Никогда такъ явно не обнаруживалось непостоянство Буонапарта, какъ въ теперешнее время. Вызванный изъ заточенія своими преторіанцами, онъ чувствуетъ, что нужно привлечь на свою сторону націю, и что въ етомъ не слишкомъ легко успѣть можно. Буонапартъ, съ презрѣніемъ взиравшій на французовъ, почитая ихъ только ступенью къ своему Европейскому величію, дерзаетъ говорить объ обязанностяхъ правителя и провозглашать необходимость ограниченія верховной власти и наслѣдственное самодержавіе представлять основаннымъ на пользѣ народовъ!! Будучи симъ еще недоволенъ, онъ дозволяетъ свободное обо всемъ сужденіе; а какъ ето можетъ показаться несообразнымъ при воспоминаніи о прежнемъ стѣсненіи печатанія книгъ, то Франціи предоставлена неограниченная свобода тисненія и ценсура уничтожена.
Онъ силится показать, что можетъ управлять государствомъ съ большимъ великодушіемъ, нежели царствующіе Европейскіе Государи, онъ старается увѣрить Французовъ, что все претерпѣнное ими въ прежнее его правленіе произошло отъ такихъ случайностей, въ коихъ не льзя дать отчета.
Какая можетъ быть свобода въ сужденіяхъ, когда теперь нація болѣе нежели когда либо жертвуется воинской славѣ! какъ можетъ быть терпима свобода тисненія въ такое время, когда издаются Императорскіе декреты, объ камеры Парламента распущены, всякая противудѣйствующая сила уничтожена и всѣ умы не опомнятся еще отъ случившагося происшествія! Кто же можетъ пользоваться сею свободою тисненія? Не журналисты ли, провозглашающіе законное право на престолъ Буонанарта? Найдется ли въ Франціи такой свободномыслящій человѣкъ, который бы, не опасаясь лишиться жизни, сказалъ, что въ головѣ повелителя Французовъ всѣ понятія смѣшаны; что онъ обращаетъ причину въ дѣйствіе, а дѣйствіе въ причину; что выгоды Французской націи совершенно противны выгодамъ повелителя, и всегда пребудутъ таковыми, потому что онъ не можетъ освободиться отъ хищническихъ своихъ замашекъ?
Нѣтъ! на Майскомъ полѣ дѣла примутъ совсѣмъ другой оборотъ и отъ совѣщанія народа съ славою его возникнетъ новый порядокъ вещей, какого до сихъ поръ не зналъ свѣтъ!!
Ето комедія, приготовленная для обмана Французовъ.
Никогда не будетъ во Франціи собранія на Майскомъ полѣ. Нельзя возвратить временъ Карла Великаго. Предположимъ, будто могло бы случиться что-нибудь на то похожее — кто же составлялъ оныя собранія? Не представители народа, въ томъ смыслѣ, въ какомъ принимается нынѣ ето слово, а Герцоги, Графы, Архіепископы, Епископы и Аббаты, участвовавшіе въ управленіи государствомъ, съ коими чинились, соглашенія на предбудущее время по неизвѣстности тогда средствъ къ корреспонденціи. Чтобы произвесть въ дѣйство Майское поле, по примѣру тогдашнихъ временъ, Буонапартъ долженствовалъ бы собрать своихъ Префектовъ, Подпрефектовъ, Меровъ и проч., приказавъ имъ искуснымъ образомъ, что они тамъ дѣлать должны. На Майскомъ поле никогда не было предлагаемо о конституціи; и если кому сколько нибудь извѣстно, что къ оному принадлежитъ, тотъ и понимаетъ, что ето невозможно.
Майское же поле назначается для для того, чтобъ отыскать и собрать пушки и другія тяжелыя орудія, оставшіяся въ государствѣ послѣ истребительныхъ, походовъ въ Россію, Германію, Испанію и Италію, дабы возвратить потерянную подлымъ образомъ воинскую славу, и, буде можно, получить 400 милліоновъ франковъ, перешедшихъ въ Англію, но предназначенныхъ для надѣленія членовъ Буонартова почетнаго легіона. Конечно больно смотрѣть, что Франція лишилась всѣхъ волостей, присвоенныхъ ею въ Испаніи, Италіи и Герцогствѣ Варшавскомъ и что отъ потовыхъ трудовъ иностранныхъ народовъ не льзя болѣе тучнѣть Маршаламъ. Охотно обвинили бы въ томъ Бурбоновъ; но какъ ето покажется явною, ложью, то Буонапартъ думаетъ приняться за прежнее ремесло, предполагая, что Европейскія націи опять столь легковѣрны будутъ, что повѣрятъ льстивымъ словамъ.
Майское поле будетъ непремѣнно, но оно будетъ состоять въ томъ, что всѣ Европейскія націи соберутся на границахъ Франціи и потребуютъ отчета въ подлой измѣнѣ, нарушившей ихъ спокойствіе. Тогда увидитъ свѣтъ, до какой степени уничижена Буонапартомъ Французская нація, и что можетъ сдѣлать одно войско, почитающее присягу игрушкою, если только видитъ случай удовлетворить страсть свою къ грабительству; и въ тоже время усмотритъ, что возможетъ произвесши другое войско, преисполненное чувствованіями справедливости и національной назависимости, съ веселіемъ поспѣшающее на поле брани, потому что оно для себя ничего не желаетъ, а все для общественнаго блага. Словомъ, Майское поле, на коемъ Буонапартъ думаетъ утвердить власть свою, послужитъ для него судилищемъ, гдѣ рѣшится участь его и кончатся неистовства. Возвращеніе изъ Египта и съ острова Ельбы представятъ совершенно противуположныя послѣдствія.