ДИСЦИПЛИНА ВОИНСКАЯ, этическо-правовое средство согласованія по содержанію, направленію и мотивамъ дѣят-сти лицъ, образующихъ армію. Опредѣленіе по существу понятія Д. представляетъ чрезвычайныя трудности. Этимъ объясняется тотъ знаменат. фактъ, что до наст. времени невозможно указать общепризнанное въ наукѣ, зак-ствахъ и въ воен. быту опредѣленіе Д. Франц. воен. писатель J. Ambert говоритъ, что во франц. яз. нѣтъ друг. слова, смыслъ к-раго б. бы искаженъ болѣе, чѣмъ слово Discipline. Discere значитъ учиться, Discipulus, Disciple — ученикъ; по опредѣленію франц. академіи, Discipline равнозначуще "instruction, éducation, Règle De conduite, commune à tous ceux, qui ont partie d’un corps"; Discipliner соотвѣтствуетъ fermer, habituer, assujettir à Des Règles convenues. Отсюда нѣк-рые авторы, юристы и воен. писатели, a частью и зак-ства, или непосред-но опредѣляютъ Д., какъ воин. воспитаніе, или же исходятъ въ своихъ выводахъ изъ идеи воин. воспитанія. Такъ, австр. Dienst-Reglement (объединяющій уставы дисципл., внутр. и гарниз. службы) признаетъ "основаніемъ Д. воспитаніе солдата, приводящее его къ безусловн. повиновенію, къ добросовѣст. сознанію долга и къ точн. исполненію службы". Въ воен. лит-рѣ имѣются слѣд. опредѣленія: Д. есть "совокупность всѣхъ нравств., умств. и физич. навыковъ, нужныхъ для того, чтобы оф-ры и солдаты всѣхъ степеней отвѣчали своему назначенію"; но въ тѣсн. смыслѣ, получившемъ право гражданства въ сознаніи больш-ва, понятіе Д. относится преимущ-но къ нравств. навыкамъ, къ тому, что въ послѣд. время принято называть "воспитаніемъ оф-ра и солдата" (М. И. Драгомировъ); "Д. образуется изъ совокупности этич. и правов. навыковъ, охватывающихъ все содержаніе воин. цѣлей солдата" (проф. Плетневъ); "Д. есть воин. воспитаніе, развивающее въ в-служащемъ способность сознат-но и во имя нравств. обяз-сти подчинять свою волю волѣ верховнаго вождя арміи" (проф. кн. Друцкой). Аналогич. мысль высказываетъ, хотя устанавливаетъ совершенно иное опредѣленіе, В. Д. Кузьминъ-Караваевъ, когда говоритъ, что Д. "составляетъ могуч. воспитат. средство". Въ иностр. лит-рѣ встрѣчаемъ такіе опредѣленія: "Подъ воин. Д. понимается, съ одной стороны, система правилъ и обяз-стей, имѣющихъ отношеніе къ поддержанію воин. порядка, воспитанія и нравовъ, съ друг. стороны, состояніе воин. части съ точки зрѣнія господствующихъ въ ней порядка, воспитанія и нравовъ; въ обшир. смыслѣ воин. Д. понимается какъ воспитаніе людей" (Marck); "Pour instituer la Discipline, il faut Des Disciples, à ces Disciples il aut Des Maîtres, à ces Maîtres une doctrine" (Ambert); "La meilleure Discipline est celle que s’empare Des esprits" (Pr. De Ligne); "Les armées bien commandées sont toujours bien Disciplinées" (Napoléon). Въ основѣ этихъ опредѣлений и общ. выводовъ лежитъ слѣд. идея: воинъ м. выполнить свое назначеніе лишь при условіи неизмѣн. и пост. совпаденія его дѣйствій и жизнен. уклада съ волею законодателя и вождя, не только въ формѣ повиновенія приказу, но и въ формѣ самостной, при отсутствіи приказа и надзора нач-ка, т.