Визитёр без головы (Дорошевич)/ДО
| Визитеръ безъ головы : Страшная легенда[1] |
| Источникъ: Дорошевичъ В. М. Собраніе сочиненій. Томъ VI. Юмористическіе разсказы. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1907. — С. 127. |
Въ самый день новаго 189… года Одесса была встревожена до необычайности страннымъ извѣстіемъ.
Въ городѣ появился визитеръ безъ головы.
Онъ являлся во многіе дома.
Входилъ, кланялся, сидѣлъ пять минутъ, вынималъ часы, снова кланялся и уходилъ.
И все это натурально, не говоря ни слова.
На странномъ визитерѣ былъ фракъ, модный галстукъ, даже съ претензіей на франтовство; на одной рукѣ перчатка цвѣта gris-perle[2]; въ лѣвой рукѣ онъ держалъ цилиндръ.
Словомъ, все какъ слѣдуетъ, нехватало только головы.
Его видѣли у себя Марья Гавриловна, Марья Михайловна, Марья Васильевна, еще четыре Марьи Васильевны, Марья Игнатьевна, Варвара Ивановна, Татьяна Петровна и Перепетуя Григорьевна.
Значитъ, правда.
Не могла же одна и та же галлюцинація явиться сразу у восьми Марій, живущихъ въ разныхъ концахъ города и, кромѣ того, находящихся между собой даже въ ссорѣ.
Стали доискиваться, кто бы это могъ быть.
Сначала, конечно, рѣшили, что это продѣлка какого-нибудь ростовщика.
Пересчитали, — оказалось, что ростовщики въ полномъ комплектѣ и всѣ люди съ головой.
Тогда подумали, что голову потерялъ кто-нибудь изъ гг. чиновниковъ, на которыхъ, какъ извѣстно, всегда лежитъ масса обязанностей и которымъ вслѣдствіе этого ничего не составляетъ потерять голову.
Но пересчитали и чиновниковъ, — оказалось, что ихъ въ Одессѣ даже больше, чѣмъ слѣдуетъ.
Экспортеры тоже оказались въ достаточномъ количествѣ.
Кто бы это могъ быть?
Нѣкто выразилъ догадку:
— Человѣкъ безъ головы не можетъ, господа, быть ни кѣмъ инымъ, какъ гласнымъ думы!
Собрали экстренное засѣданіе, нарочно поставили на баллотировку какой-то очень важный вопросъ о какомъ-то очень дѣльномъ переустройствѣ въ городѣ.
Вопросъ былъ, конечно, отклоненъ единогласно. Сосчитали шары, — ровно 72 черныхъ.
Всѣ гласные налицо, и всѣ, по крайней мѣрѣ, по внѣшнему виду, имѣютъ на плечахъ голову!
Что за оказія?
Тогда рѣшили, что человѣкъ, публично показывающійся безъ головы, не кто иной, какъ журналистъ.
И ни кѣмъ инымъ даже и быть не можетъ.
На самомъ дѣлѣ!
Кому можетъ прійти въ голову мысль показываться въ обществѣ въ такомъ неприличномъ видѣ?
Кто еще можетъ не только легко и свободно обходиться безъ такого необходимаго украшенія, какъ голова, но даже и бравировать этимъ обстоятельствомъ, являться въ гостиныя, какъ будто говоря:
— Смотрите, молъ! Вотъ и безъ головы, — а это мнѣ ничуть не препятствуетъ!
Къ тому же извѣстно, что журналисты только и думаютъ, какъ бы кому-нибудь причинить какую-нибудь непріятность.
Такъ и рѣшили.
Визитирующій покойникъ такъ бы и былъ безо всякой съ его стороны вины зачисленъ въ журналисты, если бъ его званіе, какъ это вообще случается съ правдой, не было обнаружено совершенно нечаянно.
Замѣчено было, что весь городъ дуется на нѣкоего Ивана Ивановича Иванова.
Человѣка неопредѣленныхъ занятій, но весьма опредѣленнаго образа жизни: онъ круглый годъ только и дѣлалъ, что визиты.
И вдругъ на Новый годъ Иванъ Ивановичъ оказался передъ всѣмъ городомъ, прямо говоря, свиньею.
Всѣ были, даже какой-то визитеръ безъ головы заѣзжалъ, а Иванъ Ивановичъ не былъ.
