Глава XVIII
править30 сентября. Я вернулся домой в пять часов. Артур и Морис уже приехали и успели ознакомиться со всеми документами. Гаркер отсутствовал. Он намеревается расспросить рабочих, вывозивших ящики из пустого дома.
Его жена, напоив нас чаем, обратилась ко мне с просьбой:
— Доктор, сделайте мне одолжение, позвольте повидаться с вашим Ренфильдом. Все, что вы говорили о нем в вашем дневнике, крайне интересует меня.
Она была такая хорошенькая и смотрела на меня с такой мольбой в глазах, что я не устоял и согласился. Но предварительно я спустился к Ренфильду сам. Когда я сказал ему, что одна дама желает посетить его, он охотно согласился на это.
— Только подождите минутку, я приведу комнату в порядок, — попросил Ренфильд.
И раньше чем я мог остановить его, безумец проглотил весь свой запас пауков и мух. Окончив свое отвратительное занятие, он обернулся ко мне и приветливо сказал:
— Теперь дама может войти.
Присев на кровать, Ренфильд уставился на дверь. Его спокойствие показалось мне подозрительным, и я решил остаться, чтобы в случае внезапного припадка прийти на помощь миссис Гаркер.
Она вошла, нисколько не волнуясь, и подала руку больному. Ренфильд, кажется, был удивлен ее хладнокровием. Сумасшедшие всегда теряются, когда видят, что с ними ведут себя спокойно и твердо.
— Здравствуйте, Ренфильд, — сказала миссис Гаркер, — очень рада познакомиться. Доктор много говорил мне о вас.
Ренфильд ответил не сразу. Внимательно оглядев посетительницу, он медленно проговорил:
— Ведь вы не та девушка, на которой доктор хотел жениться? Впрочем, конечно, нет, та умерла!
— Вы совершенно правы, — ответила она, — я замужем за мистером Гаркером.
— Что же вы здесь делаете?
— Мой муж и я приехали погостить к доктору Сиварду.
— Не оставайтесь здесь.
— Почему?
Подумав, что разговор неприятен миссис Гаркер, я спросил у Ренфильда:
— Откуда вы знаете, что я хотел жениться?
В упор продолжая смотреть на нее, сумасшедший грубо ответил:
— Что за дурацкий вопрос? — и вежливо обратился к миссис Гаркер: — Нашего доктора все любят и интересуются любыми подробностями его личной жизни, даже мы, сумасшедшие!
Я был поражен. Ренфильд говорил так связно, так логично, что было почти невозможно считать его больным. Миссис Гаркер, видимо, имела на него самое благоприятное влияние.
— Вы, может быть, не знаете, — улыбнулся Ренфильд, — что я сам долго находился в заблуждении. У меня была престранная теория, и я нисколько не удивляюсь, что мои родные и друзья нашли необходимым поместить меня в сумасшедший дом. Я был убежден, что каждая жизнь составлена из многих жизней, и моя жизнь будет бесконечной, но для этого я должен питаться кровью. Доктор скажет вам, что я даже на него накинулся с намерением убить. Вот до какой степени развилась у меня жажда крови! Не правда ли, доктор?
Я утвердительно кивнул, пораженный до крайности. Трудно было поверить, что этот здравомыслящий человек только что проглотил несметное количество пауков и мух.
Взглянув на часы и увидев, что пора ехать на вокзал встречать фон Гельсинга, я попросил миссис Гаркер сократить свой визит. Она встала и, протянув руку Ренфильду, ласково сказала:
— До свидания! Надеюсь, что мы еще увидимся с вами при более благоприятных условиях.
К моему изумлению, Ренфильд кротко ответил:
— Прощайте, дорогая! Молю Бога, чтобы никогда более мне не пришлось увидеть ваше милое, доброе лицо. Да благословит вас Бог и да сохранит вас в безопасности!
