Якушкин, 1) Вячеслав Евген., историк литературы. Род. в 1856. Учился в московском унив. В 90-х гг. Я. был доцентом русск. истории московск. ун-та, где читал также и необязат. курсы по истории русск. литературы, журналистики и просвещения, внешней политики XVIII и XIX вв., древней русск. летописи и др. Литературную деятельность начал в 1879. Я. считается одним из лучших знатоков и исследователей Пушкина и его творчества, и его обширная работа по описанию Пушкинских рукописей — весьма ценный труд, напеч. в „Русск. Стар.“, (1887, №№ 2—12). Отдельно Я. издал: „Очерки по истории русск. поземельной политики в XVIII в.“ (М., 1890; магистерск. дисс.), „Радищев и Пушкин“ (1887), „О Пушкине“ (1899), редакт. изд. московским Общ-м Любит. росс. словесн. „Борис Годунов“, „Евгений Онегин“ и „Полтава“ (1887), издания сочинений Н. С. Тихонравова (3 т., М., 1898) и сочин. по русск. истории С. В. Ешевского, а в 1903 редакт. изданное моск. истор. музеем „Горе от ума“ по подлинной рукописи. После смерти Л. Н. Майкова Я., по поручению акад. наук, занят редактированием академич. издания сочинений Пушкина.
2) Я., Иван Дмитриев., декабрист, род. 1793, ум. 1857, учился в московском ун-те и был близок к известному поэту и профессору Мерзлякову. 1811 поступил на военную службу и участвовал в отечественной войне. Он состоял в Тайном союзе со времени основания его 1816 и позже был членом Север. Об-ва. Тогда же он представил мин. внут. д. В. П. Кочубею проект об освобождении своих крестьян Смоленск. г. от крепостной зависимости; проект не был принят, но Я. приложил много забот об улучшении участи крепостных. После 14 дек. он был приговорен по 1 разр. к смерт. казни, замененной бессрочной каторгой. Я. отбывал ее в Читинском остроге с 1827, а потом в Петровском заводе 1830; поселен в Ялуторовске, Тобольской г. 1836; здесь он докончил свой учебник географии, занимался педагогией и открыл Ланкастерскую школу, а также совершал экскурсии и собирал ботанические коллекции. 1856 освобожденный Я. ум. в след. г. Он оставил интересные записки, напечатанные в „Русск. Арх.“ 1870 г., стр. 1566—1633.
3) Я., Павел Иванович, известный писатель-народник, род. 1820, ум. 1872. Рано осиротев после смерти отца, отставного гвардейского офицера, он остался на руках своей матери, бывшей крепостной девушки, пользовавшейся всеобщим уважением за свое доброе сердце и светлый ум. Получив дома первые начатки обучения, Я. поступил в орловскую гимназию, по окончании которой перешел в московский университет. Будучи уже на 4-м курсе, Я. познакомился с известным собирателем народных песен, Петром Киреевским; последний уже раньше имел случай оценить способности молодого студента и предложил ему отправиться в северные поволжские губернии для исследования народного быта и собирания различных памятников народного творчества. Я. очень охотно согласился на это предложение и, недолго думая, накануне окончания университетского курса, сбросил с себя студенческий мундир, облекся в сермяжный кафтан и, взвалив себе на плечи короб с товаром, пустился, под видом офени, странствовать по градам и весям обширной России. С тех пор Я. исходил пешком, с маленьким узелочком вещей в руках, громадные пространства, посещая ярмарки, монастыри, рыбные ловли, лесные промышленные артели, крестьянские свадьбы, городские и деревенские кабаки. Встречая почет и уважение в качестве захожего человека, он пользовался гостеприимством крестьян, чтобы заводить беседы об их житье-бытье, наблюдать нравы, обычаи, костюмы; знакомился он также и с помещиками, мировыми посредниками и разными представителями оффициальной России. В одно из своих странствований Я. заразился оспой и свалился в первой попавшейся избе. Несмотря на самые неблагоприятные условия и отсутствие врача, страшная болезнь изуродовала только его лицо, но не победила его крепкого и выносливого организма. Благодаря своей полной беспечности и путешествуя всегда налегке, Я. постоянно терял свои документы, удостоверявшие его личность, что служило для него постоянным источником целого ряда недоразумений и неприятностей в виде осмотров, задержек, арестов и высылок, которым подвергала его подозрительная полицейская администрация. Одной из наиболее крупных неприятностей этого рода был арест Я. в Пскове. Этот инцидент наделал в то время очень много шума, вызвав оживленную журнальную полемику и возбудив всеобщее внимание в публике, среди которой виновник инцидента приобрел тогда широкую и громкую популярность. — До самозабвения преданный дорогому для него делу, Я. был совершенно счастлив и доволен своим образом жизни, свободной от всяких условных требований и предписаний; даже о своих насущных личных потребностях он вспоминал лишь тогда, когда они уже слишком осязательно давали ему знать о себе. Получая порядочный гонорар за свои статьи, он часть своих денег терял, часть тратил на угощение приятелей, остальные же просто раздавал всем, кто в них нуждался. Натура прямая и честная, Я. не терпел компромиссов и резал правду прямо в глаза. Присутствуя однажды в Нижнем на обеде, данном в честь случайно съехавшихся в 1865 на нижегородскую ярмарку литераторов, Я. сделал резкое замечание по адресу жандармского офицера; обиженный жандарм пожаловался на Я. губернатору, изобразив обидчика, как опасного агитатора; последствием всего этого была высылка Я. в