Дата создания: лето 1913. Источник: Маяковский В. В. Полное собрание сочинений: В 13 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Худож. лит., 1955—1961.
Старик с черными сухими кошками[2] (несколько тысяч лет).
Человек без глаза и ноги.
Человек без уха.
Человек без головы.
Человек с растянутым лицом.
Человек с двумя поцелуями.
Обыкновенный молодой человек.
Женщина со слезинкой.
Женщина со слезой.
Женщина со слезищей.
Газетчики, мальчики, девочки и др.
ПРОЛОГ
В. Маяковский
Вам ли понять,
почему я,
спокойный,
насмешек грозою
душу на блюде несу
к обеду идущих лет.
С небритой щеки площадей
стекая ненужной слезою,
я, 10 быть может,
последний поэт.
Замечали вы —
качается
в каменных аллеях
полосатое лицо повешенной скуки,
а у мчащихся рек
на взмыленных шеях
мосты заломили железные руки.
Небо плачет 20 безудержно,
звонко;
а у облачка
гримаска на морщинке ротика,
как будто женщина ждала ребенка,
а бог ей кинул кривого идиотика.
Пухлыми пальцами в рыжих волосиках
солнце изласкало вас назойливостью овода —
в ваших душах выцелован раб.
Я, бесстрашный, 30 ненависть к дневным лучам понёс в веках;
с душой натянутой, как нервы про̀вода,
я —
царь ламп!
Придите все ко мне,
кто рвал молчание,
кто выл
оттого, что петли полдней туги, —
я вам открою
словами 40 простыми, как мычанье,
наши новые души,
гудящие,
как фонарные дуги.
Я вам только головы пальцами трону,
и у вас
вырастут губы
для огромных поцелуев
и язык,
родной всем народам. 50 А я, прихрамывая душонкой,
уйду к моему трону
с дырами звезд по истертым сводам.
Лягу,
светлый,
в одеждах из лени
на мягкое ложе из настоящего навоза,
и тихим,
целующим шпал колени,
обнимет мне шею колесо паровоза.
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
Весело. Сцена — город в паутине улиц. Праздник нищих. Один В. Маяковский. Проходящие приносят еду — железного сельдя с вывески, золотой огромный калач, складки желтого бархата.
В. Маяковский
60 Милостивые государи!
Заштопайте мне душу,
пустота сочиться не могла бы.
Я не знаю, плевок — обида или нет.
Я сухой, как каменная баба.
Меня выдоили.
Милостивые государи,
хотите —
сейчас перед вами будет танцевать замечательный поэт?
Входит старик с черными сухими кошками. Гладит. Весь — борода.
В. Маяковский
Ищите жирных в домах-скорлупах 70 и в бубен брюха веселье бейте!
Схватите за ноги глухих и глупых
и дуйте в уши им, как в ноздри флейте.
Разбейте днища у бочек злости,
ведь я горящий булыжник дум ем.
Сегодня в вашем кричащем тосте
я овенчаюсь моим безумием.
Сцена постепенно наполняется. Человек без уха. Человек без головы и др. Тупые. Стали беспорядком, едят дальше.
В. Маяковский
Граненых строчек босой алмазник,
взметя перины в чужих жилищах,
зажгу сегодня всемирный праздник 80 таких богатых и пестрых нищих.
Старик с кошками
Оставь.
Зачем мудрецам погремушек потеха?
Я — тысячелетний старик.
И вижу — в тебе на кресте из смеха
распят замученный крик.
Легло на город громадное горе
и сотни махоньких горь.
А свечи и лампы в галдящем споре
покрыли шопоты зорь. 90 Ведь мягкие луны не властны над нами, —
огни фонарей и нарядней и хлеще.
В земле городов нареклись господами
и лезут стереть нас бездушные вещи.
А с неба на вой человечьей орды
глядит обезумевший бог.
И руки в отрепьях его бороды,
изъеденных пылью дорог.
Он — бог,
а кричит о жестокой расплате, 100 а в ваших душонках поношенный вздошек.
Бросьте его!
Идите и гладьте —
гладьте сухих и черных кошек!
Громадные брюха возьмете хвастливо,
лоснящихся щек надуете пышки.