-е. дѣят-сти, вытекающей изъ личн. желанія и стремленія достигнуть полезной для арміи и предуказанной вождемъ цѣли. Такое потенціальное и кинетическое состояніе воли чина арміи возможно только при соотвѣтств. складѣ характера и право- и нравовоззрѣній, к-рыя д. стать "второй натурой". Эти, какъ и всякія другія, психич. свойства человѣка создаются путемь воздѣйствія на него окружающей среды, воспринимаемыхъ имъ впечатлѣній. Искусств. (или, въ рѣдкихъ случаяхъ, естественная) комбинація этихъ послѣднихъ образуетъ воспитывающую среду, а дѣят-сть, направленная къ созданію этой комбинаціи впечатлѣній и среды, называется воспитаніемъ. Отсюда выводъ, что средствомъ, единственно годнымъ для созданія изъ гражданина воина, является воин. воспитаніе, именуемое Д. Изложенное толкованіе понятія Д. не является, однако, господствующимъ, хотя въ воен. лит-рѣ послѣдняго 10-лѣтія все чаще выдвигается идея о значеніи воин. воспитанія. Противъ пониманія Д., какъ воспитанія, дѣлается, гл. обр., то возраженіе, что оно противорѣчитъ установившемуся въ арміи бытов. пониманію Д. Большее, повидимому, число сторонниковъ имѣютъ опредѣленія, приравнивающія Д. или къ повиновенію, или къ законности дѣйствій. Такъ, по признанію Мольтке, "авторитетъ сверху и повиновеніе снизу, — однимъ словомъ "дисциплина", есть душа арміи" (тождествен. опредѣленіе въ общей юридич. лит-рѣ для служеб. Д. даетъ фонъ-Резонъ); "Служеб. Д. есть точное соблюденіе правилъ подчиненности между высш. и низш. должност. лицами" (А. Д. Градовскій); "Д. требуетъ отъ подчиненнаго полн. и пост. повиновенія нач-ку и буквальн. исполненія его приказаній безъ колебанія и ропота" (франц. Règlement De service intérieur). Къ опредѣленіямъ, кладущимъ въ основаніе принципъ законности, м. б. отнесены: "Д. есть не болѣе какъ точное исполненіе закона" (E. Hueber); "воин. Д. состоитъ въ строг. и точн. соблюденіи правилъ, предписан. воен. законами" (Ст. 1 уст. дисц., кн. XXIII С. В. П.). Должны быть поставлены обособленно слѣд. опредѣленія: "Воин. Д. есть совокупность условій, опредѣляющихъ взаим. отношенія между нач-ками и подчиненными" (В. Д. Кузьминъ-Караваевъ); "Д. — обяз-сть такого поведенія со стороны в-служащаго, к-рое содѣйствуетъ арміи въ достиженіи ея задачъ" (Н. Фалѣевъ); Д. — "надлежащее отношеніе солдата къ обяз-стямъ своего званія и къ своимъ нач-камъ, а также надлежащее поведеніе внѣ службы и независимо отъ своего званія" (Hecker); "Подъ Д. разумѣютъ всякія мѣры, направленныя къ охранѣ порядка совмѣст. дѣят-сти и жизни" (Н. М. Коркуновъ). Всѣ приведенныя опредѣленія имѣютъ своихъ прот-ковъ и вызываютъ возраженія. Противъ опредѣленій первой группы, приравнивающихъ Д. къ повиновенію, выдвигаются слѣд. возраженія. Обязанность повиновенія несомнѣнно является одной изъ основ. обяз-стей воен. службы, но далеко не единственной, а потому и не могущей исчерпать собою содержаніе Д. Кромѣ того, Д. неизбѣжно д. охватывать собой, и дѣйств-но охватываетъ, не только отношенія подчиненныхъ къ нач-камъ, когда только и можно говорить о повиновеніи, но и отношенія младшихъ къ старшимъ, нач-ковъ равныхъ степеней между собой, и, наконецъ, отношенія нач-ковъ и старшихъ къ подчиненнымъ и младшимъ, когда, очевидно, не м. б. рѣчи о повиновеніи. Уподобленіе Д. законности признается ошибочнымъ потому, что требованіе соблюденія закона предъявляется