Взятие Хивы и Хивинская экспедиция 1873 года (Лобысевич)/ДО

Взятие Хивы и Хивинская экспедиция 1873 года
авторъ Федор Иванович Лобысевич

Опубл.: 1873. Источникъ: az.lib.ru • Материалы для истории похода.
Статья первая.

ВЗЯТІЕ ХИВЫ
и
ХИВИНСКАЯ ЭКСПЕДИЦІЯ 1873 ГОДА

МАТЕРІАЛЫДЛЯ ИСТОРІИ ПОХОДА. СТАТЬЯ ПЕРВАЯ.

I.

Хивинское ханство еще въ началѣ XVII-го столѣтія обращало на себя вниманіе русскихъ, потому что его географическое положеніе, въ низовьяхъ важнѣйшей водной артеріи, всегда представляло вопросъ огромной важности въ отношеніи водяного пути по Аму-Дарьѣ и зависимости отъ этого пути всѣхъ нашихъ какъ торговыхъ, такъ политическихъ и административныхъ дѣйствій относительно всей Средней Азіи. Хотя топографія мѣстности не составляетъ нашего предмета, но чтобы читателю удобнѣе было слѣдахъ по картѣ за движеніями войскъ и видѣть то географическое положеніе, которое занимаетъ Хива въ политическомъ отношеніи къ землямъ, занимаемымъ подданными намъ киргизами, остановлюсь на бѣгломъ описаніи мѣстности, прилегающей къ хивинскимъ владѣніямъ, или, вѣрнѣе сказать, составляющей наши окраины. Оффиціально окраинами своими мы считаемъ: съ сѣвера — Мангишлакъ, съ степями киргизовъ оренбургскаго вѣдомства; съ востока — Аму-Дарью, съ хивинскими и бухарскими владѣніями, и съ юга — Альбуразскія горы, съ Черною рѣчкою, впадающею въ Каспійское море и отдѣляющею Туркменію отъ Астрабадской области Персіи; собственно же оренбургское вѣдомство, съ отдѣленіемъ отъ него, въ 1870 году, Мангишлака, считаетъ своей пограничной чертой, впрочемъ весьма фиктивной, линію, идущую отъ Мертваго-Култука по сѣверной окраинѣ Усть-Урта^[1] къ Аральскому морю. Къ пограничной чертѣ этой примыкаютъ уѣзды Гурьевскій, Эмбенскій и южная сторона Иргизскаго. До 1869 года, несмотря на столѣтнее владѣніе этими мѣстами и всею за-уральскою степью, мы не знали ни разстояній, ни даже отдѣльныхъ пунктовъ всей этой мѣстности, и только съ этого года, сначала по случаю возмущенія киргизовъ, при введеніи у нихъ новаго положенія, а затѣмъ для водворенія спокойствія въ степи и огражденія отъ часто повторявшихся въ это время набѣговъ мелкихъ шаекъ на орско-казалинскій трактъ, — набѣговъ, которые состояли преимущественно изъ бѣглыхъ нашихъ киргизовъ, откочевавшихъ въ Хиву, и, при участіи самихъ хивинцевъ, вторгавшихся на этотъ трактъ чрезъ Усть-Уртъ, Самъ и Мынъ-Су-Алмазъ на Эмбу, или чрезъ Каратамакъ, Барсуки и Мугоджарскія горы, оренбургское начальство вынуждено было принятъ самыя энергическія мѣры и, кромѣ постройки въ періодъ этого времени трехъ укрѣпленій, Уильскаго, Эмбенскаго и Нижне-эмбенскаго, высылать ежегодно самостоятельные отряды, которые преимущественно занимали важнѣйшіе стратегическіе пункты по линіи отъ Нижне-эмбенскаго укрѣпленія въ низовьяхъ Эмбы, близъ оз. Масше, вверхъ по рѣкѣ Эмбѣ, чрезъ Эмбенскій постъ, Чушкакуль и Джебыске къ Каратамаку, поддерживая между собой непрерывную связь посылкою постоянныхъ разъѣздовъ. Одинъ изъ такихъ отрядовъ(конный) еще въ 1870 году, съ цѣлію изслѣдовать пути, ведущіе чрезъ Усть-Уртъ, перешелъ, имѣя при себѣ даже орудіе, на сѣверный чинкъ (чинкомъ киргизы называютъ обрывистый берегъ, которымъ со всѣхъ сторонъ очерчивается плоская возвышенность Усть-Урта). Достигая въ нѣкоторыхъ мѣстахъ значительной высоты, чинкъ спускается къ отлогой, низменной степи такими крутыми террасами, загроможденными утесами и каменными глыбами, что доступъ на него дѣлается возможнымъ только по тремъ извѣстнымъ дорогамъ, идущимъ отъ Эмбы: первая чрезъ уроч. Учь-канъ, лѣвѣе горы Джазлы, вторая между Джилдинскими горами на Ичекакарганъ и далѣе къ Ургенчу, и третья еще лѣвѣе, между оврагами Арсаемъ и Карасаемъ, почти по берегу Аральскаго моря. Всѣ остальныя мѣста чинка очень круты, и обнаженные камни, висящіе надъ страшными кручами, дѣлаютъ доступъ туда почти невозможнымъ.

Высылкой этихъ отрядовъ, кромѣ того что достигнута цѣлъ умиротворенія киргизовъ и удержанія ихъ въ постоянномъ повиновеніи, принесена еще и та несомнѣнная и чрезвычайно важная польза, что въ теченіе этого времени территорія нашей степи настолько изслѣдована во всѣхъ ея направленіяхъ, что мы, не краснѣя, можемъ отвѣчать, по крайней мѣрѣ, на вопросы о той мѣстности, которая считается уже болѣе ста лѣтъ въ составѣ имперіи. Рекогносцировочныя партіи при отрядахъ составили довольно точные маршруты отъ Оренбурга чрезъ Акъ-Тюбя къ эмбенскому посту и чрезъ Илецкъ къ Уильскому укрѣпленію, а отъ сего послѣдняго въ Эмбѣ, Масше, Акъ-Тюбя и Иргизу. Кромѣ того, произведены рекогносцировки мѣстности внизъ по теченію Эмбы въ морю, въ глубь Усть-Урта до подошвы чинка у уроч. Мынъ-Су-Алмаза, и отъ Эмбенскаго поста, чрезъ оврагъ Джебыске, до оз. Самъ, и отъ того же оврага, а равно и отъ залива Перовскаго, вдоль по сѣверо-западному берегу Аральскаго моря, до копаней (колодцы) Акты-венды, южнѣе Каратамака и, наконецъ, до мыса Джаманъ-Мурунъ (Акъ-Тумсукъ). При этихъ рекогносцировкахъ оказалось, что мѣстность за Каратамакомъ, исключая скатовъ чинка. къ морю, гдѣ встрѣчаются изрѣдка кормовыя травы, но доступъ куда, по чрезвычайной крутизнѣ скатовъ, очень труденъ, — камениста и совершенно безплодна, лишь кое-гдѣ покрыта полынью и мелкой колючкой. Вода въ колодцахъ встрѣчается хотя въ достаточномъ количествѣ для небольшого отряда (отрядъ въ этой мѣстности, бывшій тамъ въ 1872 году отъ войскъ оренбургскаго округа, обстоялъ изъ одной роты пѣхоты и двухъ сотенъ казаковъ), но соленая. Съ приближеніемъ же въ Бунграду замѣтно улучшается какъ качество воды, такъ и количество ея, а равно и корма. Такимъ, образомъ, то установившееся традиціонное понятіе о трудности подъема чрезъ Усть-Уртъ и о невозможности вообще предпринять какое-либо серьёзное движеніе къ Хивѣ со стороны оренбургской, по случаю будто бы совершенной безплодности и безводности Усть-Урта, — отчасти разсѣяно. Хива до сихъ поръ была убѣждена въ недосягаемости ея для нашихъ отрядовъ, и этому она, кажется, приписывала, что и всѣ ея враждебныя дѣйствія противъ насъ оставались безнаказанными. Убѣжденіе это отчасти поддерживалось въ Хивѣ и нашими дальними киргизами, какъ, напримѣръ, адаевцами и чумичли-табынцами и др., которые, перекочевывая зимой на Усть-Уртъ, были заинтересованы по своимъ личнымъ выгодамъ поддергивалъ это мнѣніе, такъ какъ, опасаясь преслѣдованія за безпорядки и грабежи, которые они иногда совершали во время лѣтнихъ кочевокъ на Мангишлакѣ, такіе киргизы были принуждены уходить за Усть-Уртъ, къ предѣламъ ханства. Проникнувъ, какъ мы уже видѣли выше, до Акъ-Тумсука на югъ по Усть-Урту, отряды наши не встрѣчали тѣхъ непреодолимыхъ препятствій, которыя считались несомнѣнно существовавшими, такъ какъ до этихъ пунктовъ, со временъ Бековича-Черкасскаго, еще ни одна изъ нашихъ командъ не доходила, и всѣ воображали, что Усть-Уртъ — это какое-то чудовище, усѣянное скорпіонами, фалангами и змѣями. (Въ іюнѣ 1858 года прошла Усть-Уртъ миссія Игнатьева). Отъ уроч. же Акъ-Тумсукъ до населенной части Хивы оставалось уже нѣсколько переходовъ, а мѣстныя условія по той сторонѣ Усть-Урта извѣстно, что вполнѣ благопріятныя.

Съ 1620 года начали посѣщать Хиву русскія дипломатическія миссіи: Хохловъ, Ѳедотовъ, Даудовъ, Беневени, Гладышевъ, Муравинъ, Назимовъ, Рукавкинъ, Бланкеннагель, Муравьевъ, Никифоровъ, Данилевскій, Базинеръ, Игнатьевъ и Бутаковъ, отъ 1620 до 1858 года, послѣдовательно посѣтили Хиву, а въ началѣ XVII-го столѣтія начались съ Хивой и вооруженныя столкновенія; но, правду сказать всѣ они были крайне неудачны для насъ и потому легко могли нравственно благопріятно повліять на Хиву. Первый походъ туда произошелъ совершенно случайно. Поселившіеся на берегахъ Урала яицкіе казаки, грабившіе и разорявшіе въ то время всѣхъ и все, что ни попадалось ихъ подъ руку, поймали однажды нѣсколькихъ хивинскихъ купцовъ, ѣхавшихъ съ товарами въ Россію. Разграбивъ товаръ, казаки допытали хивинцевъ, что и какъ у нихъ въ Хивѣ. Узнавъ о богатствѣ страны и о томъ, что лѣтомъ тамъ войска не бываетъ, лихіе казаки, недолго думая, скоро собрались и, въ составѣ до тысячи человѣкъ, безъ всякаго обоза и только съ тѣмъ, что могло помѣститься на сѣдлѣ, пошли на поживу. Быстро прошли они киргизскую степь и, пользуясь дѣйствительно отсутствіемъ хивинскаго войска, совершенно истребили одинъ изъ главныхъ хивинскихъ городовъ — Ургенчъ. Наваливъ до тысячи телѣгъ богатой кладью, забравъ до тысячи женщинъ, казаки возвратились было уже обратно, но настигнутые хивинцами и отрѣзанные отъ воды, выдергали безпримѣрную и ужасную борьбу. Недостатокъ въ водѣ и палящій зной солнца заставилъ казаковъ утолялъ жажду высасываніемъ крови съ убитыхъ товарищей. Нѣсколько дней отчаянно защищаясь и бросивъ все взятое въ Ургенчѣ, казаки въ числѣ только ста человѣкъ, успѣли пробиться въ Аму-Дарьѣ, но и здѣсь, въ дремучихъ камышахъ, ихъ вновь настигли хивинцы и уничтожили окончательно, такъ что преданіе объ этомъ походѣ осталось изъ сочиненія Абулгазы-Богадуръ-Хана, да изъ одной переходящей изъ рода въ родъ пѣсни самихъ казаковъ.

Вскорѣ послѣ того, яицкій атаманъ Нечай вновь собралъ казаковъ, и вновь пошли они въ Хиву «счастія пытать», вновь разорили тамъ многіе города, вновь побрали много добра всякаго и женщинъ, и вновь, на обратномъ пути, всѣ казаки и самъ атаманъ уничтожены хивинцами. Была и третья попытка этихъ казаковъ проникнуть въ Хиву, но на этотъ разъ она кончилась еще хуже. Застигнутые, суровой зимой, Со всѣми ея ужасными здѣсь атрибутами — бураномъ и стужей, и сбившись съ дороги, казаки дошли до такого отчаяннаго положенія, что должны были убивать и ѣсть другъ друга, а часть ихъ взята хивинцами въ рабство.