Я отправился на вокзал. Фон Гельсинг, едва выйдя из вагона, засыпал меня вопросами:
— Ну что? Надеюсь, все обстоит благополучно? Миссис Минна у вас? А ее муж? Какой он молодец! Артур и Морис приехали?
Я рассказал ему про миссис Гаркер и ее удивительную деловитость. Профессор воскликнул:
— Она чудесная женщина! У нее умная и светлая голова. Но отныне, друг мой, миссис Минна помогать нам не должна. Она рискует многим, и мы не имеем права подвергать ее опасности. Мы, мужчины, решили, что истребим вампира, и дело это не женское! Даже если предположить, что она останется невредимой, весь ужас, который предстоит нам, может пагубно сказаться на ее здоровье, расшатать ее нервную систему. Так как миссис Гаркер перепечатала все бумаги и привела их в порядок, сегодня вечером мы обсудим вопрос совместно с ней, но завтра — конец! Мы должны работать самостоятельно.
Я согласился с профессором и рассказал о том, что дом, приобретенный графом, находится рядом с клиникой. Фон Гельсинг был поражен.
— Ах, если бы мы узнали об этом немного раньше, — вздохнул он, — можно было бы спасти Луси… Но теперь поздно!
30 сентября, вечер. Мы собрались в кабинете доктора. Профессор фон Гельсинг занял председательское место, посадив меня по правую руку с просьбой принять на себя роль секретаря, и приступил к делу.
— Вы знакомы с содержанием этих документов? — спросил он всех, указывая на перепечатанные мной бумаги.
Мужчины утвердительно закивали.
— В таком случае, — продолжал профессор, — я расскажу вам некоторые подробности о том, с кем нам придется бороться, и решим, как будем действовать. Надеюсь, теперь вы убедились в существовании вампиров? Откровенно говоря, я сам долго отказывался верить в подобный ужас. К сожалению, у меня не было никакого опыта в этих делах, и мне не удалось спасти бедную мисс Луси. Увы, ее уже не вернешь… Теперь нам предстоит выполнить свой долг и спасти других. Чем больше у вампира жертв, чем чаще он сосет их кровь, тем сильнее становится. Вампир, с которым мы имеем дело, обладает огромной силой, он хитер и ловок до невероятности. К тому же все его жертвы подвластны ему, он каким-то образом умеет превращать их в своих помощников. Это воплощение дьявола хуже зверя, и жалости в нем нет! За редким исключением Дракула может появиться где угодно и когда угодно, и это отличает его от обычных вампиров, может вызвать грозу, туман, превратиться в летучую мышь, например, или стать невидимым, исчезнуть. Вампир имеет власть над крысами, собаками, волками…
Фон Гельсинг помолчал.
— Что же нам предпринять, чтобы истребить его? Главное, найдем ли мы его? Друзья мои, нам предстоит трудное и опасное дело. Если мы не победим, что станет с нами? Я жизнью не дорожу, но речь сейчас идет не о жизни, а о том, что будет с нами после смерти, если вампир победит. Неужели мы будем подобны ему — отвратительные, гнусные создания, вредящие всем и каждому? Кто тогда подумает о нас и кто поможет нам? Я стар и ни минуты не колеблюсь. Но вы молоды, вся жизнь перед вами… Еще не поздно отказаться. Итак, подумайте и дайте мне ответ.
Андрей протянул ему руку, посмотрел в глаза и сказал твердо и решительно:
— Я отвечаю за Минну и за себя.
— Считайте и меня, — раздался голос Мориса.
— Я тоже с вами, — произнес Артур. — Я хочу отомстить этому извергу за смерть Луси.
Доктор Сивард молча склонил голову в знак согласия.
Профессор встал и положил распятие на стол. Мы все тоже встали и поклялись, что будем бороться до конца. Сердце мое похолодело от дурных предчувствий, но я не хотела отставать от мужчин.
