В дореволюционной России не было ни свободы совести, ни свободы вероисповеданий, так как существовала система государственной церковности, в силу которой церковь управлялась верховной властью главы государства, имевшего право устанавливать, отменять и изменять в церковной области все, что, по мнению главы церкви—царя, не обосновывалось священным писанием. Господствующей в Российской империи являлась православная церковь. Она пользовалась от государства рядом привилегий, которых не имели церкви других вероисповеданий.
По букве закона, церковью управлял Святейший Правительствующий Синод, который должен был являться «соборным, обладающим в русской православной церкви всеми видами высшей власти и состоящим в сношениях с заграничными православными церквами, правительством, через которое действует в церковном управлении верховная самодержавная власть, его утвердившая» (см. «Свод законов», т. I, часть 1, ст. 43).
На деле же Синод всецело подчинялся государству и являлся его орудием, т. к. состоял из епископов и духовенства, назначавшихся туда по распоряжению царя. Их роль в разрешении тех или иных вопросов, касавшихся православной церкви, была крайне незначительна, т. к. они, как правило, подчинялись воле и указаниям обер-прокурора Святейшего Синода, т. о. светского чиновника, который был «оком царевым и стряпчим дел государевых».
Обер-прокурор был наделен значительными полномочиями от главы государства и, используя их, вмешивался во все внутренние дола православной церкви, вплоть до назначения архиереев.
За исключением православной церкви, пользовавшейся правами автономного управления как главенствовавшей церкви, все религиозные культы были поднадзорны или их только терпели на территории царской России, и в «общем кругу управления государственного духовные дела христиан иностранных исповеданий и иноверцев ведались министром внутренних дел через специальный департамент духовных дел иностранных исповеданий» («Свод законов», том II, часть 1, статья 13). Их деятельность в царской России была строго ограничена «уставами» по каждому религиозному культу. Все дела и случаи по «иностранным» исповеданиям, христианским и иноверным, но предусмотренные указанными «уставами», разрешались верховной властью, т. о. царем (там же, ст. 15).
Царское законодательство, провозглашая в 1905, в силу обстоятельств, созданных революцией, «свободу веры», категорически запрещало, однако, представителям всех религиозных культов, кроме православной церкви, «прикасаться к убеждениям совести, не принадлежащих к их религии» (там же, том II, часть 1, ст. 4), а если кто-либо принадлежащий к православному исповеданию пожелал бы перейти в другое, «терпимое» в царской России, христианское исповедание, то он мог это сделать только с разрешения губернатора. Точно так же и прием в какое-либо из терпимых инославных христианских или нехристианских исповеданий (ламаитов, мусульман или «язычников») допускался только с разрешения губернаторов. В то же время, когда дело шло о переходе в православную веру, «никто ни под каким видом» не должен был препятствовать этому переходу (там же, ст. 5).
Такие узаконения, затруднявшие переход из одной инославной, или иноверческой, религии в другую, были вызваны, безусловно, стремлением оградить интересы православной церкви.
В связи с этим только православная церковь имела исключительное право пропаганды своего вероучения среди верующих других христианских и нехристианских исповеданий.
Царское законодательство совершенно отрицало свободу совести даже у лиц, принадлежащих к господствующей православной церкви: каждый прирождённый русский, по смыслу царского законодательства, мог быть только православным, а иноверные перешедшие в православие, должны были оставаться в нём навсегда со всем своим потомством, ибо выход из православия был запрещён.
Из всего сказанного вытекает, что православная церковь в царской России играла роль аппарата, который самодержавие широко использовало для проведения системы национального угнетения.
Передовые люди царской России и наиболее прогрессивные представители духовенства тяготились таким положением и стремились к установлению подлинной свободы совести; они смело, но безрезультатно, выступали против вековой самодержавной царской политической опеки над совестью граждан, против всех инквизиторов человеческой мысли.
И только с победой Великой Октябрьской социалистической революции был положен конец существованию в России государственной церкви и установлена действительная свобода совести и подлинная веротерпимость.
Это нашло выражение в декрете Советской власти от 23/I 1918 об отделении церкви от государства и школы от церкви.