орловское имение матери. Желая избавить мать-старушку от огорчений, причиняемых ей образом жизни „потерянного“ сына, он просил о переводе его в другое место. Просьба Я. была уважена начальством, и его перевели под надзор полиции в Астраханскую губ. Полная лишений и невзгод скитальческая жизнь в конце концов подорвала здоровье Я., успевшего к тому же, во время своих странствований, приобрести болезненную привычку к вину. Умер он так же беззаботно, как и прожил всю свою жизнь, в самарской городской больнице. — На журнальное поприще Я. выступил в конце 50 годов, когда русское общество, ясно сознав полное банкротство бюрократического строя, завершившегося севастопольским разгромом, деятельно искало выхода назревшим освободительным стремлениям. Интересы закрепощенной массы, естественно, легли в основу всего прогрессивного общественного движения. Отсюда сознание необходимости сближения с народом, изучения его быта и нужд, всего жизненного уклада деревенской России, того многомиллионного крестьянства, которое до тех пор было задавлено бесправием и насилием. Я., еще с молоком матери всосавший любовь к простому народу, в настроении современного ему поколения находил лишь новую могучую поддержку своим народническим симпатиям, которые были органическим свойством его чисто крестьянской натуры. Народ, по словам друзей Я., был для него тем богом, которому он поклонялся и верил; он „любил его настолько, что всю жизнь оставался за него работником, ходатаем и заступником“. Однако, в политическом отношении он был человеком в значительной степени индифферентным и безразлично относился к литературным направлениям и партиям своего времени, являясь своим человеком и у московских славянофилов, и в кругу радикального „Современника“, и в редакции постепеновских и умеренных „Отечественных Записок“. Но, преклоняясь перед народом и веруя в жизнеспособность и развитие устоев народной жизни, Я. говорил, что Россия устроится так, как „народ похочет“; сам же он представлял себе будущую Россию в виде гигантской свободной трудовой артели. — В первом периоде своей литературной деятельности Я. занимался исключительно собиранием песен и иных памятников народного творчества. Собранные им матерьялы сначала печатались в „Летописях русской литературы и древности“ (1859), в сборнике „Утро“ (1859) и в „Отечественных Записках“ (1860), а затем были изданы отдельно под заглавием „Русские песни, собранные П. И. Якушкиным“ (1860) и „Народные песни из собрания П. Якушкина“ (1865); эти сборники в литературе были встречены с большою похвалою. Беллетристические очерки Я. начал путевыми письмами, которые наряду с автобиографическими данными заключали в себе интересные сведения этнографического и исторического характера; затем следовал целый ряд рассказов в „Отечеств. Записках“ (1868 и 1870), в „Современнике“ (1863—1866), в „Искре“ (1865). При всем богатстве своих наблюдений, при всем глубоком знании народной жизни и вдумчивом отношении к ее явлениям, Я. недоставало способности к воспроизведению их в цельной художественной картине. Он и сам вполне ясно сознавал этот недостаток. „Имея под руками все: и содержание и краски, — писал он в своих автобиографических очерках „Небывальщина“, — у меня одного только недостает: как сгруппировать в одну картину все, что было у меня под рукою“. Поэтому, раз навсегда отказавшись от всяких художественных задач, он в своих очерках является до известной степени родоначальником той публицистической беллетристики, главным содержанием которой являются общественно-бытовые вопросы, волнующие современное общество. Как бытописатель своей эпохи, Я. изображает в своих очерках ту сумятицу, которою сопровождалось введение положения 19 февраля 1861 — первые шаги оффициальных деятелей, признанных вводить новые порядки, „недоразумения“, завершавшиеся мнимыми бунтами, которые влекли за собою довольно реальные усмирения, явления резкой противоположности между ожиданиями и чаяниями народа и тенденциями бюрократии и т. п. — Все виденное и слышанное Я. изображает в форме отдельных сцен и наблюдений, часто механически только связанных между собою, но ярко и живо характеризующих различные стороны народного быта. Отдельные моменты из народной жизни изображены в очерках с фотографическою точностью и полною объективностью, чуждою всякой ложной идеализации; но в то же время в общем тоне повествования слышится беззаветная любовь к забытой веками рабства закрепощенной массе и непоколебимая вера в торжество тех начал правды и человечности, которые таились в глубине ее. Вместе с тем, при всей мимолетности передаваемых автором впечатлений, в читателе очерков не остается ни малейшего сомнения, что все изображенное в них является результатом серьезного и непосредственного изучения подлинной действительности народной жизни. Отдельные издания соч. Я.: „Я. П. Сочинения. С портретом автора, его биографией, составленной С. В. Максимовым и товарищескими о нем воспоминаниями“ (Спб., 1884); „Велик Бог земли русской и другие рассказы“ (изд. Суворина. Спб., 1895); „Путевые письма из Новгородск. и Псковск. губ.“ (Спб., 1860). — О жизни и соч. Я. см.: Скабичевский, А. „История новейшей русской литературы“; Пыпин, А. „История русской этнографии“, т. II; Ашевский, С. „Калика-перехожий XIX в.“ („Историч. Вестник“, 1897); Ш. Н., „Народник Я.“ („Дело“, 1883).