Моментъ вступленія Вальполя въ парламентскую жизнь относится къ наиболѣе критическимъ эпохамъ въ англійской исторіи. Великій вопросъ, поставленный и временно разрѣшенный событіями 1688 г., заключался въ томъ, должна ли быть англійская монархія ограниченной и протестантской, или абсолютной, католической и зависимой отъ Франціи. На разстояніи времени, которое отдѣляетъ насъ отъ этой эпохи, можетъ казаться, что.дѣло революціи въ началѣ XVIII столѣтія находилось внѣ всякой опасности. Но если бы даже было справедливо, что къ этому времени большинство народа вполнѣ опредѣлило свои стремленія, все-таки, это не всегда можетъ служитъ гарантіей противъ неожиданностей и случайностей, какъ нетрудно убѣдиться изъ событія, относящагося къ нашему поколѣнію. Франція въ 1873 году вполнѣ склонилась на сторону республики, и, тѣмъ не менѣе, только личный капризъ или упрямство графа Шамбора предотвратили легитимисткую реставрацію. Въ Англіи легитимистская реставрація была предотвращена бдительностью и рѣшимостью короля и вождей виговъ.
Жизнь и дѣятельность Вальполя тѣсно связана съ исторіей этого переходнаго времени, въ теченіе котораго, подъ прикрытіемъ династической борьбы и въ неразрывномъ сплетеніи съ интересами ганноверскаго дома, развиваются и крѣпнутъ основные принципы той системы управленія, которая господствуетъ въ настоящее время въ Соединенномъ королевствѣ. Въ главнѣйшихъ событіяхъ этой важной эпохи Вальполь принималъ прямое и дѣятельное участіе и его политика оказала безспорно опредѣляющее вліяніе на развитіе англійской конституціи и въ особенности учрежденія, составляющаго краеугольный камень и извѣстнаго подъ именемъ кабинета. Вотъ почему біографія Вальноля представляетъ одинъ изъ интереснѣйшихъ отрывковъ изъ исторіи Англіи, являясь не только характеристикой типической личности одного изъ выдающихся государственныхъ дѣятелей прошлаго столѣтія, но служа, въ тоже время, ключомъ къ объясненію, съ одной стороны, громаднаго политическаго значенія революціи 1688 г., а съ другой — тѣхъ причинъ и государственныхъ интересовъ, подъ вліяніемъ которыхъ формировался механизмъ англійской системы управленіе при помощи партій.
Отношеніе Джона Морлея къ личности министра первыхъ двухъ Георговъ нельзя назвать вполнѣ безпристрастнымъ: авторъ біографіи Вальполя не разъ на протяженіи своей книги выходитъ изъ роли историка и выступаетъ горячимъ адвокатомъ, защищающимъ своего кліента отъ нападокъ, его противниковъ и переходящимъ иногда изъ оборонительнаго положенія въ нападеніе. Активный политическій дѣятель иногда отодвигаетъ на второй планъ біографа, и борьба современныхъ партій какъ будто получаетъ отголосокъ въ изложеніи событій, давно отошедшихъ въ исторію, и въ описаніи личностей, болѣе столѣтія тому назадъ покинувшихъ жизненное поприще. Но если отъ этого личность Вальполя нѣсколько выигрываетъ сравнительно съ тѣмъ, какъ ее изображали до сихъ поръ, если, быть можетъ, при строгой и безпристрастной оцѣнкѣ оказалось бы, что Жорлей нѣсколько идеализировалъ своего героя, то, съ другой стороны, безспорно, многія черты политической системы Вальполя, часто относившіяся на счетъ личныхъ качествъ этого дѣятеля, благодаря сопоставленіямъ его біографа, получаютъ, болѣе глубокое объясненіе и являются чертами типическими для той эпохи, — чертами, вытекавшими изъ общихъ причинъ и поэтому характеризовавшими не только Вальполя, но и тѣхъ изъ его противниковъ, которые ставили ему эти черты въ строгое осужденіе. Кромѣ того, активная рольМорлея въ современной политикѣ выгодно отразилась на его работѣ и въ другомъ отношеніи. Практическій опытъ біографа выражается въ остроумномъ и мѣткомъ объясненіи мотивовъ, руководившихъ дѣйствіями Вальполя, его приверженцевъ и враговъ, а также въ выясненіи тѣхъ едва замѣтныхъ измѣненій въ системѣ управленія, которыя получили съ теченіемъ времени самое серьезное значеніе и постепенно выработались въ сложный констуціонный механизмъ. Изученіе этого механизма во всѣхъ подробностяхъ его историческаго развитія, конечно, наиболѣе доступно тому, кто соединяетъ съ обширными теоретическими познаніями большой практическій опытъ, а въ этомъ отношеніи Жорлей поставленъ въ особенно выгодныя условія.. Если прибавить къ сказанному, что біографія Вальполя написана сжатымъ, живымъ и прекраснымъ языкомъ, едва ли необходимо говорить, что новая книга Жорлея заслуживаетъ серьезнаго вниманія всѣхъ интересующихся исторіей Англіи.
Вальполь родился въ 1676 г. пятымъ изъ 19 дѣтей мистера Роберта Вальполя, норфолькскаго помѣщика съ хорошимъ состояніемъ и древнею родословной. Получивъ образованіе въ Итонѣ и королевскомъ колледжѣ въ Кэмбриджѣ, Вальполь въ 1701 г. былъ избранъ въ парламентъ, гдѣ занялъ мѣсто отъ Кэстль-Райзинга, освободившееся вслѣдствіе смерти его отца. Въ 1702 г., по восшествіи на престолъ Анны, онъ былъ избранъ, въ палату отъ Линна, представителемъ котораго оставался безъ перерыва до своего паденія, т.-е. въ теченіе 40 лѣтъ. Въ Итонѣ школьнымъ товарищемъ Вальполя былъ Сенъ-Джонъ, больше извѣстный подъ позднѣйшимъ своимъ именемъ Болинброка. Два соперника, которымъ суждено было сдѣлаться впослѣдствіи ожесточенными врагами, почти въ одно время вступили въ парламентъ и начали свою политичеккую карьеру далеко не съ одинаковымъ успѣхомъ. Въ то время, какъ блестящій С.-Джонъ черезъ нѣнѣколько мѣсяцевъ послѣ вступленія въ палату занялъ одно изъ первыхъ мѣстъ среди современныхъ ему парламентскихъ бойцовъ, Вальполь совершенно не оправдалъ ожиданій своихъ друзей. «Вы можете сколько вамъ угодно рукоплескать одному и смѣяться надъ другимъ, — замѣтилъ, однако, одинъ изъ очевидцевъ первыхъ шаговъ Вальполя и С.-Джона въ парламентѣ, — но будьте увѣрены, что блестящій джентльменъ, произнесшій эту прекрасную рѣчь, никогда не будетъ совершенствоваться, а Вальполь сдѣлается современемъ отличнымъ ораторомъ».
Вальполь на первый разъ занялъ въ правительствѣ одну изъ второстепенныхъ должностей при принцѣ датскомъ Георгѣ, который въ качествѣ супруга королевы былъ сдѣланъ первымъ лордомъ адмиралтейства Англіи. Скоро, однако, Вальполю предстояло выступить на болѣе широкое поприще.