И не только не былъ, но даже и карточки въ конвертѣ «Краснаго Креста» не прислалъ, что стоитъ всего десять копеекъ.
И не только все это съ безстыдствомъ, свойственнымъ невѣжѣ, продѣлалъ, но даже и потомъ не заѣхалъ извиниться и объяснить, почему ни самъ не былъ, ни карточки съ крестомъ не прислалъ.
И послѣ всего этого пересталъ гдѣ бы то ни было показываться.
Тутъ-то всѣ и поняли, что странный визитеръ безъ головы былъ не кто иной, какъ Иванъ Ивановичъ.
Узнали даже, какъ это съ нимъ случилось.
У Ивана Ивановича, оказывается, было 666 визитовъ.
Онъ входилъ, кланялся, сидѣлъ, снова кланялся и уходилъ и отъ поклоновъ такъ отмоталъ себѣ голову, что она ужъ на 333-ьемъ визитѣ висѣла у него какъ на ниточкѣ.
Это было у Агаѳьи Ѳоминишны.
Агаѳья Ѳоминишна еще даже замѣтила:
— Смотрите, Иванъ Ивановичъ, съ этими визитами вы потеряете голову! Увѣряю васъ, что потеряете.
На что Иванъ Ивановичъ тонкимъ и пискливымъ голосомъ, — голосъ поневолѣ былъ тонокъ и пискливъ, разъ шея стала какъ ниточка…
На что Иванъ Ивановичъ тонкимъ и пискливымъ голосомъ отвѣтилъ:
— Ничего-съ! Дѣло привычное!
И вотъ, въ одномъ домѣ, раздѣваясь въ передней, бѣдный Иванъ Ивановичъ вмѣстѣ съ цилиндромъ снялъ съ себя и голову.
Это не помѣшало, однако, обезглавленному войти въ гостиную
Что вполнѣ согласно даже съ выводами науки.
Извѣстно, напримѣръ, что пѣтухи, обезглавленные поваромъ, нѣкоторое время еще продолжаютъ бѣгать по двору, имѣя голову висящею набекрень, какъ бы нѣкоторый, вовсе не нужный для живыхъ существъ, придатокъ.
Иванъ Ивановичъ въ данномъ случаѣ поступилъ совсѣмъ какъ пѣтухъ.
Онъ не только вошелъ въ гостиную, посидѣлъ пять минутъ, раскланялся точь въ точь такъ же, какъ будто онъ былъ съ головой, и ушелъ, но, уходя, даже взялъ остолбенѣвшую отъ ужаса горничную двумя пальцами за подбородокъ.
Словомъ, и безъ головы Иванъ Ивановичъ дѣйствовалъ такъ же, какъ будто онъ былъ человѣкомъ съ головой.
Это была несомнѣнная истина.
Хозяйка дома, какъ теперь оказывается, замѣтила у визитера даже голову, торчавшую изъ цилиндра но тогда не обратила на это вниманія, принявъ ее за носовой платокъ.
Итакъ, это, несомнѣнно, былъ Иванъ Ивановичъ!
Люди, особенно клявшіеся въ этомъ, говорили даже, будто визитеръ носитъ по гостинымъ свою голову подъ мышкой.
И даже будто бы даетъ цѣловать дамамъ.
Увѣряли, что они сами видѣли эту голову, узнали въ лицо и что это было, несомнѣнно, лицо Ивана Ивановича.
Но это было ужъ преувеличеніемъ.
Головы подъ мышкой Иванъ Ивановичъ развозить по гостинымъ,; а тѣмъ болѣе давать цѣловать дамамъ никакъ не могъ, потому что онъ потерялъ эту голову на улицѣ.
Это тоже было теперь узнано.
Уѣзжая отъ Фунтиковыхъ, онъ встрѣтилъ по дорогѣ одного знакомаго, раскланялся съ нимъ, и въ это время выронилъ голову изъ цилиндра на мостовую.
Голову впослѣдствіи замѣтилъ городовой.
Онъ поднялъ ее, сказавъ:
— Должно-быть, какой-нибудь велосипедистъ обронилъ!
И за ненадобностью бросилъ бродячей собакѣ.
Собака голову съѣла, отравилась и заболѣла очень страннымъ бѣшенствомъ.
