэтому постановлено продолжать разработку этого, вопроса и изыскать средства въ устраненію опасности.
Надо замѣтить, что этотъ же вопросъ обсуждался уже ранѣе, три года тому назадъ, тѣмъ же обществомъ. Онъ занимаетъ видную роль и въ англійской, и во французской, и въ нѣмецкой литературѣ. Упсальскій психіатръ, докторъ Кіельбергъ, тоже обстоятельно разсматриваетъ его въ сочиненіи: «Influence da régime scolaire et des méthodes de l’enseignement actuel sur la santé de la jeunesse».}.
Взглядъ г. управляющаго министерствомъ народнаго просвѣщенія на постановку начальной народной школы возбудилъ почти всеобщія симпатіи. Г. Сабуровъ сказалъ, что народная школа составляетъ основу національнаго образованія, что она составляетъ необходимый предметъ заботливости земства, почему для успѣшнаго хода элементарнаго воспитаніи министерство народнаго просвѣщенія должно идти рука объ руку съ земствомъ. Министръ повсюду бесѣдовалъ съ земцами, вездѣ просилъ ихъ высказывать собственныя мнѣнія, сообщая имъ свои личныя воззрѣніи. На призывъ г. Сабурова, тульскіе земцы представили записку, въ которое высказали слѣдующія желанія:
1. Возстановить правила объ опредѣленіи учителей учительскими совѣтами по ст. 16 Положенія 1864 г.
2. Предоставить право уѣздному земству избирать своихъ собственныхъ инспекторовъ для надзора за народными школами.
3. Чтобы въ уѣздные училищные совѣты были допущены членами попечители училищъ, если бы того пожелалъ училищный совѣтъ, и чтобы предсѣдатель совѣта избирался изъ среды членовъ, составляющихъ училищный совѣтъ.
4. Устройство ежегодныхъ съѣздовъ при губернскомъ училищномъ совѣтѣ, съ участіемъ въ немъ по одному члену отъ каждаго уѣзднаго училищнаго совѣта и всѣхъ инспекторовъ. Эта мѣра дала бы возможность имѣть ясное понятіе о ходѣ дѣла въ училищахъ каждаго уѣзда, уяснялось бы, какія мѣропріятія и гдѣ принесли больше пользы.
5. Такъ какъ земства содержатъ училища, то нельзя ли вновь пересмотрѣть Положеніе о народныхъ училищахъ болѣе благопріятнымъ для земства образомъ.
6. Въ тѣхъ училищахъ, гдѣ нѣтъ возможности имѣть особаго законоучителя, нельзя ли допускать къ преподаванію, подъ наблюденіемъ мѣстнаго приходскаго священника, учителей.
7. Разрѣшить училищнымъ совѣтамъ подъ ихъ отвѣтственностью снабжать училища непосредственно дозволенными министерствомъ книгами.
8. Разрѣшать съ согласія губернскаго учительскаго совѣта съѣзды учителей съ цѣлію улучшенія преподаванія и утвержденія между преподавателями лучшихъ педагогическихъ пріемовъ.
9. Принявъ существующую теперь программу для сельскихъ училищъ за minimum требованій, разрѣшить въ тѣхъ училищахъ, гдѣ окажутся на то средства, расширеніе объема преподаванія, т. е. допустить преподаваніе краткой отечественной исторіи, географіи и, можетъ быть, элементарныхъ понятій объ естественныхъ наукахъ.
Министръ, по словамъ корреспондента Новаго Времени, отвѣтилъ, что нѣкоторыя изъ этихъ желаній могутъ быть разрѣшены только законодательнымъ путемъ, другія онъ готовъ исполнить, наконецъ, третьи подлежатъ еще обсужденію. Въ добрый часъ! Всего важнѣе, что г. Сабуровъ призналъ начальную народную школу земскимъ что между министерствомъ народнаго просвѣщенія и земствомъ установятся теперь отношенія довѣрія и уваженія.
Къ семьѣ г. Сабуровъ вовсе не питаетъ той враждебности, которою отличался графъ Толстой и которая такъ блистательно, засвидѣтельствована въ знаменитомъ циркулярѣ бывшаго министра (мы уже напоминали о немъ читателямъ Русской Мысли).
Корреспондентъ Молвы, передавая о пребываніи въ Тулѣ министра народнаго просвѣщенія, А. А. Сабурова, между прочимъ, сообщаетъ, что при посѣщеніи мѣстной гимназіи г. Сабуровъ, заговоривъ о религіозномъ развитіи дѣтей, высказался рѣшительно противъ обязательнаго хожденія учениковъ непремѣнно въ гимназическую церковь, находя, что такой формализмъ можетъ вовсе уничтожить въ дѣтяхъ всякое религіозное чувство. «Не лучше ли предоставить это семьѣ», сказалъ А. А. Сабуровъ. Заговоривъ на эту тему, г. министръ нѣсколько разъ выражалъ желаніе видѣть побольше общенія между семьей и школой, между родителями и преподавателями, рекомендуя послѣднимъ сердечныя отношенія въ учащимся. «Поменьше формализма и побольше души въ отношеніяхъ къ дѣтямъ», сказалъ г. Сабуровъ. Какъ должны при этихъ словахъ вздрагивать Сиги и Будюбаши педагогическаго міра, какую злобу должны возбуждать эти мысли у недавнихъ руководителей русскаго «просвѣщенія»!
Нечего и говорить, что г. Сабуровъ далеко не врагъ университетской автономіи. Затѣи гг. Каткова, Георгіевскаго и Любимова провести поскорѣе новый уставъ университетовъ, по всей вѣроятности, затѣями и останутся. Министръ уже прибылъ въ Москву, гдѣ надѣются услышать отъ него опредѣленныя заявленія и въ этомъ отношеніи.