Въ это время начинаетъ уже проявляться все съ большею и большею силой необходимость управлять при помощи партій, хотя система, господствовавшая въ первые годы царствованія Анны, составляетъ только переходъ къ этому способу управленія и носитъ на себѣ характерные признаки прежнихъ воззрѣній. Первый парламентъ Анны былъ строго-торійскимъ и во главѣ перваго ея правительства стояли Годольфинъ и Мальборо, остававшіеся во власти до паденія министерства въ 1710 году. Въ теченіе этихъ 8 лѣтъ правительство претерпѣло три крупныхъ перемѣны. Прежде всего, Мальборо и Годольфинъ управляли при содѣйстіи крайнихъ тори съ лордомъ Ноттингэмомъ во главѣ. Затѣмъ въ 1704 г. крайніе тори были удалены и Годольфинъ привлекъ болѣе умѣренную и, нужно прибавить, болѣе безпринципную часть этой партіи въ лицѣ Гарлея и С.-Джона. Наконецъ, вожди партіи понемному начали склоняться къ вигамъ, и въ 1706 г. они, вопреки желанію королевы и къ великому неудовольствію своихъ товарищей, втянули въ правительство лорда Сондерланда. Эта комбинація скоро, однако, рушилась благодаря несогласіямъ, которыя возникли между Годольфиномъ и Мальборо, съ одной стороны, и Гардеемъ — съ другой, и весною 1708 года Годольфинъ составилъ исключительно вигское министерство, въ которомъ Вальполь занялъ мѣсто секретаря по военнымъ дѣламъ, вмѣсто С.-Джона.
Характерною особенностью всѣхъ этихъ перемѣнъ представляется то обстоятельство, что министерства составлялись изъ людей, принадлежащихъ къ разнымъ партіямъ, не сключая той, которая находилась въ данное время въ оппозиціи.
Какъ показываетъ образъ дѣйствій Годольфина, необходимость отказаться отъ смѣшанныхъ министерствъ и обратиться къ системѣ сильныхъ и однородныхъ кабинетовъ, составленныхъ изъ членовъ одной партіи и опирающихся на большинство, начинала входить уже въ сознаніе государственныхъ людей этой эпохи. Событія, вызванныя выборами 1710 г., показываютъ, что это сознаніе вполнѣ вкоренилось у Вальполя, но они показываютъ также, что новая потребность далеко еще не пользовалась въ это время всеобщимъ признаніемъ и практика продолжала еще идти въ разрѣзъ съ новою системой.
Выборы 1710 г. происходили подъ сильнымъ вліяніемъ реакціи, вызванной противъ виговъ безконечнымъ оттягиваніемъ мира, заключеніе котораго было невыгодно для Мальборо, а также духовенства, недовольнаго относительною терпимостью виговъ къ диссентерамъ. Результатомъ голосованія явилось превращеніе вигскаго большинства 1708 г. въ сильное торійское большинство. Вслѣдъ за этимъ послѣдовало, разумѣется, паденіе виговъ, находившихся у власти, и образованіе новаго министерства, въ составъ котораго вошли: Гарлей, въ качествѣ канцлера казначейства и затѣмъ также лорда-казначея, Гаркортъ, въ качествѣ перваго лорда-хранителя печати и затѣмъ лорда-канцлера. Рочестеръ былъ назначенъ президентомъ совѣта, а С.-Джонъ — государственнымъ секретаремъ. Интересно здѣсь кстати отмѣтить этотъ фактъ, какъ послѣдній случай въ англійской исторіи, когда духовное лицо вошло въ составъ правительства. Къ этому времени относится явленіе, о которомъ говорили мы выше, какъ о чертѣ, характерной для господствовавшей въ эту эпоху системы управленія.
Принципъ коллективной отвѣтственности, служащій основаніемъ современнаго кабинета, былъ еще въ то время такъ мало развитъ, что Гарлей, искавшій въ вигахъ опоры противъ крайнихъ элементовъ своей партіи, предложилъ Вальполю сохранить свою должность, говоря ему, что онъ отбитъ половины всей оппозиціи. Вальполь, ясно понимавшій ту основную истину, что уже невозможно бороться съ трудностями времени при помощи составныхъ и смѣшанныхъ министерствъ, отказался отъ лестнаго для него предложенія, хотя, какъ это ни странно для настоящаго времени, сохранялъ въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ послѣ паденія виговъ мѣсто казначея флота, — мѣсто, которое онъ занималъ раньше одновременно съ должностью военнаго министра.
Главная часть политической карьеры Вальполя начинается послѣ смерти королевы Анны и со вступленіемъ на престолъ ганноверскаго дома въ лицѣ правнука Якова I. Новый король назначилъ исключительно вигское министерство. Должность лорда-казначея не была замѣщена и съ этого времени совершенно исчезаетъ изъ политической исторіи Англіи. Лордъ Тауншендъ былъ сдѣланъ главнымъ государственнымъ секретаремъ и занялъ постъ перваго министра. Вальполь получилъ второстепенную должность казначея, и хотя сначала онъ не имѣлъ мѣста въ совѣтѣ кабинета, состоявшемъ, повидимому, всего изъ 8 членовъ, изъ которыхъ только одинъ былъ членомъ палаты общинъ, его вліяніе было съ первыхъ же дней не менѣе значительно, чѣмъ вліяніе самого Тауншенда. Въ теченіе перваго же года Вальполь пріобрѣлъ такую силу въ нижней палатѣ, что, какъ только открылась вакансія, онъ былъ назначенъ первымъ комыиссаромъ и канцлеромъ казначейства. Со времени Вальполя, за исключеніемъ нѣсколькихъ мѣсяцевъ послѣ того, какъ Стэнгопъ получилъ достоинство пэра въ 1717 году, и до того, какъ Эслаби занялъ это мѣсто въ 1718 году, канцлеромъ казначейства всегда былъ членъ палаты общинъ, — явленіе, отличающее дальнѣйшую стадію въ возростающемъ значеніи представительной палаты, опредѣляющей налоги.
Министерство, составленное Тауншендомъ и Вальполемъ, было, какъ мы сказали выше, исключительно вигское. Нѣкоторые утверждали впослѣдствіи, что вожди виговъ должны бы были посовѣтовать королю ввести въ составъ министерства нѣсколькихъ торіевъ. Однако, опытъ говорилъ противъ смѣшанныхъ Министерствъ.. Вильгельмъ III въ двухъ случаяхъ прибѣгъ къ этой системѣ и каждый разъ неудачно. Анна сдѣлала такую же попытку съ 1704 по 1708 гг., и Мальборо и Годольфинъ потерпѣли полное пораженіе. Но въ тотъ моментъ, о которомъ мы говоримъ теперь, составленіе смѣшаннаго министерства было не только невозможно вслѣдствіе обостренности отношеній между вигами и торіями, но оно было также нежелательно въ національныхъ интересахъ. Опасности, которыми происки сторонниковъ Якова грозили со всѣхъ сторонъ ганноверской династіи, дѣлали настоятельно-необходимымъ сильное и сплоченное правительство, какимъ не могло явиться смѣшанное министерство. Такимъ образомъ, династическіе интересы въ этомъ случаѣ совпадали съ національными, содѣйствуя, вмѣстѣ съ ними, утвержденію той системы управленія, которая составляетъ въ настоящеее время основу англійскаго политическаго строя.