Лишь в кошках,
где шерсти вороньей отливы,
наловите глаз электрических вспышки.
Весь лов этих вспышек 110 (он будет обилен!)
вольем в провода,
в эти мускулы тяги, —
заскачут трамваи,
пламя светилен
зареет в ночах, как победные стяги.
Мир зашеве́лится в радостном гриме,
цветы испавлинятся в каждом окошке,
по рельсам потащат людей,
а за ними 120 все кошки, кошки, черные кошки!
Мы солнца приколем любимым на платье,
из звезд накуем серебрящихся брошек.
Бросьте квартиры!
Идите и гладьте —
гладьте сухих и черных кошек!
Человек без уха
Это — правда!
Над городом
— где флюгеров древки —
женщина 130 — черные пещеры век —
мечется,
кидает на тротуары плевки, —
а плевки вырастают в огромных калек.
Отмщалась над городом чья-то вина, —
люди столпились,
табуном бежали.
А там,
в обоях,
меж тенями вина, 140 сморщенный старикашка плачет на рояле.
Окружают.
Над городом ширится легенда мук.
Схватишься за ноту —
пальцы окровавишь!
А музыкант не может вытащить рук
из белых зубов разъяренных клавиш.
Все в волнении.
И вот
сегодня
с утра
в душу 150 врезал матчиш[3] гу́бы.
Я ходил, подергиваясь,
руки растопыря,
а везде по крышам танцевали трубы,
и каждая коленями выкидывала 44!
Господа!
Остановитесь!
Разве это можно?!
Даже переулки засучили рукава для драки.
А тоска моя растет, 160 непонятна и тревожна,
как слеза на морде у плачущей собаки.
Еще тревожнее.
Старик с кошками
Вот видите!
Вещи надо рубить!
Недаром в их ласках провидел врага я!
Человек с растянутым лицом
А, может быть, вещи надо любить?
Может быть, у вещей душа другая?
Человек без уха
Многие вещи сшиты наоборот.
Сердце не сердится,
к злобе глухо.
Человек с растянутым лицом
(радостно поддакивает).
170 И там, где у человека вырезан рот,
многим вещам пришито ухо!
В. Маяковский
(поднял руку, вышел в середину).
Злобой не мажьте сердец концы!
Вас,
детей моих,
буду учить непреклонно и строго.
Все вы, люди,
лишь бубенцы
на колпаке у бога.
Я 180 ногой, распухшей от исканий,
обошел
и вашу сушу
и еще какие-то другие страны
в домино и в маске темноты.
Я искал
ее,
невиданную душу,
чтобы в губы-раны
положить ее целящие цветы.
(Остановился.)
190 И опять,
как раб
в кровавом поте,
тело безумием качаю.
Впрочем,
раз нашел ее —
душу.
Вышла
в голубом капоте,
говорит; 200 «Садитесь!
Я давно вас ждала.
Не хотите ли стаканчик чаю?»
(Остановился.)
Я — поэт,
я разницу стер
между лицами своих и чужих.
В гное моргов искал сестер.
Целовал узорно больных.
А сегодня
на желтый костер, 210 спрятав глубже слёзы морей,
я взведу и стыд сестер
и морщины седых матерей!
На тарелках зализанных зал
будем жрать тебя, мясо, век!
Срывает покрывал. Громадная женщина. Боязливо. Вбегает Обыкновенный молодой человек. Суетится.
В. Маяковский
(в стороне — тихо).
Милостивые государи!
Говорят,
где-то
— кажется, в Бразилии —
есть один счастливый человек!
Обыкновенный молодой человек
(подбегает к каждому, цепляется).
220 Милостивые государи!
Стойте!
Милостивые государи!
Господин,
господин,
скажите скорей:
это здесь хотят сжечь
матерей?
Господа!
Мозг людей остер, 230 но перед тайнами мира ник;
а ведь вы зажигаете костер
из сокровищ знаний и книг!
Я придумал машинку для рубки котлет.
Я умом вовсе не плох!
У меня есть знакомый —
он двадцать пять лет
работает
над капканом для ловли блох.
У меня жена есть, 240 скоро родит сына или дочку,
а вы — говорите гадости!