Наконецъ, о женскомъ образованіи г. Сабуровъ выразился слѣдующимъ образомъ: «Образованіе дѣвушекъ — это важнѣйшій вопросъ. Это будущія матери, и если мы дойдемъ до того, что матери сами будутъ радѣть объ образованіи дѣтей, сами учить ихъ, то 9/10 Дѣла народнаго образованія сдѣлано. Мать вводитъ въ семью элементъ нравственный и задушевный, если черезъ нее будетъ проникать и образованность, то воспитаніе народа станетъ на добрую почву».
Что же это такое, гг. Сиги? Министръ, конечно, знаетъ, что его слова радостнымъ эхомъ разнесутся по всей русской землѣ, что они подадутъ поводъ и надѣяться, и озлобляться. Несомнѣнно также, что статсъ-секретарь Сабуровъ дѣйствуетъ на основанія точнаго смысла Высочайшихъ повелѣній, что онъ служитъ вѣрнымъ выразителемъ желаній верховной власти, призвавшей его на многотрудный постъ руководителя народнымъ просвѣщеніемъ. Тутъ невозможны сомнѣнія. Графъ Толстой былъ министромъ четырнадцать лѣтъ; всѣ другіе министры оставались въ своей должности также продолжительное время (про князя Горчакова и графа Милютина нечего и говорить), и каждый разъ смѣна одного министра другимъ означала поэтому измѣненіе въ направленіи внутренней политики. Это и понятно: частыя колебанія во взглядахъ правительства ослабляли бы его законный авторитетъ.
Въ данномъ случаѣ, черезъ посредство г. Сабурова выражено довѣріе власти въ обществу, заявленъ призывъ въ совмѣстной съ правительствомъ работѣ. Не надо, конечно, обольщать себя чрезмѣрными надеждами. Армія нашихъ педагоговъ подбиралась такъ тщательно, что многіе изъ нихъ безусловно негодны для новаго, живаго дѣла, для дѣйствительно «человѣчной» школы; другіе готовы служить кому угодно, прислуживаться передъ нѣмъ угодно. Они постараются удержаться на своихъ мѣстахъ, но подобные люди всего менѣе способны руководить нашими дѣтьми, вести ихъ въ свѣту и добру. Съ другой стороны, и общество наше не отличается еще тою степенью самостоятельности, чтобы вполнѣ успѣшно взяться за дѣло. Но, конечно, плавать не выучишься, оставаясь на землѣ, и совмѣстная не съ чиновниками министерства народнаго просвѣщенія, а съ воспитателями государственныхъ учебныхъ заведеній, полная взаимнаго довѣрія работа представителей земскаго и городскаго самоуправленія не замедлитъ принести самые плодотворные результаты. Надо надѣяться, что не повторятся случаи, когда земства бывали вынуждены отказаться отъ всякихъ затратъ на народное образованіе, потому что администрація относилась къ голосу земскихъ людей съ нескрываемою враждебностію и не исполняла ихъ самыхъ законныхъ и разумныхъ желаній. Надо надѣяться, что не повторятся и случаи, подобные разсказанному Русскимъ Курьеромъ. «При проѣздѣ черезъ одинъ большой городъ (Москву), говоритъ газета, г. министръ народнаго просвѣщенія (г. Сабуровъ) обратился къ одному изъ директоровъ (реальнаго училища) съ приглашеніемъ высказать ему свое мнѣніе о нуждахъ ввѣреннаго ему заведенія. Директоръ исполнилъ желаніе г. министра, который любезно его благодарилъ и просилъ изложить высказанныя мысли письменно. Черезъ нѣсколько дней директора требуютъ къ мѣстному начальству, которое объявляетъ ему, что послѣ того, какъ директоръ взялъ на себя смѣлость высказывать министру такіе взгляды, имъ вмѣстѣ служить долѣе невозможно. Озадаченный неожиданнымъ оборотомъ дѣла, почтенный педагогъ — старикъ и отецъ большой семьи — уѣхалъ домой и… зарыдалъ. Его старшая дочь, увидя отца въ такомъ отчаяніи, получаетъ нервный ударъ. Злополучный директоръ ѣдетъ къ начальству и умоляетъ, чтобы его хотя перевели куда-нибудь. Старика перевели на другое мѣсто».
Разсказавши этотъ случай, Русскій Курьеръ основательно спрашиваетъ:
«Возможно ли, при такихъ условіяхъ, получать г. министру тѣ откровенныя мнѣнія, которыя, — мы не сомнѣваемся ни на минуту, — такъ искренно желаетъ онъ получить. Расчищено ли поле для подобной откровенности и не почерпнетъ ли, на самомъ дѣлѣ, большинство педагоговъ свои откровенныя мнѣнія въ канцеляріяхъ своего начальства, созданнаго и направленнаго еще прежнимъ министерствомъ?»
Надо надѣяться, надо надѣяться, отвѣтятъ ты. Слѣдуетъ крѣпко я дружно отстаивать гуманныя начала въ школѣ; общественное мнѣніе должно требовать справедливости повсюду, въ школѣ въ особенности. За право необходимо постоять, права необходимо пріобрѣсть настойчивою работою и честною мыслью. Къ тому же много препятствій къ правильному росту русскаго общества въ настоящее время устраняетъ само правительство. Что, напримѣръ, могло быть печальнѣе и для родителей, и для дѣтей, и для всего государства отказа въ пріемѣ въ учебныя заведенія по недостатку помѣщенія? Образованныхъ людей у насъ меньше, чѣмъ въ какой либо другой странѣ Европы, а приготовлять ихъ отказываются вслѣдствіе тѣсноты классныхъ комнатъ! Но такому порядку скоро, вѣроятно, будетъ положенъ конецъ. Телеграфъ принесъ изъ Петербурга слѣдующее извѣстіе: 10 сентября, во время пріема просителей, въ присутствіи различныхъ лицъ, представлявшихся министру внутреннихъ дѣлъ, графу Лорисъ-Меликову, онъ обратился къ директору строительнаго училища съ слѣдующими словами: «У васъ нѣсколько человѣкъ не принято въ училищѣ, не смотря на то, что они выдержали экзаменъ. Распорядитесь, пожалуйста, чтобъ они всѣ были приняты; если нужны будутъ для этого особыя средства, то они найдутся; если будетъ тѣсно, ничего — потѣснятся; если въ чертежной, какъ вы говорите, тѣсно, я стѣны раздвину, только чтобы всѣ были приняты. Ваше училище показало себя отлично и я вами очень благодаренъ; только сдѣлайте это, пожалуйста, въ особенное мнѣ одолженіе. Такъ объявите имъ всѣмъ, что они приняты.» Рѣчь эта тронула до глубины души всѣхъ присутствовавшихъ[1].