В первое время после Великой Октябрьской социалистической революции, особенно в период гражданской войны 1918—20. а иногда и после этого, многие представители церкви, теснейшими узами связанные с побежденным классом эксплоататоров, сами бывшие крупными капиталистами, приняли активное участие в борьбе против революции. Но, вступив в борьбу против молодого Советского государства, выражавшего волю и настроения всего народа, эти представители оторвались и от значительной массы верующих, к-рые не только не выступали против Советской власти, но сами участвовали в её создании и укреплении. Это обстоятельство на несколько последующих лет определило позицию церкви, вступившей в лице её указанных представителей, в острый конфликт с самой собою, раздираемой внутренними противоречивыми течениями.
Декрет Советского правительства об отделении церкви от государства, действительно освобождавший церковь от угнетавших её уз, реакционная часть руководителей, главным образом православной церкви, её духовенства и церковного актива, встретила враждебно и стала оказывать яростное сопротивление проведению его в жизнь.
Заседавший в Москве в 1917—18 поместный собор православной церкви квалифицировал декрет от 23/I 1918, как «злостное покушение на весь строй жизни православной церкви и акт открытого против неё гонения».
Избранный на поместном соборе патриарх московский и всея Руси Тихон выпустил послание, в котором объявлял анафему (проклятие) Советской власти и её руководителям и призывал ворующих на борьбу с ней.
Эта позиция реакционных элементов православной церкви объясняется, прежде всего тем, что Великая Октябрьская социалистическая революция лишила духовенство и православную церковь в целом тех привилегии и благ, которыми она пользовалась от царского самодержавия. С другой стороны, они не верили в прочность Советской власти, не верили, что всо трудящиеся массы Советской России поддерживают эту власть, и рассчитывали с помощью иностранного вмешательства восстановить монархию и вернуть, таким образом, утраченные ими привилегии и блага.
Не только представители православной церкви вели антинародную борьбу. В нее включилась часть мусульманского духовенства, выступавшая с позиций панисламизма и пантюркизма; в ней приняли участие тесно связанные с эксплоататорскими классами руководители сектантских организаций, которые возвели в степень религиозного догмата отказ от участия в обороне и строительстве Советского государства и т. п.
О борьбе представителей религиозных организаций против Советской власти говорят факты их участия в период гражданской войны на стороне интервентов и белогвардейских генералов Деникина, Колчака, Врангеля, факты сопротивления, организованного реакционным духовенством, изъятию церковных ценностей для покупки хлеба голодающему населению Поволжья в 1921. Часть наиболее реакционных иерархов эмигрировала за границу, где содействовала сколачиванию антисоветского фронта и разжиганию антисоветской пропаганды.
Вполне понятно, что Советская власть не могла допустить, чтобы церковные организации и религиозные культы использовались в антинародных, антигосударственных целях, и была вынуждена провести в отношении наиболее реакционной части церковных руководителей необходимые меры репрессивного характера.
Эти правильные и вынужденно-оборонительные мероприятия Советской власти, отнюдь не направленные против церкви как таковой, а лишь против отдельных её представителей, оказавшихся в стане врагов государства, расценивались реакционными кругами духовенства и бывших привилегированных классов, как гонения на церковь и религию в целом.
Несостоятельность этих измышлений, до сих пор питаемых капиталистическим окружением СССР, очевидна; её признают и сами представители русской православной церкви. Достаточно сказать, что в книге «Правда о религии в России», вышедшей в 1942, московский митрополит, впоследствии патриарх, Сергий писал: «За годы после Октябрьской революции в России бывали неоднократные процессы церковников. За что судили этих церковных деятелей? Исключительно за то, что они, прикрываясь рясой и церковным знаменем, вели антисоветскую работу. Это были политические процессы, отнюдь не имевшие ничего общего с чисто церковной жизнью религиозных организаций и чисто церковной работой отдельных священнослужителей».
Наряду с антисоветской борьбой реакционных руководителей церкви, внутри самой церкви назревал перелом в сторону пересмотра отношения к Советской власти. Успехи советского строительства, вызванные энтузиазмом широчайших народных масс, убеждали наиболее прогрессивных и дальновидных церковных деятелей, что мероприятия Советской власти направлены на благо народа, который их единодушно поддерживает. Они отчётливо увидели и поняли, что продолжение борьбы против Советской власти может привести верхушку церкви к полному отрыву от народа, что нельзя не считаться с его мнением, что церковь разрушается, превращаясь в кучку «пастырей без пасомых».