Интеллигентные люди!
Право, как будто обидно.
Человек без уха
Молодой человек,
встань на коробочку!
Из толпы
Лучше на бочку!
Человек без уха
А то вас совсем не видно!
Обыкновенный молодой человек
И нечего смеяться!
У меня братец есть, 250 маленький, —
вы придете и будете жевать его кости.
Вы всё хотите съесть!
Тревога. Гудки. За сценой крики: «Штаны, штаны!»
В. Маяковский
Бросьте!
Обыкновенного молодого человека обступают со всех сторон.
Если б вы так, как я, голодали —
дали
востока и запада
вы бы глодали,
как гложут кость небосвода
заводов копченые рожи!
Обыкновенный молодой человек
260 Что же, —
значит, ничто любовь?
У меня есть Сонечка сестра!
(На коленях.)
Милые!
Не лейте кровь!
Дорогие,
не надо костра!
Тревога выросла. Выстрелы. Начинает медленно тянуть одну ноту водосточная труба. Загудело железо крыш.
Человек с растянутым лицом
Если б вы так, как я, любили,
вы бы убили любовь
или лобное место нашли 270 и растлили б
шершавое потное небо
и молочно-невинные звезды.
Человек без уха
Ваши женщины не умеют любить,
они от поцелуев распухли, как губки.
Вступают удары тысячи ног в натянутое брюхо площади.
Человек с растянутым лицом
А из моей души
тоже можно сшить
такие нарядные юбки!
Волнение не помещается. Все вокруг громадной женщины. Взваливают на плечи. Тащат.
Вместе
Идем, —
где за святость 280 распяли пророка,
тела отдадим раздетому плясу,
на черном граните греха и порока
поставим памятник красному мясу.
Дотаскивают до двери. Оттуда торопливые шаги. Человек без глаза и ноги. Радостный. Безумие надорвалось. Женщину бросили.
Человек без глаза и ноги
Стойте!
На улицах,
где лица —
как бремя,
у всех одни и те ж,
сейчас родила старуха-время 290 огромный
криворотый мятеж!
Смех!
Перед мордами вылезших годов
онемели земель старожилы,
а злоба
вздувала на лбах городов
ре́ки —
тысячеверстые жилы.
Медленно, 300 в ужасе,
стрелки во́лос
подымался на лысом темени времен.
И вдруг
все вещи
кинулись,
раздирая голос,
скидывать лохмотья изношенных имен.
Винные витрины,
как по пальцу сатаны, 310 сами плеснули в днища фляжек.
У обмершего портного
сбежали штаны
и пошли —
одни! —
без человечьих ляжек!
Пьяный —
разинув черную пасть —
вывалился из спальни комод.
Корсеты слезали, боясь упасть, 320 из вывесок «Robes et modes»[4].
Каждая калоша недоступна и строга.
Чулки-кокотки
игриво щурятся.
Я летел, как ругань.
Другая нога
еще добегает в соседней улице.
Что же,
вы,
кричащие, что я калека?! — 330 старые,
жирные,
обрюзгшие враги!
Сегодня
в целом мире не найдете человека,
у которого
две
одинаковые
ноги!
Занавес
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Скучно. Площадь в новом городе. В. Маяковский переоделся в тогу. Лавровый венок. За дверью многие ноги.
Человек без глаза и ноги
(услужливо).
Поэт! 340 Поэт!
Вас объявили князем.
Покорные
толпятся за дверью,
пальцы сосут.
Перед каждым положен наземь
какой-то смешной сосуд. В. Маяковский
Что же,
пусть идут!
Робко. Женщины с узлами. Много кланяются.
Первая
Вот это слёзка моя — 350 возьмите!
Мне не нужна она.
Пусть.
Вот она,
белая,
в шелке из нитей
глаз, посылающих грусть!
В. Маяковский
(беспокойно).
Не нужна она,
зачем мне?
(Следующей.)
И у вас глаза распухли?
Вторая
(беспечно).
360 Пустяки!
Сын умирает.
Не тяжко.
Вот еще слеза.
Можно на туфлю.
Будет красивая пряжка.
В. Маяковский
(испуган)
Третья
Вы не смотри́те,
что я
грязная.