гос-твомъ, не только в-служащимъ, но въ равной мѣрѣ и ко всѣмъ гражданамъ. Признается безспорнымъ, что законность дѣйствій входитъ, какъ непремѣнный элементъ, въ понятіе Д., но, однако, не исчерпываетъ ея содержанія. Кромѣ того, данное опредѣленіе (также какъ и вышеприведенное: Д. — повиновеніе) не разрѣшаетъ вопроса объ источникахъ и средствахъ развитія такихъ необходимыхъ качествъ солдата, какъ мужество, стойкость, самоотверженіе и т. п. Другія, приведенныя выше, обособленныя опредѣленія отчасти страдаютъ неясностью, неточностью и неполнотой, отчасти вызываютъ возраженія, приведенныя въ отношеніи разсмотрѣнныхъ только что группъ: Д., какъ повиновеніе, и Д., какъ законность. — Воин. Д., какъ этико-правов. институтъ, появилась въ человѣч. сознаніи и жизни одновр-но съ возникновеніемъ перваго войска, т. к. идеи войска и Д. логически неразъединимы. Но было бы ошибочно думать, что воин. Д. возникла самобытно. Идея Д. въ томъ или иномъ ея содержаніи возникла много ранѣе перваго объединенія вооруж. людей въ цѣляхъ войны или борьбы. Не въ арміи, а въ первобыт. семьѣ родилась идея Д.; она вытекла естественно изъ факта старшинства отца семьи, родонач-ка, патріарха. Армія получила готовую идею и даже готовое содержаніе, к-рое она лишь приспособила къ своимъ потребностямъ и дополнила недостающими элементами. Съ того момента какъ безформ. вооруж. толпа получила въ сложившемся первомъ гос-твѣ значеніе правов. госуд. установленія, — и Д. пріобрѣла опред. правов. характеръ, выразившійся въ дисципл. нормахъ, въ дисципл. законѣ. Попутно съ Д. семейной, но, конечно, позднѣе ея, возможно, одновр-но съ воин. Д., зародилась Д. служебная вообще, Д. церковная и, наконецъ, Д. школьная. Во всѣхъ этихъ разновидностяхъ идея и основ. элементы были тождественны, различались лишь частности, — содержаніе отдѣл. требованій и средства, к-рыми достигалась желаемая цѣль. Поэтому безспорно то положеніе, что общее понятіе Д. осталось неизмѣннымъ во всѣ эпохи, было и есть интернаціонально. Эволюціонировали только цѣли Д. и способы ихъ достиженія. Въ отношеніи воен. Д. эволюція дисципл. средствъ б. крайне медленная. Для доступной намъ исторіи человѣч-ва и арміи въ основѣ воен. Д. лежала идея устрашенія, идея строгости, даже жестокости (Спарта, Римъ, вербов. войска сред. вѣковъ, эпоха Петра В., Фридриха В.). Эти завѣты старины еще живутъ и теперь и выражаются въ ходячихъ фразахъ о "строгости Д.". Но несомнѣнно, что съ XIX в. все болѣе проникаютъ въ арміи всѣхъ странъ здравыя в.-педаг. и правов. идеи, и теперь можно указать не мало воен. писателей, к-рые въ основу Д. кладутъ идею воспитанія, нравств. долга и сознанія обязанностей. (Драгомировъ, Бутовскій, кн. Друцкой, Навроцкій, фонъ-д.-Гольцъ, Ж. Дюрюи, Isenburg, Marck, Dietz, Dangelmaier, Durand и др). Въ "Солдат. памяткѣ" для оф-ровъ Драгомирова имѣется слѣд. глубоковѣрная мысль, принадлежащая эрц. Іоганну Сальватору: "Д., сокрушающая личн. волю, не есть Д., ибо послѣдняя не что иное, какъ добровол. и сознател. отреченіе отъ личн. воли; а для того, чтобы отказаться отъ воли, надо, прежде всего, чтобы она существовала". Въ "наказѣ войскамъ", изд. 1859 г., сказано: "тайна доведенія солдатъ до возможной степени