Къ этому періоду управленія виговъ относится явленіе, извѣстное подъ именемъ вигскаго раскола 1717 г. (Whig schism) и показывающее, что конституціонный вопросъ, стоявшій въ это время на очереди, заключался не только въ томъ, будетъ ли въ Англіи абсолютная монархія, или конституціонная, но также въ томъ, не превратится ли она въ олигархію. Это двоякое теченіе въ средѣ виговъ, представлявшихъ въ эту эпоху принципъ парламентаризма, проявилось, какъ только виги одержали окончательную побѣду надъ своими противниками. Ихъ партія имѣла на своей сторонѣ такое значительное большинство, что, какъ всѣ партіи въ подобныхъ условіяхъ, виги могли разрѣшить себѣ нѣкоторыя внутреннія несогласія. Извѣстный актъ 1716 г. о семи лѣтнихъ парламентахъ обезпечилъ за ними на нѣсколько лѣтъ парламентское большинство. Нѣкогда и не задолго до того времени, еще при Вильгельмѣ III, короли пользовались правомъ удерживать одинъ и тотъ же парламентъ въ теченіе всего своего царствованія, такъ, Карлъ Н не распускалъ парламента въ теченіе 17 лѣтъ. Такія явленія вызвали, наконецъ, реакцію и въ 1694 г. былъ вотированъ законъ, ограничившій длительность каждаго парламента 3 годами. Въ 1716 г., въ цѣляхъ укрѣпленія новой династіи и вигскаго большинства, на которое она опиралась, срокъ существованія парламента былъ удлиненъ до 7 лѣтъ.
Законъ о семилѣтнихъ парламентахъ находится до сихъ поръ въ силѣ, но въ настоящее время одинъ изъ пунктовъ либерально-радикальной программы требуетъ его отмѣны и возвращенія къ трехгодичному сроку (Short parliaments).
Во всякомъ случаѣ, такъ называемый семилѣтній актъ (Septennial act) открылъ вигамъ возможность дать нѣкоторый просторъ внутреннимъ раздорамъ, которые возиникли между Вальполемъ и Тауншендомъ, съ одной стороны, и лордомъ Сондерландомъ — съ другой. Личныя отношенія, характеры дѣятелей, раздоры въ королевской семьѣ, побуждавшіе принца Уэльскаго составить свою партію и интриговать при ея помощи противъ отца, честолюбіе и другія обстоятельства несомнѣнно содѣйствовали возникновенію раскола. Сондерландъ былъ умный, дѣльный и настойчивый политикъ, но его считали величайшимъ интриганомъ послѣ его отца, и, кромѣ того, онъ. пользовался репутаціей самаго взбалмошнаго человѣка своего времени. Когда однажды спросили Вальполя, почему онъ никогда не пытался придти къ соглашенію съ Сондерландомъ, онъ отвѣчалъ: «Вы не знаете лорда Сондерланда; если бы я только намекнулъ на это, то онъ при рѣзкости своего темперамента такъ вспылилъ бы, что постарался бы выбросить меня изъ окна».
Однако, нѣчто болѣе глубокое, чѣмъ различіе темпераментовъ, раздѣляло виговъ Сондерланда отъ виговъ Вальполя. Дѣло, въ сущности, шло о двухъ, различныхъ взглядахъ на систему управленія. Аристократическая спѣсь въ соединеніи съ республиканскими убѣжденіями нерѣдко производила крайне-узкій типъ олигарха. Это вполнѣ выразилось въ дѣятельности Сондерланда: его республиканизмъ сводился, въ сущности, къ тому, что прерогативы королевской власти должны быть обрѣзаны въ пользу небольшой касты замкнутыхъ патриціевъ. Онъ ненавидѣлъ деспотизмъ, но не питалъ на того уваженія, ни той склонности къ палатѣ общинъ, которыя составляли характерную черту Вальполя. Неудивительно, что они скоро разошлись.
Результатомъ раскола, происшедшаго между вигами, явилась отставка Тауншенда и Вальполя и переходъ управленія всецѣло въ руки Сондерланда и Стэнгопа, къ великому удовольствію якобитовъ.
Въ теченіе 3 лѣтъ, которыя Вальполь оставался въ оппозиціи, вліяніе его въ палатѣ было очень значительно, но наиболѣе знаменательнымъ фактомъ этого трехлѣтія, — фактомъ, одинаково характеризующимъ Вальполя и его время, является борьба, которую велъ бывшій министръ противъ билля о пэрахъ и которая окончилась пораженіемъ сторонниковъ этого проекта. Сондерландъ былъ въ очень дурныхъ отношеніяхъ съ принцемъ Уэльскимъ и для него было совершенно ясно, что смерть царствовавшаго короля будетъ имѣть своимъ ближайшимъ послѣдствіемъ его отставку" Центръ тяжести находился еще въ это время въ верхней палатѣ, гдѣ виги имѣли прочное большинство, поэтому первый шагъ принца по восшествіи на престолъ былъ бы направленъ къ тому, чтобы усилить торійское меньшинство въ палатѣ лордовъ. Королева Анна создала въ этомъ отношеніи удобный прецедентъ назначеніемъ 12 пэровъ, голоса которыхъ были необходимы для принятія утрехтскаго мира. Честные торіи признавали этотъ актъ насильственнымъ, но, въ концѣ-концовъ, они заявляли, что этого акта нельзя, все-таки, сравнить съ тѣмъ, что палата общинъ, избранная народомъ на 3 года, сама себя избираетъ на 7 лѣтъ. Сондерландъ рѣшился на смѣлый шагъ для того, чтобы предотвратить угрожавшую опасность: лорду Стэнгопу было поручено внести билль, направленный къ тому, чтобы поставить границу королевской прерогативѣ назначать пэровъ. Число пэровъ, согласно внесенному биллю, никогда не могло быть увеличено болѣе, чѣмъ на 6 сверхъ наличнаго числа ихъ. При восшествіи на престолъ Георга I общее число пэровъ, включая 26 духовныхъ и 16 выборныхъ пэровъ отъ Шотландіи, составляло 207[1]. Вмѣсто 16 избирательныхъ пэровъ отъ Шотландіи, предполагалось сдѣлать 25 пэровъ отъ этого королевства наслѣдственными, причемъ, въ случаѣ прекращенія мужскаго поколѣнія, освободившееся мѣсто могло быть занято вновь пожалованнымъ пэромъ Англіи и путемъ выбора изъ числа другихъ лордовъ Шотландіи. Если бы такая мѣра сдѣлалась закономъ, палата лордовъ превратилась бы въ замкнутую коллегію и пэрство сдѣлалось бы неподвижною кастой. Лорды получили бы несомнѣнный перевѣсъ какъ надъ короной, такъ и надъ общинами, ибо въ то время, какъ корона имѣла возможность оказать давленіе на общины распущеніемъ, а общины могли ограничить корону отказомъ въ утвержденіи бюджета, лорды находились бы внѣ вліянія этихъ обѣихъ вѣтвей законодательной власти. Заслуга Вальполя заключается въ томъ, что эта важная въ конституціонномъ отношеніи мѣра не сдѣлалась закономъ. Являясь, результатомъ его проницательности и энергіи, этотъ фактъ едва ли не оставилъ на англійской системѣ управленія слѣда наиболѣе значительнаго изъ всѣхъ, которые были оставлены дѣятельностью Вальполя. Въ борьбѣ съ предложеніемъ лорда Стэнгопа и Сондерланда, Вальполю пришлось преодолѣвать огромныя трудности. Можно было ожидать, что король станетъ возражать противъ ограниченія одной изъ наиболѣе драгоцѣнныхъ прерогативъ короны. Но король ненавидѣлъ принца Уэльскаго и не менѣе Сондерланда желалъ обрѣзать ему крылья. Шотландскіе пэры были подкуплены перспективой получить наслѣдственное пэрство, вмѣсто избирательнаго. Наконецъ, всѣ лорды, какъ корпорація, были явно или втайнѣ польщены предложеніемъ, которое, ограничивая ихъ число, увеличивало ихъ значеніе. Защитники билля вели агитацію съ необыкновенною энергіей. Имя короля пускалось въ ходъ безъ всякаго стѣсненія: Сондерландъ говорилъ всѣмъ и каждому, что король хочетъ, чтобы билль былъ принятъ, что въ противномъ случаѣ принцъ Уэльскій надѣлаетъ бѣдъ, когда взойдетъ на престолъ; что если виги отвергнутъ этотъ билль, партія ихъ навсегда погибнетъ. Лодкупъ и угрозы были пущены въ дѣло съ безграничнымъ рвеніемъ. Все это лишало оппозицію виговъ энергіи. Они собрали митингъ, но Вальполь нашелъ ихъ апатичными, безсильными и лишенными всякаго воодушевленія. Вальполь тотчасъ же взялъ высокій тонъ, протестовалъ противъ малодушія и употребилъ всѣ усилія, чтобы поднять упавшій духъ оппозиціи и побудить ее къ борьбѣ. На его сторонѣ было важное преимущество, заключавшееся въ томъ, что общественное мнѣніе начинало замѣтно возставать противъ билля. Сельскіе джентльмены поняли, что предлагаемая мѣра имѣетъ цѣлью закрыть имъ навсегда двери верхней палаты, и Вальполь старался всѣми силами ярче выставить это соображеніе и поддержать недовольство богатой джентри. Энергическій образъ дѣйствій Вальполя, опиравшагося на общественное мнѣніе, оказалъ, наконецъ, вліяніе на настроеніе партіи, и блестящая рѣчь, произнесенная по этому поводу въ палатѣ общинъ, нанесла рѣшительный ударъ министерскому проекту, который былъ отвергнутъ значительнымъ большинствомъ 269 противъ 177.
