Балканскія войны и державы Балканскаго полуострова.
править«Бухарестскій миръ прекратилъ войну между народами, которымъ судьбою предназначено жить между собою въ согласіи… Этотъ миръ приноситъ облегченіе страдающимъ народамъ и открываетъ новую эру взаимнаго довѣрія и благоденствія Балканскаго и-за. Я высказываю не только мое пожеланіе, но имѣю и твердую увѣренность, что если наши страны смогутъ свободно работать надъ своей организаціей и надъ своимъ экономическимъ развитіемъ, то онѣ черезъ немного лѣтъ пожнутъ плоды своихъ усилій и своей мудрости», — такими восторженными, многообѣщающими словами румынскій король Карлъ привѣтствовалъ делегатовъ мирной конференціи на данномъ въ ихъ честь банкетѣ.
Нѣтъ никакого сомнѣнія, что дурной бухарестскій миръ все же лучше всякой доброй ссоры, а тѣмъ болѣе такой дурной ссоры, какою были двѣ послѣднія балканскія войны. И тѣмъ не менѣе крайне странно слышать изъ королевскихъ устъ слова о томъ, что балканскимъ народамъ, никогда не умѣвшимъ жить въ мирѣ между собою, самою судьбою предназначено именно это, а еще страннѣе рѣчи про какую то новую эру взаимнаго довѣрія и благоденствія, когда какъ разъ король Карлъ (или его правительство) сдѣлалъ все, что только было въ его силахъ, чтобы отодвинуть ее какъ можно дальше.
Эра благоденствія не началась, и наступленіе ея, по крайней мѣрѣ въ ближайшіе годы, доступные хотя бы приблизительному предвидѣнію наблюдателя, совершенно немыслимо.
Взгляните на новую карту Балканскаго и-за.
Если бы кто-либо проводилъ границы между балканскими государствами съ злостнымъ намѣреніемъ сдѣлать невозможнымъ ихъ нормальное развитіе и посѣять возможно больше сѣмянъ раздора и войны, то лишь въ немногихъ пунктахъ онъ смогъ бы исполнить свою задачу лучше, чѣмъ это сдѣлали лондонскій миръ 17 мая, бухарестскій миръ 28 іюля и соглашеніе между Болгаріей и Турціей 16 сентября.
Племенное родство населяющихъ полуостровъ народовъ его экономическіе интересы, стратегическіе интересы государствъ, — все это перепутано, все это нарушено самымъ жестокимъ образомъ.
Румынія… Она подучила но всѣхъ больше, но всѣхъ дешевле цѣнную добычу. Она получила очень богатую страну съ 300 тысячъ населенія; она добилась срытія пограничныхъ болгарскихъ крѣпостей.
Но она пріобрѣла населеніе, которое попало въ гораздо худшія условія, чѣмъ жило раньше, и которое будетъ ее ненавидѣть. Такимъ образомъ, у нея будетъ своя Добруджа irredenta, и Болгарія, сильно ослабленная, но все-таки не уничтоженная, будетъ представлять изъ себя опаснаго врага, сильнаго, если не крѣпостями, то тяготѣніемъ къ ней населенія. Уже теперь Румыніи приходится запрещать у себя митинги, созываемые для протеста противъ аннексіи чуждыхъ земель, митинги, очевидно опасные для правительства. Въ ближайшемъ будущемъ Румынія всѣ свои силы должна будетъ направлять на подчиненіе непокорнаго населенія и на поддержаніе и усиленіе своей боевой готовности; на культурныя задачи, на возстановленіе потрясеннаго экономическаго положенія ничего не останется.