Четвертый походъ противъ Хивы былъ предпринять по иниціативѣ Петра Великаго, желавшаго, какъ извѣстно, открыть торговыя сношенія съ Индіей, особенно когда (въ 1700 году) самъ хивинскій ханъ IIIаніязъ просилъ о принятіи его въ подданство Россіи. Предварительно этого похода было построено нѣсколько опорныхъ пунктовъ, которые могли бы соединять отрядъ съ Астраханью, и, послѣ долгихъ сборовъ, князь Бековичъ-Черкасшй, съ отрядомъ до 3½ тысячъ при 6-ти орудіяхъ и съ обозомъ; изъ 200 верблюдовъ и 300 лошадей, въ началѣ іюня 1717 года, двинулся чрезъ Усть-Урть въ Хиву. Не доходя до этого города 150 верстъ, на берегу р. Аму-Дарьи онъ далъ выступившимъ противъ него хивинцамъ сраженіе, которое продолжалось три дня и кончилось совершеннымъ пораженіемъ непріятеля. Ханъ, видя, что дѣло плохо, вступилъ въ переговоры и обѣщалъ исполнить всѣ требованія князя Бековича, который такъ довѣрился увѣреніямъ хана, что, раздѣливъ отрядъ на нѣсколько частей, вошелъ, по приглашенію хана, въ Хиву. Но едва только онъ сдѣлалъ это, какъ хивинцы измѣннически напали на разрозненныя части нашего отряда и перерѣзали всѣхъ до одного человѣка, а съ самого Бековича, какъ гласятъ преданія, содрали хожу, набили сѣномъ и послали ее въ подарокъ эмиру бухарскому. Пятый и послѣдній походъ на Хиву былъ предпринять въ 1839 году главнымъ начальникомъ оренбургскаго края, графомъ Перовскимъ, съ цѣлью занять это ханство, освободить нашихъ плѣнныхъ и дать свободу торговлѣ. Отрядъ гр. Перовскаго состоялъ изъ 3½ баталіоновъ пѣхоты, 2-хъ полковъ уральскихъ казаковъ, 5-ти сотенъ оренбургскихъ казаковъ и башкиръ и 22-хъ орудій, всего до 5-ти тыс. человѣкъ, при обозѣ, въ которомъ было, кромѣ лошадей, до 10-ти тыс. верблюдовъ и до 2-хъ тыс. человѣкъ верблюдовожатыхъ киргизовъ.

Послѣдній эпизодъ этого несчастнаго движенія нашего на востокъ окончился для насъ полнѣйшей неудачей. Несчастная мысль, что, за неимѣніемъ въ степи воды, походъ легче дѣлать зимой, когда есть снѣгъ, и убѣжденіе, что морозъ для русскаго человѣка нипочемъ, побудили назначить выступленіе изъ Оренбурга въ концѣ осени.

Въ свою очередь, не дремалъ и бывшій ханъ хивинскій Алла-кули. Слухи о приготовленіяхъ къ этой экспедиціи вызвали въ Хинѣ энергическія мѣры противодѣйствія. Шайки хивинцевъ были посланы въ разныя мѣста нашей степи для увоза и разграбленія нашихъ киргизовъ, сотни эмиссаровъ возмущали киргизовъ на Эмбѣ и Сыръ-Дарьѣ, чрезъ что поставка верблюдовъ для отряда, несмотря на всѣ принятыя мѣры, оказалась очень затруднительною, да и тѣ, которые доставлены, были до того плохи, что вскорѣ послѣ выступленія отряда и половины ихъ не осталось, а до Хивы было еще очень далеко; замѣнить павшихъ верблюдовъ было крайне необходимо, а достать не было никакой возможности; затѣмъ, вскорѣ по выступленіи, наступили до того сильные холода и бураны, что графъ Перовскій вынужденъ былъ съ половины пути вернуться обратно. Отступленіе его было поистинѣ ужасно. Недостатокъ въ перевозочныхъ средствахъ и продовольствіи, которое не успѣли доставить, какъ было предположено, изъ ново-александровскаго укрѣпленія, страшный холодъ, бураны, возмущеніе киргизовъ-вожаковъ, изъ которыхъ двоихъ даже разстрѣляли, — все это привело къ тому, что отрядъ возвратился на линію въ числѣ только ⅓ всего своего состава, и то въ изнуренномъ и искалѣченномъ видѣ, а изъ 10-ти тыс. верблюдовъ вернулось не болѣе 1000 штукъ. Такъ кончилась эта послѣдняя экспедиція, не принеся никакой пользы и стоивъ правительству, кромѣ людей, до 6⅓ милліоновъ рублей ассигн. Очевидцы говорили намъ, что графъ Перовскій, съ примѣрнымъ героизмомъ выносившій всѣ труды и лишенія этого похода, былъ тѣмъ не менѣе такъ нравственно потрясенъ имъ, что возвратился въ Оренбургъ сѣдымъ.

Послѣ этого похода мы не имѣли съ Хивой никакихъ столкновеній, и она была надолго оставлена въ покоѣ.

II

Въ 1847 году, когда мы завяли низовья Сыръ-Дарьи и открыли плаваніе по Аральскому морю, было заложено укрѣпленіе Раимское, и извѣстный нашъ морякъ А. И. Бутаковъ, съ свойственною ему энергіею и неустрашимостью, сдѣлалъ на шкунѣ «Николай» обозрѣніе всего сѣвернаго берега Аральскаго моря, а въ 1848 году, на военномъ суднѣ «Константинъ», имъ же произведена полная опись Аральскаго моря. Во время двухмѣсячнаго плаванія, Бутаковъ осмотрѣлъ всѣ берега этого моря, за исключеніемъ восточнаго, а въ 1849 году 5½ мѣсяцевъ вновь ходилъ по Аральскому морю и произвелъ астрономическое опредѣленіе пунктовъ, съемку береговъ, промѣры и вообще всю опись, такъ что съ тѣхъ поръ Аральское море сдѣлалось намъ совершенно извѣстнымъ.

Въ 1858 году отважный морякъ этотъ, крейсируя на пароходѣ по Аму-Дарьѣ, совершенно нежданно-негаданно на всѣхъ парахъ подлетѣлъ въ Кунграду и у самаго города всталъ на якорь, изумивъ и приведя въ неописанный страхъ все населеніе. Въ 1863 году, на этомъ же пароходѣ, я, въ числѣ другихъ, совершалъ плаваніе по верхнему теченію Сыръ-Дарьи въ Туркестану, и мнѣ не разъ приходилось слышать отъ очевидцевъ о томъ впечатлѣніи, которое было произведено этой смѣлой выходкой. Говорятъ, что населеніе Кунграда при появленіи парохода въ паническомъ страхѣ бѣжало изъ города и только одни смѣльчаки высматривали изъ камыша на шайтана (чортъ). Когда же послѣ нѣкоторой стоянки жители увидѣли, что имъ ничего не дѣлаютъ, а затѣмъ, когда пароходъ нашъ снялся съ якоря и прошелъ нѣсколько верстъ вверхъ по рѣкѣ мимо города, а потомъ назадъ, то массы народа высыпали на берегъ и долго бѣжали слѣдомъ за удаляющимся пароходомъ.

Такимъ образомъ мы примкнулись почти непосредственно въ хивинскимъ владѣніямъ, а потому столкновенія наши съ Хивой, весьма естественно смотрѣвшей очень недружелюбно на такое сосѣдство, сдѣлались очень вѣроятными и вскорѣ, дѣйствительно, обнаружились со стороны Хивы разграбленіемъ, близъ урочища Бармакчи, болѣе тысячи кибитокъ нашихъ киргизовъ и послѣдовательными Нападеніями на нашихъ киргизовъ, кочующихъ по всему протяженію праваго берега Сыръ-Дарьи. Несмотря однако на это, противъ Хивы ничего серьёзнаго съ нашей стороны предпринималось, а вскорѣ затѣмъ сношенія Россіи съ этимъ ханствомъ совсѣмъ прервались.

Съ 1853 же года по 1869 все наше вниманіе, силою сложившихся обстоятельствъ, было обращено на другую сторону. Занявъ низовья Сыръ-Дарьи, открывъ плаваніе по Аральскому морю и двигаясь вверхъ по Сыръ-Дарьѣ, мы взяли Ташкентъ, Самаркандъ и многіе другіе города, всѣ дѣла наши исключительно сосредоточились въ этой части Средней-Азіи. Въ послѣднее время, до 1867 года, и хивинское правительство оставалось, повидимому, въ совершенной съ нами дружбѣ, но этому, нужно полагать, много способствовало то обстоятельство, что въ 1865—1866 году вся торговля Бухары съ Россіею по случаю военныхъ дѣйствій шла чрезъ Хиву, отчего казна хана весьма выигрывала; но какъ только въ 1866 году, послѣ взятія Дагазака, прямыя торговыя сношенія съ Бухарой были возстановлены (съ тѣмъ, чтобы уже болѣе не прерываться, не взирая на продолженіе военныхъ дѣйствій), хивинскій ханъ тотчасъ измѣнилъ свое поведеніе и всякій годъ, все болѣе и болѣе, открыто заявлялъ себя врагомъ нашимъ.

Продолжая не обращать вниманія на враждебныя дѣйствія Хивы, преслѣдуя цѣль развитія нашей торговли въ Средней Азія и озабочиваясь изысканіемъ удобнѣйшаго и кратчайшаго съ нею пути сообщенія, правительство наше, желавшее устроить укрѣпленную факторію на восточномъ прибрежьѣ Каспійскаго моря, заняло въ 1869 году Красноводскій заливъ, а по случаю передачи изъ оренбургскаго вѣдомства въ вѣдѣніе кавказскаго начальства Мангишлакскаго полуострова, кавказскія войска упрочились на всемъ восточномъ берегу Каспійскаго моря, основавъ укрѣпленные пункты на полуостровѣ Мангишлакѣ — въ фортѣ Александровскомъ, въ Красноводскѣ, на низовьяхъ рѣки Азрекяг Чекишлярѣ (на границѣ съ Персіей) и въ Астрабадскомъ заливѣ — Ашуръ-Адѣ, такъ что это послѣднее обстоятельство какъ-бы вновь напоминало Хивѣ возможность распространенія нашего вліянія на нее; но несмотря на временное забвеніе, несмотря на то, что силою самого положенія средне-азіатскаго дѣла, за послѣднія десять лѣтъ, Хива вдругъ очутилась тѣсно окруженною съ двухъ сторонъ русскими войсками, имѣвшими постоянную возможность, какъ уже въ эти десять лѣтъ видѣла она, безпрепятственно подойти въ ея предѣламъ; несмотря на все это, непріязненное отношеніе этого ханства къ Россіи стало явленіемъ совершенно обыденнымъ. Хивинскій оазисъ, населенный узбеками, сартами, каракалпаками, былъ и есть сосредоточіемъ цѣлаго сброда людей преимущественно изъ нашей орды, неимѣющихъ возможности оставаться долѣе не только подъ русскою властью, но даже въ средѣ своего кочевого общества, такъ что и простой разбойникъ и почетный султанъ, мечтающій о какомъ-то возрожденіи киргизскаго народа, все это бѣжитъ въ Хиву, находитъ тамъ пріютъ и если не матеріальную, но всегда нравственную поддержку. Такъ, въ 1869 году, недовольное введеніемъ въ киргизской степи новаго положенія султанъ-есаулъ ханъ-Галій Араслановъ и Азбергенъ Мунаитмасовъ, со всѣми своими однородцами откочевали въ Хиву и не только были приняты ханомъ, но Арасланова ханъ возвелъ въ достоинство киргизскаго хана и при его содѣйствіи неоднократно обращался къ нашимъ мирнымъ киргизамъ съ приглашеніями перейти въ его подданство, и съ воззваніями, слѣдующаго содержанія:

"Во-первыхъ, во имя Бога, а во-вторыхъ пророка, да будетъ надъ нимъ миръ и благословеніе Божіе!

"Онъ!

"Всевышній Богъ, который есть жемчужина моря совершенства, перлъ меча шаригата (вѣра), роза сада истины, соловей цвѣтника тарихата (секта), свѣча фонаря постоянства, чаша общества великодушія, пособіе отъ болѣзни просящаго, — да сохранитъ отъ всѣхъ бѣдствій!

"Великодушнымъ и храбрымъ, адаевскаго рода, біямъ и всѣмъ, отъ малаго до великаго, передаемъ слѣдующее:

"Сынъ Ганга, Хошвакъ-Батыръ, сообщилъ намъ о вашемъ добромъ здоровьѣ и благополучіи, что насъ очень обрадовало. Мы слышали о войнѣ вашей съ подлыми и нечестными русскими. Если это правда, то намъ желательно, чтобы вы объ этомъ извѣстили насъ письменно. Если же вы рѣшаетесь воевать во славу Божію и во имя вѣры пророка, да будетъ надъ нимъ миръ и благословеніе Божіе, уповая единственно на самого питающаго всѣхъ (Богъ), то это послужитъ поводомъ къ тому, что сыны трехъ ордъ соединятся всѣ вмѣстѣ и сядутъ на своихъ коней (вооружатся), и въ такомъ случаѣ вамъ надлежитъ послать письма ко всѣмъ знатнымъ лицамъ, пребывающимъ какъ въ разныхъ областяхъ, такъ и въ большой и малой ордахъ. Событіе, которое должно совершиться въ общій намъ вѣкъ, мы должны считать за счастье: убьемъ — прославимся воинами, сражающимися противъ невѣрныхъ, а убьютъ насъ, — тогда причислять насъ къ числу мучениковъ. Мы представляемъ себѣ слѣдующую мысль: зачѣмъ намъ, заискивая сей безконечный міръ, лишаться той счастливой доли, которая назначена каждому въ будущей жизни? Радуясь, что вы, почтеннѣйшіе, уже приступили къ дѣлу, мы денно и нощно пребываемъ, послѣ каждаго намаза (пятивременное богослуженіе), въ молитвѣ о вашемъ здоровьѣ и просимъ Всемогущаго Создателя предопредѣлить намъ свиданіе съ вами. Аминь. О, Господи міровъ! Въ заключеніе же свидѣтельствуемъ вамъ наше почтеніе. Письмо* это написано въ 13-й день мѣсяца джумади-эль-аввель, 1286 года. На оборотѣ письма приложена печать со слѣдующей надписью: «Садикъ, сынъ воина Кенисари-хана».