Начала бѣгать по всѣмъ дворамъ.
Вбѣжитъ, помахаетъ хвостомъ, тявкнетъ разъ и побѣжитъ дальше.
Теперь всѣ подлинно знали, кто такой визитеръ безъ головы.
Но отъ этого было не легче.
Визитирующій покойникъ продолжалъ свою дѣятельность.
Прошелъ первый, второй, третій день Новаго года, — кончились праздники, прекратились визиты и начались благотворительные балы, а обезглавленный визитеръ все еще продолжалъ дѣлать визиты, въ нѣкоторыхъ домахъ бывая даже по нѣскольку разъ въ день!
Что всего ужаснѣе, — отъ него не спасали даже запертыя двери.
Въ этомъ было что-то сверхъестественное.
Запертыя на замокъ двери онъ отворялъ преспокойно, какъ будто онѣ были просто притворены, входилъ въ гостиную, кланялся, сидѣлъ пять минутъ, снова кланялся и уходилъ.
Со смертью Иванъ Ивановичъ потерялъ, очевидно, не только жизнь, но и всю свою деликатность.
Ему говорили, что «господъ нѣтъ дома», но безголоваго покойника это не останавливало.
Онъ шелъ по всѣмъ комнатамъ, отворяя всѣ двери, находилъ спрятавшихся хозяевъ, пожималъ мужскія руки своей ледяною рукой, а дамскія ручки поднималъ, какъ будто для поцѣлуя, но, конечно, не цѣловалъ за полнымъ отсутствіемъ головы и всего, что на ней находится.
Одну даму хорошаго общества онъ, по слухамъ, вытащилъ даже за ногу изъ-подъ кровати и просидѣлъ передъ нею пять минутъ, несмотря на то, что дама была такъ неодѣта, что поневолѣ должна была сказать:
— Pardon[3]!
Такая дерзость визитирующаго покойника не могла, конечно, продолжаться далѣе.
Полиція приняла было свои мѣры, но ничего не могла сдѣлать, такъ какъ странствующему покойнику, за отсутствіемъ мѣстожительства, не могли вручить повѣстки.
Тогда рѣшили исправить покойника при помощи прессы.
Въ одинъ прекрасный день всѣ пять одесскихъ газетъ появились съ большими статьями, въ которыхъ онѣ съ рѣдкимъ единодушіемъ порицали визитирующаго покойника.
Но какъ!
Никогда другъ друга гг. одесскіе литераторы не отдѣлывали такъ, какъ отдѣлывали теперь «визитера безъ головы».
Всѣ пять хроникеровъ весьма тонко и не безъ остроумія замѣчали, что человѣкъ, ухитряющійся являться въ общество безъ головы, — долженъ быть глупъ.
Это было сказано, въ виду статьи 1039-ой, конечно, значительно мягче, но истинныя намѣренія автора все-таки сквозили въ статьѣ.
Можно было догадаться, что онъ хотѣлъ сказать именно это, а не что-нибудь другое.
Словомъ, послѣ такихъ статей, да еще во всѣхъ пяти газетахъ, покойнику только и могло оставаться, что провалиться сквозь землю.
Статьи были таковы, что послѣ нихъ нельзя было никуда показать носа.
Но въ томъ-то и дѣло, что у визитирующаго покойника не было ни головы ни того, что на ней обыкновенно растетъ!
На слѣдующее утро всѣ пять хроникеровъ были, къ ужасу всего города, найдены за письменными столами безъ головъ.
Головы валялись тутъ же, въ корзинахъ для бумагъ, и, казалось, съ недоумѣніемъ таращили глаза:
— Ну, какъ-то теперь безъ насъ наши хозяева сочиненія сочинять будутъ?
Это было страшно.
Но страшнѣе всего было то, что передъ каждымъ обезглавленнымъ хроникеромъ лежало по четвертушкѣ бумаги, на которой, видимо, собственной кровью было написано;
«Это сдѣлалъ онъ. Спѣшимъ, однако, успокоить читателей, что это непріятное обстоятельство отнюдь не помѣшаетъ намъ ежедневно дѣлиться нашими замѣчаніями по поводу фактовъ текущей жизни».
Это навело ужасъ на городъ.