Сербія получила больше всѣхъ, но она тоже получила земли съ населеніемъ, ее ненавидящимъ. 5 октября король сербскій открылъ очередную сессію скупщины. Въ его тронной рѣчи говорилось, что послѣднія войны были начаты «для достиженія свободы нашихъ братьевъ и процвѣтанія сербскаго королевства»; что «необходимость освобожденія порабощенныхъ братьевъ вызывалась неслыханнымъ, гнетомъ и страданіями нашихъ братьевъ въ Старой Сербіи и Македоніи»; что «побѣда дала возможность освободить порабощенныхъ братьевъ». Но почему то не было сказано ни одного слова о томъ, что эти нынѣ освобожденные братья лишены того представительства, которое они имѣли въ турецкомъ парламентѣ, и что въ сербской скупщинѣ, которая будетъ рѣшать ихъ судьбу, депутатовъ отъ нихъ нѣтъ[1]. Не было въ тронной рѣчи сказано и о томъ, что десятки тысячъ «освобожденныхъ братьевъ» принуждены были бѣжать въ Болгарію отъ грубыхъ звѣрствъ со стороны сербскихъ солдатъ, и что для закрѣпленія своей власти освободители производятъ такой національный гнетъ, какого освобожденные братья не знали за 5 вѣковъ турецкаго ига. Производится насильственное «крещеніе въ сербизмъ», т. е. присоединеніе болгарскихъ экзархистовъ къ сербской церкви, къ которой они чувствуютъ антипатію; тысячи священниковъ, учителей, различныхъ должностныхъ лицъ сельскаго и городского управленія, избранныхъ населеніемъ, смѣщаются со своихъ должностей, многіе изъ нихъ подвергаются аресту и сидятъ по тюрьмамъ {Фактъ сербскихъ и греческихъ звѣрствъ, конечно, совершенно достовѣренъ. Я видѣлъ сотни бѣженцевъ изъ Македоніи; со многими изъ нихъ я говорилъ и не имѣю ни малѣйшей возможности сомнѣваться въ полной правдивости ихъ разсказовъ объ убійствахъ, о побояхъ, всякихъ мучительствахъ, объ издѣвательствахъ надъ болгарами, въ томъ числѣ женщинами и дѣтьми. Правда, я имѣю достаточныя, какъ мнѣ кажется, основанія думать, что и болгары далеко не свободны отъ обвиненій въ томъ же самомъ, въ особенности въ войну съ турками. Въ этомъ мнѣ признавались даже болгарскіе офицеры. Въ болгарской печати мнѣ приходилось читать произведенія, свидѣтельствующія о такой степени взаимнаго озлобленія, при которой всякое звѣрство дѣлается психологически понятнымъ. У меня передъ глазами «Манифестъ поэта. (Посвящается ген. радко Дмитріеву)», напечатанный въ болгарской газетѣ «Дневникъ» 1) іюля 1913), подписанный къ стыду болгарскаго общества именемъ Кирилла Христова, талантливаго поэта, пользующагося извѣстностью. Въ своемъ манифестѣ, — съ подъемомъ написанномъ, — поэтъ обращается къ болгарскому юношѣ съ призывомъ отмстить огнемъ и мечомъ за безчисленныя звѣрства и жестокости сербовъ:
За издѣвателство съ дѣте, за поруганье
Надъ майка бѣлгарска — покрий съ най-люти рани
Звѣръ-воинъ и то живъ въ земята закопай!
На пъкълъ нека се прѣвѣрне сръбcкий край!
И както нѣкога царь Симеонъ прѣсуди:
Години тамъ петель да не пропѣй — да буде
И днесъ така! Напрѣдъ! Вѣзмездне вѣздай!
Въвъ кърви нека се облѣе еръбскій край!
(За издѣвательства надъ дѣтьми, за поруганіе болгарской матери покрой звѣря-воина жестокими ранами и закопай его живого въ землю. Пусть сербскій край обратится въ адъ. И пусть теперь будете такъ, какъ когда-то приказалъ царь Симеонъ, чтобы цѣлые годы тамъ не пропѣлъ пѣтухъ. Впередъ! Отмщеніе! Пусть кровью обольется сербскій край).
Этотъ канибальскій манифестъ не вызвалъ въ болгарскомъ обществѣ ни малѣйшаго возмущенія, ни единаго протеста: если такое настроеніе можетъ находить эхо въ душѣ талантливаго поэта, то на полѣ сраженія она можетъ проявляться, я скажу болѣе, — оно не можетъ не проявляться въ актахъ самаго грубаго звѣрства. Стихотвореніе относится къ періоду второй войны, но настроеніе во время войны съ турками было не лучше.
