ВОЕННАЯ НАУКА, занимается всесторонним исследованием войны. Она изучает: 1) явления в жизни обществ и 2) силы, средства и способы для ведения борьбы. Первая область исследований входит в социальную динамику, вторая — технически военная, теория воен. искусства. В. наука, как одна из отраслей самой высшей и самой сложной области человеч. знания, социологии, подобно последней, не может претендовать на такое совершенство, каким отличаются науки о природе; социальные явления знач-но сложнее явлений физич. характера, т. к., кроме влияния внешней природы на человека и его общественность, надо принимать во внимание и психич. данные. Социология не м. производить опыты; она принуждена пользоваться мировым опытом, занесенным на страницы истории, и изучением того, что совершается на наших глазах. Т. обр., социология м. делать выводы и проверять их только посредством применения критико-историч. метода. К этому решению пришли как исследователи положит. социал. науки (Сен-Симон, Ог. Конт, Милль, Фриман, Бэн, Вундт и др.), так и воен. мыслители (Фридрих Великий, Ллойд, Суворов, Наполеон и др.) и, как мы увидим, доказали полную зависимость воен. культуры от состояния культуры дан. общества: исходя от разл. точек зрения, мыслители эти пришли к одному и тому же выводу, что и служит вернейшим доказательством того, что В. наука идет по верн. пути и д. б. признана наукой в самом строгом смысле. В сочинениях древн. историков (Геродота, Ксенофонта, Полибия) уже встречаются доказательства признания ими В. науки. Фридрих Вел. сказал: "Война есть наука для людей выдающихся, искусство для посредственных и ремесло для невежд". Прекрасно очертил значение В. науки, как теории воен. искусства, Наполеон: "Все великие полководцы древности и те, к-рые позже достойным образом шли по их следам, творили великие дела только потому, что следовали правилам и естеств. принципам искусства в деле комбинации, в деле строгого соответствия средств к их действию и напряжения соотв-но меры затруднений. Они потому только и имели успех, что применялись к ним. Они никогда не переставали из войны создавать истинную науку. И в этом только они нам д. служить великим примером, и, только подражая им, можно рассчитывать к ним приблизиться" (Mémoires S-te Hélène, 238). В друг. месте он говорит: "Наступательные войны ведутся подобно тому, как вели их Александр, Аннибал, Цезарь, Густав-Адольф, Тюреннь, пр. Евгений и Фридрих... Читайте и перечитывайте кампании великих полководцев... и подражайте им". Т. обр., великий полководец признает и науку войны и критико-истор. метод исследования её законов. Нек-рые из воен. писателей (маркиз Сильва, Пюиссегюр, Ллойд, Ксилландер, Виллизен, Леер и др.) признают В. науку, наравне с прочими науками; другие (Клаузевиц, Жомини, Деккер, Вагнер, Леваль и др.) отрицают положит. теорию в воен. деле; третьи совсем не занимались этим определением, а строили свои теоретич. исследования, выдвигая преимущ-но значение того или другого воен. эл-та, почему их труды вышли односторонними; к этой категории писателей можно отнести: Бюлова, Ронья, эрц. Карла, Пьеррона и др. Это разнообразие во взглядах на научные теории воен. искусства происходило от разницы во взглядах на науч. теории вообще, но со времени всеобщего признания классификации наук, предложенной Огюстом Контом, всё это разнообразие во взглядах само собою падает. Последователь его идей, Вл. Соловьев, дает такое определение: "Наукою в широком смысле принято понимать совокупность всяких сведений, подвергнутых нек-рой умств. проверке или отчету и приведенных в известный систематический порядок, начиная от теологии, метафизики, чистой математики и кончая геральдикой, нумизматикой, учением о копыте кав. лошадей. В более тесн. смысле из области науки исключаются, с одной стороны, все чисто фактич. и технич. сведения и указания, а с другой, — все чисто умозрит. построения, и она определяется как объективно-достоверное и систематическое знание о действительных явлениях со стороны их закономерности или неизменного порядка. Существенные признаки науки сводятся к двум