Эти церковные деятели пришли к выводу, что церковь должна прекратить борьбу с Советской властью и занять позицию лойяльного к ней отношения. Даже патриарх Тихон в 1923, будучи уличён в своей антисоветской деятельности и убедившись в тщетности надежд на поражение Советской власти, подал в Верховный суд заявление с выражением раскаяния в своей контрреволюционной деятельности, а в 1925, накануне своей смерти, составил завещание, в котором призывал верующих «подчиниться Советской власти не за страх, а за совесть».
После смерти патриарха Тихона, когда в 1926 во главе церкви стал митрополит Сергий, он, правильно оценив обстановку, признал политику реакционеров авантюристической.
29/VII 1927 митрополит Сергий, совместно с другими членами Синода, выступил с декларацией, в которой говорилось: «Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лойяльными к советской власти, могут быть не только равнодушные к православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой—наши радости и успехи, а неудачи—наши неудачи. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза не только из страха, но и по совести».
Декларация митрополита Сергия встретила одобрение и поддержку широких масс верующих. Духовенство, за исключением отдельных лиц, отходило от ложного пути борьбы с Советской властью, становясь на поддержку её мероприятий.
Такой же процесс происходил и среди представителей и руководителей других религиозных культов.
Весь последующий период русская православная церковь и другие религиозные культы в СССР стояли на позиции лойяльного отношения к Советской власти, за исключением отдельных лиц из духовенства и церковников, которые пытались проводить враждебную работу.
В дни Великой Отечественной войны православная церковь и почти все остальные религиозные объединения не на словах, а на деле показали, что они поддерживают патриотические усилия советского народа. 22/VI 1941, т. е. в первый день войны, глава православной церкви в Советском Союзе митрополит Сергий обратился к духовенству и ко всем верующим с посланием, призывая к оказанию вооружённого сопротивления немецким захватчикам и патриотическим подвигам в труде для защиты страны.
В этом документе, положившем начало патриотической работе православной церкви в большом масштабе, митрополит Сергий определил участие в войне против немецких захватчиков как «священный и обязательный долг для каждого христианина».
Примеру митрополита Сергия тотчас последовали руководители почти всех других церквей и религиозных объединений в СССР.
Опираясь на патриотический подъём верующих, руководители церквей и религиозных объединений провели ряд кампаний по сбору средств в фонд обороны, на оказание материальной помощи госпиталям, детским учреждениям и т. п.
Русская православная церковь, например, во время войны провела кампанию по сбору средств на постройку танковой колонны имени Димитрия Донского. Всего за время войны ею было передано в фонд обороны более 300 миллионов рублей.
Волна патриотического движения среди верующих перекатилась и за советские рубежи. Много церквей и религиозных объединений за границей выразило свою солидарность с патриотическими мероприятиями, проводимыми церковными руководителями в Советском Союзе.
Война показала верующим, какая угроза нависла над церковью, когда немецкие разбойники во временно оккупированных районах пытались использовать церковь в своих захватнических разбойничьих целях; верующие убедились, что гитлеризм проявил себя как самый безжалостный душитель свободы совести, как истязатель верующих и духовенства, как враг церкви.
Война явилась крутым переломным периодом в жизни церкви, которая не только отказалась от борьбы с Советской властью, но встала на путь поддержки и помощи ей в борьбе с врагом, развернув широкую патриотическую деятельность.
Мероприятия Советского правительства, относящиеся к жизни церкви, находятся в полном соответствии с Конституцией СССР и носят характер одобрения той позиции, которую церковь заняла в отношении Советского государства в последнее десятилетие перед Великой Отечественной войной и в особенности во время войны.
Эти мероприятия не нарушают основного декрета Советской власти об отделении церкви от государства и школы от церкви и ни в коей мере но означают также, что коммунистическая партия и Советское государство изменили своё отношение к религии и к религиозным предрассудкам, имеющим значительное ещё распространение среди населения.
Статья 124 Конституции СССР гласит: «В целях обеспечения за гражданами свободы совести церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви. Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признаёте и за всеми гражданами».
В этой чеканной сталинской формулировке выражено всё отношение социалистического государства к вопросу о религии и церкви. В ней определена роль церкви, её положение, её основные права, отношение к ней государства и ее отношение к государству.
В качестве основного, ведущего положения выдвигается обеспечение свободы совести. Этим положением, его духом пронизана от начала до конца вся политика Советского государства по отношению к религии.
Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)—созидательница и руководительница социалистического государства—никогда не скрывала и не скрывает своего отрицательного отношения к религии. Владимир Ильич Ленин ещё в 1909 писал: «Социал-демократия строит всё своё миросозерцание на научном социализме, т.-е. марксизме. Философской основой марксизма, как неоднократно заявляли и Маркс и Энгельс, является диалектический материализм, вполне воспринявший исторические традиции материализма XVIII века во Франции и Фейербаха (1-ая половина XIX века) в Германии,—материализма безусловно атеистического, решительно враждебного всякой религии» (Ленин, Соч., т. XIV, стр. 68).
С такой же ясностью это положение выражено и в программе Всесоюзной коммунистической партии (§ 13): «По отношению к религии ВКП не удовлетворяется декретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви, т. е. мероприятиями, которые буржуазная демократия выставляет в своих программах, но нигде в мире не довела до конца благодаря многообразным фактическим связям капитала с религиозной пропагандой.—ВКП руководствуется убеждением, что лишь осуществление планомерности и сознательности во всей общественно-хозяйственной деятельности масс повлечет за собой полное отмирание религиозных предрассудков. Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду. При этом необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма».
Коренные изменения во взаимоотношениях людей на базе построенного социализма, социалистическая экономика, оказывающая решающее влияние на быт, исчезновение неуверенности и страха перед завтрашним днём, светлые перспективы коммунизма сами по себе освобождают сознание от гнёта религиозных представлений. Но, не довольствуясь этим, партия, комсомол, научно-просветительные организации и вея советская общественность ведут терпеливую, настойчивую работу, способствующую ускорению изжития религиозных предрассудков. Эта работа должна проводиться и проводится так, чтобы ни в чём и нигде не оскорбить чувств верующих, на основе популяризации естественно-научных знаний, достижений биологических, геологических, геофизических, астрономических, сельскохозяйственных, медицинских и других наук, в сочетании с глубокой пропагандой философии диалектического материализма—мировоззрения марксизма-ленинизма.
И. В. Сталин писал: «Социал-демократия всегда будет протестовать против гонений на католицизм и протестантизм, она всегда будет защищать право наций исповедывать любую религию, но в то же время она, исходя из правильно понятых интересов пролетариата, будет агитировать и против католицизма, и против протестантизма, и против православия, с тем чтобы доставить торжество социалистическому мировоззрению» (Сталин, Соч., т. II, стр. 355).
Марксизм-ленинизм решительно отвергает возможность и допустимость борьбы с религиозными предрассудками путём административных мероприятий, стесняющих или запрещающих деятельность религиозных общин. Марксизм-ленинизм объявляет религию частным делом по отношению к государству (см. Ленин, Соч., т. VIII, стр. 420).
Партия и правительство СССР проводят соответствующую этому положению политику.
Эта политика заключается, с одной стороны, в содействии фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков путем организации самой широкой научно-просветительной и антирелигиозной пропаганды и, с другой—в предоставлении ничем не стеснённой возможности для религиозных обществ отправлять культ.
Следовательно, до тех пор, пока религия не отомрёт, пока она не освободит из своих цепких объятий некоторую часть полноправных граждан СССР, Советское государство считается с наличием религиозных представлений и, основываясь на статье 124 Сталинской Конституции, не ограничивает свободы совершения религиозных обрядов.
Удовлетворение религиозных потребностей верующих базируется на широкой веротерпимости. Не принуждая к исповеданию какой-либо определённой религии, Советское государство предоставляет также право каждому гражданину СССР не исповедывать никакой религии и, больше того, предоставляет право вести антирелигиозную пропаганду. Это положение нашло, в частности, своё выражение в законодательстве, категорически запрещающем всякое упоминание о вероисповедании в официальных документах (таких, как паспорт, свидетельство о рождении, о браке и т. п.). Советское государство, в отличие от других государств, не ведёт учёта своих граждан по вероисповедному признаку. С этой же целью из ведения религиозных объединений изъята метрикация, т. е. запись актов гражданского состояния.