И все таки я имѣю нѣкоторыя основанія думать, что звѣрства сербовъ и грековъ были еще ужаснѣе, чѣмъ звѣрства болгаръ. Не даромъ сербское правительство еще въ іюнѣ мѣсяцѣ выслало корреспондента Daily News, Макъ Кулаги; не даромъ оно же, при посредствѣ искусно натравленныхъ истинно сербскихъ молодыхъ людей, грубо выслало Милюкова, и оно же (вмѣстѣ съ греческимъ) ставило всевозможныя препятствія международной комиссіи, пріѣхавшей изслѣдовать вопросъ о звѣрствахъ. Ничего подобнаго Болгарія не дѣлала, и это свидѣтельствуя о ея готовности добросовѣстно выяснить истину, сильно говорите въ ея пользу. Отчетъ комиссіи, который, говорятъ, скоро появится въ свѣтъ, долженъ выяснить, вѣрно-ли это мое предположеніе.}. Обо воемъ этомъ въ тронной рѣчи не говорится ни слова. Не говорится въ ней и о томъ, когда освобожденные братья получатъ политическія права сербскихъ гражданъ и представительство въ скупщинѣ; но зато говорится о томъ, что на разсмотрѣніе скупщины, съ которой пока нѣтъ представителей отъ этихъ освобожденныхъ братьевъ, будетъ представленъ проектъ закона объ устройствѣ а управленіи новыхъ земель, «которыя въ теченіе первыхъ лѣтъ въ силу необходимости должны отличаться отъ строя и управленія стараго королевства», другими словами, должны управляться, какъ земли завоеванныя.
Вся тронная рѣчь проникнута гордостью торжествующаго имперіализма: мы побѣдили, великая Сербія, мы заняли достойное насъ мѣсто въ ряду державъ, мы разрѣшили великія задачи, мы открыли себѣ путь къ двумъ морямъ — Адріатическому и Эгейскому. Въ дѣйствительности путь къ Адріатическому морю въ той же мѣрѣ, что и теперь, былъ открыть уже послѣ турецкой войны, и, слѣдовательно, король этими словами подтверждаетъ фактъ офиціальной лжи въ тѣхъ заявленіяхъ сербскаго правительства, въ которыхъ отсутствіе пути къ морю выставлялось предлогомъ для предъявленія къ Болгаріи требованій, сдѣлавшихъ войну съ нею неминуемой. Этимъ, конечно, король не стѣсняется.
Не будемъ и мы особенно останавливаться на королевской лжи. Гораздо важнѣе для пониманія момента то, что великая національная задача Сербіи, о которой такъ много говорилось во время двухъ послѣднихъ войнъ, не только не разрѣшена, но что разрѣшеніе ея теперь дальше, чѣмъ было до войнъ, и что факты не даютъ ни малѣйшаго основанія для того ликованія, того торжества побѣды, которое звучитъ въ королевской рѣчи, что, слѣдовательно, вся тронная рѣчь по своему существу совершенно не правильна.
Великая національная задача Сербіи, о разрѣшеніи которой издавна мечтали и говорили ея политики, это объединеніе сербскаго народа. Дѣйствительно, сербскій народъ раздѣленъ между четырьмя государствами: — Сербіей, Черногоріей, Австріей и Венгріей, " — и только небольшая его часть жила въ сербскомъ королевствѣ. Зависимость такого важнаго культурнаго центра, какъ Аграмъ (Загребъ), отъ чуждой власти Будапешта всегда было большимъ тормазомъ для развитія сербскаго народа. Зато, по крайней мѣрѣ, населеніе Сербскаго королевства было этнографически почти однородно.
Но вотъ окончились двѣ войны, окончились блестящей побѣдой. Король ликуетъ, король говоритъ о разрѣшеніи великой національной задачи.
Что же мы видимъ въ дѣйствительности?
Королевство сербское отнынѣ принадлежитъ къ числу государствъ съ весьма разнороднымъ этнографическимъ составомъ. Господствуютъ сербы, но чуть ли не половину населенія составляютъ болгары, македонцы, албанцы, турки, румыны, по отношенію къ которымъ — уже теперь отзываются нужными насильственная денаціонализація и религіозныя гоненія, и которые за это платятъ совершенно естественною ненавистью, возстаніями, стремленіями къ сепаратизму. Что же касается сербскаго народа, то онъ попрежнему остается раздѣленнымъ между тѣми же четырьмя различными государствами, попрежнему культурная жизнь сербовъ Хорватіи остается подчиненной верховной власти Будапешта, сербовъ Далмаціи и Босніи — Вѣны.