Къ дополненію утѣшительныхъ надеждъ въ области народнаго образованія слѣдуетъ упомянуть о закладкѣ сибирскаго университета, что оживляетъ надежду и на основаніе кавказскаго университета, и объ извѣстіяхъ, которыя сообщены Новымъ Временемъ[2]. «Одно изъ нихъ, говоритъ газета, касается насущнаго вопроса о сокращеніи канцеляризма. Мы имѣли случай видѣть процвѣтаніе этого рутиннаго начала съ верху до низу въ управленіи графа Толстаго. Это было столпотвореніе саженныхъ отчетовъ съ сотнями тысячъ графъ, исписанныхъ разноцвѣтными чернилами. Инспектора и директора народныхъ школъ содержали у себя цѣлый штатъ писарей и большую часть времени отдавали письмоводству, а не педагогіи. О дѣйствительномъ положеніи школъ можно было не знать, ошибаться, даже завѣдомо обманывать, но опасно было допустить хоть одну невѣрность въ милліонѣ отчетныхъ цифръ. Подъ вліяніемъ роста канцелярскихъ формъ самыя отношенія между служащими сдѣлались ненормальными. Служба дѣлу создаетъ людей взаимно уважающихъ: служба бумагѣ, наоборотъ, уничтожаетъ взаимное довѣріе и уваженіе».
Другое извѣстіе петербургской газеты относится къ вопросу о всеобщемъ обязательномъ народномъ образованіи. По словамъ Новаго Времени, вопросъ этотъ, не смотря на видимое затишье разговоровъ о немъ, подвигается едва ли не быстрѣе, чѣмъ прежде. Матеріалы оффиціальные и земскіе собираются воедино и вскорѣ появится въ печати ихъ второй томъ. По окончаніи ихъ изданія можно будетъ болѣе опредѣленно разсудить — когда настанетъ желанная пора для осуществленія обязательнаго обученія.
Къ сожалѣнію, во многихъ другихъ отношеніяхъ въ виду жало утѣшительнаго. Сенаторская ревизія восьми губерній, которую одни газеты встрѣтили съ преувеличенными надеждами, а другій довольно скептически, не произведетъ, по нашему мнѣнію, никакихъ серьезныхъ измѣненій нм въ административномъ строѣ, ни въ положеніи правосудія, ни въ экономическомъ состояніи населенія. « Выяснить ^ какъ думала одна вліятельная газета, взаимныя отношенія общественныхъ, судебныхъ и административныхъ учрежденій, раскрыть настоящее положеніе крестьянскаго и городскаго самоуправленій, нарисовать точную картину всѣхъ губернскихъ учрежденій, представить правдивое описаніе церкви и печати, промышленности и торговли, города и деревни, школы и кабака, — словомъ, изобразить губернію, какъ она есть», — выяснить все это, повторяемъ, гг. сенаторы не будутъ въ состояніи. Сенаторскія ревизіи предпринимались много разъ; всегда ими раскрывались вопіющія нарушенія справедливости, самый возмутительный произволъ; и еще ни разу, на сколько намъ извѣстно, такого рода ревизія не достигала большихъ результатовъ. «Матеріалы», которые иногда весьма заботливо сбирались сенаторами, не шли ни на какую постройку. Быть можетъ, на нынѣшній разъ сенаторская ревизія и вызоветъ какія либо мѣропріятія, но странно было бы ожидать отъ нея многаго. Правительство чувствуетъ, въ извѣстные моменты, по крайней мѣрѣ, потребность въ знакомствѣ съ нуждами и положеніемъ имперіи не въ заурядномъ административномъ порядкѣ, почему и посылаетъ въ провинцію людей, незаинтересованныхъ посторонними побужденіями, свободныхъ отъ мѣстныхъ вліяній. Такія ревизіи представляютъ только крайне любопытный симптомъ….
Нѣкоторыя вѣдомства у насъ работаютъ такъ неудовлетворительно, что тормозятъ дѣятельность и другихъ. Таково было министерство народнаго просвѣщенія при графѣ Толстомъ. Таково нынѣшнее министерство финансовъ. Читатели помнятъ, что г. Грейгъ не нашелъ возможнымъ поставить на ближайшую очередь постройку сибирской желѣзной дороги, ссылаясь на недостаточность средствъ государственнаго казначейства и на необходимость какихъ-то другихъ предпріятій.