совершенства въ воен. дѣлѣ заключается въ искусствѣ управлять ихъ волею. Чтобы правильно управлять волею солдатъ, необходимо знать тѣ пружины, коими она приводится въ дѣйствіе, нужно знать ихъ способности душевныя и тѣлесныя, характеръ, нужно имѣть полную ихъ къ себѣ довѣренность" (С. В. П., ч. III, кн. I, IX приложеніе къ ст. 428), Въ рус. воен. законодательствѣ опредѣленіе Д. б. внесено впервые въ "положеніе объ охран. воин. Д. и взысканіяхъ дисципл.". § 1 "Положенія" гласилъ: "Воин. Д. состоитъ въ строг. соблюденіи предписанныхъ воен. законами правилъ, въ сохраненіи въ ввѣренной командѣ совершен. порядка и добросовѣст. исполненіи обяз-стей службы, въ точн. исполненіи приказаній, безъ всякаго произвольн. ихъ измѣненія, и въ неоставленіи по слабости надзора или пристрастію, проступковъ и упущеній по службѣ безъ взысканій". Дополняющими выраженную здѣсь мысль были §§ 3 и 4. Первый изъ нихъ говорилъ: "Нач-къ подаетъ подчиненнымъ примѣръ усердія къ службѣ, нравств. поведенія и терпѣнія, направляя всѣ свои дѣйствія къ пользѣ службы и воздерживаясь отъ всякаго произвола, какъ въ своихъ поступкахъ и требованіяхъ, такъ и въ наложеніи взысканій". Слѣд. § 4 отличался отъ дѣйствующей ст. 4 уст. дисц. лишь указаніемъ на обяз-сть нач-ка "въ сношоніяхъ съ подчиненнымъ быть добрымъ и справедливымъ, соблюдать должное приличіе". Въ дѣйствующемъ законѣ ст. 1 уст. дисц. имѣеть слѣд. содержаніе: "воин. Д. состоитъ въ строг. и точн. соблюденіи правилъ, предписанныхъ воен. законами. Поэтому она обязываетъ точно и безпрекословно исполнять приказанія нач-ка, строго соблюдать чинопочитаніе, сохранять во ввѣрен. командѣ порядокъ, добросовѣстно исполнять обяз-сти службы и не оставлять проступковъ и упущеній подчиненныхъ безь взысканія". Это опредѣленіе хотя и вызвало при пересмотрѣ уст. дисц. въ 1882—88 гг. серьез. замѣчанія, но б. признано "съ практич. точки зрѣнія вполнѣ удовлетворительнымъ". Существен. достоннство ст. 1 заключается въ томъ, что она, давая перечень обяз-стей, вытекающихъ изъ общаго понятія, указываетъ рядомъ и обяз-сти подчиненныхъ и начальниковъ. Эта идея нашего закона о равномъ значеніи Д. для указанныхъ двухъ категорій в-служащихъ нерѣдко оставляется въ практикѣ войсков. жизни безъ вниманія. Въ ст. 1 указаны слѣд. обяз-сти: подчиненныхъ — повиновеніе и чинопочитаніе; нач-ковъ — сохранять во ввѣрен. командѣ порядокъ и не оставлять проступковъ подчиненныхъ безъ взысканія; подчиненныхъ и нач-ковъ — добросовѣст. исполненіе обяз-стей службы. Наибол. идейн. и практич. значеніе имѣетъ указаніе на эту послѣднюю обяз-сть, охватывающую собой всѣ другія и вносящую въ понятіе Д. существенный этич. элементъ. Обяз-сть нач-ковъ "не оставлять проступковъ и упущеній подчиненныхъ безъ взысканія" есть дань старинѣ, отраженіе идеи объ устрашающей Д. Вліяніе нов. идей въ воен. дѣлѣ сказалось къ дополняющей ст. 1-ю статьѣ 4 уст. дисц., опредѣляющей другія обяз-сти нач-ка: "въ сношеніяхъ съ подчиненными быть справедливымъ, отечески пещись о благосостояніи ввѣрен. команды, входить въ нужды своихъ подчиненныхъ, быть въ потребн. случаяхъ ихъ совѣтникомъ и руков-лемъ, избѣгать всякой неумѣст. строгости, не оправдываемой требованіями службы, а также