Кромѣ того, на всѣ старанія наши въ послѣднее время войти съ хивинскимъ правительствомъ въ мирныя сношенія и дѣлаемыя ему по этому поводу заявленія отъ туркестанскаго генералъ-губернатора, ген.-ад. Кауфмана, которому предоставлено было право сношенія со всѣми властелинами Средней Азіи, и который въ своихъ сношеніяхъ предлагалъ хану миръ и дружбу Россіи съ условіемъ: возвращенія всѣхъ нашихъ плѣнныхъ, находящихся въ Хивѣ, запрещенія своимъ подданнымъ вмѣшиваться въ дѣла нашихъ киргизовъ и заключенія равноправнаго для обѣихъ сторонъ торговаго обязательства, ханъ Мухамедъ-Рахимъ отвѣчалъ ген.-ад. Кауфману крайне дерзкими и неприличными письмами и не только не исполнилъ нашихъ законныхъ требованій, но, не стѣсняясь, высылалъ цѣлься шайки грабителей въ нашу степь и къ низовьямъ Сыръ-Дарьи, которыя волновали нашихъ киргизовъ, продолжая взимать съ нихъ именемъ хана анкетъ (подать), а въ случаѣ отказа разоряли цѣлые аулы; кромѣ того, продолжалъ давать у себя убѣжище главнѣйшимъ зачинщикамъ возстанія въ нашей оренбургской киргизской степи и даже награждалъ ихъ. Шайки хивинцевъ и укрывавшихся въ предѣлахъ ханства нашихъ киргизовъ, какъ сказано выше, безпрестанно прорывались на чрезвычайно важный для насъ во всѣхъ отношеніяхъ, орско-казалинскій трактъ — единственное сообщеніе Ташкента съ Оренбургомъ, и разоряли станціи, проходящіе по пути караваны, угоняли лошадей, убивали проѣзжающихъ и оставили одно время трактъ этотъ безъ сообщенія. Отсюда понятно, почему хивинцы при врожденной склонности дъ разбою и наплывѣ извнѣ отвергнутыхъ закономъ и обществомъ личностей, несмотря на осѣдлость, до сихъ поръ преимущественно занимаются грабежемъ, которому весьма способствуетъ, впрочемъ, и окружающая Хиву мѣстность.

Соприкасаясь съ владѣніями нашихъ киргизовъ, Хива постоянно эксплуатировала ихъ и подъ угрозой мести подстрекала въ неповиновенію русской власти, что всегда было главной причиной ослабленія вліянія нашего на киргизовъ и отчасти было причиной, какъ я уже сказалъ, и тѣхъ безпорядковъ и возмущенія, которые были въ степи съ 1869 по 1871 годъ, во время введенія между киргизами Оренбургскаго вѣдомства новаго положенія управленія ими. Кромѣ того, Хива была постоянно центромъ сбыта нашихъ плѣнныхъ, которые и по сіе время находились тамъ въ рабствѣ; достовѣрно извѣстно и то, что казаки, взятые въ плѣнъ въ извѣстномъ дѣлѣ Рукина, на Мангишлакѣ, проданы въ Хиву, а на требованіе наше выдать плѣнныхъ хивинскій ханъ отвѣчалъ, какъ и прежде, отказомъ и вообще не только не обнаруживалъ желанія исполнить наше требованіе, но дерзкія вторженія отдѣльныхъ хивинскихъ шаекъ въ предѣлы наши стали повторяться еще чаще, такъ что въ ноябрѣ мѣсяцѣ 1872 года нѣсколько мелкихъ шаекъ хивинцевъ прибыли къ южному склону Усть-Урта, гдѣ обыкновенно кочуетъ въ это время года значительное число кибитокъ нашихъ киргизовъ, съ цѣлью вынудитъ этихъ киргизовъ: выплатить зякетъ (подать хану), признать власть хивинскаго хана и не подчиняться русскому правительству, причемъ распустили слухъ, что огромное хивинское войско вслѣдъ за ними идетъ въ нашу степь.

Подобныя ежегодныя дѣйствія хивинцевъ не только всегда волновали населеніе, но и очень вредно отзывались на хозяйствѣ киргизовъ, особенно адаевскаго и чумичли-табынскаго родовъ, которое преимущественно заключается въ скотѣ, такъ какъ для сохраненія своихъ стадъ отъ стужи и зимнихъ бурановъ у нихъ есть только одно убѣжище — это южный склонъ Усть-Урта. Такимъ образомъ, киргизы эти, не имѣя почти никакого оружія и разбросанные на огромномъ пространствѣ, рѣшительно не могли защитить себя отъ произвола хивинскихъ шаекъ. Ограждать же зимой нашими отрядами киргизовъ-кочевниковъ не только тѣхъ, которые откочевываютъ за предѣлы досягаемости отрядовъ, но даже кочующихъ за Эмбой — невозможно. Въ свою очередь и киргизы прикочевывать подъ охрану нашихъ укрѣпленій съ громаднымъ количествомъ скота, который находится у нихъ, по неимѣнію достаточнаго корма и по суровости зимы въ тѣхъ мѣстностяхъ, гдѣ находятся укрѣпленія, — тоже не могутъ. Въ концѣ 1872 года, во время движенія красноводскаго отряда полковника Маркозова для изслѣдованія пути отъ укрѣпленія Джамалинскаго до Хивы, чрезъ колодцы Игды и Ортыкую, на него было сдѣлано открытое нападете: партія конныхъ хивинцевъ въ 500 человѣкъ успѣла отогнать у насъ съ пастьбы 146 верблюдовъ и убить 3-хъ. Необыкновенно пересѣченная мѣстность около Топіатана и очень глубокіе пески помѣшали пѣхотѣ и казакамъ перерѣзать путь хищникамъ, и хотя хвостъ послѣднихъ и былъ настигнутъ нашими войсками, но хивинцы успѣли исполнить свое намѣреніе, оставивъ, по показанію нашихъ туркменовъ, нѣсколько человѣкъ убитыхъ и раненыхъ. Затѣмъ, 8-го октября, по наущенію Хивы у Джамала партія текинцевъ (жители мѣстности, называющейся Теке, по существующему убѣжденію всѣхъ средне-азіатцевъ, до того страшны и воинственны, что противъ нихъ никто и никогда не предпринимаетъ никакихъ враждебныхъ дѣйствій) до 300 человѣкъ, предводимая лично Софи-ханомъ, сдѣлала попытку отогнать у отряда верблюдовъ, дабы такимъ образомъ лишить его возможности двигаться далѣе; но лишь только замѣчено было приближеніе непріятеля, отрядъ нашъ сталъ въ ружье, а казаки, числомъ 32, при 3-хъ офицерахъ, бросились на встрѣчу текинцамъ, которые уже успѣли изрубить 2-хъ пастуховъ-туркменовъ и погнать верблюдовъ. Завязалась перестрѣлка, продолжавшаяся, впрочемъ, недолго, такъ какъ съ приближеніемъ пѣхоты казаки бросились въ шашки. Тогда часть текинцевъ спѣшилась и разсыпавшись по кустарнику, покрывающему почти сплошь бугристые пески окрестностей Джамалы, открыла огонь по пѣхотѣ, а остальные встрѣтили казаковъ на коняхъ холоднымъ оружіемъ, послѣ чего стрѣльба скоро превратилась, такъ какъ и пѣхота, добѣжавъ до непріятеля, стала дѣйствовать штыками. Верблюды были отбиты обратно и непріятель приведенъ въ бѣгство. Кромѣ оставленныхъ на мѣстѣ боя 23-хъ убитыхъ, мы взяли у непріятеля 10 человѣкъ въ плѣнъ (у насъ убитъ 1 казакъ и 2 туркмена и ранены шашками — 1 офицеръ, 1 урядникъ и 1 туркменъ). Говорятъ, что непріятель увезъ еще съ собой своихъ убитыхъ 15 и раненыхъ 30 человѣкъ. Въ Игды къ полковнику Марвозову прибыли текинскіе посланцы съ просьбою возвратить имъ раненыхъ плѣнныхъ и съ письменными извиненіями хановъ за джамалинское нападеніе; въ письмахъ этихъ, между прочими оправдательными аріументами, приводится то обстоятельство, что войска наши похожи на персидскія.

Всѣ эти враждебныя противъ насъ дѣйствія хивинскаго правительства, явно происходящія отъ того вліянія, направляемаго прямо во вредъ нашего значенія въ степи, которое имѣетъ Хива на туркменскія и киргизскія степи, по самому стратегическому положенію ханства, не могли не вызвать даже въ самой Хивѣ сознанія и убѣжденія, что Россія должна быть недовольна политикою хана, что и побудило его, въ началѣ 1872 года, выслать для переговоровъ свои посольства чрезъ Александровскій фортъ въ намѣстнику Кавказа и чрезъ Оренбургъ съ подарками къ Государю Императору. На имя великаго князя намѣстника, ханъ написалъ грамоту слѣдующаго содержанія:

"Великій Императоръ, нашъ другъ, да продлится любовь ваша къ намъ навсегда! Брату славнаго, уважаемаго, могущественнаго Его Величества Россійскаго Самодержца, Государя, имѣющаго корону, сіяющую подобно солнцу, Государя Іисусова народа, желаю много лѣтъ сидѣть на престолѣ и продолжать знакомство и дружескую переписку между нами.

"Да будетъ вашему дружескому сердцу извѣстно, что съ давняго времени между двумя нашими высокими правительствами существовало согласіе; отношенія между нами были откровенныя и основанія дружбы день-это-дня укрѣплялись, какъ будто два правительства составляли одно, и два народа — одинъ народъ.

"Но вотъ, въ прошломъ году, ваши войска явились въ Челекеню на берегу Харазмскаго залива^[2], какъ мы слышали, для открытія торговли, и недавно небольшой отрядъ этихъ войскъ, приблизившись въ Сары-Камышу, который издавна находится подъ нашей властью, вернулся назадъ. Кромѣ того, со стороны Ташкента и Акъ-мечети^[3] подходили войска ваши въ колодцу Минъ-булавъ, лежащему въ нашихъ наслѣдственныхъ владѣніяхъ. Намъ неизвѣстно: знаетъ ли объ этомъ великій князь или нѣтъ?

"Между тѣмъ, съ нашей стороны не предпринималось никогда такихъ дѣйствій, которыя могли бы нарушить дружественныя съ вами отношенія, и только однажды^[4] изъ общества Казакія, которое находится подъ нашей властью, пять или шесть храбрецовъ были посланы къ вамъ; но они не переходили за нашу границу и, не сдѣлавъ вамъ никакого вреда, возвратились обратно. Въ то же время нѣкоторыми людьми изъ этого же общества были захвачены четыре-пять человѣкъ вашихъ людей, но мы отобрали ихъ и бережемъ у себя.

"Въ прошломъ году темиръ-ханъ-шуринскій заслуженный князь сказалъ объ насъ иману: «если они наши друзья, то по какой причинѣ держать у себя людей нашихъ?»

"Узнавъ объ этомъ, мы поручили тому же иману отвезти одного изъ этихъ людей къ вамъ, другихъ же оставляемъ, пока, у себя.

«И если вы, желая поддержать съ нами дружескія отношенія, заключите условіе, чтобы каждый изъ насъ довольствовался своей прежней границей, то мы въ то же время возвратимъ и остальныхъ вашихъ людей; но если плѣнные эти служатъ для васъ лишь предлогомъ для открытія враждебныхъ противъ насъ дѣйствій, съ цѣлью расширенія вашихъ владѣній, то да будетъ на это опредѣленіе Всемогущаго и Свѣтлаго Бога, отъ исполненія воли котораго мы уклониться не можемъ».

«Поэтому написано это дружественное письмо въ мѣсяцѣ Шавалла».

На печати изображено: «Сеитъ-Магометъ-Сахимъ-Ханъ».

Но хитрость средне-азіатскаго владыки, сознавшаго близость опасности, была предугадана и посольства потерпѣли полнѣйшую неудачу. Кавказское посольство, доѣхавъ до Темиръ-Ханъ-Шуры, а петербургское до Оренбурга, было принято главными начальниками названныхъ краевъ, которые, не вступая ны въ какіе съ посланцами разговоры, заявили представителямъ хана, что прежде чѣмъ вести какіе бы то ни было переговоры съ ханомъ и допустить посланцовъ въ Государю Императору и великому князю, хивинскій ханъ обязывается:

1) Немедленно освободить всѣхъ русскихъ плѣнныхъ, находящихся въ хивинскихъ владѣніяхъ, и 2) написать генералу Кауфману объясненіе своихъ прежнихъ поступковъ, такъ какъ въ отвѣть на дружественныя посланія этого генерала ханъ давалъ дерзкіе отвѣты.

Послѣ этого оба посланца возвратились тотчасъ обратно.