Въ Правительственномъ Вѣстникѣ (№ 195) напечатана слѣдующая телеграмма г. министра внутреннихъ дѣдъ изъ Ливадіи: "Нижегородскій временный генералъ-губернаторъ обратился ко мнѣ съ слѣдующею телеграммою: "Государю Императору благоугодно было утвердить, 18-го декабря 1875 года, сооруженіе сибирской желѣзной дороги. Нынѣ, по минованіи политическихъ обстоятельствъ, замедлявшихъ осуществленіе сего предпріятія, ярмарочное купечество, предсѣдатель биржеваго комитета, городской голова Нижняго и предсѣдатель нижегородскаго земства просили меня повергнуть къ стопамъ Государя Императора ходатайство о скорѣйшемъ сооруженіи участка Александровскаго пути, не превышающаго 300 верстъ и соединяющаго уральскую дорогу и Екатеринбургъ съ Тюменью, или обскій бассейнъ съ волжскимъ. Ярмарочное купечество вручило мнѣ сегодня всеподданнѣйшее прошеніе Его Императорскому Величеству о безотлагательной постройкѣ этого участка, какъ наиболѣе необходимаго въ торговомъ, промышленномъ и земледѣльческомъ отношеніяхъ. Въ виду государственнаго значенія этого сооруженія и многократныхъ ходатайствъ земства, города и всего россійскаго купечества, «читаю долгомъ, независимо отъ представленія чрезъ ваше сіятельство всеподданнѣйшаго адреса, отправляемаго съ почтою въ Ливадію, телеграфировать о томъ, тѣмъ болѣе, что купечество разъѣдется чрезъ нѣсколько дней изъ Нижняго во всѣ края Россіи». По докладу Государю Императору этой телеграммы, Его Величество, 29-го сего августа, Высочайше повелѣть соизволилъ: «Теперь же передать означенное ходатайство, чрезъ министра финансовъ, на обсужденіе комитета министровъ, для изысканія способовъ къ безотлагательному сооруженію участка сибирской желѣзной дороги между Екатеринбургомъ и Тюменью, въ виду того, что означенное сооруженіе, помимо экономическаго его значенія, предоставитъ заработки приволжскому населенію губерній, пострадавшихъ отъ неурожая».
По всей вѣроятности, комитетъ министровъ не замедлитъ указать г. министру финансовъ, гдѣ найти средства для постройки необходимой для Россіи дороги. А населеніе приволжскихъ и нѣкоторыхъ другихъ губерній пострадало очень сильно. Саратовскій корреспондентъ Голоса пишетъ:
«Для доказательства, какъ мало у насъ рабочаго скота вообще, приведу статистическія данныя. Во всей губерніи насчитывается 513,000 лошадей и 537,000 рогатаго скота (рабочихъ быковъ или. коровъ — неизвѣстно; по всѣмъ вѣроятіямъ, коровъ должно быть гораздо больше). За исключеніемъ изъ этихъ цифръ надлежащаго процента для 11-ти городовъ, остается на 10 уѣздовъ: лошадей 448,000 и рогатаго скота 472,000, а какъ губернія занимаетъ семь съ половиною милліоновъ десятинъ, то оказывается, что одна лошадь и одна рогатая скотина приходится на 16 десятинъ. Возможно ли, поэтому, хорошая обработка земли и удобреніе? Но мы должны еще оговориться, что приведенныя цифры относятся къ 1879 году, а извѣстно, что по случаю неурожая въ этомъ году количество скота у крестьянъ за злу значительно сократилось, потому что скотъ, вслѣдствіе безкормицы, частью палъ, частью распроданъ[3]».
Другой корреспондентъ той же газеты сообщаетъ, что въ четырехъ уѣздахъ: кузнецкомъ, Вольскомъ, Хвалынскомъ и камышинскомъ — полный неурожай; особенно отсутствіе ржи, этого главнаго продукта для остальныхъ семи уѣздовъ губерніи, тяжело отзывается на общемъ благосостояніи. Картина весьма печальная, и дай Богъ, чтобъ не дошло до полнаго голода въ народонаселеніи, которому незнакомы почти всѣ другія отрасли промышленности, кромѣ земледѣльческой! Причиной неурожая — засуха[4].
Оренбургскій Листокъ говоритъ, что въ западной части губерніи поля почти также голы, какъ въ губерніи самарской. Очевидно, что разсчитывать на пониженіе цѣнъ хлѣба невозможно и въ этомъ году[5]. Изъ сообщенія, сдѣланнаго симбирской губернской управѣ ея предсѣдателемъ, оказывается, что въ каширской, камышинской и верхнемаринской волостяхъ сызранскаго уѣзда "въ ржаныхъ поляхъ почти ничего нѣтъ; хлѣбъ не жали, а гдѣ что-нибудь родилось, тамъ дергали его отдѣльными колосьями. Но эти колосья оказывались почти безъ зерна[6]. Не веселыя вѣсти съ юга. Изъ Маріуполя, напримѣръ, сообщаютъ въ Донской Голосъ: «Будущее предстоитъ намъ очень невеселое. На гавани нашей — полнѣйшая тишина, торговля во всѣхъ нашихъ лавкахъ, магазинахъ и другихъ мѣстахъ необычайно плоха»[7]. Неурожай вызвалъ, разумѣется, оживленные толки въ печати, и столичной, и провинціальной. Въ послѣдней попадаются, конечно, необычайные курьезы. Одинъ, напримѣръ, областной публицистъ пишетъ: «Это чисто кабинетное мнѣніе (по которому самарское крестьянство истощило землю, сѣя пшеницу на пшеницу) люди практическіе опровергаютъ, что все это чистый вздоръ». Убѣдительно сказано. Бойкому публицисту рѣшительно всѣ чужія мнѣнія кажутся поверхностными, самъ же онъ сваливаетъ всю вину на атмосферу, благо она безотвѣтная.
Вопросу объ экономическомъ положеніи крестьянъ посвящены прекрасныя статьи А. И. Кошелева, появившіяся въ Голосѣ[8], и обратившія на себя всеобщее вниманіе.