развивать и поддерживать въ каждомъ оф-рѣ и н. ч. сознаніе о высокомъ значеніи воина"... Не трудно замѣтить существен. отличіе, и притомъ въ худшую сторону, дѣйств. закона отъ "Положенія" 1863 г. Послѣднее не ограничивало Д. одной законностью дѣйствій, а всю сумму обяз-стей, указанныхъ въ ст. 1, включало въ самое понятіе Д. не какъ слѣдствіе, а какъ самую ея сущность. Далѣе, постановленіе § 3 "Положенія" о значеніи примѣра нач-ка, о его нравствен. поведеніи, терпѣніи, о воздержаніи отъ произвола — совершенно отсутствуетъ въ дѣйств. законѣ. Также опущено въ ст. 4 указаніе на обяз-сть нач-ка быть въ отношеніи подчиненныхъ "добрымъ" и "соблюдать должное приличіе. Заслуживаетъ также большого вниманія, что "Положеніе" 1863 г. говоритъ о неоставленіи проступковъ безъ взысканія "по слабости надзора или пристрастію", а не въ общей формѣ, принятой ст. 1 дѣйств. устава. Почти тождеств. начала и даже въ сходномъ съ уст. дисц. выраженіяхъ содержитъ франц. уставъ (въ отд. "Principes généraux De la subordination"). Въ австр. уставѣ рѣзко выдвинуты обяз-сти подчиненнаго, въ частности повиновеніе, объ обяз-стяхъ же нач-ка говорится м. проч., и довольно рѣзко выражена, несмотря на иной общій принципъ (указанъ выше), карательная Д. Уставъ итальянскій наиб. отдаетъ мѣсто моральн. элементу, идеѣ воспитанія и, въ связи съ этими началами, обяз-стямъ начальника. Герм. воен. законодательство, построенное въ кодификац. отношеніи несходно съ зак-ствами друг. гос-твъ, не содержитъ опредѣленія, соотвѣтств. ст. 1 и 4 рус. уст. дисц., и, говоря объ обяз-стяхъ, относитъ ихъ въ значит. больш-вѣ случаевъ къ в-служащимъ, не различая подчиненныхъ отъ нач-ковъ (конечно, кромѣ постановленій о повиновеніи и чинопочитаніи), при чемъ въ текстѣ закона нравств. эл-ту Д. отведено незначит. мѣсто. Не подлежитъ, однако, сомнѣнію, что идея Д. находитъ себѣ выраженіе не столько въ общ. формулахъ закона, сколько въ способахъ, предписанныхъ для достиженія воин. задачъ, и, въ частности, въ конструкціи администрат. (обычно называемой дисциплинарною) и судеб. отвѣт-ности за служеб. нарушенія (см. Дисциплинарный проступокъ, Дисциплинарная отвѣтственность, Дисциплинарное наказаніе). Съ друг. стороны, для практики войсков. жизни существенно важно, какъ понимается въ арміи идея законодателя и какъ она реализуется. Бытов. происхожденіе Д. дѣлаетъ несомнѣннымъ тотъ выводъ, что общ. начала семейн. жизни, раздѣленіе общ-ва на сословія и ихъ правов. и фактич. взаимоотношенія, степень нравств. и умств. культуры и друг. общія бытов. условія оказываютъ существ. вліяніе на пониманіе воин. Д. и способы ея проведенія въ жизнь арміи. Такъ, въ Россіи мы наблюдаемъ слѣдующее. Заимствованная отъ З. Европы, но отвѣчавшая правов. и бытов. воззрѣніямъ того времени, жестокость всѣхъ воин. наказаній по зак-ству Петра I, привила арміи идею исключ-но карат. Д., поддерживающей порядокъ только чувствомъ страха, даже ужаса. Такое пониманіе вполнѣ соотвѣтствовало: семейн. укладу, еще опиравшемуся на принципы "Домостроя"; обществ. быту, проникнутому началами крѣп. права; школьн. воспитанію, въ к-ромъ розга исправляла строптивые характеры и вразумляла тупыя головы. За XVIII в. и перв. полов. XIX