Будда. Его жизнь, ученіе и община. Ольденберга. Переводъ съ нѣмецкаго. Изд. K. Т. Солдатенкова. Москва, 1884.
правитьРядъ изданій г. Солдатенкова пополнился новымъ хорошимъ сочиненіемъ; которое является очень кстати въ виду блѣдности нашей литературы по вопросамъ о происхожденіи и развитіи религій.
Нравственное ученіе Будды заслуживаетъ глубокаго вниманія. Прежде чѣмъ выступить съ проповѣдью, Будда проводитъ четыреста семь дней въ постѣ, по близости древа познанія, вкушая блаженство искупленія. «Позднѣйшій варіантъ этого преданія, --говоритъ Ольденбергъ, — присоединяетъ разсказъ 6 соблазнителѣ, подобно тому какъ Іисусъ Христосъ во время своего сорокадневнаго поста въ пустынѣ подвергся соблазнамъ сатаны, который еще до начала его общественной дѣятельности пытался всякаго рода соблазнами заставить его измѣнить своему призванію спасителя міра» (стр. 99). Буддѣ пришлось выдержать дѣйствительное сопротивленіе, но онъ не встрѣтилъ передъ собой браминской организаціи, охватывавшей весь народъ, налагавшей извѣстный отпечатокъ на всю народную жизнь. Сотни браминовъ высказывались за его ученіе или прямо переходили на его сторону въ качествѣ учениковъ. Браминство не располагало для борьбы внѣшнимъ оружіемъ, а гдѣ рѣшеніе зависѣло отъ оружія духовнаго, оно неминуемо должно было проиграть. «Будда подорвалъ авторитетъ жертвоприношеній; съ горькою ироніей бичевалъ онъ ведійскую книжную премудрость, какъ пустой вздоръ или же дерзкое сумасбродство; къ кастовому высокомѣрію браминовъ онъ относился съ не меньшей строгостью» (стр. 145). Самъ подвергавшій себя въ молодости жесточайшимъ самоистязаніямъ, Будда рѣшительно возставалъ противъ нихъ въ своемъ ученіи, уподобляя истинную духовную жизнь лютнѣ, струны которой, чтобы издавать вѣрные звуки, должны быть натянуты ни слишкомъ слабо, ни слишкомъ туго. «Насколько мыслимо было, — замѣчаетъ Ольденбергъ, — здоровое развитіе нравственной жизни въ тѣхъ предѣлахъ и на той почвѣ, какими по природѣ своей было обставлено индійское монашество, настолько обязаны мы воздать должное Буддѣ за вѣрную этой цѣли дѣятельность» (стр. 149.) Буддизмъ отличается пессимизмомъ, — это несомнѣнно. Въ бенаресской проповѣди говорится: «Вотъ, монахи, святая истина о страдѣ: рожденіе — страда, старость — страда, болѣзнь — страда, смерть — страда, быть въ союзѣ съ нелюбимымъ — страда, быть въ разлукѣ съ любимымъ — страда, не достигнуть желаемаго — страда, однимъ словомъ все пятеричное[1] стремленіе къ земному — страда» (стр. 176). Но для пониманія нравственныхъ буддистскихъ воззрѣній особенно важны прекрасныя изрѣченія сборниковъ, притчи и всего болѣе идеальная личность самого Будды, какъ его изобразила благочестивая фантазія послѣдователей. Ученіе о пути къ спасенію часто излагалось въ слѣдующихъ словахъ: «Это — честность. Это — самосозерцаніе. Это — мудрость. Проникнутое честностью самосозерцаніе плодотворно и благодатно; проникнутая самосозерцаніемъ мудрость плодотворна и благодатна; проникнутая мудростью душа вполнѣ освобождается отъ всякаго бѣдствія, отъ бѣдствія похоти, отъ бѣдствія расплода бытія, отъ бѣдствія заблужденій, отъ бѣдствія невѣдѣнія» (стр. 238). Кто говоритъ или дѣйствуетъ съ нечистыми помыслами, за тѣмъ слѣдуетъ страданіе, какъ колесо слѣдуетъ за ногой упряжнаго (возоваго, сказано въ переводѣ) животнаго. Кто говоритъ или дѣйствуетъ съ чистыми помыслами, за тѣмъ слѣдуетъ радость, подобно тѣни, никогда его не покидающей. Не убивать ни одного живаго существа, не посягать на собственность другаго и не говорить лжи предписывается всѣмъ послѣдователямъ ученія. Они не должны, кромѣ того, трогать жены ближняго и пить хмѣльныхъ напитковъ. Монахъ слагаетъ съ себя оружіе. Онъ милостивъ и сострадателенъ и заботливо относится къ благосостоянію всѣхъ живыхъ существъ. Онъ — соединитель разлученныхъ и закрѣпитель соединенныхъ. Согласіе — его услада. Покоряй гнѣвъ безгнѣвіемъ, зло добромъ, покоряй скупаго дарами, а лжеца истиной. Въ одномъ изъ разсказовъ Будды побѣжденный и ведомый на казнь царь говоритъ сыну: не смотри ни слишкомъ далеко, ни слишкомъ близко, потому что не враждою умиротворяется вражда, а, напротивъ, только невраждой[2]. Вмѣстѣ съ тѣмъ, буддизму чужда мысль о таинствахъ; онъ есть религія безъ молитвъ. Къ женщинѣ буддисты относились съ глубокимъ недовѣріемъ, въ ней видѣли воплощеніе силъ, приковывавшихъ человѣка къ земному существованію. Въ этомъ отношеніи правила буддійскаго монашества не расходились съ свѣтскими законами древней Индіи, и женскія монашескія общины были вполнѣ подчинены опекѣ мужскихъ. «Всѣ помыслы и всѣ формы жизни буддизма были выработаны мужчинами и для мужчинъ» (стр. 312).