1879. править
ВИЗИТЪ ЗНАХАРЯ. править
Маленькая комнатка. Высокая двухъ-спальная кровать съ кучей подушекъ. На окнѣ чижъ въ клѣткѣ; на стѣнахъ лубочныя божественныя картинки, приколотыя булавками, часы съ расписнымъ циферблатомъ и съ мѣшкомъ песку вмѣсто гири. На диванѣ у стола за самоваромъ сидятъ двѣ женщины и пьютъ чай. Изъ сосѣдней комнаты по временамъ доносится стонъ. Женщины полушепотомъ ведутъ разговоръ.
— Вишь какъ стонетъ! — говоритъ пожилая женщина въ темномъ платкѣ на головѣ. — Разчесался весь… Ужъ ты тамъ какъ хочешь, Пелагея Вавиловна, а ему непремѣнно кто-нибудь по злобѣ слѣдъ вырѣзалъ — вотъ оттого-то на него никакое лѣченіе и не дѣйствуетъ. Я ему и суставъ на суставъ наставила, и хрустъ въ груди дѣлала, становую жилу выпрямила — ничего! Помилуй, родная, у меня полковники исцѣлялись, а тутъ простой человѣкъ… Я тоже лѣкарка опытная! У меня бумага съ семью печатями съ благодарностью отъ одного статскаго полу-генерала… Выше чиномъ я не лѣчила, не хвастаюсь. Ну, полно, не плачь.
— Знаю, знаю, — отвѣчаетъ другая женщина въ капотѣ, очевидно хозяйка, и всхлипываетъ. — Ужъ такъ жалко, такъ жалко, что и сказать нельзя. Конечно, я отъ него, голубчика, кромѣ синяковъ да зуботыченъ ничего не видала, а все-таки мужъ… Кушайте еще чашечку…
— Постой, постой! Развѣ листочками его отъ семи опаренныхъ вѣниковъ попоить?..
— Нѣтъ, ужъ ты погоди до поры до времени, платокъ байковый я тебѣ все равно за благодарность подарю, а сегодня я другаго лекаря дожидаю. Сапожникъ онъ, но свое дѣло, говорятъ, такъ знаетъ что просто на удивленіе. Всѣ Пески у него лѣчатся. Теперича зубную боль въ одинъ мигъ… и самымъ простымъ манеромъ… Велитъ открыть ротъ, да и плюнетъ на больной-то зубъ. И какъ рукой сниметъ. Ужъ ежели этотъ ничего не подѣлаетъ, ну тогда въ больницу… Вѣдь иногда и ученые доктора помогаютъ. Конечно, по человѣчеству жалко, потому въ больницѣ этой какъ привезутъ, сейчасъ первое дѣло въ ванную въ кипятокъ сажаютъ… Ну, да Богъ милостивъ.
— Пелагея Вавиловна! Пелагея Вавиловна! — съ испугомъ вбѣгаетъ кухарка. — Тамъ въ кухнѣ, лѣкарь этотъ самый съ Песковъ пришелъ.
— Ахъ, Боже мой! Ахъ, Боже мой! Вотъ онъ на поминѣ-то легокъ. Зови его, зови скорѣе, — суетится хозяйка. — Голубушка, посовѣтуйся съ нимъ, можетъ вкупѣ-то лучше, — обращается она къ лѣкаркѣ.
На порогѣ показывается лѣкарь, черноволосый, мрачный мужчина въ кафтанѣ на лисьемъ мѣху, уставляетъ глаза въ уголъ на образъ и крестится.
— Прошу покорно, батюшка, прошу покорно! — упрашиваетъ хозяйка.
Лѣкарь хмурится, дѣлаетъ повелительный жестъ и становится въ позу.
— Позвольте, сударыня, не портите дѣла? Прежде нужно опросъ сдѣлать, — говоритъ онъ. — Отвѣчайте по всѣмъ статьямъ. Какой вы вѣры?
— Русской, церковной.
— Зубы всѣ цѣлы?
— То-есть, у меня или у мужа?
— Не перебивайте, сударыня. Коли я васъ спрашиваю, значитъ, про ваши зубы.
— Всѣ цѣлы, всѣ, одинъ только какъ-будто подгнилъ.
— Много-ли вамъ лѣтъ и кое время въ брачномъ сожитіи состоите?
— Тридцать семь лѣтъ, девятнадцатый годъ замужемъ.
— Имѣли-ли отъ мужа увѣчья, искалѣченіе ребръ и какіе-нибудь вывихи?
— То-есть, какъ это сказать… Темя разъ дѣйствительно проломилъ…
— Значитъ, были. Дѣтей имѣете?
— Нѣтъ, батюшка, не благословилъ Богъ. Племянницу махонькую при себѣ держимъ.
— Нѣмъ торгуете?
— Курень у насъ пирожный, такъ мальчишекъ изъ себя около питейныхъ домовъ съ корытцами разставляемъ. По лѣтамъ квасомъ, а теперь сбитнемъ…
— Вы мужа лѣчить хотите? У него жаръ, отсутствіе понятіевъ, въ забытьи, безпищіе, сирѣчь, противность къ ѣдѣ и свербленіе во всей кожѣ?
— Точно такъ, батюшка, вотъ онъ, посмотрите его. Мы такъ полагаемъ, что его злые люди испортили, слѣдъ его на снѣгу вырѣзали. Пожалуйте, ощупайте его.
— Я, сударыня, лѣчу только заглазно. Мнѣ нѣтъ нужды никого ощупывать. Въ томъ-то моя и сила, что я напередъ знаю, что у человѣка внутри есть. У вашего супруга печенка сошла съ мѣста и сердце играетъ не такъ, какъ слѣдуетъ.
— Вотъ, батюшка, тоже лѣкарка, — указываетъ хозяйка на другую женщину.
— Это намъ наплевать! Теперь, раба божія, говори свое имя и имя сочетавшагося съ тобой во бракѣ. Вы въ законномъ сожитіи?
— Въ законномъ, въ законномъ. Въ деревнѣ вѣнчаны. Меня зовутъ Пелагея, а его Никаноръ.
— Теперь отвѣчай всю правду. Ты говоришь, что въ законномъ, а…
Лѣкарь подходитъ къ хозяйкѣ и шепчетъ что-то на ухо. Та краснѣетъ и потупляетъ глаза.
— Нѣтъ, батюшка, нѣтъ. Вѣдь онъ упаси Богъ какой… Полѣно, такъ полѣномъ, разъ весломъ отъ опары хватилъ.
— Ну, не согрѣшила, такъ и чудесно! Возьми семь углей изъ семи печей, у сосѣдей попроси — дадутъ, перемѣшай это со льдомъ и давай глотать въ нутро. Потомъ накрой ему чрево войлокомъ, накали утюгъ, да и гладь его утюгомъ-то, пока его въ потъ не ударитъ и при этомъ приговаривай «суставъ на суставъ, здоровью мѣсто оставь». Поняла?
— Поняла, батюшка.
— А теперь припасай два рубля.
— Вотъ, батюшка.
— Ну, прощай, раба Пелагея. Теперь отвернись и не гляди какъ я изъ горницы уйду. Завтра я его опять навѣщу, а ты приготовь трехрублевую бумажку. Такъ помни: «суставъ на суставъ, здоровью мѣсто оставь»!
Лѣкарь подбоченивается и выходитъ изъ горницы.