в. существенно измѣнился, однако, только въ высш. сословн. слоѣ, семейн. бытъ; другіе только что указанные факторы остались почти безъ перемѣнъ. А потому эпоха Имп. Николая I мало чѣмъ отличается въ отношеніи пониманія Д. отъ эпохи Петра I и его преемниковъ. Колебанія были, но въ основѣ системы лежалъ неизмѣн. принципъ, — безпощад. строгость. Для всего этого періода въ 150 л. вѣрна слѣд. харак-стика, данная ему Навроцкимъ. "Въ минувшія времена тѣлес. наказаніе розгами считалось взысканіемъ, налагаемымъ властью нач-ка, безъ суда. Число ударовъ б. не опредѣлено и предоставлялось личн. усмотрѣнію кажд. нач-ка; въ казармахъ б. навалены горы прутьевъ; въ стволахъ ружей вѣчно лежали палки; и часто случалось, что за ничтож. вину, за громкій вздохъ во фронтѣ, солдаты подвергались сотнямъ ударовъ розогъ. Если вспомнить при этомъ, что личн. расправа не только не считалась оскорбленіемъ, но даже не признавалась наказаніемъ, что она часто доходила до самыхъ возмутит. истязаній, то станетъ понятнымъ, почему не могло развиваться сознаніе о долгѣ службы". Эпоха 60-хъ гг. XIX в., называемая у насъ "эпохой велик. реформъ", не прошла безслѣдно и для арміи. Достаточно упомянуть объ отмѣнѣ 17 апр. 1863 г. тѣлес. наказаній безъ судеб. приговора, а также шпицрутеновъ и "кошекъ" во флотѣ. Но завѣты старины и привычка замедляли эволюцію право- и нравовозрѣній въ арміи. Еще такъ недавно были приказы старш. войсков. нач-ковъ, начинавшееся словами: "Замѣчено, что во мног. частяхъ дерутся" (т.-е. нач-ки бьютъ подчиненныхъ). Въ кулач. расправѣ видѣли надеж. средство насажденія и поддержанія Д. Господство былыхъ взглядовъ сказывалось и въ примѣненіи тѣлес. наказаній къ штрафованнымъ. Точныя оффиціал. данныя свидѣтедьствуютъ о томъ, что "для поддержанія Д." это позорящее наказаніе назначалось за то, что "не доложилъ о пропажѣ казен. сапогъ", "за употребленіе зонтика для защиты отъ дождя", "несвоевременно сдалъ зарабочія деньги", "опоздалъ изъ города на ½-часа", "самовольно взялъ въ хлѣбопекарнѣ кусокъ хлѣба и съѣлъ", "за незнаніе, сколько получаетъ жалованія", "за неправильную жалобу на приговоръ батал. суда". Къ этимъ двумъ только что отмѣченнымъ явленіямъ, бывшимъ въ нашей арміи, вполнѣ примѣнимо заключеніе изв. воен. писателя ф.-д. Гольца: "Если господство оф-ровъ надъ войсками становится шумнымъ, то значитъ почва подъ ихъ ногами колеблется; чѣмъ слабѣе Д. въ войскахъ, тѣмъ она болѣе принимаетъ деспотич. характеръ". Закрѣпленію въ рус. арміи узкаго и ошибоч. взгляда на Д., какъ бы слагающуюся только изъ двухъ элементовъ, — повиновенія подчиненныхъ и обяз-сти нач-ковъ карать за проступки, — много способствовала конструкція дисципл. и в.-угол. закона. Въ 1 ст. уст. дисц. въ числѣ обязанностей нач-ковъ указано "не оставлять проступковъ безъ взысканія". Эта обяз-сть требуетъ наименьш. усилія для ея соблюденія и потому, будучи подчеркнута, выполняется неуклонно, въ ущербъ друг. болѣе важнымъ, перечисленнымъ въ ст. 4. Съ друг. стороны, при тяжкой отвѣтности подчиненныхъ за оскорбленіе нач-ковъ, эти послѣдніе совсѣмъ не подлежатъ наказанію по воин. уст. о наказаніяхъ за словесныя оскорбленія н. чиновъ, и подлежатъ незначительнымъ — за нанесеніе ударовъ. Такая