Пораженіе вигской фракціи, алигархическія стремленія которой получили выраженіе въ биллѣ о пэрахъ и понесли жестокій ударъ вслѣдствіе непринятія этого билля, имѣло рѣшающее вліяніе на внутреннія дѣла партіи виговъ. Въ виду усилившейся опасности со стороны претендента, шансы котораго поднялись благодаря расколу между вигами, ряды послѣднихъ снова начали смыкаться, и послѣ примиренія короля съ сыномъ расколу былъ положенъ конецъ. Вальполь, принимавшій дѣятельное участіе въ этомъ примиреніи и начинавшій уже тяготиться своимъ положеніемъ въ оппозиціи, снова выступилъ на авансцену. Лицо, разрушившее билль о пэрахъ, было слишкомъ вліятельно, чтобы его можно было оставить внѣ правительства. Однако, вступивъ снова въ управленіе, Тауншендъ и Вальполь вынуждены были удовлетвориться второстепенными должностями. Тауншендъ, бывшій прежде государственнымъ секретаремъ, сдѣлался президентомъ совѣта, а Вальполь, занимавшій должность перваго лорда казначейства и канцлера казначейства, былъ назначенъ казначеемъ (par mastes of the forses) безъ участія въ кабинетѣ (1720 г.). Вальполь вернулся къ власти, но не принималъ дѣятельнаго участія въ управленіи дѣлами. Скоро, однако, обстоятельства снова поставили его во главѣ правительства вмѣстѣ съ Тауншендомъ.
Событіе, выдвинувшее Вальполя въ 1720 г., извѣстно въ исторіи подъ названіемъ катастрофы южно-морской компаніи (South Sea Bubble).
Этотъ знаменитый проектъ, послужившій косвенною причиной возвышенія Вальполя, возникъ на почвѣ увлеченія баснословнымъ богатствомъ испанской Америки, — увлеченія, которое 20 лѣтъ спустя повело къ войнѣ съ Испаніей. Франція была увлечена въ безумную спекуляцію фантастическимъ проектомъ Джона Ло и лихорадка, вызванная его планами, быстро распространилась въ Англіи, съ тою только разницей, что въ то время, какъ Ло былъ геніальный человѣкъ, въ Лондонѣ выступили дѣятелями, просто безсовѣстные спекуляторы. Въ 1720 г. былъ принятъ законъ, уполномочившій южно-морскую компанію начать торговыя операціи, отъ которыхъ ожидали осуществленія самыхъ блестящихъ финансовыхъ результатовъ, между прочимъ, пониженія процента и уплаты государственнаго долга. Южно-морской проектъ до такой степени увлекъ общественное мнѣніе и такъ казался соблазнителенъ, что правительство приняло дѣятельное и прямое участіе въ его осуществленіи. Къ счастью для себя, Вальполь съ. самаго начала отнесся неодобрительно къ предпріятію, и когда послѣднее окончилось полною и рѣшительною неудачей и министры, принявшіе дѣятельное участіе въ спекуляціи, не могли оставаться во главѣ управленія, взоры всѣхъ обратились на того, кто послѣ примиренія виговъ занималъ скромное мѣсто казначея. Вальполь снова занялъ постъ перваго лорда и канцлера казначейства (апрѣль 1720 г.), Тауншендъ опять сдѣлался государственнымъ секретаремъ. Съ этого времени Вальполь сохранялъ за собоювласть безъ перерыва въ теченіе 21 года. Младшій Питтъ находился во власти почти такой же продолжительный періодъ времени, но за этимъ исключеніемъ слишкомъ двадцатилѣтнее правленіе Вальполя составляетъ единственный примѣръ такого явленія въ англійской исторіи. Для правильной оцѣнки громаднаго значенія этой непрерывной продолжительности вальполевскаго правленія, нужно помнить, что страна только что пережила 80 лѣтъ революціи. 80-ти лѣтній старикъ въ 1721 г. могъ помнить казнь Карла I, протекторатъ Оливера Кромвеля, паденіе Ричарда Кромвеля, реставрацію Карла II, бѣгство Іакова II, переходъ престола къ Вильгельму Оранскому, реакціонное министерство Анны и, наконецъ, восшествіе ганноверскаго дома. Наступленіе, послѣ такого длиннаго ряда насильственныхъ перемѣнъ, двадцатилѣтняго періода выдержанной системы придаетъ управленію Вальполя капитальное значеніе въ англійской исторіи и составляетъ не искусственно отграниченную эпоху, какъ царствованіе одного короля, а дѣйствительно отдѣльный періодъ, отмѣченный опредѣленнымъ началомъ и концомъ, опредѣленнымъ значеніемъ и единствомъ.
Оппозиція, съ которой Вальполю приходилось бороться въ теченіе значительнаго періода своего управленія дѣлами, состояла изъ торіевъ, группировавшихся вокругъ сэра Вилліама Виндгама и мечтавшихъ о реставраціи, и небольшой группы примкнувшихъ къ нимъ недовольныхъ виговъ, во главѣ которыхъ стоялъ Вилліамъ Дольтней, сдѣлавшійся вождемъ коалиціи въ нижней палатѣ, въ то время какъ Картеретъ игралъ ту же роль въ палатѣ лордовъ. Тайнымъ двигателемъ механизма оппозизіи былъ знаменитый Болинброкъ, о которомъ Свифтъ писалъ, что онъ былъ замѣчательнѣйшій юноша, котораго онъ когда-либо зналъ, и который, несмотря на блестящія способности, увлекательное краснорѣчіе и прекрасное образованіе, былъ изъ всѣхъ характерныхъ личностей англійской исторіи наиболѣе шарлатаномъ; а изъ всѣхъ произведеній англійской литературы его произведенія были самыя пустыя, поверхностныя и наименѣе искреннія.