Когда же кавказское начальство послало отъ себя въ Хиву довѣренныхъ лицъ, чтобы разъяснить, почему хивинское посольство не принято, то наши посланные, хотя и были приняты ханомъ ласково и переговоры ихъ съ приближенными хана и его сановниками подавали въ началѣ надежду на благопріятный исходъ даннаго имъ порученія, но впослѣдствіи, черезъ три недѣли, нашимъ уполномоченнымъ ханъ лично объявилъ, что не можетъ дать отвѣта на ихъ заявленіе, пока не получитъ такового же отъ великаго князя намѣстника, на посланную въ его высочеству ханомъ грамоту. «Если есть у васъ отвѣтъ, сказалъ ханъ, отпуская уполномоченныхъ нашихъ, то подайте его мнѣ; если же нѣтъ, то привезите назадъ грамоту».

Затѣмъ, вновь начинаются энергическія попытки хивинскаго правительства, особенно послѣ нѣсколькихъ рекогносцировокъ кавказскихъ войскъ по направленію въ Хивѣ, установить внутреннюю связь между имъ и Калькуттой, посольства въ Турцію, Индію и Англію съ просьбой о защитѣ противъ Россіи — все это какъ нельзя болѣе показываетъ, что Хива имѣла основаніе бояться Россіи и принимала потому заблаговременно оборонительныя мѣры.

Англія, которая всегда съ напряженнымъ вниманіемъ слѣдила за движеніемъ политики нашей по средне-азіатскому вопросу и которой весьма хотѣлось, чтобы петербургскій кабинетъ призналъ за особенно покровительствуемымъ Англіей) кабульскимъ эмиромъ Ширь-Али непосредственную власть надъ Авганскими провинціями Бадахшаномъ и округомъ Вахшаномъ, заявила притязаніе, относительно тѣхъ границъ, какія мы намѣрены сдѣлать исходною точкою въ нашихъ завоеваніяхъ въ Средней Азіи. Весьма щекотливый и крайне неудобо-опредѣлимый вопросъ этотъ, послѣ долгихъ переговоровъ, рѣшенъ теперь вполнѣ удовлетворительнымъ образомъ. Уступка, сдѣланная нашимъ правительствомъ сентъ-джемскому кабинету въ признаніи правъ кабульскаго эмира Ширъ-Али на принадлежность къ территоріи его владѣній въ Авганистанѣ провинціи Бадахшанъ, съ зависящею отъ нея областью Вахшаномъ, тѣмъ самымъ признавала и за Россіей, со стороны Англіи, полную свободу дѣйствій нашихъ на всемъ пространствѣ, отдѣляющемъ новую демаркаціонную авганскую линію отъ границы нашихъ средне-азіатскихъ владѣній, освобождая насъ вмѣстѣ съ тѣмъ опредѣлить заранѣе status quo нашего движенія на востокѣ.

Отвѣтъ князя Горчакова, опубликованный въ газетахъ, не только развязывалъ намъ руки, но какъ нельзя болѣе удовлетворялъ неудовольствія англійской прессы, парламента и даже всѣхъ тѣхъ, которые до сихъ поръ такъ громко протестовали противъ того, чтобы Англія вступала въ какіе бы то ни было договоры съ Россіей.

Между тѣмъ, непріязненныя дѣйствія хивинскаго правительства еще въ октябрѣ мѣсяцѣ прошлаго года поставили главный штабъ въ необходимость составить обо всемъ этомъ подробный докладъ военному министру, и походъ на Хиву былъ уже дѣломъ совершенно рѣшенымъ, но дальнѣйшія распоряженія не приводились въ исполненіе только потому, что въ теченіи всей осени и зимы 1872 года въ Петербургѣ предполагали, что начальникъ кавказскихъ войскъ на Атрекѣ, полковникъ Маркозовъ, производившій въ то время рекогносцировки и бывшій въ нѣсколькихъ переходахъ отъ Хивы, покончитъ съ нею. Такъ прошло время до конца 1872 года, когда съѣхались въ Петербургъ по дѣламъ службы генералъ-губернаторы оренбургскій и туркестанскій, а затѣмъ и намѣстникъ Кавказа, великій князь Михаилъ Николаевичъ, и тогда уже окончательно составилось предположеніе о необходимости приступить въ рѣшительнымъ противъ Хивы дѣйствіямъ. Безотлагательное нанесеніе Хивѣ рѣшительнаго удара было объявлено совершенно необходимымъ, такъ какъ безъ этого рѣшительнаго шага дальнѣйшее пребываніе нашихъ отрядовъ въ Красноводскѣ, или Чевишлярѣ, сдѣлалось бы безполезнымъ, а движенія ихъ въ степи, если бы ихъ нужно было предпринимать, могли даже представить серьёзныя затрудненія. Приготовленія къ походу въ Хиву предполагалось начать немедленно, дабы имѣть возможность окончить ихъ въ марту мѣсяца этого года; а такъ какъ думали вести военныя дѣйствія съ трехъ сторонъ, именно со стороны округовъ кавказскаго, оренбургскаго и туркестанскаго, то имѣя въ виду громадное разстояніе, раздѣляющее эти округа другъ отъ друга, которое могло бы затруднить согласованіе дѣйствій, если бы поставить имъ въ условіе зависимость отъ взаимныхъ дѣйствій, рѣшено было каждому изъ трехъ отрядовъ дать, сколько возможно, большую самостоятельность. Такимъ образомъ, если бы отрядъ кавказскихъ войскъ достигъ Хивы раньше туркестанскаго и оренбургскаго, то тѣмъ самымъ только упростилъ бы этимъ войскамъ исполненіе ихъ задачи и облегчилъ самое слѣдованіе ихъ по степямъ, такъ какъ появленіе русскихъ войскъ въ предѣлахъ Хивы, безъ сомнѣнія, произвело бы громадное нравственное вліяніе на всѣ сопредѣльные кочующіе народы. Численность кавказскаго отряда, который долженъ былъ прибыть къ предѣламъ хивинскаго ханства, предполагалась въ составѣ трехъ баталіоновъ пѣхоты, при 16-ти орудіяхъ, и четырехъ сотенъ кавалеріи. Перевозочныя средства, въ томъ числѣ и продовольствіе отряда до четырехъ мѣсяцевъ, должно было состоять изъ 4—5 тысячъ верблюдовъ, которыхъ предполагалось купить или нанять на Малгишлакѣ.

Ген.-ад. фонъ-Кауфманъ въ общихъ чертахъ предполагать тогда именно слѣдующее: сосредоточить въ Казалинсвѣ отъ оренбургскаго округа 4 роты пѣхоты, 3 сотни и 4 конныхъ орудія. Войска эти должны были на Сыръ-Дарьѣ соединиться съ 4-мя ротами пѣхоты, 4-мя горными орудіями туркестанскаго округа и слѣдовать въ концѣ февраля изъ Казалинска и Перовска на урочище Иркибай и Дау-Кара, а оттуда по берегу Аму-Дарьи вверхъ по рѣкѣ, до встрѣчи съ другимъ отрядомъ, который долженъ былъ выдти на берегъ той же рѣчки съ противоположной стороны, то-есть, съ юга, и затѣмъ соединенными силами атаковать Хиву.

Наконецъ, генералъ-адъютантъ Крыжановскій находилъ, что если бы дѣйствовать противу Хивы, какъ предполагалъ генералъ-адъютантъ Кауфманъ съ двухъ сторонъ, то оставалась бы открытою третья, весьма важная сторона — пространство въ сѣверо-западу отъ береговъ Аральскаго моря, примыкающее въ району жилищъ мало-покорныхъ намъ усть-уртовскихъ кочевниковъ. Пространство это служило всегда поприщемъ хищныхъ хивинскихъ партій, врывавшихся въ киргизскую степь, и можно съ достовѣрностію полагать, что при движеніи нашихъ силъ на Хиву, если не войска хивинскія, то по крайней мѣрѣ разный туркменскій или киргизскій сбродъ, стараясь уйти отъ нашихъ ударовъ, направится въ открытое пространство Усть-Урта, сосредоточится по берегамъ Каспійскаго и Аральскаго морей и въ пескахъ Самъ-Матай, и отсюда вмѣстѣ съ бродячимъ элементомъ нашихъ киргизовъ можетъ произвести значительныя замѣшательства въ степи.

Такъ какъ весеннія воды Аму-Дарьи иногда разливаются на значительное пространство и по своемъ спаденіи оставляютъ по берегамъ топкія болота, то въ такомъ случаѣ войска со стороны Ташкента могли бы быть задержаны въ бездѣйствіи, и тогда кавказскія войска, пришедшія въ предѣлы ханства, вынуждены были бы занять его сами; но такъ какъ путь кавказскихъ войскъ лежитъ прямо на городъ Хиву, а затѣмъ внизъ по Аму-Дарьѣ, то, дѣйствуя такимъ образомъ, они вытѣснили бы изъ хивинскихъ предѣловъ боящіяся встрѣчи съ ними мелкія шайки хищниковъ, состоящія изъ разнаго сброда, на Усть-Уртъ и въ предѣлы Оренбургскаго края, такъ что по удаленіи нашихъ войскъ изъ Хивы вся эта сволочь, которая до того укрывалась бы на Усть-Уртѣ и въ туркменскихъ степяхъ, вновь явилась бы въ Хиву и, составивъ тамъ свой оплотъ, съ усиленною дерзостью стала бы дѣлать набѣги въ наши предѣлы.

Принимая все это во вниманіе, генералъ Крыжановскій полагалъ, независимо отъ отрядовъ со стороны Ташкента и Кавказа, сформировать еще въ Оренбургѣ отрядъ изъ 9 рогъ, 6 сотенъ и 8 орудій и двинуть его чрезъ пески Самъ и чрезъ Каратамакъ вдоль западнаго берега Аральскаго моря на Кунградъ, съ такимъ разсчетомъ времени, чтобы части этого отряда, соединившись на уроч. Касарма (на серединѣ разстоянія между Каратамакомъ и Ургою подошли къ послѣднему пункту въ одно время съ прибытіемъ войскъ кавказскихъ и туркестанскихъ къ Хивѣ; такимъ образомъ достигалось, во-первыхъ, то, что самая безпокойная для насъ часть хивинскаго населенія, сосредоточивающаяся около Кунграда, была бы въ нашихъ рукахъ, во-вторыхъ, хивинскіе жители были бы окружены со всѣхъ сторонъ, въ-третьихъ, затруднительная переправа чрезъ Аму-Дарью для ташкентскихъ войскъ была бы облегчена, и въ-четвертыхъ, въ случаѣ разлитія Аму-Дарьи и невозможности достигнуть ташкентцамъ хивинскихъ предѣловъ, кавказскія войска не остались бы одни и не были бы поставлены въ затруднительное положеніе.

III.

По обсужденіи всѣхъ предположеній, 12 декабря 1872 года состоялось Высочайшее повелѣніе, чтобы, въ виду явно враждебныхъ къ намъ отношеній Хивы въ послѣднее время и для наказанія этого ханства, предпринять противъ него рѣшительныя дѣйствія съ наступленіемъ предстоящей весны 1873 года. Окончательный ударъ Хивѣ предположено нанести совокупными усиліями трехъ военныхъ округовъ: кавказскаго, оренбургскаго и туркестанскаго. Роль каждаго: округа опредѣлена составленнымъ общимъ планомъ дѣйствій, который, въ главныхъ чертахъ, состоялъ въ слѣдующемъ:

Наступательныя дѣйствія будутъ произведены съ двухъ сторонъ, съ востока войсками туркестанскаго округа и съ запада соединенными силами отрядовъ оренбургскаго и кавказскаго округовъ. Общій предметъ дѣйствія всѣхъ отрядовъ есть столица ханства, наказаніе которой и разсѣяніе хивинскихъ скопищъ должно составлять первую заботу войскъ.

Для этого, изъ Ташкента выступаетъ подъ главнымъ начальствомъ командующаго войсками туркестанскаго военнаго округа, генералъ-адъютанта фонъ-Кауфмана, отрядъ изъ 11 ротъ съ саперною командою въ 200 человѣкъ, 5½ сотенъ казаковъ, 14 орудій и ракетный дивизіонъ. Отрядъ этотъ, слѣдуя чрезъ Джизакъ по дорогѣ, идущей вдоль Бухарской границы на Темиръ-Кудукъ, Тамды и Ильдеръ-Ата, у подошвы Буканскихъ горъ, приблизительно на Дау-Кара или въ уроч. Мынъ-Будавъ, гдѣ будетъ удобнѣе, соединится съ другимъ отрядомъ туркестанскаго же округа, который выйдетъ изъ гор. Казалинска и будетъ состоять изъ 9 ротъ, 1½ сотни казаковъ, ракетнаго и горнаго дивизіоновъ (общая численность туркестанскаго отряда будетъ слѣдовательно въ 20 ротъ; численный составъ въ ротахъ какъ линейныхъ, такъ и стрѣлковыхъ, который взятъ въ походъ — 140 рядовыхъ, 12—14 унтеръ-офицеровъ и нестроевыхъ-вооруженныхъ, 7 сотенъ казаковъ и 18 орудій). Затѣмъ, общими силами, отрядъ этотъ двинется прямо на Хиву, совершивъ выше Мынъ-Булака переправу чрезъ Аму-Дарью и войдя въ сообщеніе съ войсками оренбургскими и кавказскими, которые къ этому времени (въ первыхъ числахъ мая) должны быть уже на лѣвой сторонѣ Аму-Дарьи и поступятъ подъ общее начальство генерала Кауфмана.