условиям: наибольшая проверенность или доказательность со стороны содержания и наиб. систематичность со стороны формы. Оба эти условия ставят науку в неизбежную связь с философией, как такою областью, в к-рой оконч-но проверяются понятия и принципы, безотчетно предполагаемые разл. науками, и сводятся к всеобъемлющему единству все частн. обобщения различных наук". По закону, подмеченному О. Контом, всякая наука проходит три фазиса развития: 1) описательный — первоначальный, когда только описываются явления, без попыток их объяснения; 2) теоретический, когда, при достаточном накоплении фактов, является возможность прибегнуть к классификации и частн. обобщениям, и 3) прикладной, когда наука вступает в высшую степень своего развития, открывши законы последовательности явлений, по к-рым можно предсказывать явления вперед. Это состояние науки отвечает периоду положительного знания изучаемого ею предмета. Чтобы достичь этого периода, всякая наука обык-но начинает с изучения практич. стороны данных вопросов, т. е. переживает период искусства и впоследствии уже, после долгого опыта, приходит к выводам общих идей, ложащихся в основу этого искусства. "Вышедши из искусства, наука и оканчивает искусством; но то было слепым, эмпирическим, бессознательным, — это является зрячим, рациональным, сознающим себя. Начало — эмпирическое искусство, конец — рациональное". (Стронин). Из этих основных взглядов на науку вообще становится понятным, что отрицатели В. науки исходили в своих выводах из других положений; они требовали от неё математич. точности в выводах, что для нашего времени в области социальных наук является требованием невозможным. Жомини говорит, что война есть искусство, а не наука. Если бы спросили знаменитого ученого: какое искусство есть война, — рациональное или бессознательное, — наверное получили бы ответ, что, конечно, война есть искусство рациональное. Рациональное же искусство есть наука, как это и понимал Фридрих Вел., говоря, что "война есть наука для людей выдающихся, искусство для посредственных и ремесло для невежд". Клаузевиц пришел к выводу, что положит. теория войны невозможна, что война есть ни искусство, ни наука, а нечто среднее. Если признать, что искусство есть только продукт вдохновения и что наука д. отличаться математич. точностью, как думал Клаузевиц, то ясно, что, с его точки зрения, следовало бы определить войну, как рациональное искусство. Достаточно уяснить себе сущность определения В. науки этими двумя крупнейшими воен. писателями, чтобы убедиться в том, что отрицание В. науки есть не более, как недоразумение. Изучая войну, как явление в жизни обществ, пришли к открытию закона эволюции; изучая же технич. сторону её ведения, установили основные принципы воен. искусства, правила, нормы, типы и т. п. Закон эволюции. В истории развития воен. искусства наблюдается то же самое, что и при развитии культуры и цивилизации, т. е. воен. искусство прогрессирует скачками, переживая по временам эпохи падения, при чём в периоде детства народов оно представляется в довольно примитив. формах, достигает высшего блеска в период процветания гос-тв, высок. состояния культуры и цивилизации и постепенно вырождается не только по формам, но даже и идейно, в периоды одряхления, упадка жизни народов. Этот закон эволюции проходит через всю историю человечества и настолько достоверен, что по состоянию воен. искусства данной эпохи м. судить о степени развития в то время культуры и цивилизации и обратно. Эволюция эта обрисовывает удивит. последовательность в ходе прогресса, как бы стремление выполнить известную логическую необходимость. Она наблюдается в истории войск, оружия, тактики, стратегии, политики, в целях и средствах ведения войны. История повторяется — вот сущность вывода из закона эволюции. Открытие эволюции в развитии воен. искусства есть уже несомненный признак того, что В. наука, как отдел динамич. социологии, существует. По закону эволюции многие явления войны можно предсказывать вперед, что определяет высокое состояние науки в этой области. 