Король гордится завоеваніемъ пути къ двумъ морямъ. Пути эти, однако, связаны съ неизбѣжными и очень тяжелыми опасностями и трудностями. Отъ Адріатическаго моря Сербія все же отрѣзана Черногоріей и Албаніей, хотя въ этой послѣдней Сербіи предоставлено право пользованія коммерческимъ портомъ. Соглашеніе съ первою, конечно, возможно, вѣроятно, и въ той или другой формѣ даже исторически необходимо; но весьма возможны, весьма вѣроятны и врядъ ли могутъ быть избѣгнуты и очень серьезныя тренія. Задача объединенія Сербіи съ Черногоріей въ одно государство диктуется всѣмъ настоящимъ положеніемъ вещей; рано или поздно,, и скорѣе рано, чѣмъ поздно, она, надо думать, будетъ разрѣшена въ положительномъ смыслѣ; но на пути къ ея разрѣшенію все-таки стоитъ царствующая въ Черногоріи династія, династія весьма честолюбивая, весьма эгоистическая, которая добровольно отъ своихъ правъ не отречется[2].
На пути къ Эгейскому морю лежитъ Греція, и хотя съ нею тоже возможно соглашеніе, но возможны и вѣроятны тренія, тѣмъ болѣе, что цѣлый рядъ вопросовъ территоріальнаго и иного характера между этими двумя государствами являются спорными и притомъ болѣзненно спорными.
Не разрѣшены опорные вопросы и съ Албаніей.
Въ новозавоеванныхъ сербскихъ областяхъ имѣются мѣстности, почти сплошь населенныя албанцами и тянущія къ Албаніи. Едва было объявлено объ ихъ присоединеніи къ Сербіи, какъ тамъ началось албанское возстаніе, поддержанное, конечно, изъ сосѣдней освобожденной Албаніи, и сербы должны были поставить вопросъ объ исправленіи границы по стратегическимъ соображеніямъ. Когда Австрія выступила съ своимъ ультиматумомъ въ пользу Албаніи противъ Сербіи, то этой послѣдней пришлось смириться и отказаться отъ своего требованія, но и выставленіе его, и отказъ отъ него подъ плохо замаскированнымъ впечатлѣніемъ отъ австрійскаго ультиматума свидѣтельствуютъ, что на этой границѣ положеніе Сербіи внушаетъ самыя серьезныя опасенія.
Еще серьезнѣе опасности но границѣ съ Болгаріей, ненависть которой къ Сербіи непримирима, и это несмотря на то, что въ стратегическомъ отношеніи Сербія, полукольцомъ сдавливающая Софію, могла бы чувствовать себя превосходно. Наличность въ собственныхъ предѣлахъ значительной территоріи, населеніе которой и тянетъ къ Болгаріи, совершенно измѣняетъ положеніе дѣла.
Такимъ образомъ Сербія, какъ будто окрѣпшая въ войнѣ, въ дѣйствительности за сравнительно небольшія выгоды территоріальнаго расширенія заплатила постоянною опасностью и внутренняго возстанія, и внѣшняго дипломатическаго конфликта, и даже войны. Нѣтъ ничего удивительнаго поэтому, что король въ своей тронной рѣчи, хотя и обѣщаетъ дружественныя отношенія съ Турціей и даже съ Болгаріей, но все-таки считаетъ нужнымъ «поднять политическія и военныя силы великой Сербіи на должную высоту для сохраненія и развитія въ будущемъ нашего національнаго достоянія», и въ то же время не считаетъ возможнымъ позаботиться о поднятіи культурныхъ силъ страны, дать школьное образованіе безграмотному въ большинствѣ населенію сербскаго королевства и еще болѣе безграмотному населенію новозавоеванныхъ земель.
Греція получила Критъ и Ѳессалію, населенные греками, но зато она получила также часть Македоніи, населенную попреимуществу македонцами, болгарами, евреями, турками и другими этнографическими группами, не питающими ни малѣйшей симпатіи къ греческому владычеству, и сверхъ того получила острова Эгейскаго моря, греческіе по составу своего населенія, но находящіеся въ настоящее время въ фактическомъ владѣніи Италіи. И тутъ, слѣдовательно, миръ открываетъ возможность безконечныхъ конфликтовъ, и тутъ онъ обязываетъ правящіе круги государства лишь къ безграничному напряженію своихъ военныхъ силъ. Съ Турціей дѣло уже чуть не дошло до войны, которая пока отодвинута на неопредѣленное время лишь уступчивостью переутомленной Греціи.
Всего хуже, однако, обстоитъ дѣло съ Болгаріей. Она потеряла часть своей территоріи въ пользу Румыніи, а взамѣнъ ея пріобрѣла небольшой, совершенно разоренный кусокъ Македоніи и сверхъ того, восточную Ѳракію.