Конституция гарантирует «свободу отправления религиозных культов». Это означает, что все верующие, если они пожелают, согласно правилам своего вероучения, образовать религиозное общество, регулярно собираться для проведения богослужения, выполнять обряды, крестить детей или взрослых, совершать бракосочетание, употреблять предусмотренную ритуалом пищу или воздерживаться в течение определённого времени от неё (Ураза—пост у мусульман) и т. п., не встретят не только какого-либо запрета со стороны государства, но, наоборот, в случае необходимости, найдут помощь в смысле предоставления помещений для молитвенных собраний, оказания содействия в разрешении хозяйственных нужд организованных общин, предоставлении фондируемых строительных и прочих материалов для ремонта и постройки новых молитвенных зданий. Учитывая потребность религиозных обществ в подготовке новых служителей культа, государство не только не препятствует организации специальных учебных заведений, но и оказывает содействие, отводя помещения, выделяя из своих фондов бумагу и пр. Государство также не препятствует организации специальных производств, изготовляющих церковные свечи, облачения, утварь и прочие предметы, необходимые для свободного отправления того или иного культа. Для издания богослужебных книг, молитвенников, требников, религиозных календарей, периодических журналов государство отпускает бумагу, предоставляет типографии и т. п. Принимая во внимание, что такое вероучение, как, например, ислам, в качестве одного из положений, правда не всегда и не во всех случаях обязательного, предусматривает совершение «хаджа», т. е. посещения священного для мусульман храма, находящегося в г. Мекке (Саудовская Аравия), Советское государство оказывает содействие паломникам.
Основным положением советского законодательства по религиозному вопросу, сформулированным в декрете, подписанном В. И. Лениным 23/I 1918, является отделение церкви от государства и школы от церкви. Это же подтверждено ст. 124 Сталинской Конституции. Отделение церкви от государства означает прежде всего полное отстранение её от вмешательства, в той или иной форме, в политическую деятельность государства, т. к. государство не нуждается в помощи церкви; затем оно означает полное прекращение материального субсидирования церкви, в результата чего, с одной стороны, достигается материальная независимость церкви от государства и, с другой—исчезает возможность создания для какой-либо определённой церкви привилегированного положения. Советское государство исходит из положения, находящего, кстати, обоснование и в вероучении многих культов, что делом церкви является только отправление культа. Всякого рода пропагандистская, морализирующая и воспитательная деятельность (в масштабах, выходящих за пределы определённых религиозных общин) не должна принадлежать церкви как объединению верующих, созданному и существующему только для отправления культа. Ни в какой степени или форме но вмешиваясь во внутреннюю, вероисповедную деятельность церкви, государство требует от неё в то же время полного невмешательства в дела государства. Это не означает, конечно, какого-либо отстранения от политической, государственной деятельности каждого отдельно взятого верующего или служителя культа, независимо от его ранга или духовного сана. Все они являются полноправными гражданами Советского государства, имеющими право избирать и быть избранными в местные и верховные органы Советского Союза; они, как и все остальные граждане, имеют также право принимать и принимают участие в общественно-политической деятельности по месту жительства или работы (на предприятиях, в учреждениях, в колхозах и т. п.). Больше того, законодательство строго охраняет эти права и под страхом ответственности запрещает какое-либо их ущемление или ограничение вследствие религиозных убеждении.
Отделяя от церкви школу, государство ликвидирует противоречащее интересам советского общества положение, когда религиозная догматика, противоположная основам материалистического мировоззрения, прививалась учащимся в принудительном порядке.
Как указывалось, в царской России православная церковь являлась господствующей, все остальные культы или прямо преследовались, или подвергались всяческим ограничениям, или, в лучшем случае, к ним устанавливалось вынужденно-терпимое отношение. Больше того—православная церковь, по сути дела, являлась частью государственного аппарата, выполняя самые разнообразные государственные функции. В большинстве буржуазных государств, даже в тех, которые декларировали формальное отделение церкви от государства, существуют привилегированные культы, получающие крупные государственные субсидии и на этом основании используемые в полях буржуазного государства, в то время как к другим культам устанавливается едва терпимое отношение.
Это положение всегда было чревато серьёзными политическими осложнениями и вело к разжиганию национального и вероисповедного антагонизма, нередко выливавшегося в формы кровопролитных столкновений.
Ничего подобного нет и не может быть в Советском Союзе. Все культы равны перед государством, ни одному из них не оказывается ни малейшего предпочтения, ни один из них не подвергается каким-либо стеснениям и ограничениям. Все культы имеют совершенно равные права и равную для всех единственную обязанность—не нарушать советского законодательства и не вмешиваться в деятельность государства.
