25. Несмотря на свою молодость, археология успела к началу XX в. настолько созреть и окрепнуть, что оказалось возможным поставить на очередь вопрос о ее методологии. Вопрос этот поставлен был, конечно, своевременно, хотя, быть может, для окончательного решения его время еще не наступило. В имеющихся пока немногочисленных трудах по методологии археологии исследователи лишь нащупывают почву для создания более или менее твердых основ.
В „критических этюдах“ Брютайля (J. A. Brutails) „L'archéologie du Moyen Age et ses méthodes“ (Пар. 1900), автор, исходя из рассмотрения, главным образом, памятников средневековой французской архитектуры, говорит об основных элементах, национальных и иноземных, ее составляющих, и подвергает критическому анализу различные теории о происхождении средневекового французского искусства, останавливаясь, с особенною подробностью, на теории Куражо о византийских влияниях. С большою настоятельностью подчеркивает Брютайль важность установления точной хронологии памятников. В „Этюдах“ Брютайля есть несколько полезных соображений методологического характера, по общей методологии средневековой археологии — если только такая методология может существовать — они не содержат.
То же, приблизительно, можно сказать и о книге Флиндерса Петри (W. М. Flinders Petrie) „Methods and aims in archaeology“ (Лонд. 1904). Автор ее производил, в течение длинного ряда лет, раскопки в Египте и в области практической археологии приобрел почетную известность и большую опытность. Его замечания и соображения о методах и приемах производства раскопок, во всех последовательных их стадиях, о средствах к сохранению добытых при раскопках предметах старины, об их публикации и пр., с интересом и пользою прочтены будут всяким, но для самой теории археологии книжка Флиндерса Петри дает мало.
Значительная часть в имеющемся пока первом выпуске упомянутого (стр. 86) „Handbuch der Archäologie“ Булле посвящена „сущности и методам археологии“. Булле говорит о методах при описании и исследовании вещественных памятников (имея в виду исключительно памятники классической археологии), об установлении их хронологии и о приемах их толкования, а также о целях археологической науки. Эти цели он формулирует, исходя из четырех точек зрения исследования художественной формы памятника: его художественного характера, его значения, его содержания (сюжета), его идеи. В заключении своего трактата Булле рассматривает отношение археологии к родственным ей дисциплинам: истории искусства, филологии, истории, этнологии, антропологии, фольклору, религии, философии и эстетике. Трактат Булле, на небольшом количестве страниц, затрагивает много принцинальных вопросов методологического характера из области археологии и с пользой будет изучен всяким, этими вопросами интересующимся.
Женевскому ученому Деонна (W. Deonna) принадлежит трехтомное сочинение „L'archéologie, sa valeur, ses méthodes“ (Пар. 1912)[1]. Первый том носит подзаголовок „Les méthodes archéologiques“, второй — „Les lois de l'art“, третий — „Les rythmes artistiques“. Эти подзаголовки намечают ту точку зрения, на которой стоит автор: он стремится, установив содержание археологии и ее отношение к другим дисциплинам, а также выяснив законы, управляющие искусством, проследить чередование художественных направлений в их исторической преемственности. Высказывая правильное соображение, что археология не имеет своею исключительною задачею добывать, каталогизировать и описывать остатки прошлого, что она должна отыскивать в совокупности изучаемых сю фактов общие философские законы, Деонна, однако, затрудняет решение этой сложной задачи тем широким и расплывчатым пониманием археологии, какое он ей склонен давать. По его мнению, археология должна изучать прошлое во всех его областях — точка зрения, сближающая Деонна с упомянутыми ранее древними писателями, — а не делать своим об‘ектом какую-нибудь определенную область — хотя бы ограничиваясь вещественными памятниками. Правильному развитию археологии препятствовала, по мнению Деонна, царившая в ней традиция и рутина, стремление установить общую схему развития всех пластических искусств, всякого рода модные, в то или иное время, увлечения, стремления к поспешным обобщениям, предвзятые идеи пр. Все эти методологические ошибки, допущенные и допускаемые при изучении вещественных памятников, иллюстрируются Деониа многочисленными и большею частью удачно подобранными примерами. В них — в этих примерах — заключается главный интерес сочинения Деониа, которое, несмотря на его значительный об‘ем, все же нельзя признать тем, что принято считать методологией той или иной науки.
Методология археологии, как и методология всякой иной науки, должна быть построяема не на почве тех или иных отвлеченных соображений, или суб‘ективных суждений — какою бы глубокомысленностью и основательностью те и другие ни отличались, — а на основе об‘ективных данных, самою наукою — ее главными источниками и их критическою разработкою — доставляемых. В этом отношении история археологии может дать для построения методологии археологии обширный и ценный материал. В нем львиную долю придется отнести на то, что̀ сделано было в области археологии на Западе. Но было бы несправедливо не принять при этом в расчет и того, что̀ сделано было, в течение XIX и XX вв., для успехов археологических знаний в России.
Примечания
править- ↑ См. рецензию на эту книгу А. А. Захарова в „Гермесе“ XIV (1914): заключительная глава сочинения Деонна переведена на русский язык Н. В. Рубиновым „Сущность археологии“ (М. 1916).