Доставшаяся болгарамъ часть Македоніи стремилась къ самостоятельному политическому бытію вмѣстѣ со всею остальною Македоніею и лишь на худой конецъ соглашалась на присоединеніе къ Болгаріи. Но что касается Ѳракіи, то она, населенная попреимуществу турками и греками, совершенно ей чужда; ни до войны, ни во время обѣихъ войнъ, она ничѣмъ не обнаруживала желанія, ни присоединиться къ Болгаріи, ни даже уйти изъ-подъ власти турецкаго правительства; скорѣе наоборотъ. Уже въ концѣ прошлаго, 1912 и въ началѣ текущаго 1913 г. во Ѳракіи производилось насильственное крещеніе помаковъ (помаками называются болгары, исповѣдывающіе исламъ). Мѣры эти скоро были прекращены и въ позднѣйшее время не примѣнялись. Въ этомъ отношеніи болгары къ ихъ чести сильно отстали отт сербовъ, насильственно и упорно присоединяющихъ православныхъ одной церкви къ другой православной же церкви; но тѣмъ не менѣе фактъ подобнаго религіознаго угнетенія все же имѣлъ мѣсто въ завоеванныхъ болгарами земляхъ.
Въ стратегическомъ отношеніи Болгарія поставлена въ особо тяжелыя условія — со стороны Румыніи она обнажена отъ крѣпостей, Сербія полукольцомъ сжимаетъ ея столицу, такъ что вступленіе въ нее сербскихъ войскъ въ случаѣ вооруженнаго конфликта представляется весьма легкимъ. При такихъ условіяхъ Болгарія, которая во Ѳракіи будетъ имѣть свой ирредентизмъ и въ свою очередь въ Добруджѣ и сербской Македоніи будетъ поддерживать болгарскій ирредентизмъ, естественно и неизбѣжно устремитъ все свое вниманіе на усиленіе вооруженныхъ силъ, на политическіе союзы съ цѣлями реванша. Уже теперь ходятъ слухи, частью, правда, опровергаемые изъ болгарскихъ оффиціальныхъ источниковъ (и тѣмъ но менѣе, вызывающіе къ себѣ довѣріе), о какихъ то таинственныхъ соглашеніяхъ Болгаріи то съ Австріей, то съ Турціей, соглашеніяхъ, направленныхъ противъ своихъ недавнихъ союзниковъ и вчерашнихъ противниковъ.
Въ авторитетныхъ кругахъ державъ побѣдительницъ много говорятъ о союзѣ Греціи, Румыніи, Сербіи и Черногоріи, къ которому, — какъ великодушно прибавляютъ сторонники этого плана.. — они будутъ стремиться привлечь и Болгарію, лишь только та окажется въ силахъ забыть горечь вчерашняго пораженія. Но совершенно ясно, что союзъ у всѣхъ этихъ державъ съ Болгаріей не возможенъ на многія десятилѣтія; возможенъ только случайный союзъ Болгаріи и Сербіи противъ Греціи, Болгаріи съ Греціей противъ Сербіи, и что всякій союзъ на Балканахъ будетъ теперь военнымъ и имперіалистскимъ, который будетъ вести лишь къ дальнѣйшимъ вооруженіямъ и закрѣпленію взаимной ненависти.
Единственный результатъ балканскихъ войнъ, который въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ можетъ быть названъ положительнымъ, это образованіе особаго государства изъ Албаніи.
Нѣтъ сомнѣнія, что созданіе Албаніи было дѣломъ австрійской дипломатіи, преслѣдовавшей, конечно, своекорыстную цѣль[3]. Но тѣмъ не менѣе, по какимъ бы то ни было мотивамъ, албанцы, составляющіе вполнѣ отдѣльную этнографическую единицу съ опредѣленнымъ національнымъ самосознаніемъ, съ стремленіемъ къ обособленному политическому бытію образовали при распаденіи Турецкой Имперіи особое государство. Безъ австрійскаго вліянія, Албанія должна была бы войти въ составъ Сербіи и явиться болѣзненнымъ наростомъ на тѣлѣ Сербіи, еще гораздо болѣе болѣзненнымъ, чѣмъ даже Македонія; Сербія безъ сомнѣнія производила бы въ ней національный гнетъ въ еще худшей степени, чѣмъ въ Македоніи. Окажется время трудно сказать. Та анархія, о которой говорятъ по отношенію время трудно сказать. Та анархія, о которой говорятъ по отношенію къ Албаніи, конечно, нисколько не больше говоритъ противъ ея жизнеспособности, чѣмъ анархія, господствовавшая въ Сербіи въ теченіе цѣлыхъ десятилѣтій послѣ ея возстанія противъ турокъ, говорила противъ жизнеспособности этой послѣдней. Возможно, конечно, что и Албанія оправится, образуетъ культурное государство и, можетъ быть, даже освободится отъ политическаго вліянія Австріи и Италіи, ради которыхъ она и создана, какъ въ свое время (при Стамбуловѣ) Болгарія освободилась отъ вліянія создавшей ее Россіи. Но возможенъ, конечно, и иной исходъ. Теперь на Албанію протягиваютъ свои жадныя руки австрійскія и итальянскія промышленныя компаніи, стремящіяся подчинить ее власти своихъ капиталовъ, и это грозитъ ей тяжелымъ экономическимъ и политическимъ порабощеніемъ.