Такая политика, строго проводимая всё время после Великой Октябрьской социалистич. революции, ужо дала благотворные плоды .В Советском Союзе нет случаев столкновения различных вероисповедных групп; сведена к нулю некогда казавшаяся непредотвратимой кровавая вражда между двумя ветвями мусульманства—суннитами и шиитами; многочисленные, ранее подвергавшиеся тяжким преследованиям, религиозные формирования старообрядцев поставлены в равные условия со всеми другими культами; изжили антигосударственные настроения и тенденции (заключавшиеся, в частности, в отказе от службы в армии) баптисты, адвентисты и пр.
Означает ли это, однако, что государство пассивно и примиренчески относится ко всем, без исключения, вероучениям и формированиям, надевающим религиозную личину? Нет, не означает. В п. 5 декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (опубл. 23/I 1918) сказано прямо: «Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской Республики.—Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности».
Существуют т. y. изуверческие секты, кладущие в основу своего вероучения физические уродовании людей, как, например, скопцы, кастрирующие своих последователей, имеются различные группы, богослужение которых заключается в искусственно вызываемом истерическом экстазе, заканчивающемся, как правило, тяжёлыми психическими заболеваниями участников богослужения, имеются, наконец, такие, которые возводят в степень религиозного догмата убийства и самоубийства, совершая удушение, закапывание, сжигание своих последователей. Кроме них, существуют т. н. «краснодраконовские» секты, объявляющие всякую государственную власть властью сатаны, призывающие своих последователей к ожесточённой борьбе с властью. Имеются также и такие вероучения, которые запрещают исполнении ряда обязательств перед государством, и т. п.
Само собой разумеется, что такие «религиозные» формирования не признаются государством, а их руководители и участники, в особо злостных случаях, привлекаются к уголовной ответственности в порядке охраны общественного порядка и безопасности.
Функции государства по отношению к религиозным обществам заключаются, в основном, в их учёте и регистрации. При этом ведущим, принципиальным положением является добровольность образования религиозных обществ.
Верующие граждане, достигшие 18-летнего возраста, одного и того же культа, вероисповедания, направления или толка, если число их не менее двадцати, имеют право для совместного удовлетворения своих религиозных потребностей объединиться в религиозное общество, которое оформляется путём регистрации его в соответствующих советских органах.
Для удовлетворения своих религиозных потребностей верующие, объединившиеся в религиозное общество, получают от государства в бесплатное и бессрочное пользование специальное молитвенное здание и необходимые предметы культа, с обязательством содержать их в сохранности и нести материальную ответственность. Все религиозные общества и их объединения содержатся за счёт добровольных отчислений из средств верующих и никаких субсидий от государства не получают.
О передаче церковного здания и культового имущества в бессрочное и бесплатное пользование религиозному обществу между Исполнительным комитетом местного городского или районного Совета депутатов трудящихся и представителями религиозного общества заключается соответствующий договор.
Если в данной местности нет специального молитвенного здания соответствующего вероисповедания, то религиозное общество может арендовать для совершения религиозных обрядов помещение как в муниципализированных, так и частновладельческих домах, а также построить для этой цели новое здание.
Для управления находящимся у религиозной общины в пользовании или аренде зданием и культовым имуществом и для распоряжения денежными средствами общее собрание членов общины избирает из своей среды исполнительный орган и ревизионную комиссию, которые периодически отчитываются в своей деятельности перед общим собранием членов религиозного общества.
Исполнительные органы религиозных обществ имеют право приобретать необходимые для оборудования молитвенного помещения и совершения религиозных обрядов предметы, нанимать технический и обслуживающий персонал, содержать мастерские для изготовления свечей, церковной утвари, облачений для служителей религиозных культов и других предметов, приобретать транспортные средства.
Исполнительным органам религиозных общин предоставлено право делать в государственные плановые органы заявки о выделении им необходимых материалов, оплачиваемых по государственным ценам из средств общин, для ремонта и строительства молитвенных зданий.
В каждой религиозной общине для духовного руководства верующими и совершения религиозных обрядов имеются служители религиозных культов, которые, в соответствии с уставом данного вероисповедания, или назначаются их духовным начальством, или избираются общим собранием верующих из своей среды, или нанимаются исполнительным органом религиозного общества. Труд служителей религиозного культа оплачивается или непосредственно верующими при совершении религиозных треб или в форме определённого вознаграждения из средств религиозного общества.
Служитель религиозного культа может находиться в составе членов исполнительного органа религиозного общества, может и не быть членом последнего. По положению, например, об управлении русской православной церкви настоятель храма назначается указом епархиального архиерея и по своей должности является непременным членом приходской общины и председателем исполнительного органа.