Вымоюсь — 370 буду чище.
Вот вам и моя слеза,
праздная,
большая слезища.
В. Маяковский
Будет!
Их уже гора.
Да и мне пора.
Кто этот очаровательный шатен?
Газетчики
Фигаро!
Фигаро! 380 Матэн!
Человек с двумя поцелуями. Все оглядывают. Говорят вперебой.
Смотрите —
какой дикий!
Отойдите немного.
Темно.
Пустите!
Молодой человек,
не икайте!
Человек без головы
И-и-и-и...
Э-э-э-э...
Человек с двумя поцелуями
390 Тучи отдаются небу,
рыхлы и гадки.
День гиб.
Девушки воздуха тоже до золота падки,
и им только деньги.
В. Маяковский
Что?
Человек с двумя поцелуями
Деньги и деньги б!
Голоса
Тише!
Тише!
Человек с двумя поцелуями
(танец с дырявыми мячами).
Большому и грязному человеку 400 подарили два поцелуя.
Человек был неловкий,
не знал,
что с ними делать,
куда их деть.
Город,
весь в празднике,
возносил в соборах аллилуя,
люди выходили красивое надеть.
А у человека было холодно, 410 и в подошвах дырочек овальцы.
Он выбрал поцелуй,
который побольше,
и надел, как калошу.
Но мороз ходил злой,
укусил его за пальцы.
«Что же, —
рассердился человек, —
я эти ненужные поцелуи брошу!»
Бросил. 420 И вдруг
у поцелуя выросли ушки,
он стал вертеться,
тоненьким голосочком крикнул:
«Мамочку!»
Испугался человек.
Обернул лохмотьями души своей дрожащее тельце,
понес домой,
чтобы вставить в голубенькую рамочку.
Долго рылся в пыли по чемоданам 430 (искал рамочку).
Оглянулся —
поцелуй лежит на диване,
громадный,
жирный,
вырос,
смеется,
бесится!
«Господи! —
заплакал человек, — 440 никогда не думал, что я так устану.
Надо повеситься!»
И пока висел он,
гадкий,
жаленький, —
в будуарах женщины
— фабрики без дыма и труб —
миллионами выделывали поцелуи,
всякие,
большие, 450 маленькие, —
мясистыми рычагами шлепающих губ.
Вбежавшие дети-поцелуи
(резво).
Нас массу выпустили.
Возьмите!
Сейчас остальные придут.
Пока — восемь.
Я —
Митя.
Просим!
Каждый кладет слезу.
В. Маяковский
Господа! 460 Послушайте, —
я не могу!
Вам хорошо,
а мне с болью-то как?
Угрозы:
Ты поговори еще там!
Мы из тебя сделаем рагу,
как из кролика!
Старик с одной ощипанной кошкой
Ты один умеешь песни петь
(На груду слёз.)
Отнеси твоему красивому богу,
В. Маяковский
Пустите сесть!
Не дают. В. Маяковский неуклюже топчется, собирает слезы в чемодан. Стал с чемоданом.
470 Хорошо!
Дайте дорогу!
Думал —
радостный буду.
Блестящий глазами
сяду на трон,
изнеженный телом грек.
Нет!
Век,
дорогие дороги, 480 не забуду
ваши ноги худые
и седые волосы северных рек!
Вот и сегодня —
выйду сквозь город,
душу
на копьях домов
оставляя за клоком клок.
Рядом луна пойдет —
туда, 490 где небосвод распорот.
Поравняется,
на секунду примерит мой котелок.
Я
с ношей моей
иду,
спотыкаюсь,
ползу
дальше
на север, 500 туда,
где в тисках бесконечной тоски
пальцами волн
вечно
грудь рвет
океан-изувер.
Я добреду —
усталый,
в последнем бреду
брошу вашу слезу 510 темному богу гроз
у истока звериных вер.
Занавес
ЭПИЛОГ
В. Маяковский
Я это все писал
о вас,
бедных крысах.
Жалел — у меня нет груди:
я кормил бы вас доброй нененькой.
Теперь я немного высох,
я — блаженненький.
Но зато 520 кто
где бы
мыслям дал
такой нечеловечий простор!