1) История войск показывает, что в древности, при несовершенстве метат. оружия, прогресс высшего искусства д. б. выразиться в учреждении конницы, как высшего представителя удара холодным оружием. Сперва появилась легкая, естественная конница, потом тяжелая, а затем тяжелейшая — военные колесницы. Александр Макед., Аннибал, Сципион выигрывают сражение гл. обр. ударом конницы, в рядах к-рой служили лучшие эл-ты армии. Это б. аристократич. войско. С развитием метат., особенно, огнестрел. оружия начинается постепенное падение конницы, к-рое даже переходит в отживание с тех пор, когда начала намечаться возм-сть одержания победы без непосредств. столкновения с прот-ком. На место конницы, как глав. род войск на полях сражений, выступает пехота, сначала тяжелая, а со времени Густ.-Адольфа, легкая. В наст. время легк. пехота является гл. силою на полях сражений, глав. составною частью армии. Артиллерия появляется после всех, и значение её долгое время оспаривалось конницей и пехотой, т. к. она б. малоподвижна. Но со времени Густ.-Адольфа и Петра В., изобретшего кон. арт-рию, с развитием техники, она с каждым днем приобретает всё большее значение. Замечается аристократизм родов войск; вначале вся аристократия служила в коннице; со времен имп. Максимилиана I, объявившего себя первым нем. пехотинцем, социал. значение пехоты б. установлено, но всё-таки служба в коннице признается традиционно более аристократическою; арт-рия пока еще приживается и поэтому пока менее аристократична. Вывод таков: чем древнее род войск, тем он почетнее, а чем новее, тем менее чести. Проходит значение военное, а социальное всё еще держится, вследствие привычного предрассудка. И наоборот, приходит значение военное, а социальное еще не завоевывается. 2) История оружия. Рукопаш. и метат. оружие существовали издревле и конкурировали друг с другом; сначала брало верх холод. оружие, как у конницы, так и в пехоте; с изобретением же огнестр-го началась серьезная борьба метат. оружия с рукопашным. В ружье со штыком оба тысячелет. соперника нашли, наконец, равновесие, и определили соврем. нам эпоху, как эпоху рукопашно-метательного оружия. Чтобы не потерять своего боев. значения, и конница д. б. принять его, как необходимое дополнит. вооружение всадника. Фактическое перемещение прежних пропорций того и другого оружия отразилось в конце XVIII ст. и в теории, где оно породило две партии: одну за отживающее начало, за хол. оружие, а другую — за выживающеее, за огнестрельное. В наст. время метател. оружие постепенно вытесняет рукопашное, оставляя ему всё меньше и меньше случаев применения в бою. Гл. представительница метат. оружия — артиллерия, несмотря на серьезные боев. достоинства, еще приживается. Полный её блеск, полное выживание возможно при высоком развитии техники и вообще культуры, в истории будущего. Завоевание воздуха с развитием аэронавтики обещает возможность бросания сверху сильно взрывч. снарядов и след-но превращение арт-рии из тяжелейшей в легчайшую. 3) История боя. Развитие оружия отразилось на характере, продолжительности и степени кровопролитности боя. Древность, при широком применении рукопаш. оружия, характеризуется боем ближним, непосред-ным, кратковременным (не более одного дня) и кровопролитным. Наше время применяет бой на расстоянии, но иногда сближающийся или грозящий сближением; бои сделались продолжительными, длящимися по неск. дней (Лейпциг, 1813 г., Ляоян, Шахе, Мукден) и менее кровопролитными (относя потери к единице времени). Будущему остается осуществить бой дальний, всегда посредственный, тягучий и еще менее кровопролитный. Совершенство и число будущ. боев. машин, искусно управляемых, будет гл. фактором в решении исхода борьбы. 