Въ своей предыдущей статьѣ о Балканахъ («Современникъ», № 8), я говорилъ уже о томъ страшномъ разореніи, которое достаюсь на долю балканскихъ государствъ, и мнѣ нѣтъ надобности повторять сказанное. Прибавлю только, что даже Румынія, не ведшая дѣйствительной войны, страдаетъ отъ ея экономическихъ и финансовыхъ послѣдствій: и въ ней въ теченіе полутора мѣсяцевъ желѣзныя дороги, почта, торговля, промышленная жизнь были въ значительной степени парализованы. И она теперь, какъ и всѣ другіе участники войны, бросается изъ стороны въ сторону, чтобы призанять денегъ для ликвидаціи военной авантюры.
Таковы глубоко печальные результаты, политическіе, экономическіе, культурные и моральные той преступной войны, которую годъ тому назадъ съ моральнаго благословенія значительной части русскаго общества крестъ началъ противъ полумѣсяца, славянство противъ турокъ, и той «реальной политики», подъ флагомъ которой и болгарскіе, и сербскіе дѣятели при сдержанномъ и условномъ, но все-таки несомнѣнномъ одобреніи Милюкова отвергали идею плебисцита въ «освобождаемыхъ» будто бы земляхъ.
- ↑ Защитники Сербіи говорятъ, что во время войны или тотчасъ послѣ войны нельзя производить выборовъ. Мотивъ невѣрный. Война при настоящихъ условіяхъ не могла помѣшать выборамъ. Во Франціи выборы были произведены 8 февраля 1871 г., когда миръ съ Германіей не былъ еще заключенъ, когда половина Франціи была оккупирована германскими войсками, когда въ Парижѣ начиналось броженіе, закончившееся возстаніемъ коммуны. Когда Піемонтъ въ 1860—61 г. объединялъ Италію, то голосованіе въ присоединявшихся къ нему государствахъ не откладывалось. Значительная часть присоединенныхъ теперь въ Сербіи земель была завоевана уже въ октябрѣ и ноябрѣ прошлаго (1912) пода, и сербское управленіе въ нихъ введено тогда же; лишь сравнительно ничтожная часть въ нихъ фактически оспаривалась болгарами. Бухарестскій миръ, заключенный 24 іюля и подписанный 28 іюля, доставилъ Сербіи въ этихъ земляхъ вполнѣ безспорное обладаніе; въ ратификаціи мира, состоявшейся въ серединѣ августа, никто не сомнѣвался. Такимъ образомъ, для производства выборовъ Сербія имѣла въ распоряженіи по крайней мѣрѣ два мѣсяца. Если она не произвела выборовъ, то не потому, что ей мѣшало военное положеніе, а исключительно потому, что ей мѣшало настроеніе населенія завоеванныхъ земель; потому, что рѣчь идетъ о завоеванныхъ, а не объ освобожденныхъ земляхъ.
- ↑ Николай Нѣгошъ очень любитъ говорить о своей любви къ отечеству, но очень не любитъ вспоминать о ней, когда она требуетъ отъ него дѣйствительной жертвы. Полгода тому назадъ онъ торжественно заявлялъ, что пріобрѣтеніе Скутари является для него настоятельной необходимостью, и что если Черногорія не пріобрѣтетъ этого города, то онъ, Николай, сочтетъ долгомъ чести отказаться отъ своего престола. Скутари черногорцамъ не достался, и Николай забылъ свое торжественное обѣщаніе.
- ↑ О роли Австріи при образованіи Албаніи см. печатаемую въ этой книжкѣ «Современника» статью Отто Бауера.