Со стороны Оренбурга сосредоточивается на Эмбѣ отрядъ подъ начальствомъ наказнаго атамана уральскаго казачьяго войска генералъ-лейтенанта Веревкина, силою въ 9 ротъ (2-й оренбургскій линейный баталіонъ и четыре роты 1-го оренбургскаго линейнаго баталіона), 6 сотенъ оренбургскихъ и 3 сотни уральскихъ казаковъ и 6 орудій конно-казачьей артиллеріи, 6 ракетныхъ станковъ и 4 полупуд. мортиры. Отрядъ этотъ долженъ двигаться чрезъ Каратамакъ, вдоль западнаго берега Аральскаго моря на Касарму и Ургу; здѣсь, соединясь съ кавказскими войсками, которыя поступаютъ подъ общее начальство генерала Веревкина, идти впередъ и стараться облегчить переходъ туркестанскихъ войскъ чрезъ Аму.

Кавказскія войска хотя предполагалось выслать изъ Красноводска и форта Александровскаго, но за невозможностью достать на мѣстѣ сосредоточенія главныхъ кавказскихъ силъ, на Атрекѣ, верблюдовъ для поднятія тяжестей, часть этого отряда съ продовольствіемъ перевезена изъ Атрека моремъ въ Киндерли, и такимъ образомъ, изъ Атрека (Чекишляра), отрядъ подъ начальствомъ полковника Маркозова вышелъ (26 марта) только изъ 12 ротъ, 16 орудій и 4 сотенъ съ продовольствіемъ людямъ до 1 іюня, а лошадямъ до 9 мая, а другой отрядъ вышелъ изъ Киндерли, подъ начальствомъ полковника Ломакина, въ составѣ 16 ротъ, 6 сотенъ и 8 орудій, съ продовольствіемъ на 3 мѣсяца, такъ какъ на всемъ полуостровѣ нельзя было достать болѣе 1,500 верблюдовъ. Войска эти, подвигаясь съ Атрека на Измыхшаръ, а изъ Киндерли въ Илтъ-Иджи, должны будутъ начать соединеніе съ генераломъ Веревкинымъ, не доходя Айбугирскаго залива.

На расходы по снаряженію войскъ, предназначенныхъ для экспедиціи противъ Хйвы, и не могущіе быть отнесенными на смѣтныя суммы интендантства, какъ-то: на заготовленіе экспедиціонныхъ вещей, подъемныя деньги офицерамъ и чиновникамъ этихъ отрядовъ, на суточныя деньги милиціонерамъ или джигитамъ, на наемъ или покупку верблюдовъ и кибитокъ, содержаніе почтарей и на экстраординарные расходы было ассигновано сверхсмѣтнымъ кредитомъ въ распоряженіе генерала Кауфмана 287,300 руб., генерала Крыжановскаго 200 т. р.; снаряженіе экспедиціи со стороны Кавказа отнесено на четырехсотъ-тысячную экстраординарную сумму, отпускаемую ежегодно въ распоряженіе кавказскаго начальства.

Степные походы вообще не имѣютъ ничего общаго съ походами войскъ всего міра, но походы по степямъ оренбургскаго вѣдомства, а также, какъ и нынѣшній, по направленію къ Хивѣ, по трудности своей, вслѣдствіе безводія, безкормицы и климатическихъ условій, не можетъ бытъ сравненъ ни съ походами сосѣдственныхъ войскъ туркестанскихъ и кавказскихъ, ни тѣмъ болѣе съ походами другихъ войскъ цѣлаго свѣта. Можно положительно сказать, что труднѣйшія экспедиціи французскихъ войскъ въ Египетъ и Алжиръ и англійскихъ въ Индію, Бабуль, Авганистанъ и даже въ Абиссинію, не могутъ датъ точнаго понятія объ экспедиціи въ степяхъ Средней Азіи и особенно въ степи оренбургскаго вѣдомства по направленію въ границамъ хивинскаго ханства. Степъ эта представляетъ зимой мѣстность съ страшными морозами и буранами, истребляющими цѣлыя киргизскія стада и уничтожающими все, что имъ попадается по пути, а лѣтомъ абсолютно-безплодную почву, раскаленную жгучими солнечными лучами неизмѣннаго въ продолженіи многихъ мѣсяцевъ чистаго безоблачнаго неба, отсутствіе всякой растительности, сыпучіе передвижные пески, гонимые почти постоянными вѣтрами, тонкую, всюду проникающую, какъ паръ, пылъ, и въ невыносимому жару и совершенному отсутствію не только человѣческаго жилья, но даже признаковъ человѣческой жизни, присоединяется еще и повсемѣстный недостатокъ воды. Уже это одно обстоятельство указываетъ, какъ труденъ долженъ быть степной походъ въ этихъ мѣстахъ, въ особенности относительно перевозочныхъ средствъ. Вода здѣсь составляетъ такой драгоцѣнный матеріалъ, что по вѣрованію киргизовъ «капля воды, поданная жаждущему въ пустынѣ, смываетъ грѣхи за сто лѣтъ».

Всѣ эти крайне невыгодныя для похода изъ Оренбурга условія и сравнительно даже гораздо худшія чѣмъ походъ туркестанскихъ и кавказскихъ войскъ, наконецъ, неоднократно, какъ мы видѣли выше, предпринимаемыя отсюда прежде экспедиціи и кончавшіяся всегда полною неудачею, именно вслѣдствіе естественныхъ преградъ представляемыхъ природою, дали мнѣ поводъ описывать нынѣшнюю хивинскую экспедицію собственно со стороны Оренбурга, тѣмъ болѣе, что снаряженія войскъ и всѣ приготовленія къ походу, направленныя съ цѣлію предотвратить и преодолѣть предстоящія препятствія и трудности, по совершенной, къ тому, исключительности своей какъ въ способѣ движенія, такъ и въ предметахъ снаряженія войскъ, представляютъ совершенно особый интересъ и настолько своеобразны, что достойны занять мѣсто въ походныхъ лѣтописяхъ русскихъ войскъ.

Предполагая въ слѣдующей статьѣ представить движеніе оренбургскаго отряда отъ Эмбы до Хивы, я тѣмъ дамъ читателю возможность видѣть и самое примѣненіе въ походѣ всего того, что было сдѣлано. Все это тѣмъ болѣе представляетъ интереса, что зима 1872—73 годовъ отличалась здѣсь небывалымъ обиліемъ снѣговъ, суровостью и продолжительными, ужасными буранами.

Распоряженіе о приготовленіяхъ къ походу было получено въ Оренбургѣ 21 декабря 1872 года, и тотчасъ же былъ составленъ комитетъ изъ начальниковъ отдѣльныхъ частей войскъ и управленій, до которыхъ относилось это дѣло. Рѣшено было начать съ временно-квартированнаго здѣсь 4-го туркестанскаго стрѣлковаго баталіона, который по составленной дизоклаціи долженъ былъ 20 февраля прибыть въ Казалинскъ и поступить въ составъ туркестанскаго отряда; по этому разсчету времени баталіонъ этотъ пришлось отправить изъ Оренбурга сколь возможно ранѣе; но чтобы облегчить и сократить крайне трудный зимній походъ этого баталіона, распоряженіемъ оренбургскаго окружнаго начальства были сдѣланы въ здѣшнемъ полуарсеналѣ 235 саней, но 50 на роту, а 11 для офицеровъ были крытыя, въ видѣ возковъ, и всѣ вмѣстѣ стоили съ упряжью около 5800 руб.^[5]. Въ эти сани были размѣщены люди баталіона по 4 человѣка на каждыя, со всѣми баталіонными тяжестями, путевымъ довольствіемъ и кромѣ того взято, для доставленія въ Казалинскъ, 169 тысячъ малокалиберныхъ металлическихъ патроновъ.

9-го января двинулся обозъ этого баталіона, а 20 января выступилъ первый эшелонъ, затѣмъ послѣдовательно 22-го, 24-го 26-го января вышелъ и весь баталіонъ. Весь путь этого баталіона, отъ Оренбурга до Терекли (въ предѣлахъ Тургайской области) былъ раздѣленъ на части, приблизительно по 60 верстъ, и это разстояніе назначалось суточнымъ переходомъ. Лошадей подъ свозъ, по 118 штукъ, выставляли на каждой станціи или переходѣ до Орска мѣстные жители, а отъ Орска до Терекли киргизы Тургайской области. Кромѣ того, такъ какъ отъ Орска начинается уже путь по степи, неимѣющей на всемъ пространствѣ жилья, то для укрытія людей отъ холода, вездѣ на ночлежныхъ и промежуточныхъ станціяхъ, назначенныхъ по маршруту, киргизами Тургайской области, по распоряженію оренбургскаго начальства, были выставлены кибитки и топливо, а для казенныхъ лошадей, слѣдующихъ съ обозомъ, — сѣно; киргизами же, въ назначенныхъ по пути слѣдованія пунктахъ, доставлялся баталіону и порціонной скотъ. За все это, конечно, уплачивалось изъ отпущенныхъ войскамъ приварочныхъ (по 6¾ коп. на человѣка въ сутки) и фуражныхъ денегъ.

Въ назначенные дни, послѣ напутственныхъ молебновъ, эшелоны вышли въ путь. Слѣдованіе по Оренбургской губерніи производилось съ задержками, по случаю отсутствія на пути слѣдованія полицейскихъ и всякихъ другихъ мѣстныхъ распорядителей, а чрезъ то и несвоевременной поставки мѣстными жителями лошадей; но несмотря на это, въ Орскъ баталіонъ прибылъ по маршруту. Отъ Орска же до Терекли, хотя и были сильнѣйшіе бураны и холодъ, доходившій до 30°, стрѣлки дошли по маршруту совершенно благополучно и. 19-го февраля вступили въ Казалинскъ, оставивъ на всемъ пути только трехъ больныхъ и сдѣлавъ менѣе чѣмъ въ мѣсяцъ походъ въ 1005 верстъ по степи! Нельзя не упомянуть, что во всей степи войска встрѣчали полное содѣйствіе мѣстной власти: юламейки, мясо, сѣно и топливо были вездѣ своевременно выставлены, и вообще киргизы и ихъ старшины, біи и другія власти оказывали особенное усердіе и готовность услужить войскамъ; когда же, въ Илецкомъ уѣздѣ, войска застигъ трехдневный буранъ, то киргизы добровольно предложили солдатамъ укрыться въ ихъ зимовыхъ стойбищахъ (родъ землянокъ); къ сожалѣнію, крайняя нечистота въ жилищахъ этихъ бѣдняковъ была причиной, что солдаты рѣшились потѣсниться и переночевать кое-какъ въ выставленныхъ кибиткахъ и не могли воспользоваться гостепріимствомъ, во всякомъ случаѣ, весьма знаменательнымъ и отраднымъ въ жизни нашихъ степныхъ дикарей.

Благополучное прослѣдованіе этого баталіона въ самое суровое время года свидѣтельствуетъ, что русскій солдатъ, при малѣйшей заботливости и попеченіяхъ о немъ начальства, можетъ перенести всевозможныя лишенія и преодолѣть препятствія, которыя считаются даже выше силъ человѣка.

Одновременно съ приготовленіемъ въ походу баталіона стрѣлковаго, начались приготовленія и въ выступленію въ мѣсто сосредоточенія — въ Эмбенскій постъ, войскъ, назначенныхъ для оренбургскаго отряда. Трудъ этотъ преимущественно палъ на окружный штабъ и интендантство. Много нужно было опытности, энергіи, усердія и труда, чтобы все предвидѣть, не завыть самыхъ мельчайшихъ подробностей и устроить походъ такъ, чтобы солдаты въ состояніи были его сдѣлать.

Впрочемъ, для точнаго понятія о всемъ, что сдѣлано въ снабженіи войскъ всѣмъ необходимымъ для степного похода, а равно и въ снаряженіи ихъ, мы укажемъ ниже всѣ распоряженія, относившіяся до похода.

16-го февраля, послѣ торжественнаго молебствія, совершеннаго епископомъ оренбургскимъ въ присутствіи главнаго начальника края, генералъ-адъютанта Крыжановскаго (прибывшаго 28-го января нарочно изъ Петербурга для личныхъ распоряженій по снаряженію экспедиціи) и парада, выступили изъ Оренбурга 4 роты 1-го оренбургскаго линейнаго баталіона, 2 казачьи сотни, 6 орудій казачьей артиллеріи и прислуга отъ мѣстной артиллерійской команды къ четыремъ полупуд. мортирамъ и двумъ нарѣзнымъ 4-хъ-фунтовымъ пушкамъ, назначеннымъ на вооруженіе временного укрѣпленія, предназначаемаго возвести въ тылу отряда, и въ 6-ти ракетнымъ станкамъ. Пѣхота и пѣшая артиллерія слѣдовала на Эмбу чрезъ Илецкую защиту на Акъ-Тюбя, а 2 сотни и конная артиллерія, чтобы по одной дорогѣ не было слишкомъ большого накопленія людей и чтобы можно было заготовить сѣно, какъ для артиллерійскихъ и казачьихъ лошадей, такъ и для впрягаемыхъ въ подводы, на которыхъ ѣхала пѣхота, — должны были слѣдовать на Эмбу другой дорогой, вдоль рѣки Хобды^[6]. Всѣ эти войска отправлены въ трехъ эшелонахъ.