4) Тактика боя развивалась последовательным перенесением боя с фронта, сперва на фланги, а потом и в тыл. Началась с простейшего — фронтал. боя, к-рый не сразу получил полное развитие, но, постепенно совершенствуя формы боев. порядка, переходя от сплошной фаланги к прерывчатому порядку и уступ. форме, затем к усвоению идеи общего резерва и, наконец, к применению в бою принципа соср-чения сил на решит. пункте в решит. минуту (принципа частной победы). Всё это было достоянием истории греков и римлян, сказавших последнее слово во фронтал. бое. Дальнейшее усовершенствование боя выразилось в перенесении его на фланги; это потребовало маневрирования на поле сражения (Фридрих Вел.). Оставалось вывести армию для атаки прот-ка с тыла, — эту задачу решил Наполеон, перенеся маневр с поля сражения на театр войны (Бассано 1796 г., Маренго 1800 г., Ульм 1805 г.). 5) Употребление силы на театре войны (стратегия) всегда было аналогично с тактикой: когда тактика практиковала исключ-но фронтал. удар, армии и направлялись для этого удара к полю сражения, имея всё при себе; ни о каких маневрах тут не м. б. и речи; когда появился тыл с подвозами запасов к войскам, появились маневры. При увлечении тактики огнем, выразившемся в построении войск в тонких линиях, и стратегия приняла тоже тонкую форму — кордонная стратегия. Революц. эпоха ввела формы глубокой тактики и большую подвижность войск; появилась маневренная стратегия Наполеона, тоже глубокая, с стратегическими резервами на театре войны. Стратегия будущего д. считаться с развитием арт-рии и инж. искусства и сделаться пунктирною, т. к., не овладев важнейшими узлами путей, невозможно маневрировать значит. массами войск. 6) История войны — победного права тоже прогрессирует. Патриархальная победа была истреблением, аристократическая — завоеванием и покорением; тимократическая — присоединением; будущее не м. обещать ничего больше, кроме соглашения и договора побежденного с победителем. 7) Эволюция средств борьбы. Первоначально всё зависело от тактич. победы на поле сражения, и значение искусного управления было гораздо меньше, чем в то время, когда армии начали маневрировать. С увеличением же масс благополучное ведение войны требует самой тщательной подготовки сил и средств и искусного ими пользования. Наконец, политич. комбинации будут оказывать самое решит. влияние на возм-сть войны и способы её ведения. Т. обр., центр тяжести войны постепенно перемещается из области тактики в стратегию, а затем с театра войны на театр дипломатии. 8) Законы победы. Древнейшие победы имели основанием превосходство числа и телесных сил. Но воен. искусство постепенно стремится разл. средствами парализовать физич. силу и энергию, оно ищет победы вопреки принципу численности (принцип частной победы) и вопреки закону качества и энергии (метател. оружие, арт-рия); оно направляется к новому основанию победы, — закону культурности, сперва экономической, а потом политической. Все эти выводы относ-но направления прогресса в разл. областях, касающихся войны, извлеченные из прошлого, имеют большую практич. ценность, намечая пути к решению важнейших соврем. вопросов воен. дела. Что же дает нам В. наука, как теория воен. искусства? Отрицать возм-сть существования теории всякого искусства (музыки, живописи, архитектуры, поэзии и т. д.) невозможно. Каждая область человеч. творчества проходит фазис бессознат. искусства и в конце приходит к искусству рациональному, имеющему достаточно обоснованную науку (принципы, правила, формы, нормы и т. п.). Великие мастера воен. дела так и смотрели на войну и в их изречениях и оставленных образцах творчества мы находим материалы для построения рационал. теории искусства ведения войны. Отыскание этой теории составляет задачу высшей В. науки — стратегии или науки полководца (тактика театра воен. действий). Этот отдел является синтезом выводов вспомогат. (конкретных) отделов теории воен. искусства; в нём они находят свое обобщение. В виду сложности воен. дела, изучение его распадается по необходимости на целый ряд специал. исслед-ний, составляющих задачу второстепен. (конкретных) В. наук. Сюда относятся: военная адм-страция, тактика, арт-рия, форт-ция, воен. топография, воен. статистика, воен. политика, воен. история, история воен. искусства, воен. психология и др.; и все эти науки стремятся, конечно, к возможным обобщениям в своей области. Окончат. же сводка всех этих обобщений производится в стратегии, стремящейся выработать рационал. теорию