1889.
править
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНИЦА.
правитьГербовая карета остановилась около деревяннаго покачнувшагося забора съ полуразрушенными воротами. Рослый ливрейный лакей соскочилъ съ козелъ и отворилъ дверцы кареты.
— Здѣсь, ваше превосходительство, пожалуйте… сказалъ онъ сидящей въ каретѣ пожилой дамѣ, закутанной въ бархатную ротонду на песцовомъ мѣху.
— Домъ № 62? послышалось изъ кареты.
— Точно такъ-съ.
— Но куда же я?.. Ты прежде разспроси дворника… Чиновникъ Перемычкинъ. Отставной онъ. Двѣ дочери и жена больная.
Лакей захлопнулъ дверцы кареты. У воротъ виднѣлась ручка отъ звонка, очевидно, къ дворнику. Онъ дернулъ за ручку и вытянулъ аршина полтора проволоки. Звонокъ не звонилъ.
Дама, между тѣмъ, спустила стекло у кареты и смотрѣла.
— И звонка нѣтъ, ваше превосходительство, сказалъ лакей.
— Ты во дворъ войди и тамъ разыщи дворника.
Въ калиткѣ показалась баба съ глинянымъ кувшиномъ.
— Послушай, тетка, гдѣ бы мнѣ дворника разыскать? обратился къ ней лакей.
— Дворникъ пошелъ къ портному жильца вязать. Жилецъ тамъ напился пьяный и бунтуетъ.
— Не знаешь ли ты, милая, гдѣ тутъ чиновникъ Перемычкинъ живетъ? спросила бабу дама.
— А вамъ зачѣмъ его? Ежели музыку для танцевъ играть, то у него скрипка въ закладѣ и онъ теперь безъ скрипки сидитъ!
— Не нужно мнѣ его скрипки. Я пріѣхала помочь ему. Онъ бѣдный и проситъ.
— Въ такомъ разѣ идите комъ туда въ самый задъ за помойную яму. Увидите рогожную дверь — тутъ и живетъ стрюцкій. Мы его стрюцкимъ зовемъ.
— Мерси, милая. Скажи пожалуйста, ты его хорошо знаешь?
— Стрюцкаго-то? Господи Іисусе! Онъ у насъ комнату снималъ, да денегъ не платилъ, такъ вотъ мы его и прогнали. Мы прачки… Сами люди бѣдные.
— Еще одинъ вопросъ, милая. Онъ не пьющій? Не пьетъ?
— Когда деньги есть — отчего не пить? Нѣтъ, пьетъ, когда деньги есть. А теперь даже и скрипку пропилъ, такъ на что пить?
— Ахъ, такъ онъ пьяница?
— Пьетъ, какъ всѣ пьютъ. Вотъ когда у него скрипка — онъ больше пьетъ, потому, которые ежели приглашаютъ его для игры, то и тѣ подносятъ.
— Павлинъ! Отвори дверцы и проводи меня къ нему, сказала дама лакею.
Лакей распахнулъ дверцу и высадилъ барыню. Баба разинула ротъ и смотрѣла на даму.
— Ежели вы, сударыня, деньги бѣднымъ раздаете, то и я бѣдная. Ребеночекъ у меня махонькій годовалый, дѣвочка по третьему году… сказала она.
— Ты, милая, прачка, ты можешь заработать.
— Такъ вѣдь и онъ писарь, а окромя того на скрипкѣ по свадьбамъ да по трактирамъ играетъ. Мы хоть и прачки, а какіе наши достатки? Вотъ недавно стирала, стирала на одного капитана, а онъ взамѣсто денегъ въ шею выгналъ. Явите, ваше благородіе, божескую милость.
— Если ты бѣдна, подай прошеніе въ нашъ комитетъ. Подай… Мы обсудимъ, я пріѣду и наведу о тебѣ справки и если ты достойна…
— Слушаю-съ. А гдѣ этотъ комитетъ?
Дама подала карточку.
— Вотъ здѣсь написанъ адресъ и титулъ нашего комитета, сказала она. — Подай прошеніе. Павлинъ! Поддержи меня подъ руку. Очень скользко.
Лакей подскочилъ къ дамѣ. Дама хотѣла войти въ калитку, но въ это время изъ калитки выскочила свинья. Дама взвизгнула, попятилась и сказала:
— Нѣтъ, я не пойду на дворъ. Тутъ свиньи… Можетъ быть, есть и бѣшеныя лошади. Посади меня обратно въ карету и вызови ко мнѣ дворника.
— Да вотъ, ваше превосходительство, дворникъ.
За калитку вышелъ мужикъ въ полосатой фуфайкѣ и передникѣ. Сзади его шелъ городовой. Мужикъ показывалъ городовому расцарапанную руку и говорилъ:
— Эво, какъ онъ мнѣ разсадилъ! Это вѣдь зубами. Какъ собака впился, когда мы его вязать начали.
— Послушай, любезный, ты дворникъ? обратилась къ мужику дама.
— Дворникъ-съ. А вы здѣшній домъ купить желаете?
— Нѣтъ, мнѣ нужно добыть кой-какія свѣдѣнія о чиновникѣ Перемычкинѣ. Онъ проситъ о пособіи. Перемычиннъ…
— Знаю-съ… Музыкантъ, по нашему, только ужь теперь не музыкантъ, потому — скрипку пропилъ.
— Пропилъ! Стало быть, онъ горькій пьяница?
— Не то чтобы горькій, а когда деньги есть или вещія какая — всегда пьянъ.
— Несчастный! Но какъ же дѣти-то? Вѣдь у него двѣ дочери. Онъ дочерей содержитъ.
— Это вы про халдъ-то? Дѣйствительно…
— Павлинъ! Окажи ему, чтобъ онъ не смѣлъ такихъ словъ… отдала приказъ дама лакею.
— Ты, мужикъ, не смѣй такихъ словъ…. Будь вѣжливѣе. Передъ тобой генеральша… Ты это чувствуй.
Дворникъ снялъ шапку и пробормоталъ:
— Да коли ежели онѣ спрашиваютъ, то обязанъ же я… Ну, довольно, довольно. Такъ какъ же эти дочери… Не онъ ихъ содержитъ, а онѣ его содержатъ и даютъ ему на вино
— Ахъ, вотъ какъ… Стало быть, взрослыя. Чѣмъ же онѣ занимаются?
— Да какъ вамъ сказать… Вѣдь вотъ опять обидитесь, коли скажу
— Нѣтъ, нѣтъ… Воздержись… Павлинъ, спроси у него… Позвольте… Будемъ говорить такъ: просто онѣ по трактирамъ….
— Понимаю, понимаю.
— Или по пришпекту.
— Довольно.
— Одно слово — гулящія. Что выручатъ, то…
— Павлинъ! Окажи ему, чтобы замолчалъ.
— Деревня! Генеральша проситъ тебя замолчать, а ты и понятія этого не имѣешь. Тебѣ сказано…
— Да вѣдь сами же онѣ разспрашивать начали.
— Павлинъ! Посади меня въ карету. Я домой…
— Пожалуйте, ваше превосходительство.
Дворникъ подошелъ къ каретѣ и говорилъ садившейся въ нее дамѣ:
— Теперича ежели для него скрипку выручить, то онъ музыкантъ хорошій. Онъ для всякаго бала можетъ чудесно… Хоть для купцовъ, хоть для господъ — онъ всѣхъ распотѣшитъ.
Дама не слушала.
— Домой прикажете? спросилъ лакей.
— Домой.
Дверца захлопнута. Лакей вскочилъ на козлы. Карета помчалась.