Улучшился, или ухудшился бытъ крестьянъ съ 1861 года? спрашиваетъ г. Кошелевъ. "Вотъ вопросъ, который часто предлагается и на который нѣтъ возможности дать прямой, положительный, безусловный отвѣтъ. Бытъ крестьянъ, конечно, улучшился въ томъ отношеніи, что теперь ихъ не продаютъ на свозъ, не отбираютъ у нихъ, противъ ихъ воли, дѣтей для отдачи въ ученье какому-нибудь ремеслу или для взятія на службу въ господскій домъ, не лишаютъ крестьянъ собственности или не заставляютъ ихъ что-нибудь дѣлать по произволу барина или его прикащика, не высылаютъ ихъ на барщину по четыре, по пяти, даже по шести дней въ недѣлю, не сѣкутъ ихъ на барскомъ дворѣ ни за что ни про что, и прочее. Въ «томъ отношеніи улучшеніе крестьянскаго быта значительно и несомнѣнно. — Но крестьяне менѣе обезпечены землею, лѣсомъ, разными угодьями, даже кредитомъ, чѣмъ было прежде; они менѣе защищены отъ своеволій и притязаній полиціи; они отягощены разными земскими и общественными сборами и повинностями; у нихъ начальствъ столько, что ихъ и не перечтешь: старшина, староста, сборщикъ, исправникъ, становой, урядникъ, сотскій, присутствіе по крестьянскимъ дѣламъ, непремѣнный его членъ, предводитель дворянства, земская управа и проч. и проч. — словомъ, полное изобиліе въ командирахъ, и крестьяне не знаютъ, чье приказаніе исполнять и къ кому, въ случаѣ нужды, обращаться.»
По мнѣнію т. Кошелева, хотя и грустно, но должно сознаться, что крестьяне имѣютъ теперь въ селахъ и деревняхъ еще менѣе порядка и обезпеченности, чѣмъ они имѣли ихъ даже при помѣщичьемъ владѣніи. Особенно важно и тяжко то, что у крестьянъ, вслѣдствіе освобожденія отъ крѣпостной зависимости, явились новыя понятія, новыя желанія, а средствъ къ ихъ удовлетворенію не существуетъ. Причинъ такого печальнаго положенія много, и г. Кошелевъ мастерски указываетъ и анализируетъ эти причины. Мы отсылаемъ читателей къ статьямъ, если они хотятъ познакомиться со взглядами почтеннаго автора, и прямо перейдемъ къ тѣмъ мѣрамъ, принять которыя совѣтуетъ г. Кошелевъ для поднятія народнаго благосостоянія.
Первая изъ этихъ мѣръ, безъ всякаго сомнѣнія, — распространеніе образованія. — "Къ сожалѣнію, эта мѣра можетъ дѣйствовать только медленно и принести плоды только со временемъ; но какъ она ничѣмъ незамѣнима и какъ ея результаты не могутъ не быть благодѣтельными, то на нее необходимо обратить полное, неуклонное и безотложное вниманіе. Земства занялись было всѣ, болѣе и менѣе, сельскими первоначальными школами; но министерство народнаго просвѣщенія, руководимое нерасположеніемъ и недовѣріемъ къ земству, какими-то узкими аристократическими и чиновничьими соображеніями, всячески старалось забрать эти школы въ свои руки и устранить отъ нихъ земства, оставляя за ними одно хозяйственное завѣдываніе школами, т. е. ассигнованіе денегъ на ихъ содержаніе, безъ всякаго вмѣшательства въ учебные распорядки. Правительство должно, конечно, имѣть надзоръ за школами и его инспекторы могутъ пользоваться правомъ удаленія тѣхъ учителей, которые оказываются вредными или вовсе неумѣлыми; но, въ послѣдніе годы, школы не могли открываться безъ предварительнаго разрѣшенія этихъ правительственныхъ агентовъ: учителя, безъ ихъ утвержденія, не имѣли права вступать въ отправленіе своей должности, и гг. инспекторы вздумали даже вводить свои методы преподаванія. Нѣкоторые инспекторы присвоивали себѣ даже власть опредѣлять учителей; но это удавалось имъ только въ селеніяхъ, гдѣ не было вовсе землевладѣльцевъ или гдѣ землевладѣльцы нисколько ни вмѣшивались въ школьное дѣло. Учительскія семинаріи, учрежденныя земствами, мало-помалу отбирались министерствомъ — народнаго «просвѣщенія въ его исключительное завѣдываніе. Въ послѣднее время, т. е. до благодатнаго дня 20-го апрѣля нынѣшняго года, это министерство, преисполненное ревности къ присвоенію себѣ всѣхъ, кромѣ денежныхъ, заботъ о сельскимъ школахъ, предписало даже не иначе производить закупку для нихъ книгъ, какъ съ утвержденія списковъ гг. инспекторами. Честь и благодарность земскимъ собраніямъ, что они, ограниченныя и стѣсненныя въ своей дѣятельности по школьному дѣлу, однако, не покинули его, не прекратили денежныхъ на него ассигновокъ и, въ надеждѣ на лучшее въ будущемъ, продолжали, хотя съ сокрушеніемъ въ душѣ, заниматься сельскими школами, на сколько это имъ было возможно!»
Вторая мѣра, предлагаемая г. Кошелевымъ, есть преобразованіе уѣздныхъ и губернскихъ присутствій по крестьянскимъ дѣламъ. Въ составъ присутствія должны войти, по крайней мѣрѣ, два крестьянина; кассаціонная власть присутствія по отношенію къ волостнымъ судамъ должна быть отмѣнена. У исправниковъ необходимо отнять власть штрафовать и сажать подъ арестъ старостъ и старшинъ. Необходимо, наконецъ, освободить крестьянское самоуправленіе отъ разныхъ циркуляровъ, предписаній и т. п. и дать ему возможность дѣйствовать сколь возможно самостоятельнѣе.
Г. Кошелевъ совѣтуетъ, въ 3-хъ, допустить апелляцію къ мировымъ судьямъ на приговоры волостныхъ судовъ и, въ. 4-хъ, ограничить возможно точнѣе случаи вмѣшательства полиціи въ бытъ крестьянъ. Пятая мѣра, предлагаемая г. Кошелевымъ, относится въ преобразованію земскихъ выборовъ.