Силой, на которую опирался Вальполь въ странѣ, являлись, главнымъ образомъ, представители денежныхъ интересовъ, которые Вальполь съумѣлъ примирять съ интересами земельными, служа тѣмъ и другимъ при помощи системы, составлявшей послѣдовательное и строгое примѣненіе принциповъ парламентаризма. Но важнымъ факторомъ въ дѣятельности Вальполя служило то вліяніе, которымъ онъ пользовался при дворѣ, особенно у королевы Каролины, жены Георга II. Въ настоящее время непосредственнымъ источникомъ могущества министра служитъ расположеніе палаты общинъ; въ первой половинѣ XVIII вѣка непосредственнымъ источникомъ силы было расположеніе двора. Король находился во власти вигскихъ вождей — Пельгамовъ, Кавендишей, Кобгамовъ; но онъ часто имѣлъ возможность дѣлать между ними выборъ для замѣщенія поста перваго министра. Онъ могъ рѣшить, будетъ ли стоять во главѣ управленія Сондерландъ или Тауншендъ, Вальполь или Картеретъ или Пельгамъ. Въ этихъ предѣлахъ правленіе было личнымъ управленіемъ короля, и безконечныя интриги, предшествовавшія утвержденію Вальполя во власти, постоянно грозившія возобновиться во время его правленія и разразившіяся кипучею дѣятельностью тотчасъ же послѣ его паденія, являлись естественнымъ результатомъ положенія, которое занималъ король въ качествѣ ограниченнаго судьи въ личныхъ вопросахъ олигархіи. Вальполь пользовался расположеніемъ двора, потому что умѣлъ при помощи осторожныхъ и искусныхъ пріемовъ получать отъ палаты общинъ субсидіи, но однимъ изъ первыхъ его правилъ было сохраненіе добрыхъ отношеній съ собраніемъ народныхъ представителей. Тѣмъ не менѣе, было бы большою ошибкой предполагать, что Вальполь когда-нибудь былъ популярнымъ министромъ. Д-ръ Джонсонъ однажды мѣтко и вѣрно указалъ различіе въ положеніи знаменитаго вигскаго министра и перваго Питта. Вальполь, — сказалъ онъ, — былъ министромъ, котораго король далъ народу; Питтъ — министромъ, котораго народъ далъ королю. Никогда Вальполь не достигалъ популярности старшаго Питта въ 1757, младшаго Питта въ 1784 или Канинга въ 1827 г. Какъ ошибочно предполагаютъ, что Вальполь когда-нибудь былъ вынесенъ волной популярности въ современномъ смыслѣ, такъ же ошибочно считать его положеніе непоколебимымъ послѣ паденія Сондерланда. Только съ восшествіемъ на престолъ Георга II его могущество сдѣлалось безспорнымъ, особенно послѣ его разрыва съ лордомъ Тауншендомъ, вышедшимъ въ отставку въ 1729 г. и больше не возвращавшимся къ власти.
Едва ли не самою интересною и важною главой въ книгѣ Морлея нужно признать ту, которая посвящена кабинету. Въ сжатомъ и прекрасномъ очеркѣ англійскій публицистъ излагаетъ историческій ходъ развитія этого важнаго конституціоннаго учрежденія и, вмѣстѣ съ тѣмъ, отмѣчаетъ главнѣйшія черты кабинета въ той формѣ, которую онъ получилъ въ настоящее время.
Энергическое и успѣшное противодѣйствіе Вальполя биллю о пэрахъ указываетъ на силу его убѣжденія въ томъ, что замкнутая аристократія не была подходящею системой, а палата лордовъ подходящимъ органомъ для ровнаго и спокойнаго веденія государственныхъ дѣлъ. Нижняя палата, помимо безспорно принадлежавшей ей прерогативы назначенія налоговъ, несмотря на продажность многихъ изъ своихъ членовъ и не взирая на многочисленность лицъ, попадавшихъ въ ея составъ, благодаря своему имущественному положенію и рожденію, а не свободному избранію, имѣла то преимущество, что заключала въ себѣ въ значительныхъ размѣрахъ представительство новыхъ классовъ и новыхъ интересовъ, понемногу заявлявшихъ о своемъ значеніи. Крупные города, какъ Бристоль и Ньюкэстль, и также свободные земледѣльцы сельскихъ графствъ доставляли сильный и независимый элементъ. Даже огромное число представителей вліятельныхъ семействъ, вѣроятно, находилось въ извѣстномъ соотвѣтствіи съ ихъ положеніемъ и силой.
Имѣя дѣло съ палатой общинъ, министръ сталкивался съ живыми общественными силами страны во всемъ ихъ разнообразіи. Первый вопросъ заключался въ томъ, какъ организовать эти силы для практическихъ цѣлей, и Вальполь отвѣчалъ на этотъ вопросъ принципомъ партійной организаціи. Онъ основалъ свое управленіе непосредственно на поддержкѣ вигскаго большинства въ палатѣ общинъ, хотя это большинство, главнымъ образомъ, зависѣло отъ поддержки могущественныхъ членовъ палаты лордовъ. Второй вопросъ заключался въ томъ, какъ поддерживать связь между правительствомъ и большинствомъ, и рѣшеніе этой задачи Вальполемъ состояло въ управленіи при помощи партійнаго кабинета. Система кабинета была ключомъ къ парламентской монархіи.
Другими словами, результатъ его политики, когда она получила окончательное примѣненіе, заключался въ установленіи кабинета, какъ органа и центра исполнительной власти, въ удержаніи этой власти въ самой тѣсной связи съ законодательною, въ управленіи при помощи законодательнаго собранія и въ перенесеніи власти и авторитета короны къ палатѣ общинъ. Нѣкоторые писатели (Маколэй) доказывали, что первымъ министерствомъ въ современномъ смыслѣ явилась та комбинація виговъ, которую Вильгельмъ призвалъ помогать ему въ управленіи въ 1695 году. Другіе полагали, что второе правительство лорда Рокингэма, вступившее во власть въ 1782 г., послѣ побѣды американскихъ колонистовъ, паденія Норта и пораженія Георга III, было первымъ министерствомъ современнаго типа. Къ какому бы времени ни относить появленія всѣхъ характерныхъ чертъ этой замѣчательной системы, соединяющей единство, устойчивость и иниціативу исполнительной власти съ верховною властью палаты общинъ, несомнѣнно, что при Вальподѣ ея опредѣляющіе принципы впервые болѣе или менѣе прочно утвердились въ парламентскомъ правленіи.
с’Какъ часть парламентскаго механизма, слово кабинетъ впервые появляется въ царствованіе Карла I и упоминается Кларендономъ и Пенисомъ. Карлъ II сдѣлалъ нѣсколько опытовъ въ этомъ направленіи, но монархъ съ такими абсолютистскими наклонностями не могъ особенно содѣйствовать укрѣпленію этой системы. Развитіе послѣдней отличалось постепенностью и тѣмъ, повидимому, случайнымъ характеромъ, какой былъ присущъ, въ большинствѣ случаевъ, почти всѣмъ сторонамъ англійскаго конституціоннаго строя. Ни теорія, ни дѣйствующія правила и начала системы кабинета не вполнѣ формулированы даже въ настоящее время; тѣмъ менѣе, могла сложиться подобная теорія въ умахъ государственныхъ людей XVIII в. Практика не была единообразна и зависѣла отъ взаимнаго-положенія партій, отъ потребностей минуты и отъ настроенія и вліянія монарха и министра.
