Безобразный поступокъ «Вѣка» *).
правитьН. Страховъ. Критическія статьи. Томъ второй. (1861—1894).
Изданіе И. П. Матченко. Кіевъ, 1902.
- ) Подъ этимъ же заглавіемъ въ 51 No «С.-Петербургскихъ Вѣдомостей» за 1861 г. была напечатана статья Г. Михайловскаго, выразившаго также свое негодованіе противъ Виногорова. Изд.
Изъ объясненій редакціи и самого г. Виногорова, явившихся въ 10 No «Вѣка», видно, что дѣло о поступкѣ «Вѣка» сопровождается великою путаницею понятій. Поэтому, можетъ быть, не будетъ лишнимъ сказать еще нѣсколько словъ объ этомъ интересномъ случаѣ.
Обѣ статейки въ 10 No «Вѣка» представляютъ высокій интересъ. Дѣло въ нихъ уясняется, получаетъ опредѣленность и круглоту.
Читатели, напримѣръ, могли думать, что статейка Камня Виногорова о г-жѣ Толмачевой попала въ «Вѣкъ» по недосмотру, что редакція не раздѣляла его чувствъ и мыслей, и что послѣ подобнаго дебюта Камень Виногоровъ если не совсѣмъ сойдетъ со сцены, то долженъ будетъ явиться въ новой маскѣ. А между тѣмъ дѣло не такъ. Редакція «Вѣка» вступается за г. Виногорова, какъ за нѣчто очень дорогое и близкое. Притомъ ея Объясненіе и Отвѣтъ Виногорова совершенно совпадаютъ и по пріемамъ и по сущности мыслей. Совершенно ясно, что редакція принимаетъ на себя вину г. Виногорова; она его защищаетъ, она даже хвалитъ его статью и находить только неосмотрительными нѣкоторыя выраженія, въ нее вкравшіяся.
Потомъ и редакція и г. Виногоровъ вполнѣ признаютъ свою вину и приносятъ публичное покаяніе. Редакція говорить, что она должна чистосердечно извиниться за вышепомянутыя вкравшіяся выраженія, а г. Виногоровъ кается, что употребилъ нѣсколько такихъ выраженій, которыя справедливо могутъ показаться глубоко оскорбительными для женщины, то есть, говоря не столь кудряво, просто употребилъ глубоко-оскорбительныя выраженія.
Покаяніе — дѣло хорошее, особенно когда оно дѣлается чистосердечно. Только въ настоящемъ случаѣ трудно этому повѣрить. Въ самомъ дѣлѣ, покаявшись, редакція и г. Виногоровъ остались очень довольны собою; онѣ возгордились этимъ, какъ подвигомъ, и требуютъ себѣ заслуженныхъ похвалъ. «Я, пишетъ г. Виногоровъ, такъ высоко ставлю достоинство женщины, такъ свято чту ея права, что эти нѣсколько выраженій моихъ, вырвавшихся совершенно невольно, безъ всякого злого умысла, непріятно подѣйствовали на меня, можетъ бытъ, больше, чѣмъ на кого-нибудь другого. Только откровенное сознаніе предъ лицомъ всего общества, надѣюсь, сниметъ съ меня позорный укоръ — въ умышленномъ оскорбленіи женщины».
В редакція подымаетъ еще тономъ выше. «Высоко ставя нравственное самовоздержаніе литературы, пишетъ она, и признавая нравственный отпоръ ея лучшимъ оружіемъ противъ всякихъ нарушеній нравственныхъ приличій, мы полагаемъ, что въ настоящемъ случаѣ нѣсколько строкъ замѣтки редакціи „Вѣка“ послужили этому важному дѣлу болѣе, чѣмъ могутъ послужить всякіе протесты на страницахъ другихъ журналовъ».
Вотъ подите, попробуйте справиться съ писателями, владѣющимъ такимъ ловкимъ перомъ! Ихъ уличили въ безобразномъ поступкѣ; но что же выходитъ? Оказывается, что на г. Виногорова его собственныя выраженія подѣйствовали сильнѣе, чѣмъ на г. Михайлова и на кого бы то ни было другого, и что редакція «Вѣка» совершила такой благородный подвигъ, до котораго другимъ редакціямъ никогда и не дойти. Оказывается, что Камень Виногоровъ благоговѣетъ передъ женщинами, а редакція благоговѣетъ передъ литературою; словомъ, въ виновникахъ безобразнаго поступка обнаруживается образъ мыслей, изумляющій и подавляющій своимъ благородствомъ. Удивительно ловко!
