МОНТАНЬЯРЫ, название революционной партии во Франции времен буржуазной революции конца 18 в. М. были наиболее решительными представителями революционного класса своего времени — буржуазии, опиравшимися в то же время на широкие массы революционной демократии. Название М. (происходящее от франц. слова montagne, т. е. гора) связано с тем, что депутаты этой партии занимали самые верхние места в зале заседаний Национального конвента. По некоторым данным, термин М. возник еще в период Законодательного собрания в применении к его крайне-левым депутатам (Кутон, Шабо, Базир, Мерлен из Тионвиля), малочисленным в самом Собрании, но сильным своей связью с клубами кордельеров и якобинцев и другими органами революционной демократии. После удаления осенью 1792 из Якобинского клуба жирондистов в его составе остаются только М., и с этого момента названия М. и якобинцы становятся почти синонимами.
В Национальном конвенте М. имели около 80 мест и, так. обр., никогда не составляли большинства собрания. До революции 31/V — 2/VI 1793 лишь в отдельных случаях центр Конвента, т. н. «болото», под давлением народных масс поддерживал М. После изгнания жирондистов из Конвента М. становятся правящей партией и вплоть до контрреволюционного переворота 9 термидора II года Республики (27/VII 1794) пользуются неизменной поддержкой «болота», руководя всей работой Конвента. Осенью 1793 М. раскалываются на правых — дантонистов (Дантон, К. Демулен и др.), робеспьеристов (Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон, см.) и защищавших требования городского плебса — гебертистов (Гебер, Шомет и др.). Кроме того, образуется еще промежуточный между робеспьеристами и гебертистами т. н. левый центр (Билло-Варенн, Колло д’Эрбуа и др.). После казни вождей гебертистов (24/III 1794) и дантонистов (5/IV 1794) руководящее значение среди М. получают робеспьеристы, осуществляющие революционную диктатуру через центральный орган власти — Комитет общественного спасения (см.), все члены к-рого в этот период принадлежат к М. После контрреволюционного переворота 9 термидора и последовавшей за ним гибели робеспьеристов принявшая участие в перевороте часть М., гл. обр. из числа принадлежавших к левому центру, т. н. левых термидорианцев (Билло-Варенн, Колло д’Эрбуа и др.), пытается некоторое время бороться за власть с контрреволюционным блоком «правых термидорианцев», «болота» и возвращенных в Конвент жирондистов, но терпит поражение и подвергается проскрипции. После поражения Прериальского восстания (см.) были приговорены к смерти (часть их покончила самоубийством) так наз. «последние» М. — Ромм, Субрани, Дюкенуа, Бурбот и др. После этого М. как партия перестают существовать.
«Историческое величие настоящих „якобинцев“, якобинцев 1793 г., состояло в том, что они были „якобинцы с народом“, с революционным большинством народа, с революционными передовыми классами своего времени» (Ленин, Соч., т. XX, стр. 435). Именно поэтому Конвент в период диктатуры М. — в период якобинской диктатуры — «был именно диктатурой низов, т. е. самых низших слоев городской и сельской бедноты» (Ленин, Соч., т. IX, стр. 217). М. не только уничтожили во Франции господство короля и феодалов, но и освободили франц. крестьянина от угнетавших его феодальных повинностей, защитили страну от нападения объединившихся с внутренними контрреволюционерами иностранных интервентов и декретировали конституцию 1793 — самую демократическую из всех буржуазно-демократич. конституций. В период якобинской диктатуры франц. буржуазная революция разделалась с абсолютизмом и феодализмом, как никакая другая буржуазная революция. Однако, несмотря на всю свою революционность, М. как мелкобуржуазные демократы естественно оставались в плену буржуазной ограниченности. В этом смысле «весьма характерно для Робеспьера, что в то время, когда „конституционность“ в духе Собрания 1789 считалась преступлением, достойным гильотины, все законы этого собрания против рабочих продолжали сохранять свою силу» (Маркс, Письмо к Энгельсу от 30 января 1865, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 234). Более того, М. не только сохранили в силе закон Ле-Шапелье (см.), но и усилили его рядом карательных мер против рабочих, не желавших работать по твердым ставкам закона о максимуме (см.). Наряду с этим конституция 1793, при всем своем демократизме, не посягала на «священное» право частной собственности, а, следовательно, сохраняла эксплоатацию человека человеком. Вот почему «французская (и всякая иная) буржуазная революция, освободив народ от цепей феодализма и абсолютизма, наложила на него новые цепи, цепи капитализма и буржуазной демократии» (Сталин И., Киров С. и Жданов А., Замечания о конспекте учебника новой истории, в сб.: К изучению истории, 1937, стр. 25).
Лит.: Кроме общих работ по истории французской буржуазной революции, см.: Кунов Г., Борьба классов и партий в Великой франц. революции 1789—94, пер., предисл. и доп. И. Степанова, 3 изд., М. — П., 1923; Мathiеz A., Girondins et Montagnards, Paris, 1930; его же, Autour de Robespierre, P., 1926; его же, Robespierre terroriste, P., 1921, и др. работы. См. также литературу к статьям Робеспьер, Конвент.