Будь благословенна.
правитьОднажды, въ ясную лунную ночь, великій и мудрый Кришна задумался глубоко и сказалъ:
— Я думалъ, что человѣкъ — прекраснѣйшее созданіе на землѣ, и ошибся. Вотъ, я вижу цвѣтокъ лотоса, колеблемый дыханіемъ ночного вѣтра. И насколько же онъ прекраснѣе всѣхъ живыхъ существъ! Лепестки его раскрылись отъ серебрянаго свѣта луны, и я не могу оторвать отъ него глазъ…
— Да, межь людьми ничего нѣтъ подобнаго, — продолжалъ онъ со вздохомъ.
Но черезъ минуту онъ подумалъ:
— Неужели я, богъ, не обладаю силою однимъ словомъ сотворить существо, которое было бы между людей тѣмъ, чѣмъ лотосъ между цвѣтами? Да будетъ такъ на радость людямъ и землѣ. Лотосъ, преобразись въ живую дѣву и предстань передо мною!
И вдругъ слегка дрогнула волна, какъ будто затронутая крыломъ ласточки, ночь прояснилась, мѣсяцъ ярче засіялъ на небѣ, ночные дрозды запѣли еще громче и потомъ сразу смолкли. И чудо совершилось: передъ Кришной предсталъ лотосъ въ образѣ дѣвы.
И самъ богъ изумился.
— Ты была цвѣткомъ озера, — сказалъ онъ, — будь же отнынѣ цвѣткомъ моихъ мыслей… говори.
И дѣва начала шептать такъ тихо, какъ шепчатъ бѣлые лепестки лотоса, лобзаемые лѣтнимъ вѣтромъ:
— Господь! ты преобразилъ меня въ живое существо; гдѣ же ты повелишь мнѣ обитать? Ты знаешь, господь, что когда я была цвѣткомъ, то дрожала и сжимала листки при каждомъ дуновеніи вѣтра. Я боялась проливныхъ дождей и бури, боялась громовъ и молній, боялась даже палящихъ лучей солнца. Ты повелѣлъ мнѣ быть олицетвореніемъ лотоса, и вотъ я сохранила свою природу и теперь боюсь земли и всего, что живетъ на ней… Гдѣ повелишь мнѣ обитать?
Кришна поднялъ мудрыя очи къ звѣздамъ, подумалъ и потомъ спросилъ:
— Хочешь жить на вершинахъ горъ?
— Тамъ снѣгъ и холодъ, господь: я боюсь.
— Когда такъ, я построю тебѣ дворецъ изъ кристалла на днѣ озера.
— Въ глубинахъ водъ пресмыкаются гады и разныя чудовища: я боюсь, господь.
— Хочешь степи безъ конца?
— О, господь! Вихри и бури попираютъ степи, какъ стада дикихъ животныхъ.
— Что же дѣлать съ тобою, цвѣтокъ, облеченный плотью человѣка?… А! въ пещерахъ Эллоры живутъ святые пустынники… Хочешь поселиться, вдали отъ свѣта, въ пещерѣ?
— Темно тамъ, господь: я боюсь.
Кришна сѣлъ на камень и опустилъ голову на руки.
Дѣва стояла передъ нимъ дрожащая и испуганная.
Тѣмъ временемъ заря начала прояснять небо на востокѣ. Озолотила она гладь озера, пальмы и бамбуки. На ея призывъ хоромъ отозвались розовыя цапли, синіе журавли и бѣлые лебеди на водахъ, павлины и бенгали въ лѣсахъ, а, вторя имъ, раздались звуки струнъ, натянутыхъ на жемчужную раковину, и слова человѣческой пѣсни.
Кришна пробудился отъ задумчивости и сказалъ:
— То поэтъ Вальмики привѣтствуетъ восходъ солнца.
Распустились завѣсы пурпуровыхъ цвѣтовъ, покрывающихъ ліаны, и на берегу озера появился Вальмики.
Увидавъ лотосъ, принявшій человѣческій видъ, онъ пересталъ пѣть. Жемчужная раковина медленно выпала изъ его ладони на землю, руки опустились вдоль тѣла и онъ стоялъ недвижимый, какъ будто великій Кришна обратилъ его въ прибрежное дерево.
А богъ возрадовался этому удивленію передъ его твореніемъ и сказалъ:
— Пробудись, Вальмики, и говори.
И Вальмики проговорилъ:
— Люблю!…
Только одно это слово онъ помнилъ и одно это слово могъ выговорить.
И лицо Кришны мгновенно прояснѣло.
— Чудная дѣва, — сказалъ онъ, — я нашелъ тебѣ на свѣтѣ достойное мѣсто: поселись въ душѣ поэта.
А Вальмики повторилъ еще разъ:
— Люблю!…
Воля могучаго Кришны, воля божества, начала влечь дѣву къ сердцу поэта, а богъ тѣмъ временемъ сдѣлалъ сердце Вальмики прозрачнымъ, какъ кристаллъ.
Ясная, какъ день лѣтній, спокойная, какъ волна Ганга, вступила дѣва въ предназначенное ей прибѣжище. Но вдругъ она глубже заглянула въ сердце Вальмики, лицо ея поблѣднѣло и страхъ обвѣялъ ее, какъ летающій вѣтеръ. А Кришна удивился.
— Цвѣтокъ, облекшійся плотью человѣка, — спросилъ онъ, — развѣ ты и сердца поэта боишься?
— Господь, — отвѣтила дѣва, — гдѣ ты повелѣлъ мнѣ поселиться? Въ одномъ этомъ сердцѣ я увидала и снѣжныя вершины горъ, и глубины водъ, полныя странныхъ существъ, и степь съ вихрями и бурями, и темныя пещеры Эллоры… и я опять боюсь, о господь!
Но милостивый и мудрый Кришна сказалъ:
— Успокойся, цвѣтокъ, ставшій человѣкомъ. Если въ сердцѣ Вальмики лежатъ одинокія снѣга, будь теплымъ дыханіемъ весны, которая растопитъ ихъ; если тамъ водная глубина, то будь жемчужиной въ этой глубинѣ; если тамъ глухой просторъ степи, то разсѣй въ ней цвѣты счастья; если тамъ мрачныя пещеры Эллоры, то будь въ этомъ мракѣ лучомъ свѣта.
А Вальмики, который за это время вновь получилъ возможность говорить, прибавилъ:
— И будь благословенна!…