Какъ видно, нѣкоторые сочинители до того втянулись въ литературу, что, сочиняя себѣ, по мѣрѣ надобности, возвышенный образъ мыслей, воображаютъ, что они его, дѣйствительно, имѣютъ и что нѣсколько печатныхъ фразъ, кудряво заявляющихъ благородныя чувства, могутъ доказать и замѣнить эти чувства.
Въ статейкахъ, о которыхъ мы говоримъ, есть еще много любопытнаго. За исключеніемъ немногихъ фразъ, которыя мы привели и въ которыхъ, признается вина «Вѣка», онѣ наполнены всевозможными оправданіями, судя по которымъ, можно подумать, что «Вѣкъ» правъ кругомъ. Напримѣръ, вмѣсто того чтобы говорить о своемъ поступкѣ, «Вѣкъ» дѣлаетъ ловкую диверсію и нападаетъ на Михайлова. Онъ коварно замѣчаетъ, что статья г. Михайлова напечатана въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ», которыя всегда рады отыскивать безобразія въ другихъ редакціяхъ, что она написана слишкомъ рѣзко, не литературно. Г. Виногоровъ говоритъ даже, что она написана въ припадкѣ умственнаго разстройства (таковы, какъ видно, литературныя приличія «Вѣка»). Затѣмъ «Вѣкъ» объявляетъ, что онъ и не думалъ нападать на г-жу Толмачеву, что предметомъ шутки была только г-жа Толмачева, какою ее изобразилъ фельетонъ С.-Петербургскихъ Вѣдомостей. Дѣло доходитъ до того, что Камень Виногоровъ начинаетъ выставлять себя не только не какъ порицателя, а даже прямо какъ защитника г-жи Толмачевой. Корреспондентъ, по его мнѣнію, изобразилъ ее цинически. Да, повторяетъ г. Виногоровъ, цинически! Камень Виногоровъ возсталъ противъ такого поступка, написалъ свою статью и теперь самодовольно спрашиваетъ: «пусть рѣшатъ, кто изъ насъ выводить на посмѣяніе г-жу Толмачеву, — я или неизвѣстный аналогистъ[1] ея?..»
Вотъ они куда пошли! Вотъ каково чистосердечное покаяніе «Вѣка»!
Но что всего хуже, что невѣроятно и чудовищно до послѣдней степени, это то, что «Вѣкъ» повторяетъ свои обвиненія противъ г-жи Толмачевой. Камень Виногоровъ увѣряетъ, будто онъ умѣетъ отличать чопорную pruderie отъ совершенной беззастѣнчивости, при чемъ эта послѣдняя относится прямо къ г-жѣ Толмачевой. Онъ увѣряетъ, что чтеніе «Египетскихъ ночей» принадлежитъ къ окончательному сбрасыванію съ себя этихъ условій, налагаемыхъ на женщину обществомъ и ея врожденною натурою.
Какъ вамъ это нравится, читатель?
Вотъ вамъ, господа моралисты, фактъ, который самымъ дѣломъ разрѣшаетъ вопросъ. На чьей сторонѣ ваше нравственное чувство — на сторонѣ ли г. Виногорова, или г-жи Толмачевой? Не ясно ли, что мы не имѣемъ никакого права запрещать дамамъ читать «Египетскія Ночи», потому что, запрещая имъ это чтеніе, мы ихъ оскорбимъ нравственно, мы предположимъ въ нихъ нѣчто дурное, а на это мы не имѣемъ никакого права. Такъ точно и во всемъ другомъ. Тотъ, кто идетъ противъ свободы поступковъ, грѣшитъ неизбѣжно, а тотъ, кто пользуется этою свободою, всегда можетъ быть чистъ и безпороченъ. Даже полная, твердая, сознательная чистота возможна только при полной свободѣ. Вѣра въ чистоту и силу человѣческой души, въ достоинство ея свободнаго, самостоятельнаго развитія — есть одно изъ лучшихъ достояній нашего времени; оскорблять эту вѣру — грѣшно.[2]
1861 г. 4 Марта.
- ↑ Н. Н. Страховъ подъ первой статьей не подписался. Изд.
- ↑ Настоящая статья, какъ и первая, предназначалась также для «Времени», но не была однако напечатана. Разъясненіемъ этого можетъ служить слѣдующая выдержка изъ статьи «Отвѣтъ Русскому Вѣстнику» («Время». 1861, 5 No, стр. 19—20. Статья эта не подписана, но она принадлежитъ самому Ѳ. Достоевскому): "Этотъ вопросъ («безобразный поступокъ „Вѣка“) до того наконецъ надоѣлъ ……….. что журналы готовы стыдить другъ друга за участіе въ немъ. Сознаемся откровенно: мы тоже увлеклись этимъ вопросомъ и даже напечатали о немъ двѣ статьи — одну отъ редакціи, а другую, доставленную намъ со стороны». Изд.