конструкція закона приводитъ къ глубоко ошибочному взгляду, что Д. существуетъ для подчиненныхъ, но не для начальниковъ. Было бы большой ошибкой думать, что въ иностранныхъ арміяхъ Д. понимается болѣе вѣрно и достигается средствами болѣе правильными. Скорѣе можно отмѣтить обратное явленіе. Въ Германіи доведена до виртуозности внѣшняя выправка, часто принимаемая за дѣйствительное отраженіе внутрен. Д. Помимо ошибочности такого пониманія, довольно общеизвѣстно, что такіе внѣш. результаты достигаются тамъ системой безпощад. взысканій и побоями, неоднократно привлекавшими вниманіе печати, рейхстага и вызвавшими громкіе судеб. процессы (въ изслѣдованіи Dietz’a приведено указаніе на судеб. приговоръ, к-рымъ одинъ нач-къ б. осужденъ за 1.300 случаевъ нанесенія побоевъ подчиненнымъ). За 5-летіе съ 1900—05 гг. сред. число герм. судеб. приговоровъ по дѣламъ о нанесеніи побоевъ подчиненнымъ ровно 684 въ годъ. О пониманіи Д. въ австр. арміи можно судить хотя бы по интересной въ особ. смыслѣ книгѣ "Militär und Ziwil" аноним. автора, повидимому, хорошо освѣдомленнаго. Здѣсь, въ гл. 11, авторъ энергично нападаетъ на тѣхъ, кто обвиняетъ воен. нач-ковъ въ насиліяхъ надъ н. чинами и въ оскорбленіяхъ ихъ, не опровергая этихъ обвиненій, а напротивъ доказывая, что поддержаніе порядка безъ этихъ мѣръ невозможно, и что въ глазахъ н. чиновъ тотъ не настоящій нач-къ, кто вовремя не выругается. Утверждая, что насилія со стороны оф-ровъ въ отношеніи н. чиновъ не часты, авторъ признаетъ налагаемыя ими наказанія не только строгими, но даже варварскими, при чемъ находитъ, однако, необходимымъ сохранить существующее наказаніе, приковываніе. Друг. словами, повидимому, и въ Австріи Д. понимается только въ карат. смыслѣ. Во франц. арміи дѣло обстоитъ такъ же: повиновеніе и наказаніе исчерпываютъ все содержаніе Д., и, напр., франц. воен. писатель Durand, признающій воспитат. значеніе Д. и примѣра нач-ковъ, рѣшит-но высказывается противъ всякаго вида "отеческихъ" отношеній нач-ковъ къ подчиненнымъ. (В. Д. Кузьминъ-Караваевъ, В.-угол. право, 1895; Кн. С. А. Друцкой, Причины невмѣненія въ в.-угол. правѣ, 1902; Н. И. Фалѣевъ, Цѣли воин. наказанія, 1902; В. Д. Плетневъ, Основ. принципы в.-угол. процесса, 1908; Д. Д. Безсоновъ, Массов. преступленія въ общемъ и в.-угол. правѣ, 1907; Навроцкій, О воен. Д. и средствахъ къ ея охраненію и надлежащему развитію, 1874; Ф.-д.-Гольцъ, Вооруженный народъ, 1886; М. И. Драгомировъ, 14 лѣтъ, 1895; Ж. Дюрюи, Офицеръ-воспітатель, 1906; Dangelmaier, Philosophie Des Militär-Rechts, 1896; Его же, Militär-Rechtliche und Militär Ethische Abhandlungen, 1893; Marck, Der Militär-Strafprozesz in Deutschland und seine Reform, 1893; Dietz, Die Disciplinarstrafordnung für Das Heer, 1909; Его же, Die Militärstrafrechtspflege im Lichte Der Kriminal-Statistik, 1908; Durand, Reflexions sur la Discipline Dans l’armée française, 1882; Ein Oesterreicher, Militär und Zivil, 1904; Isenburg, Die Disziplin, ihre Bedingungen und ihre Pflege, 1886).
ВЭ/ДО/Дисциплина воинская
< ВЭ
| ← Дистанція | Дисциплина воинская | Дисциплинарная власть → |
 Словникъ: Двина Западная — Елецъ. Источникъ: т. 9: Двина Западная — Елецъ, с. 113—116 ( commons ) |
- Википроекты