Быт глубокого тыла (Тэффи)
| Быт глубокого тыла |
| Из сборника «Житьё-бытьё». Опубл.: 1916. Источник: Тэффи Н. А. Житье-бытье: Рассказы. Воспоминания. — М: Политиздат, 1991. — С. 119-122. |
Мы, жители так называемого глубокого тыла, совершенно не умеем приспособляться — оттого и пищим.
А умение приспособляться — дело чистой интуиции, и никого этому не научишь.
Может быть, жизнь сама научит, — умейте только смотреть, наблюдать, умозаключать и принимать к сведению.
Наша глубокотыловая жизнь действительно полна неприятностей.
Но так ли уж это безвыходно?
Нет муки? А вы сделайте так: закройте глаза и, сосредоточив всю свою волю, повторите семнадцать раз отчетливо и громко:
— Не хочу муки! Не хочу муки! Не хочу муки! Позовите своих домочадцев, заставьте их потерять волю и, сосредоточив свою, топните и крикните семнадцать раз на каждую персону:
— Ты не хочешь муки! Ты не хочешь муки!
После этого, если только вы человек с характером, никакой вид никакой французской булки не смутит и не соблазнит вас.
— Мука? — скажете вы. — Qu'est-ce que c'est?[1]
И с мукой покончено навсегда.
Так же можете поступить с сахаром, говядиной, молоком, маслом и прочими радостями земной жизни. Ничего не будет — ничего не надо. Помню я, как при мне спросили одного плотника:
— Хорошо вас хозяин кормит?
— А совсем не кормит.
— А что же вы едите?
— А ничего.
— Как так ничего?
— А так ничего. Не едим, не едим, немножко погодим да и опять не едим.
Вот он — пример народной мудрости.
Будем следовать этому примеру — и никакие принудительные посты нам не страшны.
Пусть особые комиссии рассуждают о телятине — быть ей или не быть? Ходят слухи, что в комиссии раскол, что нашлись среди заседающих горячие любители отбивных котлет, которые поклялись отстаивать это свое чувство до последней капли телячьей крови.
Это уже не в первый раз волнует телятина русские умы. Из-за нее погиб и Дмитрий Самозванец.
Сказали о нем:
— По субботам в баню не ходит и телятину ест. И сразу учуяли подвох и обличили татя.
Так Бог с ней, с телятиной! Но вот крестьяне беспокоятся:
— Кормы дороги. Неужто каждого теленка растить велят? Ведь коли я его не съем, он сам меня всего кругом объест.
Ну, посмотрим, кто кого съест. Американец будет, вероятно, пари держать.
С молоком тоже тревожно. Говорят, что его будут выдавать только младенцам и старикам.
Но тут можно, пожалуй, притвориться и надуть. Сделать наивные глаза и заявить в участке:
— Господин плистав, у меня зубки лезутся!
Еще пущая глубокотыльная мука — извозчики.
Но мучаемся мы оттого, что не можем никак отрешиться от старых замашек.
Вбили нам с детства в голову, что, если нам нужно куда-нибудь поехать, нам достаточно выйти из дому и кликнуть извозчика.
Эта мечта угнездилась в нас, как уродливый пережиток седой старины.
Если глубокотыльному человеку нужно спешно куда-нибудь выехать и если он при этом человек деловой, у которого каждая минута на счету, — он прежде всего бросается к телефону и начинает вызванивать по очереди все существующие в городе таксомоторы.
И ни одного таксомотора не находит, и только тратит на это дело те минуты, которые были у него на счету.
Тогда он решает:
— Делать нечего, поеду на извозчике. Извозчиков или совсем нет, или едут они только в ту сторону, куда повернута лошадиная морда. И если ваш путь не совпадает с направлением морды — вы на извозчика не сядете.
Тогда вы решаете ехать на трамвае.
В трамвай вам не попасть.
Но вы все-таки в тщетной надежде простоите часа полтора и будете видеть, как висят гроздьями на подножках и поручнях неприхотливые человеческие существа, и будете чувствовать, как они лягают вас в живот, когда трамвай проходит мимо. Но это ничего. Не думайте, что они сердятся на вас. Просто им хоть на одну минуту понадобилась точка опоры.
Теперь слушайте внимательно.
Я провела много часов, стоя у трамвайных разъездов. Меня тоже толкали локтями и лягали ногами. Но за это за все я разрешила труднейшую проблему наших дней: я знаю, как надо ездить в трамвае и как надо ездить на извозчике.
Начнем с извозчиков.
Если вы видите извозчика, повернутого и своей, и лошадиной мордами не в ту сторону, куда вам нужно, подойдите к нему поближе и спросите ласково:
— О чем вы так задумались? Взгляните кругом: наступает весна! Хоры птичек восславят природу, и зацветут луга, звенящие свирелью, и вспомним мы о том, как чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет, ни прогремит. Глядишь и не знаешь: идет или не идет... На Галерную полтинник?
После этого решительно садитесь. Он ошалеет и не запротестует и, может быть, даже довезет вас, куда следует.
Если же вы, выйдя на улицу, не найдете свободного извозчика, — не унывайте. Приглядите себе извозчика с седоком — такого, который не очень скоро едет, — и бегите рядом с ним, пока он не довезет седока до места. Тогда садитесь и поезжайте.
С трамваем дело обстоит иначе. Бежать рядом с вагоном и ожидать момента, пока все вылезут, трудно.
Я, положим, видела, как один господин устроился почти так. Он бежал позади трамвая, отдыхал на остановках вместе с ним и снова пускался в путь, когда трамвай двигался. Вероятно, он поспел на службу вовремя и очень одобрял придуманный им способ передвижения.
Но не все такие прыткие.
Людям средним советую поступать так: если трамвай идет, скажем, от Покровской площади к Финляндскому вокзалу, а вы находитесь на линии пути около Гороховой и хотите попасть на вокзал, — немедленно бегите на Покровскую площадь и садитесь в вагон. Там — конечный пункт, и место достать легче. Если же вам нужно к площади — бегите на Финляндский вокзал и садитесь в трамвай.
Как видите, все это гораздо проще, чем кажется на первый взгляд.
Нужно только скоро бегать и развивать легкость в своем организме. А на помощь этому последнему как раз кстати придет наше отречение от мяса, сахара, говядины и прочей суеты сует.
Так сама судьба способствует нам, глубокотыльному человечеству, в нашем стремлении приспособиться к новым формам быта.
Примечания
править- ↑ Что это такое? (фр.)