Изъ Орска, 25 февраля, въ четырехъ эшелонахъ выступили на Эмбу (406¼ в.) чрезъ Акъ-Тюбя 5 ротъ 2-го оренбургскаго линейнаго баталіона и 4 оренбургскія казачьи сотни, и, наконецъ, изъ Уральска, 24-го февраля, вышли на Эмбу же чрезъ Уилъ (625½ вер.) три уральскихъ казачьихъ сотни. Всѣ пѣхотныя войска слѣдовали на поставленныхъ интендантствомъ, чрезъ подрядчика, пароконныхъ подводахъ по 4 человѣка на каждой, имѣя при себѣ одинъ комплектъ боевыхъ патроновъ и по 1½ пуда на человѣка собственныхъ тяжестей (для путевого довольствія были подводы особо). Переходы были назначены до 40 верстъ въ сутки, казаки же слѣдовали форсированнымъ маршемъ. Артиллерія казачья и при ней одинъ комплектъ зарядовъ перевезены тоже на саняхъ, тѣла орудій, лафеты, колеса и зарядные ящики все особо; артиллерійскихъ же упряжныхъ лошадей повели въ поводу.

Для безостановочнаго слѣдованія войскъ до Эмбы и для возможнаго сбереженія людей и лошадей, а также для обезпеченія довольствія войскъ въ пути мясомъ, котораго приказано давать непремѣнно по одному фунту на человѣка въ сутки, по распоряженію главнаго начальника Оренбургскаго края, на всемъ пути по киргизской степи Уральской и Тургайской областей, на ночлегахъ было выставляемо киргизами безвозмездно отъ 30—40 кибитокъ, изъ которыхъ снѣгъ обыкновенно вычищался и на землѣ разстилалось сѣно, а съ наружной стороны кибитки окапывались снѣгомъ; топливо (кизякъ) доставлялось по 12 коп. пудъ въ такомъ количествѣ, чтобы тлѣющаго огня достало съ 5 час. вечера до 8 ч. утра слѣдующаго дня. Равно выставлялся киргизами для продажи на порціи скотъ и бараны по 25 коп. за фунтъ^[7] и сѣно отъ 400—600 пуд. на каждомъ ночлегѣ по 30—50 коп. за пудъ (овса по 4 гарнца въ сутки всѣ лошади имѣли съ собой). Войска, по всему пути, сопровождали должностныя лица изъ киргизовъ, а на ночлегахъ эшелоны встрѣчались старшинами близлежащихъ ауловъ. Все же наблюденіе за тѣмъ, чтобы все было въ должной исправности, было поручено уѣзднымъ начальникамъ и ихъ помощникамъ. При отправленіи съ мѣста, войска, какъ регулярныя, такъ и иррегулярныя, снабжены отъ интендантства теплыми полушубками, мѣховыми воротниками, валенками, обшитыми кожей и третьей парой сапоговъ; кромѣ того, сахаромъ, чаемъ (¾ фун. чая и 1 фун. сахару на 100 челов. въ сутки), спиртомъ (4 получары въ мѣсяцъ на человѣка), мѣдными чайниками; по одному на 10 человѣкъ и по 3 коп. на человѣка для заведенія чайной посуды, сушёной капустой (собственно казакамъ, а регулярныя войска завели ее на свои средства), подстилочной кошмой по 1½ арш. на человѣка, экспедиціонными и противуцынготными вещами, всѣмъ до 7-ми мѣсяцевъ. Приварочныя деньги войска получили по 6¾ коп. въ сутки на человѣка^[8]. Попеченіемъ самихъ войскъ, всѣ люди снабжены теплыми портянками и варежками, равно сдѣланы носилки для раненыхъ (по 2 на роту).

Вся пѣхота оренбургскаго отряда вооружена игольчатыми винтовками системы Карле, 6 оренбургскихъ и 1 уральская казачьи сотни имѣютъ 7-ми-линейныя нарѣзныя драгунскія ружья, а двѣ уральскія сотни 6-ти-линейныя винтовки, казачья же артиллерія состоитъ изъ 4-хъ-фунт. съ казны заряжающихся пушекъ.

Въ степныхъ походахъ вообще, а, въ степяхъ оренбургскаго вѣдомства въ особенности, продовольствіе отряда и пріисканіе перевозочныхъ средствъ — верблюдовъ, представляетъ самую главную заботу и самое главное затрудненіе; затѣмъ на первомъ планѣ должно быть умѣнье сохранить въ пути здоровье людей, свѣжесть и бодрость перевозочныхъ животныхъ, такъ какъ въ этомъ заключается почти весь успѣхъ дѣла, ибо всѣ неудачи наши прошлыхъ лѣтъ имѣли причиною изнуреніе людей и гибель верблюдовъ и лошадей, потому-то здѣсь въ походахъ дѣлаются приспособленія въ одеждѣ, производится особое довольствіе вещами и пищей, опредѣляемой особымъ положеніемъ: «О военномъ устройствѣ въ киргизской степи», и даже выработана особая система походнаго движенія.

Такъ какъ при настоящихъ мѣстныхъ условіяхъ отряду необходимо имѣть съ собой на все время похода продовольствіе для людей, фуражъ, воду и прочіе предметы, о которыхъ будетъ сказано ниже, то очевидно, что вьючный верблюжій обозъ составляется изъ громаднаго числа тяжестей и перевозочныхъ животныхъ, такъ что на двухъ человѣкъ отряда приходится по 1—2 верблюда, и весь отрядъ въ походѣ представляетъ скорѣе огромный вооруженный караванъ, чѣмъ движущіяся войска.

Всѣ войска, выступившія съ линіи, т.-е. изъ Оренбурга, Орска и Уральска, до Эмбенскаго поста, кромѣ вышеизложеннаго, снабжены по числу дней марша (на одинъ мѣсяцъ и на 7 дней въ, запасъ) продовольствіемъ: сухарями, крупой, овсомъ, спиртомъ, чаемъ, сахаромъ и сушено-квашеной капустой.

Приварочныя деньги выданы интендантствомъ при выходѣ войскамъ, а отъ Эмбы и далѣе отпущена на этотъ предметъ находящемуся при отрядѣ чиновнику особая сумма по разсчету приблизительно на 6 мѣсяцевъ; такимъ же образомъ устроено и фуражное довольствіе, а равно отпущены деньги на денежные и натуральные раціоны и жалованье и другое довольствіе войскъ. Для указанія пути войскамъ и для посылокъ, при отрядѣ находятся вожаки и чабары и вызваны изъ Тургайской и Уральской областей 100 челов. джигитовъ въ видѣ волонтеровъ, изъ числа наиболѣе богатыхъ и надежныхъ киргизовъ.

Въ Эмбенскомъ посту, для обезпеченія отряда въ дальнѣйшемъ движеніи его заготовлено слѣдующее по части интендантской.

За неимѣніемъ въ войскахъ оренбургскаго округа обыкновенныхъ лагерныхъ палатокъ, здѣсь употребляютъ вообще въ степныхъ походахъ, такъ-называемыя, «юламейки». Стѣнки этихъ походныхъ жилищъ (а киргизы живутъ въ нихъ круглый годъ) состоятъ изъ 40 крестообразныхъ березовыхъ паловъ, длиною каждая въ 3 аріи.; палки эти укрѣпляются въ пяти мѣстахъ сыромятными ремнями. Кромѣ этого, изъ трехъ такихъ же палокъ образовывается дверной косякъ. Верхъ юламейки (въ формѣ конуса) состоитъ изъ 20-ти прямыхъ березовыхъ палокъ, длиною каждая въ 3 арш. 6 вершк. Всѣ эти палки скрѣпляются сверху ремнемъ вмѣстѣ съ крестообразными поперечинами въ 6 вершк. (для увязки означенныхъ палокъ съ поперечинами употребляется сыромятный ремень). Въ нижнемъ концѣ каждой палки придѣлываются хомутки изъ толстой бичевы.

Установленный такимъ образомъ остовъ, или основаніе юламейки, покрывается кошмою (войлокъ мѣстной киргизской работы) какъ съ боковъ, такъ и сверху, причемъ самый конусъ юламейки обшивается на четверть кожей. Для укрѣпленія юламейки дѣлается въ срединѣ желѣзный приколъ съ кольцами, длиною въ 1⅓ четверти, и къ нему веревка на аршинъ длиннѣе пространства отъ остроконечной части верха юламейки до прикола и въ двойномъ количествѣ. Входъ въ юламейку прикрывается однимъ концемъ боковой кошмы. Кошма для юламейки должна имѣть полотно не короче 5-ти арш. и мѣряться на погонную въ 3 арш. сажень. Шириною кошма должна быть не менѣе 2¼ аріи. Построенная такимъ образомъ юламейка имѣетъ 15 арш. въ окружности и назначается обыкновенно на 10 человѣкъ. Для всего отряда отпущено такихъ юламеекъ 372 штуки (командирамъ баталіоновъ со штабами дано по 3 юламейки, командирамъ ротъ и сотенъ по 1-й, а прочимъ офицерамъ на троихъ по одной). Бронѣ того походному штабу и его отдѣламъ отпущено 19 юламеекъ.

Для продовольствія отряда при выступленіи его изъ Эмбенскаго поста и слѣдованія съ нимъ заготовленъ и доставленъ изъ Оренбурга и Орска на Эмбу запасъ продуктовъ состоящій изъ

Сухарей — 2,522 четверти.

Крупъ — 434 "

Овса — 6,739 "

Спирта — 312 ведръ.

Чаю — 4,595 ф. 77 зол.

Сахару — 344 п. 3 ф. 38 зол.

Сушено-квашеной капусты — 50 пудовъ.

Съ этимъ количествомъ весь оренбургскій отрядъ будетъ удовлетворенъ: сухарями, крупой и овсомъ на 80 дней, чаемъ, сахаромъ и капустой на 6 мѣсяцевъ, а спиртомъ по 1-е мая (съ 1-го мая по 1-е сентября вмѣсто спирта будетъ чай).

Для приварка, на который отпущено, какъ сказано выше, по 6¾ коп. и сдѣлано распоряженіе о выставкѣ киргизами для продажи порціоннаго скота, отпущены еще, на случай, еслибы нельзя было достать мяса, разные консервы, которые были нарочно съ соотвѣтствующими наставленіями о употребленіи ихъ высланы изъ Петербурга:

Картофельной крупы — профессора Киттары — 4,000 порцій.

Сухихъ щей — доктора Данилевскаго — 663 "

Сухарей для щей — князя Долгорукова — 6,677 "

Мясного экстракта — Либиха — 2,500 "

Относительно довольствія лошадей было сказано выше, но имѣя въ виду, что могутъ встрѣтиться случайности, вслѣдствіе которыхъ нужно будетъ давать лошадямъ усиленную дачу овса, въ Эмбенскомъ посту заготовлено его 1,500 четвертей, изъ коихъ 1000 четвертей должны слѣдовать при отрядѣ вмѣстѣ съ 80-дневнымъ запасомъ довольствія, а 500 четвертей останутся на Эмбѣ для запаса.

Наконецъ, весь отрядъ снабженъ экспедиціонными вещами. Экспедиціонныя вещи имѣютъ у насъ свою исторію, которая состоитъ въ томъ, что на снаряженіе изъ Оренбурга въ степь отрядовъ, по причинѣ необходимости заводить весьма многіе предметы, крайне необходимые для войскъ идущихъ въ степь, вслѣдствіе особыхъ мѣстныхъ и климатическихъ условій, и которыхъ не полагалось ни въ табеляхъ о довольствіи и снаряженіи войскъ, ни въ законоположеніяхъ о томъ, — съ давнихъ временъ отпускалась ежегодно въ распоряженіе бывшаго командира оренбургскаго отдѣльнаго корпуса особая сумма въ 25 т. руб. Въ 1867 году отпускъ этой суммы однако прекращенъ, и всѣ расходы, которые падали на эту сумму, повелѣно относить, или вѣрнѣе примѣнять на соотвѣтствующіе §§ интендантской смѣты; такимъ образомъ, заведеніе нѣкоторыхъ экспедиціонныхъ вещей начали относить на § 3-й этой смѣты. Для опредѣленія же нормы всѣхъ этихъ вещей, а равно и для точнаго уясненія всего необходимаго, была составлена особая коммиссія, которая составила подробную табель, на основаніи которой, хотя она еще и не утверждена законодательнымъ порядкомъ, руководствуются при снаряженіи степныхъ отрядовъ. На основаніи этой табели, для оренбургскаго отряда отпущены нижеозначенныя экспедиціонныя вещи въ слѣдующемъ количествѣ (въ числѣ этихъ, вещей находятся еще вещи, предназначенныя собственно для предупрежденія цинготной болѣзни, весьма распространенной въ степи):

Котловъ чугунныхъ съ такими же крышками — 80 штукъ.