Это я
попал пальцем в небо,
доказал:
он — вор!
Иногда мне кажется —
я петух голландский 530 или я
король псковский.
А иногда
мне больше всего нравится
моя собственная фамилия,
Владимир Маяковский.
1913
Варианты и разночтения
Цензурный экземпляр:
В списке действующих лиц:
1) Владимир Владимирович Маяковский, поэт 20—2(?) лет. Отсутствуют — Человек с растянутым лицом, человек с двумя поцелуями.
Вместо женщины со слезинкой, женщины со слезой, женщины со слезищей — 7), 8), 9) женщины со слезинками и слезаньками.
10) Мужчина со слезищей
Газетчик, мальчик, девочки и др.
19−21 И небо плачет безудержно и звонко 53−54 И лягу светлый Перед 60 Весело. (Сцена представляет собой город и улицы. Праздник. Пока один поэт). После 68 Гладит. Весь борода. — отсутствует 69 Поэт продолжает —
Найдите жирных в домах скорлупах 71 Схватите за ноги тупых и глупых После 76 Тупые. Стали беспорядком, едят дальше, — отсутствует 89 [забили] шопоты зорь. 93 Хотят стереть нас бездушные вещи 94 I А с неба на вой человечьей орды
II А сверху на вой человечьей орды 95 I Глядит обезумевший бог
II Прорвавшись сквозь звездный чертог 98−99 I Сам бог вам кричит о жестокой расплате
II Сам он кричит о жестокой расплате 103 И гладьте сухих и черных кошек! 108 Наловите молний мигающих вспышки 111−112 Вольем в провода электрической тяги 113−114 Заскачут трамваи и пламя светилен. 116 И мир зашевелится в радостном гриме 117 I цветы распавлинятся в каждом окошке
II цветы испавлинятся в каждом окошке 120 Все кошки и кошки и черные кошки 123 Бросайте квартиры 129−130 Женщина с черными пещерами век 131−132 Мечется и кидает на тротуары плевки 135−136 Люди столпились и табуном бежали 137−139 А там в обоях меж фруктов и вина После 140 (Присутствующие на сцене окружают его) 142−143 Схватишься за ноту руку окровавишь После 145 (Сцена в волнении) 159−160 А тоска моя растет непонятно и тревожно После 161 Люди тревожнее 162−164 Человек со стертым лицом:
Вот видите
Вещи надо убить
В каждом диване вижу врага я 167 Ведь многие вещи сшиты наоборот 168−169 И сердце не сердится к злобе глухо После 171 Поэт выходит на середину сцены 173−174 Вас я сейчас как детей моих 176−178 Ведь вы без меня лишь бубенцы
I И погремушки из рога
II звенящие по грязным дорогам. 179−189 Я с крестом исканий
Обошел моря и сушу
Разевал глазами тело темноты
Я искал никем невиданную душу
(Взращивал адовы цветы) 194 отсутствует 197−198 I Она вышла ко мне в голубом капоте
II Вышла в голубом капоте 203−204 Вы ведь знаете я разницу стер 205 В мертвых моргах искал сестер. 208−209 А сегодня в желтый костер 211 Брошу бледный стыд сестер 214 Это вам молящийся век После 214 (Сдергивает покрывало. Люди видят громадную женщину. Толпятся около нее боязливо. Вбегает обыкновенный молодой человек суетится.) Поэт продолжает: 215−219 Если я так устал
как устал человек.