Въ царствованіе Анны эта система получила уже въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ ясное выраженіе. Годольфинъ заставилъ королеву въ 1706 г. принять въ составъ министерства Сондерланда и затѣмъ принудилъ ее удалить Гарлея. И тотъ, и другой шагъ были ускорены побѣдой виговъ на выборахъ 1705 г., и въ этихъ предѣлахъ они являлись признаніемъ двухъ основныхъ принциповъ современной системы: во-первыхъ, что первый министръ выбираетъ своихъ товарищей и, во-вторыхъ, что кабинетъ зависитъ отъ большинства въ палатѣ общинъ. Но и тотъ, и другой принципъ вкоренялись очень медленно. Насколько понятія о кабинетѣ были еще смутны въ эту эпоху, показываетъ слѣдующій парламентскій инцидентъ въ 1711 г. Было сдѣлано предложеніе выразить порицаніе кабинету за его неудачныя дѣйствія относительно Испаніи. Когда предложеніе было-прочитано, обнаружилось, что его редакцію измѣнили въ томъ смыслѣ, что оно оказалось направленнымъ не противъ кабинета, а противъ отдѣльныхъ министровъ. Возникшія по этому поводу пренія очень характерны. Депутатъ, внесшій предложеніе, объяснялъ сдѣланное имъ измѣненіе тѣмъ, что слово «министры» извѣстнѣе, чѣмъ выраженіе кабинетъ. Лордъ Коуперъ считалъ оба выраженія неподходящими. Кабинетъ неизвѣстенъ англійскому праву, и оба выраженія недостаточно опредѣленны. Палата должна знать, противъ какого министра направлено предложеніе, и направлено ли оно болѣе чѣмъ противъ одного. Третій ораторъ не находилъ никакого различія между министерствомъ и кабинетомъ. Четвертый возражалъ довольно вѣрно съ современной точки зрѣнія, что министерство шире кабинета. Отличительными чертами кабинета въ его первоначальной и невыработанной формѣ служило, прежде всего, то обстоятельство, что монархъ лично руководилъ его занятіями; такъ, наприм., королева Анна созывала кабинетъ каждое воскресенье и присутствовала на его засѣданіяхъ. Относительно состава, кабинета нужно замѣтить, что въ теченіе всего прошлаго столѣтія кабинеты составлялись, главнымъ образомъ, изъ пэровъ: въ кабинетѣ, существовавшемъ въ концѣ управленія Вальполя, онъ и Вагеръ были единственными представителями нижней палаты. Наконецъ, въ отношеніяхъ между кабинетомъ и монархомъ, съ одной стороны, и кабинетомъ и первымъ министромъ — съ другой, въ началѣ прошлаго столѣтія замѣтны были такія черты, которыя съ развитіемъ системы управленія при помощи кабинета совершенно исчезли. Такъ, наприм., Анна сама составляла и отправляла депеши своимъ генераламъ и представителямъ за границей и вела съ иностранными послами переговоры о государственныхъ дѣлахъ; въ настоящее время государственный секретарь, представляя посла, самъ вскрываетъ печати кредитивной грамоты, прежде чѣмъ посолъ передастъ ее королевѣ. Для иллюстраціи отношеній, существовавшихъ между государственнымъ секретаремъ и кабинетомъ, достаточно указать на слѣдующій фактъ, имѣвшій мѣсто во время переговоровъ объ утрехтскомъ мирѣ. Этотъ фактъ, совершенно неконституціонный по современнымъ понятіямъ, заключался въ томъ, что С.-Джонъ, занимавшій въ то время постъ государственнаго секретаря, велъ съ британскими представителями двойную переписку о государственныхъ дѣлахъ: одну, которую онъ сообщалъ кабинету, другую, которую онъ держалъ втайнѣ отъ своихъ товарищей для своихъ цѣлей. Онъ отправляетъ послу проектъ мира, не сообщивъ объ этомъ ничего кабинету. Знаменитое рѣшеніе создать 12 пэровъ было принято безъ вѣдома кабинета, коллективное согласіе котораго на такую важную мѣру было бы въ настоящее время важнѣе согласія самого монарха.
Для того, чтобы измѣрить разстояніе, отдѣляющее современную систему кабинета отъ ея зачатковъ въ началѣ прошлаго столѣтія, нужно отмѣтить основные принципы этой системы въ настоящее время. Этихъ принциповъ четыре. Первый заключается въ доктринѣ коллективной отвѣтственности. Каждый министръ, входящій въ составъ кабинета, ведетъ дѣла своего вѣдомства и лично отвѣчаетъ за нихъ; но, кромѣ личной отвѣтственности, онъ вмѣстѣ со всѣми другими членами правительства несетъ отвѣтственность за все, что совершается серьезнаго въ вѣдомствахъ другихъ министровъ. Разумѣется, вопросъ о томъ, въ какой мѣрѣ неправильныя или противузаконныя дѣйствія одного министра влекутъ за собой привлеченіе къ отвѣтственности всѣхъ остальныхъ, зависитъ отъ положенія министра и отъ характера его проступка и того обвиненія, которому онъ подвергается. Порицаніе и привлеченіе къ суду лорда Мельвилля, наприм., носило въ такой степени чисто-личный характеръ, что не повело къ паденію правительства Питта. Но, какъ общее правило, каждый значительный актъ въ одномъ изъ отдѣловъ управленія налагаетъ отвѣтственность на весь кабинетъ и всѣ его члены остаются во власти или выходятъ въ отставку вмѣстѣ. Канцлеръ казначейства можетъ быть вынужденъ выйти въ отставку вслѣдствіе неудачной телеграммы, отправленной министромъ иностранныхъ дѣлъ, и министръ внутреннихъ дѣлъ можетъ потерпѣть, благодаря дѣйствіямъ военнаго министра. Кабинетъ составляетъ одно цѣлое какъ по отношенію къ монарху, такъ и по отношенію къ законодательному собранію. Его взгляды представляются монарху и парламенту какъ бы взгляды одного человѣка. Онъ высказываетъ свои мнѣнія въ совѣщаніяхъ съ монархомъ и въ обѣихъ палатахъ, какъ единое цѣлое. Если его мнѣніе не принимается, кабинетъ обращается къ избирателямъ или исчезаетъ. Первая черта кабинета, какъ это учрежденіе понимается въ настоящее время, состоитъ въ единой и нераздѣльной отвѣтственности. Второй принципъ системы кабинета заключается въ томъ, что онъ несетъ отвѣтственность непосредственно передъ большинствомъ палаты общинъ и въ конечномъ исходѣ передъ избирателями, воля которыхъ создала это большинство. Отвѣтственность передъ короной постепенно превращается въ конституціонную фикцію, хотя даже въ качествѣ фикціи она влечетъ иногда за собою извѣстныя практическія послѣдствія. Такъ, Вильгельмъ IV по собственному рѣшенію смѣстилъ въ 1834 г. правительство Мельборна, а Робертъ Пиль оставался во власти въ теченіе 100 дней, несмотря на враждебное большинство. Но хотя такіе случаи могутъ повторяться, все же они не могутъ повторяться часто и, во всякомъ случаѣ, не могутъ длиться долго. Единственную дѣйствительную отвѣтственность кабинетъ несетъ только передъ палатой общинъ. Отвѣтственность передъ палатой лордовъ означаетъ не болѣе того, что эта палата можетъ задерживать билли, которымъ она не сочувствуетъ, до тѣхъ поръ, пока не выскажутся избиратели палаты общинъ. Даже во времена Вальполя министръ не обратилъ никакого вниманія на предложеніе порицанія, принятое палатой лордовъ въ 1739 г. по поводу испанскаго договора.