искусства ведения войны. Воен. искусство выражается в умении пользоваться разл. силами и средствами (духовными и материальными) для достижения победы на войне. Оно имеет свои основы, принципы, выражающие сущность творчества в его области и имеющие больш. науч. значение. Они, как маяки для мореплавателей, указывают те направления, в к-рых вернее всего можно рассчитывать достичь успеха, но самого успеха еще не определяют, т. к. при применении принципа необходимо считаться с условиями обстановки. Задача теории воен. искусства и состоит в том, чтобы прочно установить основные его принципы, изучить важнейшие элементы обстановки и указать, как под влиянием обстановки применяются принципы на войне. Многие говорили. о воен. искусстве, но почти никто не обладал такою способностью формулировать идеи, как Наполеон, этот величайший военный гений. Он сказал, что "принципы воен. искусства блестят в истории, как солнце на горизонте; тем хуже для слепцов, неспособных их видеть". Затем он выдвигал на первый план значение победы, как результат превосходства сил, подчеркивал значение духовного элемента на войне, значение случайностей и принципа внезапности. Эти четыре принципа и следует считать основными в теории воен. искусства. Важнейший из них, основной — принцип превосходства сил. Это — основа победы. "Чтобы победить, необходимо быть сильнее прот-ка в данном пункте и в данный момент. Вот всё". — сказал Наполеон. В этом пункте и кроется тайна победы, т. наз. — принцип частной победы, состоявший в том, что для победы нет необходимости быть превосходным везде, а вполне достаточно заручиться этим превосходством на решит. пункте, в решит. момент. Это уже, конечно, задача искусства, воен. гения. Клаузевиц объясняет способы достижения частной победы посредством превосход. сил в след. словах: "Факты соср-чения превосход. сил на решит. пункте и искусное употребление их основаны чаще всего на верной оценке самих пунктов, на должном с места направлении сил, на решимости, пренебрегающей маловажным в пользу важнейшего..., наконец, вообще, на той возвышенной деятельности, к-рую великие души развивают в минуту грозной опасности". Одним словом, то, что выражал Суворов словами: "глазомер, быстрота и натиск". Ясное понимание обстановки, смелость решения, искусный расчет времени и пространства, экономия сил, т. е. искусная их группировка в зав-сти от важности пунктов и т. п., давали средства велик. мастерам внезапно создавать превосходство сил в дан. пункте и в дан. момент, чем и достигали победы над прот-ком, хотя и сильнейшим, но менее энергичным, деятельным или способным. Превосходство морал. данных над материальными устанавливается образной формулой Наполеона: "Во всяком воен. предприятии успех на три четверти зависит от данных моральн. порядка и только на одну четверть от материал. сил". Глав. нравств. данные, учитываемые в воен. явлениях: талант полководца, воинская доблесть армии и дух народа. "На войне случайности повелевают", — сказал Наполеон. Случайности проявляются во всех явлениях войны, и в области духовных, и в области материал. данных. Воен. искусство ставит своею задачею дать средства для предупреждения и парирования случайностей; так, служба разведывания, сторожевая, внутренняя и внешняя между частями, резервы и т. п. средства низводят долю случайностей до минимума, но уничтожить их не могут. "Военное предприятие можно считать хорошо соображенным, если две трети отнесены на долю расчета и одна треть на долю случайностей", — сказал Наполеон. Смелость, энергия, захват инициативы парализуют в значит. степени элемент случайностей и создают благоприят. обстановку. Суворов и рекомендовал повелевать счастьем, следуя примерам велик. полк-цев. Внезапность есть принцип, производный от двух предшествующих, т. е. моральных данных и случайностей, но, в виду необыкнов. значения внезапности на войне, приходится и его выдвинуть как самостоят. принцип, а кроме того, он есть моральный агент по своему влиянию на непр-ля. Где он вполне удался, там является полная безурядица и потеря мужества со стороны прот-ка, а насколько это способствует успеху доказывается массою примеров из опыта войны. "Кто удивил — тот победил", — говорил Суворов. Внезапность на войне может выражаться в трех формах: внезапность идей, напр.: удивительные походы Александра Макед., Аннибала, Густ.