Обыкновенный молодой человек подбегает к каждому и хватает за одежду. 229 Ведь мозг людей остер 232 Из сокровищ вер и книг 235 А у меня есть знакомый 245 Станьте на коробочку! После 245 Голос из толпы После 252 Где-то нарастает тревога. За сценой слышен гудок автомобиля. Слышны слова: Штаны, штаны. После 262 Падает на колени После 266 (Тревога за сценой растет. Выстрел. Еще два выстрела один за другим. Начинает медленно тянуть одну ноту гобой, немножко позднее вступает контрабас). После 274 В мелодию за стеной вступает барабан. После 277 Волнение за стеной достигает последних размеров. Гром барабанов. Выстрелы. Люди столпились на сцене вокруг громадной женщины. Взваливают ее на плечи. Тащат к выходу. Кричат все вместе — 279−280 I Где за святость распяли пророка
II За чертой городского порога 281 Тела отдадим обнаженному плясу 283 Поставимте памятник красному мясу После 283 Дотаскивают женщину до дверей. Но вдруг все безумие за сценой обрывается. Приближающиеся шаги. Вбегает калека (в крови) радостный. Кричат. Люди столпились в углу. Женщина брошена. Калека. 288 У всех одни и те же лица 310 Сами плеснули на днище фляжек 311−312 От мертвого портного сбежали штаны 318 Вывалился из столовой комод. 319−320 И корсеты слезали боясь упасть
из вывесок платий мод 322−323 Чулки как кокотки игриво щурятся 330−332 Старые, потные, обрюзгшие враги 333−334 Ведь сегодня в целом мире не найдете человека 335−338 У которого две одинаковых ноги. После 338 Скучно. Сцена — площадь в новом городе. Сидит поэт. Переоделся в греческую тогу. Услужливо склонился калека. За дверью шаги многих ног. 345 И перед каждым положен наземь. 347−348 Что же подведите
пусть войдут После 348 Робко входят женщины со странными узлами. Их много. Кланяются. 353−355 Вот она белая в тряпках из нитей После 356 Поэт (с некоторым беспокойством) После 358 обращается к следующей — 360−363 Это пустяки
Сын умирает
Мне не тяжко
Вот вам еще слезинка 371 Вот вам и моя слезанька После 373 Поэт отходит испуганно. Дрожит. Старается скрыть волнение 377 И кто этот очаровательный шатен После 377 Врываются и пробегают гуськом газетчики После 380 Давно уж показавшийся человек приближается. После 380 Толпа шушукается. В ней уже давно человек без головы. Человек с растянутым лицом и друг. Толпа переговаривается 389 Т э э э После 389 Показавшийся человек. На плечах ноша.
Стал против поэта. Слова громко 393 Девушки неб тоже до золота падки 394 И им только деньги и деньги После 395 Показавшийся человек 396 Деньги и деньги После 396 Показавшийся человек размахивает руками. Бегает по площади. В толпе голоса —
Тише, тише
Потом снимает мешок, достает два мячика. Один большой, другой меньше, оба продавленные. Говорит и тихо начинает танцевать — 413 И одел как калошу 424 Мамочка, (мамочка) 427−428 И понес чтобы вставить в голубенькую рамочку. 429−430 И пока он долго рылся в пыли по чемоданам 433−437 Огромный, жирный, вырос, бесится 442−444 И пока висел он гладкий и жалконький 449−450 И большие и маленькие После 451 Показавшийся человек устал. Остановился. С ним поэт. Вбегают несколько детей, в руках кулечки. Кружатся вокруг площади. Кричат — 452 Да, нас много выпустили 455 Пока здесь кажется 8 456−458 Вот братец мой — Митя просим После 458 Все складывают слезы перед поэтом, их так много. Поэт отходит. Голос жалкий 459 Господа, господа После 463 Толпа угрожающе обступает его. Крики 464−465 Вы поговорите еще там мы из вас сделаем рагу После 466 Старик с одной кошкой ощипанной — 467 Ты один только умеешь песни петь После 468 Показывает на груду слез. Поэт опускается на стул — 469−470 Хорошо
Пустите дайте сесть После 470 Минута пауза. Поэт встает После 471 Выходит на самый край сцены. Говорит 472−473 Думал, что радостный буду 475−476 Сяду на трон как изнеженный сердцем грек 480 Я не забуду 485−486 Душу на шпилях домов 488 Луна будет рядом идти 492 На секунду примеряет мой котелок 493−494 Я с моей ношей 504−505 Рвет свою грудь океан изувер 507−508 И усталый в предсмертном бреду 511 К истоку звериных вер. Эпилог — отсутствует.
Первое издание:
В списке действующих лиц:
Владимир Владимирович Маяковский (поэт 20—25 лет).
Женщины со слезинками, слезаньками и слезищами.
Мужчина с двумя поцелуями.