Въ-третьихъ, кабинетъ, за исключеніемъ необыкновенныхъ, особенныхъ и временныхъ условій, избирается изъ состава одной партіи. Бывали коалиціи людей противныхъ партій, но, въ большинствѣ случаевъ, до настоящаго времени такія коалиціи бывали только предварительною ступенью къ сліянію. Исторія знаетъ такіе примѣры соединеній, въ которыя входили люди, державшіеся совершенно противуположныхъ взглядовъ на вопросы, касавшіеся самыхъ основъ управленія и затрогивавшіе тѣ принципы, которые отмѣчаютъ границы между партіями. Наприм., министерство лорда Ливерпуля существовало въ теченіе 14 лѣтъ, несмотря на отсутствіе соглашенія между его членами по такому важному вопросу, какъ эмансипація католиковъ. Тѣмъ не менѣе, несмотря на коалиціи и открытые вопросы, въ общемъ остается непоколебимымъ тотъ принципъ, что кабинеты составляются изъ одной партіи.
Наконецъ, въ-четвертыхъ, первый министръ является краеугольнымъ камнемъ кабинета. Хотя всѣ члены стоятъ другъ съ другомъ на равной ногѣ, имѣютъ одинаковый голосъ и въ рѣдкихъ случаяхъ, когда происходитъ голосованіе, счетъ голосовъ совершается на принципѣ: «одинъ человѣкъ — одинъ вотумъ» (one man, one vote), — тѣмъ не менѣе, глава кабинета является первымъ между равными и занимаетъ положеніе особенно видное и властное. Формально первый министръ избирается короной, но на практикѣ выборъ короны строго ограниченъ и можетъ пасть только на человѣка, намѣченнаго партіей, находящейся въ большинствѣ. Если бы партія раздѣлилась или колебалась въ выборѣ своего вождя, желаніе короны, разумѣется, имѣло бы рѣшающее значеніе. Было бы преувеличеніемъ сказать, что veto короны относительно перваго министра исчезло также, какъ veto относительно биллей; тѣмъ не менѣе, корона едва ли могла бы выбрать или отвергнуть перваго министра вопреки ясно выраженной волѣ избирателей.
Разъ назначенный первый министръ выбираетъ своихъ товарищей и распредѣляетъ между ними различныя вѣтви управленія. Случается иногда, что относительно очень важныхъ должностей общественное мнѣніе и парламентское положеніе также сковываютъ выборъ перваго министра, какъ они сковываютъ выборъ короны; тѣмъ не менѣе, въ большинствѣ случаевъ, премьеру предоставлено широкое поле выбора себѣ товарищей и, во всякомъ случаѣ, отъ него зависитъ распредѣленіе между ними портфелей. Конституціонное уваженіе къ коронѣ заставляетъ, конечно, считаться съ личными желаніями монарха относительно замѣщенія того или другаго поста, но королевское расположеніе въ важныхъ случаяхъ всегда уступаетъ требованію перваго министра.
Таковы главныя черты современнаго кабинета. Ни одинъ изъ этихъ четырехъ принциповъ не былъ принятъ Вальполемъ или кѣмъ-нибудь другимъ въ его эпоху съ такою опредѣленностью, какъ въ наше время. Всѣ они постепенно получали болѣе или менѣе полное выраженіе въ той формѣ, которую понемногу принимало конституціонное правленіе, но ни коллективный характеръ кабинета, ни отвѣтственность его передъ парламентомъ далеко еще не достигли полнаго развитія. Тѣмъ не менѣе, Вальполь сдѣлалъ большой шагъ въ утвержденіи доктрины солидарной отвѣтственности кабинета. Требуя отставки герцога Роксбурга въ 1752 г., онъ мотивировалъ свое требованіе тѣмъ, что «нынѣшнее правительство первое изъ всѣхъ, до сихъ поръ извѣстныхъ, несетъ отвѣтственность за все управленіе».
Функціи и положеніе перваго министра были въ эпоху Вальполя далеко еще не выяснены и опредѣлены въ томъ смыслѣ, въ какомъ они существуютъ въ настоящее время. На практикѣ Вальполь сосредоточилъ въ своихъ рукахъ гораздо больше правъ и полномочій современнаго премьера, чѣмъ всѣ его предшественники; но понятіе о положеніи перваго министра было еще такъ неясно и неразвито, что Вальполю приходилось формально стрекаться какъ отъ этого титула, такъ и отъ правъ, которыми онъ пользовался въ дѣйствительности. Во время парламентской кампаніи 1741 г. Картеретъ вмѣнялъ Вальполю въ тяжкую вину то, что онъ захватилъ въ свои руки управленіе общественными дѣлами и назначеніе на всѣ выдающіяся должности и почетныя мѣста. Противъ него было выдвинуто обвиненіе, что онъ одинъ пользовался вліяніемъ на монарха. Его называли вторымъ Страфордомъ, отлучавшимъ отъ милостей и расположенія двора всякаго, кто не хотѣлъ быть его рабомъ. «Согласно конституціи, — заявилъ Сэндисъ, руководившій кампаніей въ палатѣ общинъ, — мы не можемъ имѣть ни единственнаго, ни перваго министра; мы всегда должны имѣть нѣсколькихъ министровъ или государственныхъ сановниковъ; каждый изъ такихъ сановниковъ имѣетъ свое собственное вѣдомство, и ни одинъ изъ нихъ не долженъ вмѣшиваться въ дѣла другаго». Нападеніе противъ Вальполя было отбито, но меньшинство въ палатѣ лордовъ составило протестъ, первая статья котораго гласила слѣдующее: «Мы убѣждены, что санъ единственнаго или даже перваго министра неизвѣстенъ британскому закону, несовмѣстенъ съ конституціей этой страны и опасенъ для свободы, при какомъ бы то ни было управленіи».
Въ первый разъ глава правительства называется премьеромъ въ 1746 г., въ письмѣ герцога Кумберландскаго къ герцогу Ньюкэстльскому, хотя 9 лѣтъ спустя въ словарѣ Джонсона слово premier фигурируетъ только въ качествѣ прилагательнаго. Король пожелалъ, чтобы Питтъ, только что назначенный казначеемъ, предложилъ въ парламентѣ пожалованіе денежной награды побѣдителю при Кумсоденѣ. «Я былъ бы болѣе доволенъ, — писалъ герцогъ Кумберландскій, — если бы это предложеніе сдѣлалъ премьеръ въ качествѣ друга и вслѣдствіе своего вліянія. Я вполнѣ убѣжденъ въ расположеніи ко мнѣ премьера». Съ другой стороны, уже въ 1761 г. Джоржъ Грэпвиль заявилъ, что первый министръ — ненавистный титулъ, а лордъ Нортъ, говорятъ, не позволялъ своимъ близкимъ называть себя первымъ министромъ. Только въ концѣ столѣтія понятіе о положеніи и фукціяхъ перваго министра получаетъ ясное и опредѣленное выраженіе во взглядахъ Питта. «Мистеръ Питтъ, — писалъ лордъ Мельвилль Аддингтону, — выразилъ опредѣленно и рѣшительно свой взглядъ о безусловной необходимости для управленія дѣлами этой страны, чтобы онъ былъ признанный и дѣйствительный министръ, который пользовался бы главнымъ вліяніемъ въ совѣтѣ и занималъ главное мѣсто въ довѣріи короля. Въ этомъ отношеніи не можетъ быть никакого соперничества или раздѣленія власти. Эта власть должна находиться въ рукахъ лица, извѣстнаго вообще подъ именемъ перваго министра, который, по мнѣнію Питта, долженъ стоять во главѣ финансоваго управленія». Осуществленіе этого взгляда на практикѣ началось съ эпохи Вальполя.