-Адольфа, переход Наполеона с рез. армией через Альпы в 1800 г.; внезапность техники, напр.: прус. игольч. ружье в 1866 г. или же прус. воен. система в 1870 г.; внезапность действий, зависящая от скрытности и быстроты. Из рассмотрения четырех принципов воен. искусства видно, что основной и важнейший — превосходство сил на решит. пункте в решит. момент, к-рому обязаны своими успехами все великие полк-цы. Отыскиванием основн. идей воен. искусства занимались многие воен. мыслители, начиная с Ксенофонта и до наших дней, когда из изучения войн Наполеона и Мольтке соврем. франц. ученый Фош ("Des principes de la guerre", Paris, 1903) в сущности пришел к той же формуле Суворова — "глазомер, быстрота и натиск" — и признал след. основные принципы воен. искусства: 1) подготовка, 2) масса, 3) стремительность (слова "глазомер" и "натиск" заменены словами "подготовка" и "масса"). Формула Суворова обнимает собой всё воен. искусство по идее и в приложении. Установив основные принципы, теория не довела бы дела до конца, т. к. принципы до крайности просты и доступны самому огранич. пониманию, но в практике войны мало знать принципы, надо уметь их применять. Это уменье вырабатывается практикой и основывается тоже на знании свойств важнейших условий обстановки: условия силы, местного элемента, времени и воли прот-ка. Каждое из этих условий, при ближайшем рассмотрении, часто имеет вполне реальное выражение и м. б. учитываемо, низводя до возможн. минимума эл-т риска и случайности. Они определяют именно ту обстановку, в к-рой приходится в данный момент проводить в жизнь вечные, неизменные по своей сущности, основн. принципы воен. искусства. Кто хочет работать с успехом, д. постоянно изучать и следить за изменением материал. данных обстановки, к-рые, при соврем. быстром развитии техники, изменяются чуть ли не каждый день Понять воен. значение каждого нов. технич. изобретения, правильно определить значение извест. воен. элемента, — задача нелегкая, но наука и здесь помогает, намечая те вопросы, к-рых значение выяснилось на войне. Т. напр., при изучении элемента силы необходимо обращать внимание на числ-сть и орг-цию армии, нравств. качества солдат и их нач-ков, искусство высш. командования, обучение и вооружение войск. След., одно число не есть еще выражение действит. силы армии. Местный элемент, влияющий на ориентировку, ск-сть движения войск и употребление оружия в бою, имеет много разновидностей (сообщения, позиции, крепости), свойства и значение к-рых изучаются с большою точностью. Элемент времени, столь ценный на войне ("Деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего", — сказал Суворов), определяется подвижностью войск и продолжительностью боев. столкновений. Воля противника определяется его характером и подготовкою. Она м. б. изучаема и по способу ведения войны прот-ком в прошлом, по литературным типам, по идеям, высказываемым в воен. лит-ре, уставах, инструкциях и т. п. Зная основные принципы воен. искусства, изучив условия соврем. обстановки, человек ясной мысли, обладающий воен. талантом м. принимать правильные решения с надеждою на успех. Теория и тут идет на помощь, стараясь выработать средние решения, отвечающие наибол. количеству обстановок на войне при соврем. технич. условиях, и, т. обр., появляются: правила, типы, нормы и т. п. С этими выводами теории следует обращаться осторожно; они не могут дать решения на все случаи и, след., при известной обстановке, м. оказаться совершенно неприменимыми; но пользы от изучения их отрицать невозможно, т. к. оно вызывает работу мысли у изучающего воен. дело. (Литературу см. Война).
ВЭ/ВТ/Военная наука
< ВЭ
| ← Военная музыка | Военная наука | Военная пиротехния → |
 Словник: Верещагин — Воинская повинность. Источник: т. 6: Верещагин — Воинская повинность, с. 476—480 ( commons ) |
- Википроекты