«Необходимо выяснить и поднять въ мнѣніи крестьянъ значеніе званія земскаго гласнаго и дать имъ возможность избирать отъ себя настоящихъ представителей, а не класть шары безъ. всякаго сознанія или въ угоду тому или другому лицу. Землевладѣльцы и горожане избираютъ гласныхъ изъ своей среды; крестьяне же могутъ избирать и изъ членовъ избирательнаго съѣзда землевладѣльцевъ, и вообще изъ священнослужителей. Теперь сгоняютъ выборныхъ отъ крестьянъ изъ семи, восьми, даже десяти волостей въ одно мѣсто, куда пріѣзжаетъ, для наблюденія за правильностью выборовъ, или непремѣнный членъ, или предводитель дворянства, или иной кто изъ членовъ присутствія по крестьянскимъ дѣланъ; выборщики изъ разныхъ волостей сходятся на одинъ день, другъ друга не знаютъ, кого выбрать не вѣдаютъ и думаютъ, какъ бы засвѣтло добраться домой. Тутъ являются искателя званія гласныхъ или изъ дворянъ, неувѣренныхъ быть избранными на землевладѣльческихъ съѣздахъ, или старшины и волостные писаря, по собственной охотѣ иди но приказанію непремѣннаго члена. А потому избираются въ гласные не представители отъ крестьянства, а искатели этого званія изъ личныхъ какихъ-нибудь видовъ. Необходимо: 1) чтобъ выборы происходили по волостямъ, а не въ двухъ-трехъ назначенныхъ въ уѣздѣ мѣстахъ; 2) чтобы крестьяне избирали гласныхъ изъ своей среды; 3) чтобъ волостные старшины и писаря были включены въ ст. 36-ю „Положенія“ о земскомъ учрежденіи-, т. е. чтобъ, подобно губернаторамъ, исправникамъ и прочимъ чинамъ полиціи, не могли быть избираемы въ гласные. Необходимо также разрѣшить волостямъ при выборѣ уѣздныхъ гласныхъ, а уѣзднымъ земствамъ яри выборѣ губернскихъ гласныхъ, назначать изъ своихъ суммъ суточныя деньги тѣмъ гласнымъ, которые заявятъ, что, они На свой счетъ не въ состояніи отправиться въ земское собраніе и тамъ проживать во время его засѣданій. Всѣ эти мѣры совершенно необходимы для сообщенія выборамъ гласныхъ настоящаго земскаго характера и для уясненія крестьянамъ значенія предоставленныхъ имъ нравъ. Эти мѣры будутъ весьма полезны и для земскихъ собраній вообще, потому что теперь въ губернскихъ собраніяхъ крестьяне почти вовсе отсутствуютъ, а въ уѣздныхъ они весьма недостаточно представлены.»
Г. Кошелевъ напоминаетъ мимоходомъ, чтобы присяжнымъ засѣдателямъ изъ крестьянъ назначали также суточныя деньги, потому что они большею частью люди бѣдные, въ городѣ сильно нуждаются, должны бываютъ даже милостыню просить, или, что еще хуже, принимаютъ подачки или взятки отъ повѣренныхъ и другихъ лицъ. Обезпеченіе присяжнымъ засѣдателямъ крова и пищи — дѣло, совершенно необходимое для охраненія ихъ достоинства и правильнаго хода правосудія.
Почтенный авторъ требуетъ, кромѣ того, отмѣны подушной подати (наступленія одного изъ счастливѣйшихъ дней!), преобразованія паспортной системы, пересмотра выкупныхъ платежей[9]. «Кажется, довольно долго мы все откладывали; теперь этотъ способъ уже невозможенъ», таковы заключительныя слова г. Кошелева.
Дѣйствительно, откладывать, выжидать, après nous le déluge, — незамысловатая, но губительная для государства политика. Г. Кошелевъ, человѣкъ, вполнѣ компетентный въ вопросахъ о крестьянскомъ бытѣ, справедливо утверждаетъ, что освобожденіе крестьянъ отъ крѣпостной зависимости освободило отъ рабской приниженности и крестьянскую мысль. Изъ крѣпостныхъ могъ, конечно, выйдти Тарасъ Шевченко, но какихъ мукъ онъ натерпѣлся, сколько оскорбленій онъ вынесъ! Масса же коснѣла въ неводѣ и невѣжествѣ. Потребовался великій законодательный актъ, чтобъ разбить позорныя цѣпи и пробудить русскую народную мысль. Такимъ образомъ, юридическое измѣненіе государственнаго строя повлекло за собою неисчислимыя послѣдствія, экономическія и духовныя. У крестьянина явились потребности, которыхъ онъ прежде не зналъ; онъ располагаетъ теперь идеями, которыя прежде были недоступны мужицкому уму. Г. Кошелевъ видитъ въ этомъ одну изъ главнѣйшихъ причинъ народнаго горя: желаній много, а средствъ къ ихъ удовлетворенію нѣтъ, въ головѣ родилась и созрѣла дума, но она встрѣчаетъ неласковый привѣтъ, должна прятаться, переряжаться. Бѣда застигла не одного крестьянина. Его всего тяжелѣе придавила нужда, но образованному человѣку также нелегко, въ другомъ изъ указанныхъ отношеній. Правда, бѣдность не составляетъ исключенія среди образованныхъ русскихъ людей, а среди стремящихся къ просвѣщенію она даже обычная посѣтительница. Темная и сырая комната, скудная и несвѣжая пища часто, слишкомъ часто, выпадаютъ на долю учащейся молодежи, мужской и женской. Но когда пройдетъ тяжелый курсъ, когда молодой человѣкъ побился еще два, три, четыре года, то, въ большинствѣ случаевъ, онъ можетъ устроиться безъ нужды. Труднѣе удовлетворить безпокойную мысль, далеко не легко справиться съ пробудившимися духовными, общественными потребностями. Правда, государственные люди стремятся, для славы и величія отечества, регулировать народную мысль, указывать предѣлы, въ которыхъ народная совѣсть можетъ двигаться совершенно свободно, намѣчать область, гдѣ эта совѣсть должна двигаться съ особою осторожностью, и, наконецъ, предписывать, куда она совсѣмъ не должна показываться. При такихъ условіяхъ, конечно, возможна относительная свобода печати, та свобода, о которой говоритъ Фигаро: «Pourvu que je ne parle en mes écrits ni de l’autorité, ni du culte, ni de la politique, ni de la morale, ni des gens en place, ni des corps en crédit, ni de l’opéra, ni des autres spectacles, ni de personne, qui tienne à quelque chose, je puis tout imprimer librement sous l’inspection de deux ou trois censeurs».