В соответствии с уставом того или иного вероисповедания религиозные общества могут организовывать объединения, совпадающие или не совпадающие с границами административного деления СССР (областные, краевые и республиканские), и образовывать религиозные центры с последующей регистрацией их в советских органах.
Православная, римско-католическая, старообрядческая (белокриницкого согласия), армянская и некоторые другие церкви в СССР имеют свою иерархическую систему, согласно которой каждый низший служитель культа находится в строгом каноническом и служебном подчинении высшему по рангу служителю культа.
В православной церкви, например, низшим членом иерархии является диакон, средними—иерей, протоиерей (или протопресвитер), архимандрит и высшими—епископ, архиепископ и митрополит. Возглавляет эту систему церковной иерархии патриарх Московский и всея Руси, управляющий русской православной церковью совместно с совещательным органом—Священным Синодом, состоящим из шести членов: трёх постоянных—митрополитов Крутицкого (Московского), Ленинградского и Киевского и трёх временных, вызываемых на каждую сессию Синода из числа епархиальных архиереев по очереди. На территории СССР имеются 83 епархии, возглавляемые епархиальными архиереями.
Высшая власть в русский православной церкви в области вероучения, церковного управления и церковного суда принадлежит поместному собору, периодически созываемому в составе епископов, клириков и мирян.
Церковным центрам, а где их нет—религиозным объединениям и религиозным общинам предоставлено право разрабатывать положения и уставы их внутреннего церковного устройства.
Разработанное Московской патриархией действующее положение об управлении русской православной церкви было принято поместным собором русской православной церкви 31/I 1945.
Религиозным обществам, их объединениям и религиозным центрам предоставлено право проводить съезды и совещания духовенства и представителей верующих—окружные, областные, краевые, республиканские и всесоюзные.
Религиозные центры могут издавать духовные журналы и другие книги религиозного содержания, для чего в их распоряжение предоставляются государством типографии и отпускается бумага.
Для подготовки кадров служителей культа существующие в СССР вероисповедания могут открывать специальные духовные учебные заведения.
В частности, на территории СССР функционируют духовные академии, семинарии православной церкви, мусульманские духовные училища—медресе, римско-католические и униатские семинарии и семинария армянской церкви.
Находящиеся в СССР религиозные центры и объединения связаны с соответствующими религиозными центрами и объединениями за границей и имеют своих представителей в ряде зарубежных государств.
В жизни религиозных объединений част< возникают вопросы, которые не могут быть разрешены ими самостоятельно и требуют того или иного участия государства. Учитывая, что эти вопросы не могут быть разрешены каким-либо единовременным правительственным актом, так как они возникают повседневно и, кроме того, нуждаются в тщательном и компетентном изучении, правительством были созданы в октябре 1943 Совет по делам русской православной церкви и Совет по делам религиозных культов (т. е. по делам всех других религиозных объединений, кроме русской православной церкви). Как тот, так и другой Советы являются консультативными, подготавливающими вопросы органами правительства, и в их состав никакие представители религиозных объединений не входят.
Основными функциями Советов являются следующие: 1) предварительное рассмотрение для последующего представления правительству вопросов, возбуждаемых религиозными объединениями, в тех случаях, когда эти вопросы требуют разрешения правительства (предоставление помещений для молитвенных, учебных и прочих целей, отпуск фондируемых материалов, предоставление типографий и пр ). 2) Разработка проектов законодательных актов и постановлений по вопросам религиозных объединений, а также инструкций и других указаний по их применению и внесение их на рассмотрение правительства. 3) Наблюдение за правильным и своевременным проведением в жизнь на всей территории СССР законов и постановлений правительства, базирующихся на принципе отделения церкви от государства и школы от церкви и строго запрещающих всякое вмешательство государства в основы и сущность вероисповеданий. Исходя из этого, Советы также принимают необходимые меры к устранению всякого рода препятствий на пути осуществления гражданами Советского Союза свободы совести, провозглашённой Конституцией. 4) Содействие религиозным объединениям в разрешении тех вопросов, которые требуют сношений с теми или иными учреждениями (например, министерствами).
Свою работу на местах Советы проводят через уполномоченных при областных и краевых исполкомах Советов депутатов трудящихся, а также при Советах министров союзных и автономных республик.
