Без аллаха (Дорошевич)
| Без аллаха : Арабская сказка |
| Из цикла «Сказки и легенды». Опубл.: «Россия», 1901, № 756, 5 июня. Источник: Дорошевич В. М. Сказки и легенды. — Мн.: Наука и техника, 1983.[1] |
Однажды Аллаху надоело быть Аллахом.
Он покинул свой трон и чертоги, спустился на землю и сделался самым обыкновенным человеком. Купался в реке, спал на траве, собирал ягоды и питался ими.
Засыпал вместе с жаворонками и просыпался, когда солнце щекотало ему ресницы.
Каждый день солнце всходило и заходило. В ненастные дни шёл дождик. Птицы пели, рыба плескалась в воде.
Как будто ничего и не случилось!
Аллах с улыбкой глядел кругом и думал:
— Мир, как камушек с горы. Толкнул его, он сам собой и катится.
И захотелось Аллаху посмотреть:
— Как-то живут без меня люди? Птицы, — те глупы. И рыбы тоже глупы. А вот, как-то без аллаха живут умные люди? Лучше или хуже?
Подумал, оставил поля, луга и рощи и отправился в Багдад.
— Стоит ли уж и город-то на месте? — думал Аллах.
А город стоял на своём месте. Ослы кричат, верблюды кричат, и люди кричат. Ослы работают, верблюды работают, и люди работают.
Всё, как было и раньше!
— Только моего имени уж никто не поминает! — подумал Аллах.
Захотелось ему узнать, о чём люди разговаривают. Пошёл Аллах на базар.
Входит на базар и видит: торговец продаёт лошадь молодому парню.
— Клянусь аллахом, — кричит торговец, — конь совсем молодой! Три года всего, как от матери отняли. Ах, какой конь! Сядешь на него, витязем будешь. Клянусь аллахом, что витязем! И без пороков конь! Вот тебе аллах, ни одного порока! Ни самого маленького!
А парень смотрит на коня:
— Ой, так ли?
Торговец даже руками всплеснул и за чалму схватился:
— Ой, какой глупый! Ой, какой глупый человек! Таких глупых я ещё и не видывал! Как же не так, если я тебе аллахом клянусь? Что же мне, по-твоему, своей души не жалко!
Парень взял коня и заплатил чистым золотом.
Аллах дал им кончить дело и подошёл к торговцу.
— Как же так, добрый человек? Ты аллахом клянёшься, а ведь аллаха-то и нет больше!
Торговец в это время прятал золото в кошель. Тряхнул кошелем, послушал звон и усмехнулся.
— А хоть бы и так? Да разве, спрашивается, иначе-то он купил бы у меня коня? Ведь конь-то старый, да и копыто у него треснувшее!
Улыбнулся Аллах и пошёл дальше.
А навстречу ему носильщик Гуссейн. Куль такой несёт, — вдвое больше, чем он сам. А за носильщиком Гуссейном — купец Ибрагим.
У Гуссейна под кулем ноги подкашиваются. Пот градом льёт. Глаза на лоб вылезли.
А Ибрагим идёт следом и приговаривает:
— Аллаха ты не боишься, Гуссейн! Взялся куль нести, а несёшь тихо! Этак мы в день и трёх кулей не перенесём. Нехорошо, Гуссейн! Нехорошо! Ты бы хоть о душе подумал! Ведь аллах-то всё видит, как ты лениво работаешь! Аллах тебя накажет, Гуссейн.
Аллах взял Ибрагима за руку и отвёл его в сторону.
— Чего ты всё аллаха на каждом шагу поминаешь? Ведь, аллаха-то нету!
Ибрагим почесал шею.
— Слышал я об этом! Да ведь что ж ты поделаешь? Как иначе Гуссейна заставить кули поскорее таскать? Кули-то тяжелы. Денег ему за это прибавить, — убыток. Отколотить, — так Гуссейн поздоровее меня, самого ещё отколотит. К вали его отвести, — так Гуссейн по дороге сбежит. А аллах-то и всех сильнее, и от аллаха никуда не сбежишь, - вот я его аллахом и пугаю!
Покачал головою Аллах и пошёл дальше.
И везде, куда только Аллах ни заглядывал, только и слышал, что:
— Аллах! аллах! да аллах!
А день уж склонился к вечеру.
Побежали от домов длинные тени, пожаром запылали небеса, — и с минарета понеслась протяжная, протяжная песнь муэдзина:
— Ля илль аго илль алла… (Нет бога, кроме аллаха… (араб.).)
Остановился Аллах около мечети, поклонился мулле и сказал:
— Чего же ты народ в мечеть собираешь? Ведь аллаха больше нет!
Мулла даже вскочил в испуге.
— Тише ты! Помалкивай! Накричишь, услышат. Нечего сказать, хорош мне тогда почёт будет! Кто ж ко мне и пойдёт, коли узнают, что аллаха нет!
Аллах нахмурил брови и огненным столбом взвился к небесам на глазах онемевшего и грохнувшегося на землю муллы.
Аллах вернулся в свои чертоги и сел на свой трон. И не с улыбкой уж, как прежде, глядел на землю, которая была у его ног.
Когда первая же душа правоверного предстала пред Аллахом, робкая и трепещущая, Аллах посмотрел на неё испытующим оком и спросил:
— Ну, а что хорошего сделал ты, человек, в жизни?
— Имя твоё не сходило у меня с уст! — отвечала душа.
Аллах покачал головой:
— Ну, дальше?
— Что б я ни предпринимал, что бы ни делал, — всё с именем аллаха.
— Хорошо! Хорошо! — перебил Аллах. — Дальше-то, что ты делал хорошего в жизни?
— А я и другим внушал, чтоб помнили аллаха! — отвечала душа. — Не только сам помнил! Другим, на каждом шагу, с кем только имел дело, - всем напоминал про аллаха.
— Экий усердный какой! — усмехнулся Аллах. — Ну, а нажил при этом ты много?
Душа задрожала.
— То-то! — сказал Аллах и отвернулся.
А к душе ползком, ползком подобрался Шайтан, схватил её за ноги и поволок.
Так прогневался на землю Аллах.
Примечания
править- ↑ Печатается по изданию: Дорошевич В. М. Легенды и сказки Востока. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1902. — С. 182.