Для того, чтобы оцѣнить значеніе Вальполя и его времени для развитія системы кабинета, нужно отмѣтить еще одну важную перемѣну, совершившуюся въ практикѣ управленія послѣ смерти Анни. Эта перемѣна заключалась въ томъ, что монархъ пересталъ присутстствовать на совѣщаніяхъ министровъ. Анна собирала кабинетъ каждое воскресенье и всегда являлась лично на засѣданія. Но затѣмъ, за однимъ исключеніемъ при Георгѣ III, ни одинъ монархъ не присутствовалъ больше на собраніяхъ министровъ, и хотя это обстоятельство объясняется, вѣроятно, въ значительной степени тѣмъ, что преемники Анны плохо владѣли англійскимъ языкомъ, тѣмъ не менѣе, отсутствіе монарха на засѣданіяхъ кабинета явилось существеннымъ фактомъ, содѣйствовавшимъ переходу авторитета и власти отъ короны къ кабинету.
Наконецъ, вліянію Вальполя и принятой имъ системѣ управленія нужно приписать окончательное разрѣшеніе продолжительнаго спора относительно удержанія министровъ въ составѣ парламента. Творцы американской конституціи, примѣняя ученіе буквально о раздѣленіи властей законодательной и исполнительной, исключили министровъ изъ состава обѣихъ палатъ конгресса. Эта черта рѣшительно противорѣчитъ англійской конституціонной системѣ, и вслѣдствіе указаннаго обстоятельства американскій кабинетъ кореннымъ образомъ отличается отъ англійскаго. Если бы Вальполь пошелъ по тому направленію, которое было принято впослѣдствіи въ Филадельфіи, министерская отвѣтственность носила бы въ Англіи совершенно другой характеръ, чѣмъ въ настоящее время. Ни въ какой другой области Вальполь не далъ болѣе рѣшительнаго направленія развитію англійской конституціи. Онъ пошелъ по опредѣленному пути въ очень критическій моментъ и хотя борьба была продолжительна, все же Англія обязана преимущественно Вальполю тѣмъ, что ея управленіе находится въ рукахъ парламентскихъ министровъ.
Мы остановились съ особенною подробностью на той сторонѣ дѣятельности Вальполя и характеристикѣ его времени, которая составляетъ опредѣляющую черту этой эпохи англійской исторіи и значеніе которой имѣетъ первостепенную важность. Что касается другихъ сторонъ дѣятельности вигскаго министра, онѣ болѣе извѣстны и менѣе замѣчательны, чѣмъ та, которую Морлей разъясняетъ съ особенною обстоятельностью. Въ области финансовыхъ мѣропріятій Вальполь держался въ общемъ политики, господствовавшей въ его эпоху, хотя въ нѣкоторыхъ случаяхъ обнаруживалъ стремленіе къ идеямъ, получившимъ полное господство только гораздо позднѣе. Содѣйствуя развитію вывоза англійскихъ мануфактурныхъ произведеній и ввоза сираго матеріала, необходимаго для ихъ производства, и расширяя права колоній на свободную торговлю съ другими странами, кромѣ метрополіи, Вальполь нѣсколько приближался къ тѣмъ началамъ экономической политики, которыя были впослѣдствіи развиты и формулированы Адамомъ Смитомъ. Его билль объ акцизѣ (1733 г.), не получившій, какъ извѣстно, осуществленія на практикѣ, замѣчателенъ въ другомъ отношеніи, именно какъ иллюстрація той силы, которою уже въ то время пользовалось въ Англіи общественное мнѣніе, и той традиціи, которой до сихъ поръ слѣдуютъ англійскіе государственные дѣятели, — традиціи, заключающейся въ томъ, чтобы уступать ясно и опредѣленно выраженному давленію общественнаго мнѣнія, даже въ тѣхъ случахъ, когда парламентское большинство даетъ возможность идти наперекоръ ему. Всѣ голосованія по биллю, внесенному Вальполемъ, дали результаты, благопріятные правительству, хотя подъ вліяніемъ общественнаго мнѣнія, встрѣтившаго билль крайне непріязненно, министерское большинство спустилось съ 61 до 17 голосовъ. Однако, недовольство, вызванное правительственнымъ предложеніемъ внѣ парламента, было такъ велико, что министръ взялъ свой законопроектъ назадъ. Церковная политика Вальполя заключалась въ томъ, чтобы возможно менѣе возбуждать религіозные вопросы, которыхъ Вальполь, бывшій близкимъ свидѣтелемъ агитаціи Сэчвереля, особенно опасался и по возможности не затрогивалъ. Министръ воздерживался отъ религіозныхъ преслѣдованій, но отказывался, съ другой стороны, отъ принятія какихъ-нибудь рѣшительныхъ мѣръ для развитія свободы вѣроисповѣданія. Наиболѣе жестокіе законы противъ диссентеровъ, именно о конформизмѣ и воспитаніи, были отмѣнены (1719 г.), а прероже ніе объ отмѣнѣ присяги было отвергнуто въ 1736 году по совѣту са мого Валѣполя. Министръ, видѣвшій, какъ, благодаря агитаціи, вызванной церковниками въ союзѣ съ торіями, едва не погибло дѣло революціи 1688 г., полагалъ, что лучше диссентерамъ нѣсколько дольше претерпѣть дѣйствіе суровыхъ законовъ, чѣмъ, бросивъ церкви новый вызовъ, опять подвергнуть опасности государство. Вотъ почему, когда черезъ три года диссентеры снова обратились къ Вальполю съ ходатайствомъ объ отмѣнѣ закона о присягѣ, онъ отвѣчалъ имъ, что сочувствуетъ ихъ требованію, по что время для его исполненія еще не наступило; когда же одна изъ подобныхъ депутацій спросила его, когда же наступитъ, наконецъ, это время, онъ отвѣчалъ: «Если вы хотите опредѣленнаго отвѣта, я вамъ дамъ его въ одномъ словѣ — никогда».
Наконецъ, въ области внѣшней политики Вальполь, какъ онъ самъ однажды выразился, старался оставаться свободнымъ отъ всякихъ обязательствъ до тѣхъ поръ, пока это было возможно. Но именно эта политика и послужила тою почвой, на которой оппозиція, стоявшая за войну съ Испаніей, нанесла Вальполю рѣшительное пораженіе, отъ котораго онъ не могъ уже оправиться и вынужденъ былъ выйти въ отставку въ 1742 г.
Условія времени измѣнились: ганноверскій домъ, а, вмѣстѣ съ нимъ, парламентская система правленія упрочились въ Англіи, опасность реставраціи исчезла, якобиты потеряли всякое значеніе и на сцену выступали и требовали дѣятельности болѣе могучія и возвышенныя натуры, чѣмъ Вальполь. Задача министра, который своею осторожною и строго-практическою политикой провелъ государственный корабль цѣлымъ и невредимымъ среди многочисленныхъ внутреннихъ и внѣшнихъ опасностей, была окончена: подъ сѣнью продолжительнаго мира и спокойствія окрѣпли и развились основныя начала конституціонной системы. Но эта самая система требовала смѣны партій, и Вальполю пришлось удалиться, потому что онъ слишкомъ долго оставался во власти и условія времени готовили задачи, требовавшія болѣе широкой и смѣлой политики.
Свѣтъ, — говоритъ Морлей, — никогда не поставитъ Вальполя на высшее мѣсто среди тѣхъ, которые управляли людьми, потому что въ конечномъ сужденіи свѣта личность цѣнится больше, чѣмъ образъ дѣйствій, воображеніе — больше, чѣмъ полезность, и вожди столько же поражаютъ насъ тѣмъ, чѣмъ они были, сколько тѣмъ, что они сдѣлали; но Вальполь былъ достаточно великъ для своей задачи: онъ обладалъ качествами и владѣлъ, принципами, которыхъ эта задача требовала.
- ↑ При восшествіи на престолъ Вильгельма IV число пэровъ возросло до 390. Въ настоящее время палата лордовъ состоитъ изъ 560 членовъ.