В настоящее время (1947) в Советском Союзе имеются следующие религиозные объединения:
1) Русская православная церковь, имеющая наибольшее количество последователей, организовавшая предусмотренную канонами церкви иерархическую систему, включающая многочисленные филиалы почти во всех странах мира, поддерживающая тесные религиозные связи с другими православными церквами на Ближнем Востоке и в славянских странах. Возглавляется патриархом Московским и всея Руси Алексием, 69 лет от роду, принявшим монашеский постриг в 1902, имеющим в качестве совещательного органа Священный Синод.
2) Мусульманское вероисповедание (ислам)—второе по количеству последователей религиозное объединение. Подавляющее большинство мусульман СССР принадлежит к основной ветви ислама—суннитам и лишь часть, преимущественно в Закавказьи, является шиитами. Мусульмане управляются четырьмя территориальными духовными управлениями—в г. Ташкенте, во главе с муфтием Ишан Бабахай Абдумеджидхан-оглы, 85 лет от роду, старейшим деятелем ислама, ведающим делами мусульман Средней Азии и Казахстана; в г. Уфе—под председательством муфтия Габдрахмана Расулева, 65 лет от роду, представителя целой династии известных религиозных деятелей, объединяющего мусульман, проживающих на территории РСФСР; в г. Буйнакске—под руководством одного из известнейших среди кавказских народов, исповедующих ислам, муфтия Хизри-Кады Гебекова, 69 лет, объединяющего мусульман Северного Кавказа; в г. Баку—во главе с шейх-уль-ислама Али-Заде Ахунд-ага, 75 лет, известным деятелем шиизма, руководящим мусульманами Закавказья.
3) Римско-католическая церковь, распространенная преимущественно на западе СССР и имеющая отдельные общины на востоке. В составе высшей иерархии— митрополит Антоний Спрингович, 71 года от роду, один архиепископ, два епископа и значительное количество прелатов и каноников.
4) Старообрядческая церковь, разделяющаяся на три основных течения, не связанных между собой: а) т. н. белокриницкую иерархию во главе с архиепископом Московским и всея Руси Иринархом, 66 лет от роду, служителем церкви с 1913, в сане епископа с 1928; б) церковь, не признающую духовной иерархии (т. н. «беспоповцы»), возглавляемую Высшим духовным советом, и в) церковь, приемлющую священников, перешедших из греко-восточной церкви (т. и. «беглопоповцы»), во главе с архиепископом Иоанном, 63 лет от роду.
5) Грузинская православная церковь, возглавляемая патриархом-католикосом Каллистратом, 81 года от роду.
6) Армянская церковь (грегорианская), возглавляемая Верховным патриархом и католикосом всех армян Георгом VI, 78 лет, принявшим монашеский постриг в 1889, избранным на соборе представителей церкви, в т. ч. заграничных, в 1945. Особенностью церкви является то, что большинство её общин, объединённых в епархии, находится в 19 странах мира, в местах расселения армян, в дореволюционные годы эмигрировавших из России и главным образом из так называемой Турецкой Армении, откуда они бежали из-за кровавых погромов и резни, организованных турецкими сатрапами.
7) Церковь евангельских христиан-баптистов—объединение трёх ранее самостоятельно существовавших течений—евангельских христиан, баптистов и христиан евангельской веры (пятидесятников). Возглавляется единым выборным центром—«Всесоюзным Советом евангельских христиан-баптистов», председателем которого является один из старейших и известнейших деятелей движения Я. И. Жидков, 60 лет от роду.
8) Лютеранская церковь (аугсбургского исповедания)—имеется преимущественно в Латвийской и Эстонской ССР. Возглавляется двумя пасторами, выполняющими обязанности архиепископов, председательствующими в соответствующих синодах.
9) Буддистское вероисповедание—возглавляется духовным управлением, председателем которого является бандидо-хамбо-лама Лобсан-Нима Дармаев, 57 лет.
10) Иудейское вероисповедание, не имеющее единого религиозно-организационного центра. Синагоги, количество которых удовлетворяет потребность верующих, существуют самостоятельно.
Кроме перечисленных, в Советском Союзе—многонациональном государстве—имеются и другие, менее значительные по количеству последователей объединения и церкви: «адвентистов 7-го дня», реформатов, молокан, караимов, методистов и т. п., пользующиеся, независимо от количества последователей, теми же правами, как и остальные культы.