Но однажды пробудившаяся мысль неустанно ригается впередъ. Государственнымъ людямъ, какъ опытнымъ механикамъ, приходится то повышать, то понижать давленіе. Такого рода занятіе требуетъ, конечно, неусыпнаго вниманія, обширныхъ техническихъ свѣдѣній и вѣрнаго глаза. Сколько несчастныхъ случаевъ происходитъ даже при геніальныхъ государственныхъ механикахъ!
Не лучше ли отказаться отъ стремленія руководить тѣмъ, что, какъ вѣтеръ, не поддается руководству? Если общественные устои въ дѣйствительности крѣпки, то ихъ не сломить никакой бурѣ; если же они подгнили, то оборонить зданіе отъ ежедневной работы времени, подтачивающей окончательно фундаментъ и углы, нельзя иначе, какъ передѣлавши самое зданіе.
А стѣснять мысль значитъ стѣснять ростъ личности. Это невыгодно для государства. Проходятъ времена, когда безформенная масса, слѣпо повинуясь, создавала потомъ и кровью великія государства. Въ настоящее время государство можетъ крѣпко держаться только идеею, а идея сцѣпляетъ иди рабовъ противъ ихъ владыки, или свободныхъ людей во имя отечества.
Посмотрите, какимъ сознаніемъ собственнаго достоинства преисполнены наши прибалтійскіе «рыцари», всѣ эти фонъ-Раутенфельды, фонъ-Будберги и иные. Читатели знаютъ изъ газетъ, что первый изъ этихъ господъ приказалъ своимъ рабочимъ избить капитана Жуковскаго за то, что тотъ не хотѣлъ отдать Раутенфедьду ружье, съ которымъ проходилъ по владѣніямъ почтеннаго феодала. Самъ же феодалъ, памятуя о рыцарскомъ отношеніи къ женщинѣ, билъ кулаками жену капитана Жуковскаго…. Русская армія и все русское общество глубоко возмущены. Новое Время, Голосъ, С.-Петербургскія Вѣдомости, Русскій, Современныя Извѣстія напечатали негодующія статьи, а вступился. за прибалтійскихъ рыцарей, а Московскія Вѣдомости отдѣлались молчаніемъ! Будберги выгоняютъ несчастныхъ рабочихъ изъ жалкихъ лачугъ въ открытое поле, гдѣ несчастные скитаются нѣсколько дней, и это проходитъ имъ почти безнаказанно, а почему? Потому что они, какъ общество, — организованная сила; потому что въ каждомъ изъ нихъ крѣпко живетъ сознаніе собственнаго достоинства. Скажутъ: стоитъ ли хлопотать о томъ и другомъ, если, при успѣшномъ исходѣ этихъ хлопотъ, у насъ выростутъ свои Раутенфельды? Напомню читателямъ, что подобные герои возможны въ нашемъ прибалтійскомъ краѣ только потому, что тамъ уцѣлѣли нелѣпыя средневѣковыя привиллегированныя сословія, у насъ же въ результатѣ подъема и обезпеченія достоинства личности явилось бы только то, что Раутенфельды сдѣлались бы невозможными, что они встрѣчали бы каждый разъ быстрый и твердый отпоръ. Мы далеки отъ желанія возбуждать въ русскомъ обществѣ враждебныя чувства къ нашимъ согражданамъ нѣмецкаго происхожденія; мы вполнѣ убѣждены въ возможности не только мирныхъ, но и сердечныхъ отношеній между всѣми племенами, населяющими Россійскую имперію. Что для этого необходимо, объ этомъ мы говорили уже прежде и будемъ говорить впослѣдствіи. Теперь замѣтимъ, къ величайшему сожалѣнію, что враждебное отношеніе нѣмцевъ прибалтійскихъ губерній вообще къ русскимъ составляетъ не исключеніе, а общее правило, повидимому. Рижскій корреспондентъ Новаго Времени сообщаетъ о новыхъ подвигахъ почтенныхъ культуртрегеровъ. "Между двумя студентами, пишетъ корреспондентъ, однимъ полякомъ, членомъ корпораціи «Arconia» и дружины — русскимъ студентомъ М. произошла въ аудиторіи профессора политической экономіи размолвка изъ-за мѣстъ. Студентъ М., плохо знающій нѣмецкій языкъ, предложилъ противнику изъясняться по-русски, но тотъ не согласился, замѣтивъ, что М. не имѣетъ права говорить по-русски въ нѣмецкомъ высшемъ учебномъ заведеніи и, обратившись къ товарищамъ по корпораціи, предложилъ «вышвырнуть этого негодяя». Г. А., товарищъ обиженнаго студента М., знающій порядочно нѣмецкій языкъ, вступился за него и, послѣ непродолжительной размолвки, противники обмѣнялись карточками. Увидѣвъ карточку на русскомъ языкѣ, студентъ — членъ «Arconia» не принялъ ее, сказавъ презрительно, что іероглифовъ не разбираетъ. Этимъ на этотъ разъ недоразуміе и окончилось. Наступила слѣдующая лекція политической экономія, и русскій студентъ А., по порученію товарища М., потребовалъ объясненія у «аркона» по поводу оскорбительныхъ словъ, сказанныхъ на предыдущей лекціи. «Арконъ» сталъ отказываться отъ своихъ словъ и заявилъ, что ни въ какія объясненія вступать не намѣренъ.