Тагановъ желѣзныхъ — 80 "

Уполовниковъ — 80 "

Ковшей — 80 "

Ведеръ желѣзныхъ — 160 "

Ножей кухонныхъ — 50 "

Топоровъ — 136 "

Вилокъ — 80 "

Мотыгъ — 136 "

Кирокъ — 136 "

Лопатъ желѣзныхъ — 400 "

Гвоздей однотесу — 800 "

Ливеровъ бѣлой жести — 20 "

Косъ съ принадлежностями — 90 "

Горбушей — 120 "

Корытъ желѣзныхъ — 120 "

Бочатъ въ 3 ведра — 34 "

Чарокъ бѣлой жести — 112 "

Баклагъ для воды въ 4 ведра каждая — 3723 "

(Для пѣхоты по 1 на 20, а для кавалеріи по 1 на 10 чел.).

Къ нимъ воронокъ — 163 "

Лопатъ деревянныхъ — 204 "

Бредней — 5 "

Мѣдныхъ мѣръ въ ¼ ведра — 19 "

Рогожъ — 1868 "

Веревокъ — 5111 саженъ.

Чайниковъ мѣдныхъ — 340 штукъ.

(вѣсящихъ 2040 фунтовъ).

Вѣсовъ — 20 "

Баковъ деревянныхъ — 100 "

Ложекъ деревянныхъ — 1000 "

Перцу зернистаго — 5 пуд. 5 фун.

Уксусной эссенціи — 1020 бутылокъ.

Соли поваренной — 253 пуда.

Круту^[9] — 800 "

Мыла простого — 253 "

Табаку курит. простого — 501 пудъ.

Луку рѣпчатаго — 306 «

Хрѣпу сушенаго — 15» 15 фун.

Перцу стручковаго — 10 " 10 "

Кромѣ всего этого оренбургское мѣстное управленіе Общества попеченія о раненыхъ и больныхъ воинахъ, желая съ своей стороны улучшить бытъ больныхъ и раненыхъ, могущихъ поступить въ подвижные при отрядахъ госпитали, заготовило на свои средства на 50 человѣкъ госпитальнаго бѣлья, приготовило 3 лазаретныя повозки, по особому образцу, и купило въ достаточномъ количествѣ чай, сахаръ, сгущеное молоко, клюквенную эссенцію, ромъ, коньякъ, хересъ, сигары, табакъ, папиросы, всѣ канцелярскія принадлежности для писемъ, шашешницы, разные книги и журналы и много другихъ необходимыхъ вещей, поручивъ все это особому уполномоченному своему, въ распоряженіе котораго Общество ассигновало еще на расходы 3000 руб.

Кромѣ удовлетворенія всѣхъ войскъ, при выступленіи ихъ съ мѣста, полнымъ комплектомъ боевыхъ патроновъ и снарядовъ, положенныхъ по закону, въ Эмбенскомъ посту образованъ, для дальнѣйшаго слѣдованія съ отрядомъ, артиллерійскій паркъ, въ которомъ находилось:

Боевыхъ патроновъ въ игольчатымъ винтовкамъ — 334,000

" " " 6-ти-линейнымъ — 23,200

" " " 7-ми-линейнымъ драгунск. — 81,200

" " " пистолетамъ — 270

Капсюлей ружейныхъ — 125,700

Снарядовъ къ 4-хъ фунтовымъ пушкамъ съ казны заряжающимся:

Обыкновенныхъ гранатъ — 600

Зажигательныхъ — 120

Картечныхъ шарохъ — 530

" гранатъ прежнихъ — 190

Картечей соединенныхъ съ зарядами — 120

Снаряженныхъ полупуд. гранатъ къ мортир. — 600

Зарядовъ въ 1½ ф. — 1271

" для навѣсной стрѣльбы — 480

" " мортиръ 1200 полп. (гранатъ особо) — 1200

Боевыхъ ракетъ — 750

" " 2-хъ-дюймов. съ приводами — 220

Пороху артиллерійскаго — 15 пуд.

Къ двумъ пушкамъ 4-хъ-фун. нарѣзнымъ съ дуда заряжающимся:

Зарядовъ съ обыкновенными гранатами — 140

" " картечными " — 110

" " картечью — 50

и кромѣ того, всѣ необходимыя для артиллерійской лабораторіи и снаряженія принадлежности.

По части инженерной войска оренбургскаго отряда были снабжены 8-ю трубчатыми колодцами, а для облегченія переправъ, во время движенія по хивинской территоріи, изрѣзанной каналами, двумя разборчатыми мостами, однимъ на козлахъ, а другимъ понтоннымъ. Для разбора, наводки и сборки этихъ мостовъ, кромѣ 4-хъ саперныхъ нижнихъ чиновъ, состоящихъ при отрядѣ, обучены еще при оренбургской инженерной дистанціи 32 рядовыхъ и 4 унтеръ-офицера отъ 1-го линейнаго баталіона. Кромѣ того, взятъ полный комплектъ всѣхъ необходимыхъ инженерныхъ инструментовъ и матеріаловъ для возведенія полевыхъ укрѣпленій.

По недостатку въ степи лечебныхъ учрежденій и по случаю сосредоточенія значительнаго числа войскъ за Эмбой, сдѣланы слѣдующія распоряженія: учрежденъ центральный на 50 человѣкъ подвижной лазаретъ, который будетъ слѣдовать при отрядѣ. Лазаретъ этотъ снабженъ всѣми госпитальными припасами, противуцынготными средствами и другими вещами, въ шестимѣсячной пропорціи. Для помѣщенія больныхъ этого лазарета отпущено 12 кибитокъ съ желѣзными печами. Кромѣ этого, всѣ войска снабжены лазаретными вещами по штатному составу, лазаретъ же Эмбенскаго поста увеличенъ на 15 мѣстъ.

IV.

Несмотря на огромные снѣга, морозы, бураны и ужасное состояніе дороги отъ Оренбурга до Эмбенскаго поста, такъ что даже командующій войсками отряда долженъ былъ бросить на дорогѣ свой экипажъ и слѣдовать въ перекладныхъ саняхъ, всѣ войска совершенно благополучно прибыли въ постъ 18-го марта, не имѣя ни одного ознобившагося и всего до 45-ти человѣкъ больныхъ. Транспорты съ артиллерійскими и интендантскими тяжестями двигались съ большимъ затрудненіемъ, иногда по цѣлымъ часамъ не имѣя возможности выбраться изъ какого-нибудь ухаба, перевозочныя животныя до того изнурились, что большая часть тяжестей должна была остаться на дорогѣ и только въ концѣ марта доставлена въ Эмбенскій постъ.

Когда отрядъ уже выступилъ изъ Оренбурга, было получено съ Бавказа свѣдѣніе, что одинъ мангишлакскій наибъ по имени Бафаръ Вараджигитовъ, брать котораго, Балбинъ (одинъ изъ главнѣйшихъ зачинщиковъ возмущенія адаевцевъ и 1870 году), живетъ въ Хивѣ и пользуется особенною милостью хана, но наущенію послѣдняго, дѣйствовавшаго чрезъ посредство Калбина, рѣшился взволновать населеніе всего Мангышлака, для чего собравъ, 26-го минувшаго января, ближайшіе аулы, объявилъ имъ, что русскіе намѣрены, будто бы, потребовать съ населенія громадное количество разнаго скота, что въ конецъ разорить киргизовъ, а потому, именемъ хана, убѣждалъ адаевцевъ немедленно откочевать въ хивинскимъ предѣламъ, гдѣ они найдутъ убѣжище, а всѣ сардари и біи будутъ щедро награждены. Въ противномъ случаѣ, Кафаръ грозилъ, съ помощью хивинцевъ, предать всѣ аулы огню и мечу, не щадя ни женъ, ни дѣтей.

Устрашенные этими угрозами, несчастные киргизы поспѣшно начали спасаться съ своими стадами на Усть-Ургь, несмотря на суровое время года, грозившее гибелью ихъ скота, составляющаго главнѣйшее богатство населенія. Необходимо было, какъ можно быстрѣе, предупредить обманутыхъ адаевцевъ отъ бѣдственныхъ послѣдствій бѣгства ихъ на Усть-Ургь и не дать распространиться волненію.

Съ этою цѣлью, начальникъ мангишлавскаго отряда, полковникъ Ломакинъ, выступившій за нѣсколько дней передъ тѣмъ изъ Александровскаго форта съ небольшимъ отрядомъ, и получившій на пути извѣстіе объ измѣнѣ Кафара, тотчасъ же двинулся на Бузачи, гдѣ кочуютъ самыя дикія адаевскія отдѣленія. У залива Кара-кичу (южная часть Кайдакскаго залива) отрядъ встрѣтилъ множество ауловъ, съ нѣсколькими десятками тысячъ головъ скота, вереницею тянувшихся по направленію къ Усть-Урту. Посланные впередъ казаки успѣли частью успокоить кочевниковъ и уговорить вернуться на свои зимовки. Толпа же въ 400 человѣкъ киргизовъ, предводимая двумя изъ родственниковъ и сообщниковъ Бафара, не послушавъ мирныхъ увѣщаній, бросились съ пиками и топорами на терскихъ казаковъ, которые, однако, несмотря на свою малочисленность (68 человѣкъ), сами кинулись на встрѣчу съ кинжалами и мгновенно разсѣяли ее. Стоявшія, во время этого дѣла, на окрестныхъ горахъ массы народа оставались совершенно безучастными зрителями и, несмотря на призывные крики сражавшихся киргизовъ, не трогались съ мѣста.

Послѣ этого дѣла, полковникъ Ломакинъ усиленными переходами продолжалъ движеніе на Бузачи, гдѣ присоединилъ къ себѣ сотню Дагестанскаго конно-иррегулярнаго полка, у которой обманомъ отогнанъ былъ ночью пасшійся въ степи табунъ лошадей, и затѣмъ вернулся въ фортъ.

И въ настоящемъ случаѣ фактъ участія и подстрекательства Хивы въ произведенномъ волненіи не подлежитъ никакому сомнѣнію. Несмотря на самыя разумныя мѣры мѣстной администраціи и даже на сознаніе самого населенія въ гибельныхъ для него послѣдствіяхъ подобныхъ безпорядковъ, трудно оградитъ легковѣрныхъ киргизовъ отъ вліянія злонамѣренныхъ людей, поддерживаемыхъ сосѣднимъ ханствомъ, доколѣ отношенія наши къ нему не будутъ поставлены въ болѣе опредѣленное положеніе.

Въ виду такого положенія дѣлъ и такъ какъ съ движеніемъ нашихъ войскъ противъ Хивы юго-западная часть нашей Тургайской области была бы совершенно открыта со стороны Усть-Урта отъ набѣговъ хищническихъ шаекъ, которыя могли бы вновь волновать киргизовъ, если бы между Эмбою и Аральскимъ моремъ, равно между Каспійскимъ и Аральскимъ морями не будутъ выставлены наблюдательные отряды, а также и для охраненія тыла оренбургской экспедиціи, генералъ Крыжановскій приказалъ: 1) на Самѣ, какъ промежуточномъ пунктѣ между Каспійскимъ и Аральскимъ морями и удобномъ для наблюденія этого пространства, выставить наблюдательный постъ изъ 1½ сотенъ казаковъ, состоящихъ на службѣ въ степныхъ укрѣпленіяхъ одной роты, которая должна быть отдѣлена отъ отряда генерала Веревкина по соединеніи его съ кавказскими войсками; 2) на Джебыскѣ — пунктѣ, гдѣ всего удобнѣе сдѣлать прорывъ шайкамъ на орско-кавалинскій трактъ, поставитъ одну сотню казаковъ, и 3) назначить въ распоряженіе начальника Иргизскаго уѣзда тоже одну сотню казаковъ, для наблюденія за мугоджарскими горами и барсуками. Между всѣми этими пунктами будетъ во все время производиться сношеніе чрезъ безпрестанно высылаемые разъѣзды.

Что же касается до обезпеченія отряда довольствіемъ, по выходѣ его изъ Эмбенскаго поста, то такъ какъ по соглашенію съ генералъ-адъютантомъ фонъ-Кауфманомъ полагалось, что обезпеченіе отряда въ предѣлахъ хивинскаго ханства будетъ найдено на мѣстѣ, то заботы оренбургскаго начальства въ этомъ отношеніи должны были ограничиться лишь обезпеченіемъ отряда довольствіемъ до прихода его въ ханство и заготовленіемъ токоваго для обратнаго слѣдованія изъ Хивы, которое предполагается въ августѣ.

Такимъ образомъ, при выступленіи отряда 30-го марта съ Эмбенскаго поста будетъ взято, кромѣ всѣхъ экспедиціонныхъ вещей, продовольствіе на путь: сухарей и крупъ на 2½ мѣсяца или даже на 105 дней (смотря потому, сколько будетъ въ сборѣ верблюдовъ) и на 2—2½ мѣсяца овса. Считая отъ Эмбы до Хивы 40—45 дней ходу, весь отрядъ будетъ по этому разсчету обезпеченъ и по приходѣ въ предѣлы ханства еще мѣсячнымъ запасомъ.

10-го апрѣля изъ Эмбенскаго поста, на 907 верблюдахъ, выйдетъ новый транспортъ съ мѣсячнымъ запасомъ провіанта и полумѣсячнымъ овса. Запасъ этотъ будетъ доставленъ на Ургу, гдѣ предполагается возвести временное полевое укрѣпленіе на 1—2 роты съ казаками и артиллеріей для обезпеченія тыла оренбургскаго отряда.