Фон Гельсинг, сев в кресло, обратился к нам:
— Не будем терять мужества, мы не бессильны! Во-первых, в отличие от вампиров, мы будем общаться между собой, во-вторых, можем действовать в любое время дня и ночи, а Дракула опасен только с полуночи до первых петухов. Кроме того, нас поддерживает сознание, что мы жертвуем собой ради спасения других. Теперь давайте поговорим о том, что мы знаем о вампирах. Сведения, которыми я располагаю, почерпнуты, в основном, из преданий. К сожалению, каких-либо научных данных у нас не имеется. Так вот, о вампирах знают давно и во многих странах. Все предания гласят: вампиры живут вечно. Единственное условие их жизни — свежая человеческая кровь. Высосав достаточное ее количество, вампир молодеет и крепнет. По некоторым признакам вампира можно отличить от обычного человека: его тело не отбрасывает тени, он не отражается в зеркале. Мистер Гаркер подметил эту характерную черту, помните? Примите во внимание сверхъестественную силу вампира, его способность проникать через закрытые окна и двери. Помните, как Луси прошла через узкую щель склепа? К счастью, вампиры не так всемогущи, как это может показаться. Они способны творить зло только ночью, до первых петухов, а днем теряют свою силу. Их отпугивает запах дикой розы, они бессильны перед распятием. Уничтожить вампира можно, только пронзив его сердце колом и отрубив голову.
Андрей хотел что-то сказать, но профессор остановил его жестом и продолжал:
— Наша задача состоит в том, чтобы найти убежище графа и убить его, причем сделать это надо днем, когда он бессилен против нас. Задача нелегкая! Но мы знаем, что ящики с землей, отправленные из замка, Дракула использует в качестве убежища. Нам известно, что пятьдесят ящиков прибыли благополучно в Пурфлит, что часть ящиков вывезена, но куда? Мне кажется, что наши действия должны быть направлены на поиск недостающих ящиков. Узнав, где они находятся, мы сможем помешать вампиру воспользоваться убежищем и убить его.
Фон Гельсинг повернулся ко мне.
— Что касается вас, миссис Минна, то с сегодняшнего дня мы действуем без вас. Это дело не женское. Когда придет время, вы все узнаете. И не сердитесь на меня, мы должны обеспечить вашу безопасность.
Я была огорчена таким решением, но, увидев довольное лицо мужа, молча покорилась.
— Время дорого, а потому я предлагаю сейчас же отправиться в соседний дом, — сказал Морис.
У меня заныло сердце от страха при одной мысли, что они пойдут в часовню, где сложены эти ужасные ящики, однако я ничего не сказала, боясь, что меня исключат даже из общих разговоров.
Андрей посоветовал мне лечь спать, но я, конечно, заснуть не могу.
30 сентября, вечер. Фон Гельсинг, Морис, Артур и я собрались идти в пустой соседний дом, когда фельдшер передал мне просьбу Ренфильда немедленно посетить его.
Когда я вошел в палату, он бросился ко мне, умоляя отпустить его из клиники. Я отказался. Ренфильд начал доказывать неосновательность такого отказа, ссылаясь на полное выздоровление. Видя мою непреклонность, он волновался все больше.
— Пожалуйста, доктор, отпустите меня! Отошлите с санитаром куда угодно, только не оставляйте здесь! Вы не знаете, чем рискуете, удерживая меня. Вы не понимаете, кому вредите своим отказом, а я, к сожалению, сказать вам не могу! Увы, не могу! Во имя всего, что вам свято, во имя девушки, которую вы любили, во имя Бога, молю вас, отпустите меня, избавьте мою душу от еще не совершенного греха! Несчастный! Вы меня не понимаете! Как мне убедить вас? Разве вы не видите, что я уже не сумасшедший, а человек, борющийся за спасение души?
Видя, что Ренфильд очень возбужден, я решил прекратить разговор и направился к двери, приказав ему лечь в постель и успокоиться. Безумец послушался меня и опустился на кровать, сказав хриплым голосом:
— Надеюсь, доктор, впоследствии вы вспомните, сколь убедительно я просил вас отпустить меня.