В тексте:
12−14 Замечали вы как качается в каменных аллеях 19−21 И небо плачет безудержно и звонко 27 Солнце изласкало вас с назойливостью овода 31 И с душой натянутой как нервы провода 44 Я вам только голову пальцами трону 53−54 И лягу светлый 95 Глядит обезумевший 98−99 Он сам кричит о жестокой расплате 103 и гладьте сухих и черных кошек 113−114 Заскачут трамваи и пламя светилен 116 И мир зашевелится в радостном гриме 120 Все кошки и кошки и черные кошки 123 О бросьте квартиры 125 И гладьте сухих и черных кошек 129−132 Женщина с черными пещерами век
мечется и кидает на тротуары плевки 135−136 Люди столпились и табуном бежали После 140 Окружают его. Продолжает. После 145 Сцена в волнении. Дальше. 148−149 С утра мне в душу. 160 непонятно и тревожно После 161 Люди тревожнее 163 Вещи надо губить 167−168 Ведь многие вещи сшиты наоборот
И сердце не сердится После 171 выходит на средину города 173−174 Вас как детей моих 176−178 Ведь все вы люди лишь бубенцы
На колпаке у 179−180 Я ж с ногой распухшей от исканий 184 В домино и маске темноты После 189 Пауза После 202 Пауза 203−204 Я поэт разницу стер После 214 Сорвал покрывало. Громадная женщина. Около нее боязливо. Вбегает обыкновенный молодой человек. Суетится. Маяковский продолжает. После 219 Подбегает к каждому и хватает за одежду 229 Ведь мозг людей остер 230 Но пред тайнами 235−236 А у меня есть знакомый он уже 25 лет 245 Станьте на коробочку 247 А то ведь вас совсем не видно. 252 Вы ведь все хотите съесть После 252 Тревога. Гудок автомобиля. Слова: штаны, штаны. 254 Если б вы только как я голодали, После 262 На колени. После 266 Тревога выросла. Выстрел. Начинает медленно тянуть одну ноту водосточная труба. Железо крыш. 270 И растлили После 274 Вступают удары тысяч ног в натянутое брюхо площади. 275−277 А ведь из моей души тоже можно сшить такие нарядные юбки После 277 Волнение не помещается. Люди вокруг громадной женщины. Взваливают ее на плечи. Тащат к выходу. Кричат все вместе. 279−280 Где за 281 Тела отдадим обнаженному плясу После 283 Дотаскивают до дверей, но безумие надорвалось. Шаги. Калека в крови. Радостный. Люди в углу. Женщину бросили. 298 тысяче-верстные жилы. 302 Поднимался на лысом темени времен. 318−320 Вывалился из столовой комод.
И корсеты слезали боясь упасть
Из вывесок платий мод. 322−323 Чулки как кокотки игриво щурятся 330−338 Жирные старые обрюзгшие враги
Ведь сегодня в целом мире не найдете человека,
У которого две одинаковых ноги. После 338 Скучно. Площадь в новом городе. Маяковский переоделся в тогу. Лавровый венок. Услужливо калека. За дверью многие ноги. 345 И перед каждым положен наземь. После 356 Беспокоится. 363 Вот еще слезинка. 369−370 Помоюсь буду чище После 377 Крики. После 380 Гуськом газетчики. Пришедшая толпа. 388−389 И и ии иии
Т э э ээ 394 и им только деньги и деньги 405−408 Город весь в празднике возносил в соборах аллилуйи
Люди выходили красивое одеть. 413 И одел как калошу 423 И тоненьким голосочком крикнул 427−433 И понес чтобы вставить в голубенькую рамочку
И пока он долго рылся в пыли по чемодану
Оглянулся
А поцелуй лежит на диване
Огромный 436 отсутствует. 442−444 И пока висел он гадкий и жаленький 447 Миллионами выкидывали поцелуи 449−450 И большие и маленькие После 451 Дети как поцелуи 452 Да нас много выпустили 455 Пока здесь кажется восемь После 458 Слезы перед поэтом Маяковским. После 463 Крики. 464−465 Вы поговорите еще там
Мы из вас сделаем рагу 467−468 Ты один только умеешь песни петь
Отнеси это твоему красивому богу После 467 Показывает на груду слез. Строки 469−470 следовали в обратном порядке. После 469 ремарка отсутствует. 469−471 Хорошо
Пустите сесть.