Здѣсь, то-есть на Ургѣ, будутъ оставлены всѣ освободившіеся отъ тяжестей верблюды, которые слѣдовали съ отрядомъ, и на нихъ-то предполагается доставлять отъ ургинскаго продовольственнаго склада провіантъ и фуражъ къ отряду, а тѣ 907 верблюдовъ, которые доставятъ запасъ, возвратятся обратно на Эмбу и вновь по разсчету 25-го мая и 1-го іюня выйдутъ изъ Эмбы въ Ургу съ запасомъ двухъ-мѣсячнаго продовольствія сухарей, крупъ и овса, которые въ крайнемъ случаѣ и обезпечатъ весь отрядъ до 15-го сентября. Все это передвиженіе, конечно, будетъ совершаться подъ прикрытіемъ казаковъ, для чего сдѣланы соотвѣтствующія распоряженія; отъ Урги же до отряда продовольственный транспортъ пойдетъ подъ прикрытіемъ одной роты, двухъ сотенъ и двухъ орудій.

При оренбургскомъ отрядѣ для научныхъ цѣлей командированъ изъ окружного штаба геодезистъ и топографы, а также состоитъ по Высочайшему повелѣнію генеральнаго штаба офицеръ, для составленія изслѣдованій торговаго и экономическаго значеній всего закаспійскаго края и аму-дарьинскаго бассейна, что, конечно, весьма важно, въ виду могущихъ послѣ хивинской экспедиціи значительно развиться торговыхъ сношеній нашихъ съ персидско-средне-азіатскимъ рынкомъ.

Русское географическое общество тоже не осталось безучастно при настоящей экспедиціи и составило весьма подробное указаніе для физическаго наблюденія, для собиранія свѣдѣній по нѣкоторымъ вопросамъ, относящимся до общей географіи, до изслѣдованія по части исторической географіи, до собиранія рукописей и монетъ, до наблюденія по части этнографіи и до наблюденія надъ экономическимъ и культурнымъ состояніемъ населенія хивинскаго оазиса.

Изъ предшествовавшаго описанія снаряженія отряда легко можно видѣть, сколько тутъ положено было труда, заботъ и средствъ, но чтобы дать хотя приблизительное общее о томъ скажу, что для доставленія на Эмбенскій постъ изъ Оренбурга продовольственныхъ припасовъ, артиллерійскихъ снарядовъ, экспедиціонныхъ вещей, медикаментовъ и вообще всѣхъ тяжестей, высылаемыхъ для отряда и вѣсящихъ 56,464 пуда, да таковыхъ же припасовъ, отправленныхъ на Эмбу же изъ Орска и вѣсящихъ 35,987 пудовъ, потребовалось, кромѣ значительнаго числа конныхъ подводъ, до двухъ тысячъ верблюдовъ, запряженныхъ въ сани (на каждыя сани клалось отъ 17 до 22 пудовъ), да кромѣ того, изъ Оренбурга и Орска для перевозки 4-хъ рогъ 1-го и 5-ти ротъ 2-го линейныхъ баталіоновъ и мѣстной артиллерійской команды, а равно для больныхъ, могущихъ быть въ казачьихъ сотняхъ, вмѣстѣ съ тяжестями и путевымъ продовольствіемъ для этихъ войскъ, составляющимъ 13,442 пуда, потребовалось 545 пароконныхъ подводъ (кромѣ подводъ для своза изъ Оренбурга до Эмбы шести орудій казачьей артиллеріи съ принадлежностями и другими при нихъ тяжестями, вѣсящими до 1,400 пудовъ).

Въ Эмбенскомъ посту контрагентъ обязанъ былъ выставить во дню выхода стряда, для поднятія и перевозки за войсками 80-ти-дневнаго запаса продовольствія, фуража и всѣхъ другихъ тяжестей отряда, 4970 верблюдовъ (изъ Эмбы всѣ тяжести будутъ слѣдовать на вьюкахъ верблюдовъ, на каждаго верблюда полагается тяжести до 17-ти пудовъ)^[10].

Затѣмъ, тотъ же контрагентъ обязанъ доставить въ Эмбенскій постъ въ назначенному времени еще 1,405 верблюдовъ^[11], для поднятія и перевозки на складочный пунктъ, въ тылу отряда, вслѣдъ за выступленіемъ его, какъ сказано выше, еще мѣсячный запасъ продовольствія, до 24-хъ тысячъ пудовъ.

Цѣны за перевозку вообще всѣхъ тяжестей изъ Оренбурга (495 верстъ) и изъ Орска (406¼ версты), до Эмбенскаго поста утверждены военно-окружнымъ совѣтомъ по 1 руб. 50 коп. съ пуда за все разстояніе, а изъ Уральска туда же (584 версты) по 1 руб. 76¾ коп. съ пуда.

За подводы подъ свозъ нижнихъ чиновъ по 60 руб. за каждую пароконную подводу.

За наемъ верблюдовъ, на которыхъ будутъ слѣдовать, какъ выше сказано, всѣ тяжести и продовольствіе отряда, при выступленіи его изъ Эмбенскаго поста, утверждена цѣна за первые два съ половиною мѣсяца по 23 руб., а послѣдующіе по 18 руб. въ мѣсяцъ за каждаго.

За верблюдовъ же, нанятыхъ подъ свозъ мѣсячнаго запаса продовольствія изъ Эмбенскаго поста на пункты въ тылу отряда, по 23 руб. въ мѣсяцъ за каждаго.

Кромѣ этихъ расходовъ и тѣхъ, которые пали на смѣты интендантства, израсходовано по 1-е апрѣля изъ 200 тысячъ, отпущенныхъ въ распоряженіе генерала Крыжановскаго:

Въ пособіе чинамъ отряда, закупку подарочныхъ вещей, сдѣланіе саней и упряжи для своза войскъ, пріобрѣтеніе водъ свозъ вещей, денегъ и конвоя экипажей, на прогоны нѣкоторымъ чинамъ и равные другіе расходы — 117,740 р. 53 к.

За перевозку изъ Оренбурга и Орска въ Эмбенскій постъ за подводахъ войскъ — 18,402 " — "

На усиленную дачу нижнимъ чинамъ спирта — 2,069 " — "

На заготовленіе сушено-квашеной капусты для казачьихъ частей и лазарета — 3,021 " 52 "

На теплую одежду казачьимъ частямъ — 10,487 " 55 "

На заготовленіе баклагъ для воды — 21,742 " 32 "

Чабарамъ, за доставку свѣдѣній въ пути слѣдованія отрядовъ, телеграммы, пересылку почтъ и прочіе почтовые расходы — 2,255 " 90 "

На приспособленіе конюшни въ Эмбенскомъ постѣ для временнаго квартированія войскъ отряда, во время перехода ихъ чрезъ этотъ постъ употреблено — 528 " — "

Итого — 176,275 р. 82 к.

Предъ выступленіемъ отряда въ походъ, генералъ-адъютантъ Крыжановскій отдалъ по округу слѣдующій приказъ:

"Предписываю начальникамъ войскъ, входящихъ въ составъ отряда, высылаемаго отъ ввѣреннаго мнѣ округа, въ берегамъ Аральскаго моря, обратить особенное вниманіе на знаніе всѣми подвѣдомственными имъ чинами правилъ сторожевой службы, равно и на строгое ихъ соблюденіе при походныхъ движеніяхъ и остановкахъ ввѣренныхъ имъ войскъ отъ Эмбенскаго поста далѣе по назначенію, какъ необходимаго условія для обезпеченія себя отъ нечаянныхъ нападеній со стороны хищниковъ и для сохраненія въ цѣлости своего обоза, продовольственныхъ припасовъ, транспортныхъ животныхъ и казачьихъ табуновъ.

"Въ то же время, имѣя въ виду, что для успѣха дѣйствій отряда, при встрѣчѣ съ непріятелемъ, необходимо, чтобы войска дошли до него свѣжими и бодрыми, предписываю всѣмъ начальникамъ частей, не исключая и младшихъ, а равно и находящимся при войскахъ врачамъ, обратить самое строгое вниманіе на все, что можетъ сберечь здоровье и сохранить силы и бодрость духа ввѣренныхъ имъ нижнихъ чиновъ. Въ этихъ же видахъ принять надлежащія мѣры, чтобы пища нижнихъ чиновъ была сколь можно болѣе питательна и здорова, чтобы мясо давалось, непремѣнно, не менѣе одного фунта въ сутки на человѣка, не исключая и въ постные дни, а также чтобы оно было всегда свѣжее и хорошаго качества.

"Вмѣняю также въ обязанность начальникамъ частей обращать должное вниманіе на сохраненіе въ надлежащей исправности во ввѣренныхъ имъ частяхъ какъ холоднаго, такъ особенно огнестрѣльнаго оружія, а равно и на умѣнье подвѣдомственными имъ нижними чинами обращаться съ своимъ оружіемъ.

"Дабы казачьи сотни во время похода находились постоянно въ возможно-полномъ составѣ, предписываю какъ главному начальнику отряда и начальнику кавалеріи, такъ и сотеннымъ начальникамъ, имѣть постоянно наблюденіе, чтобы отъ казачьихъ сотенъ не дѣлался нарядъ вѣстовыми въ лицамъ и мѣстамъ, коимъ таковыхъ не положено имѣть по закону, а также и въ другія нестроевыя должности.

"Главному же начальнику отряда предлагаю, передъ выступленіемъ изъ Эмбенскаго поста, утвердить нарядъ вѣстовыхъ, какъ отъ пѣхоты, такъ и отъ казаковъ и батареи, въ отрядный штабъ, управленія онаго и въ другія мѣста, ограничивъ его самою крайнею необходимостію и имѣя въ виду, что строевымъ офицерамъ дозволяется давать вѣстовыхъ изъ тѣхъ частей, въ какихъ они состоятъ, въ томъ случаѣ ежели они не имѣютъ деньщиковъ. Для того же, чтобы чины, наряжаемые вѣстовыми, не отставали отъ фронта, требовать, чтобы они перемѣнялись, ежели не каждый день, то непремѣнно чрезъ нѣсколько дней. Засимъ имѣть строжайшее наблюденіе, чтобы сверхъ утвержденнаго главнымъ начальникомъ отряда наряда, вѣстовыхъ ни въ какомъ случаѣ никуда не наряжать.

"Предписываю также наказнымъ атаманамъ оренбургскаго и уральскаго казачьихъ войскъ обратить строгое вниманіе, чтобы всѣ строевые казаки при выступленіи съ линіи въ степной походъ имѣли вполнѣ способныхъ и надежныхъ къ службѣ лошадей. Для безотлагательной же замѣны на мѣстѣ строевыхъ лошадей, утраченныхъ въ походѣ казаками по случаямъ, указаннымъ въ приказѣ по военному вѣдомству 1870 г., за № 275 предлагаю наказнымъ атаманамъ отпустить изъ войскового военнаго капитала въ вѣдѣніе командировъ сотенъ на вышеупомянутый предметъ примѣрную сумму денегъ; издержанныя же на покупку утраченныхъ лошадей деньги будутъ возвращены, на основаніи вышеупомянутаго приказа № 275, изъ экстраординарной суммы.

"Для уменьшенія обоза, слѣдующаго при войскахъ, разрѣшаю имѣть въ походѣ офицерскихъ повозокъ: генераламъ не болѣе двухъ, штабъ-офицерамъ по одной, а оберъ-офицерамъ одну на двоихъ, причемъ предлагаю главному начальнику отряда, при выступленіи войскъ съ Эмбенскаго поста, повѣрить находящійся при нихъ офицерскій обозъ.

«Объявляя о вышеизложенномъ по войскамъ ввѣреннаго мнѣ округа, остаюсь вполнѣ увѣреннымъ, что всѣ чины экспедиціоннаго отряда, высылаемаго изъ оренбургскаго военнаго округа, при соблюденіи всѣхъ изложенныхъ выше условій и строгомъ, добросовѣстномъ исполненіи своихъ обязанностей, окончатъ предстоящій имъ нелегкій походъ — вполнѣ успѣшно и со славою, исполнивъ тѣмъ священную волю Государя Императора».

Ѳ. Ловысевичъ.

Оренбургъ.

"Вѣстникъ Европы", № 8, 1873

---

1. Усть-Уртъ — плоская возвышенность, обрамляющая западный берегъ Аральскаго моря.
2. Красноводскій залить.
3. Гор. Перовскъ.
4. Въ подлинникѣ «въ другомъ году».
5. За выставляемыхъ жителями губерніи и киргизами лошадей заплачено по счету прогоновъ.
6. По первому пути отъ Оренбурга до Эмбенскаго поста считается 496 верстъ, а по второму 543 версты.
7. Всѣ офицеры получили невзачетъ полугодовой окладъ жалованья и сверхъ того натуральные и денежные раціоны но военному времени.
8. Скотъ или бараны и кибитки выставлялись и далѣе отъ Эмбы до крайнихъ предѣловъ нашей степи: до Чушкакуля и Каратамака.
9. Крутъ — овечій сыръ, киргизской выдѣлки, имѣющій свойство утолять жажду: кусочикъ его киргизы разводятъ въ водѣ и пьютъ, или просто кладутъ въ ротъ и сосутъ. Вкусъ крута солоновато-кислый.
10. На каждыхъ 5—7 верблюдовъ полагается по одному верблюдовожатому киргизу.
11. Само собой разумѣется, число верблюдовъ будетъ еще больше, ибо нужно имѣть непремѣнно сверхъ требуемыхъ контрактомъ еще и запасныхъ.