— Въ такомъ случаѣ, я долженъ вамъ сказать, что вы поступаете не какъ студентъ, а какъ уличный мальчишка и негодяй, заявилъ ему г. А. Противники обмѣнялись нѣсколькими рѣзкостями и разошлись. «Арконы» стали затѣмъ шептаться, о чемъ-то совѣтуясь. Послѣ лекціи, студентъ А., не подозрѣвая ничего худаго, спустился спокойно въ нижній этажъ съ товарищемъ М. М. пошелъ посмотрѣть, нѣтъ ли писемъ, а А. направился къ выходу. Едва успѣлъ онъ выйти изъ дверей, какъ увидѣлъ передъ собою толпу «арконовъ», человѣкъ отъ 20 до 30, и почувствовалъ, что его ударили нѣсколько разъ палками. Онъ пытался было защищаться, но тщетно.
— Я видѣлъ только, разсказывалъ мнѣ (корреспонденту) израненный А., лежа въ постели, какъ поднялся рядъ палокъ…. Затѣмъ я почувствовалъ страшный ударъ въ голову и упалъ, совершенно обезпамятѣвъ.
Избивъ и изранивъ несчастнаго, храбрые рыцари разбѣжались.
При этомъ побоищѣ присутствовало нѣсколько другихъ студентовъ, не принадлежавшихъ въ шайкѣ, но ихъ было сравнительно мало для того, чтобы защитить г. А.
— Я кричалъ имъ: что вы дѣлаете, господа! Перестаньте! говорить одинъ изъ нихъ; но на меня никто не обратилъ вниманія.
Избитаго А. посадили на извозчика и отвезли къ директору. Г. директоръ ужаснулся, увидавъ А. «въ такомъ положеніи, и замѣтилъ чрезвычайно предупредительно, что не слѣдовало безпокоить его; можно было бы подождать и до слѣдующаго дня. Не дурно!
А. лежитъ въ постели. Онъ раненъ въ лобъ, возлѣ глаза, и потерялъ довольно много крови. Сорочка, платье, мѣсто побоища залиты кровью. Совѣтъ училища разсматриваетъ теперь это дѣло. Посмотримъ, чѣмъ это окончится».
Весьма возможно, замѣтимъ мы, что кончится пустяками[10].
Еще разъ повторяемъ: грустно придти къ заключенію, что между гражданами одного и того же государства существуютъ непріязненныя отношенія, питаемыя племенными различіями; но къ иному заключенію нельзя придти, читая извѣстія изъ прибалтійскаго края. Русскому человѣку пора убѣдиться, что онъ долженъ надѣяться на себя, на дружную поддержку другихъ русскихъ людей. Тогда станутъ невозможными многія изъ печальныхъ и возмутительныхъ явленій нашей жизни. Оттого наша общественная атмосфера и отличается неустойчивостію, что неустойчивъ еще русскій человѣкъ, мало развита личность. Дѣятель, вносившій произволъ и жестокость на одномъ побережьѣ, не могъ развернуться на другомъ побережьѣ, потому что во второмъ случаѣ натолкнулся на стойкихъ и сплоченныхъ людей. А мы все ждемъ «вѣяній». Въ историческомъ отношеніи несравненно важнѣе вѣянія, идущія отъ общества, а не къ обществу.
Въ заключеніе — два факта къ характеристикѣ современнаго положенія. При № 101 Смоленскаго Вѣстника приложено слѣдующее объявленіе: «№ 100 нашего изданія не могъ быть выпущенъ въ свѣтъ по независящимъ отъ редакціи обстоятельствамъ». Въ Русскій Курьеръ пишутъ изъ Тифлиса, что «пресловутый хлѣбный влпросъ, бывшій причиною разлада между мѣстною губернскою администраціею и городского думой, кончился весьма печально для одной изъ заинтересованныхъ сторонъ. Такъ, выбранный въ качествѣ депутата отъ думы для представленія докладной записки о дѣйствіяхъ тифлисской полиціи, гласный Николадзе, (извѣстный редакторъ газеты Обзоръ), по независящимъ отъ него обстоятельствамъ, долженъ былъ поселиться на жительство въ г. Ставрополѣ».
- ↑ Къ сожалѣнію, по свѣдѣніямъ Молвы, изъ числа желавшихъ поступить въ институтъ инженеровъ путей сообщенія и въ технологическій институтъ, 669 человѣкъ не могли быть приняты также по недостатку, главнымъ образомъ, помѣщенія.
- ↑ Новое Время, № 1611.
- ↑ Голосъ, № 223.
- ↑ Голосъ, № 229.
- ↑ Оренбургскій Листокъ, № 32.
- ↑ Симбирская Земская газета, № 203.
- ↑ Донской Голосъ, № 263.
- ↑ № 250 и 251.
- ↑ Г. Кошелевъ ни слова не говоритъ, къ сожалѣнію, о необходимомъ расширеніи крестьянскихъ надѣловъ.
- ↑ Нѣмецкія газеты толкуютъ о томъ, что остзейское дворянство объявляетъ дѣло Раутенфельда своимъ собственнымъ дѣломъ. Положеніе графа Тотлебена поэтому будто бы сильно поколеблено и отставка его весьма вѣроятна. National-Zeitung (№ 444) разсказываетъ случай съ капитаномъ Жуковскимъ въ совершенно иной редакціи и считаетъ Раутенфельда безусловно правымъ. Берлинская газета очень хвалитъ статья Берега но этому возмутительному дѣлу.