Дайте дорогу 473 Что радостный буду 476 Как изнеженный телом грек 480−481 Я не забуду ваши ноги худые 487 Оставляя как локон клок за клоком 492 На секунду примерить мой котелок 493−494 Я с моей ношей. 504−505 Рвет свою грудь океан изувер 507 И усталый 510 Старому богу гроз После 511 Милостивые государи! 515 У меня нет груди 517 А теперь я немного высох 519−523 Но зато кто и где бы
человеку дал океанских мыслей простор. 526−527 И кричал оно вор 528−530 А теперь мне иногда кажется
Что я петух голландский
Или я вдруг
Поправки, внесенные Маяковским в 1915 г. в первое издание.
72 И дуйте в уши им, как в дыры флейте После 80 I Старик с кошками.
II Ария старика с черными сухими кошками. 87 И сотни крохотных горь 123 Бросьте квартиры, 125 Гладьте сухих и черных кошек. 129−130 Женщина. Черные пещеры век 160 Непонятна и тревожна
{{№|203−204Я разницу стер 318 Вывалился из спальни комод
«Простое как мычание»:
Перед 60 Весело. Город в паутине улиц. Праздник нищих. Один В. Маяковский. Приходящие приносят еду: железного сельдя с вывески, огромный золотой калач, складки нарисованного бархата. 72 дуйте в уши им, как в дырки флейте! 74 я горящий булыжник дум ем. После 76 Сцена наполняется. Человек без уха. Человек без ноги и другие. Тупые. Стали. Беспорядок. 87 и сотни крохотных горь. 90 Мягкие луны не властны над нами, 93 Лезут стереть нас бездушные вещи 95 глядит обезумевший.... 98−99 Бог
кричит о жестокой расплате, 121 Мы солнца приколем любимым на платья, 178 на колпаке..... 230 но пред тайнами мира ник; 231 а вы зажигаете костер 287 бремя 322 Чулки, как кокотки,
«Все сочиненное», «13 лет работы»:
Перед 220 Подбегает каждому. Цепляется 230 но пред тайнами мира ник;
↑ Машинопись с правкой, представленная в драматическую цензуру (1913, ЦГАЛИ), 1-е изд. (1914); экземпляр 1-го изд. с правкой (1915, БММ). «Простое как мычание»; «Все сочиненное»; «13 лет работы», т. II; Сочинения, т. I. Трагедия написана летом 1913 года в Москве и Кунцеве (под Москвой). Закончена в сентябре — октябре. Первоначальные варианты заглавия — «Железная дорога», «Восстание вещей». Поставлена была в декабре 1913 года в Петербурге в театре «Луна-парк» обществом художников «Союз молодежи». Декорации П. Филонова и И. Школьника. Все роли исполнялись учащимися и любителями. Режиссировал Маяковский. Он же исполнял заглавную роль. Спектакль, прошедший два раза (2 и 4 декабря), вызвал ряд резко отрицательных и издевательских рецензий буржуазной прессы. В автобиографии Маяковский говорит: «Просвистели ее (трагедию) до дырок». Экземпляр трагедии, представленный в драматическую цензуру 9 ноября 1913 года, показывает, что Маяковский сделал для сцены ряд купюр и исправлений в местах, которые не могли быть разрешены цензурой (см. разночтения строк 94—95, 98—99, 176—178, 279—280). Отдельным изданием трагедия вышла в марте 1914 года под маркой «Первый журнал русских футуристов». В тексте этого издания изъято слово «бог» в строках 95, 98: «глядит обезумевший бог», «Он бог, а кричит о жестокой расплате», и сняты строки 279—280; «Где за святость распяли пророка».
↑Старик с сухими черными кошками. — Объяснение этого образа см. в статье Маяковского «Без белых флагов»: «... Ведь когда египтяне или греки гладили черных и сухих кошек, они тоже могли добыть электрическую искру, но не им возносим мы песнь славы, а тем, кто блестящие глаза дал повешенным головам фонарей и силу тысячи рук влил в гудящие дуги трамваев».