Съ тѣхъ поръ, какъ ему печатно указали на все неприличіе отсутствія головы, покойникъ, видимо, ожесточился и сталъ необычайно дерзокъ.
Начали повторяться ужасные случаи.
Покойника видѣли поздно ночью на Романовкѣ, на Пересыпи, на Молдаванкѣ.
Онъ безпокоилъ проѣзжихъ.
Становился сзади саней, на полозья, какъ это дѣлаютъ мальчишки, желая «покататься», бралъ проѣзжаго за голову, отрывалъ ее, разсматривалъ при лунномъ свѣтѣ и бросалъ.
Визитирующій покойникъ, затронутый замѣтками въ прессѣ, видимо, отыскивалъ свою голову.
Пока это случалось на Слободкѣ-Романовкѣ, па Пересыпи и Молдаванкѣ, еще все ничего, но когда покойникъ сталъ по вечерамъ появляться и на Дерибасовской, тогда на его вредную дѣятельность обратило вниманіе даже городское самоуправленіе.
Было назначено экстренное засѣданіе, хотѣли выбрать комиссію, которая съѣздила бы за границу и освѣдомилась, что тамъ предпринимаютъ въ подобныхъ случаяхъ.
Но тутъ случилось происшествіе, которому трудно было бы даже повѣрить, если бы его не зналъ и о немъ не разсказывалъ весь городъ.
Едва приступили къ баллотировкѣ, въ залѣ появился покойникъ.
Прежде даже, чѣмъ тѣ успѣли это замѣтить, онъ оторвалъ всѣмъ до одного гласнымъ головы, побросалъ ихъ, какъ кегельные шары, въ кучу и удалился.
Въ иностранныхъ газетахъ появились корреспонденціи о томъ, что въ Одессу пріѣхалъ извѣстный Джэкъ-потрошитель и отрываетъ жителямъ головы, какъ головки редиски отъ травы.
Что онъ на-дняхъ еще обезглавилъ весь муниципалитетъ, «послѣ чего муниципальная дѣятельность приняла нѣсколько странный характеръ нѣкоторой неустойчивости во мнѣніяхъ».
Въ городѣ началась настоящая паника.
Обезглавленные трупы считались десятками.
Очень часто поутру нельзя было пройти отъ головъ, которыя валялись по тротуарамъ и попадали пѣшеходамъ подъ ноги. Такъ что многіе служащіе городской управы стали опаздывать на службу.
Жители спѣшили выбраться изъ города.
Уѣхало даже нѣсколько ростовщиковъ.
Вообще неизвѣстно, что сдѣлалось бы съ городомъ, если бъ въ одинъ прекрасный день въ Одессѣ не появился вдругъ… Иванъ Ивановичъ.
Не только съ головой, но даже пополнѣвшій.
На всѣ вопросы:
— Нашли голову?
Онъ отвѣчалъ только изумленными взглядами и спѣшилъ, какъ это подобаетъ всякому человѣку съ головой, извиниться, что на новый годъ не могъ ни пріѣхать лично ни прислать карточки, такъ какъ наканунѣ долженъ былъ уѣхать въ деревню къ тяжко заболѣвшему дядѣ.
Но теперь, славу Богу, все устроилось, дядя умеръ, и онъ спѣшитъ воспользоваться случаемъ и т. д.
— А какъ же трупы? А гласнымъ кто жъ поотрывалъ головы? — спроситъ читатель.
Никто не отрывалъ.
Да и зачѣмъ отрывать гласнымъ головы? Развѣ онѣ имъ мѣшаютъ?
И труповъ ровно никакихъ не было.
Всю исторію «о визитерѣ безъ головы», какъ это потомъ оказалось, выдумалъ и пустилъ по городу одинъ хлѣбный контористъ, въ кондитерской Фанкони, отъ скуки, за отсутствіемъ дѣлъ.
Можете себѣ представить, что ему за это потомъ было!
Городъ успокоился, хотя во многихъ домахъ все же перестали послѣ этого принимать Ивана Ивановича.
Это случилось именно въ тѣхъ домахъ, хозяева которыхъ особенно клялись, что «визитеръ безъ головы» былъ у нихъ и они узнали въ немъ Ивана Ивановича.
Такова страшная легенда.
Изъ нея читатели, быть-можетъ, увидятъ, какъ опасно дѣлать много визитовъ.