ЛАМАРК (Lamarck), Жан Батист (1744—1829), выдающийся франц. естествоиспытатель. После смерти отца (1760) Ламарк поступил на военную службу, к‑рую, однако, скоро оставил и занялся изучением естественных наук, в частности ботаники.
Л. приобрел известность своей 3-томной работой «Flore française» (1778), представлявшей собой определитель растений, построенный по дихотомической системе. В течение 1781—82 Ламарк совершил путешествие по Европе, а по возвращении в Париж принял участие в «Методической энциклопедии», для к‑рой написал «Ботанический словарь» в 2 томах и «Иллюстрацию родов». В этих работах, а также в «Мемуаре о классах» (1785) Л. вступает на путь выработки естественной системы. Этими работами завершается первый, «ботанический» период научной деятельности Л. В 1794 Л. был приглашен заведывать кафедрой «насекомых и червей» в Музее естественной истории, где и начал читать курс лекций, названный им отделом беспозвоночных (sans vertèbres). Это название сохранилось и до сих пор. С этого времени начинается второй, чрезвычайно плодотворный, «зоологический» период деятельности Ламарка, к которому относятся его работы — «Система позвоночных» (1801), «Естественная история беспозвоночных» в 7 томах (1815—22) и мн. др. В этих работах, и в особенности в последней, Л. значительно преобразует систематику животных. В 1823 вышел весьма оригинальный труд его по исследованию ископаемых остатков третичных моллюсков парижского бассейна. Во многих своих работах Л. развивает трансформистские идеи. Так, например, в своей «Гидрогеологии» (1802) он высказывает мысль о том, что объяснения геологических явлений следует искать в «ныне действующих причинах», предвосхищая идеи униформизма Лайела. Но наибольшее значение имеет работа Ламарка «Философия зоологии» («Philosophie zoologique», 1809), где в первый раз с научной точки зрения возбуждался вопрос: не могли ли все теперь существующие организмы возникнуть с течением времени, один из других путем постепенного, медленного процесса изменения» (Тимирязев). Этот труд Л. не был оценен современниками; его эволюционные идеи даже получили осуждение со стороны таких авторитетов, как Кювье.
Причина неуспеха Л. в его время (во второй половине его жизни и после его смерти) заключается в философских воззрениях Л. В первую половину своей жизни (до реставрации Бурбонов) Л. пользовался большой известностью, и это объясняется тем, что выдвинутые им идеи вполне соответствовали эпохе просветителей. Получившая в свои руки власть буржуазия отошла от воззрений франц. материалистов. В буржуазной философии расплодились идеалистич. эклектич. школки, к‑рые состояли, по выражению Энгельса, из одних лишь отбросов старых философских школ и были все одинаково метафизичны. В качестве государственной меры была введена и религия. Учение Л. с его философским, материалистическим характером не могло соответствовать настроению господствовавшего тогда класса. Наполеон, ненавидевший в период своей власти франц. материалистов и просветителей и введший вновь религию, ярко отражал в этом отношении стремления буржуазии своей эпохи. «Во Франции, — говорит Энгельс, — в промежуток от 1792 до 1799 христианская религия действительно до такой степени исчезла, что Наполеону не без труда и не без сопротивления удалось ввести ее снова».
Итак, как правильно указывают К. Тимирязев и В. Комаров, Л. по своему мировоззрению примыкал к франц. просветителям. Эволюционные идеи Л. базируются на учении франц. материалистов. В полном соответствии с этим учением Л. пытался установить единство картины мира. Материя, по его мнению, является основой всех тел и их частей. Согласно этой концепции он признает самопроизвольное зарождение жизни из неорганической природы. Исходя же из этого учения, Л. разрешает вопрос о животном происхождении человека. По мнению франц. материалистов, «человек — существо наиболее одаренное в умственном отношении из всех четвероногих» (Ламетри). И в подобном духе развивает Л. мысль об очеловечении обезьяны, к-рая, в силу измененных внешних условий, в течение ряда поколений стала пользоваться для ходьбы исключительно задними конечностями. Поэтому лестница существ от инфузорий до человека, к-рая у Боннэ в большой мере отражает иерархическую систему феодализма, у Л. приобретает значение отражения естественного порядка организмов и их единства происхождения. Задача классификации, по Ламарку, заключается в том, чтобы «быть возможно близкой копией естественного порядка, т. е. того порядка, в котором природа производила животные и растения». Рассматривая организмы от высших к низшим, Л. констатирует постепенную деградацию (упрощение) в строении организмов, но в отличие от Боннэ он в деградации видит проявление градации, т. е. исторически сложившееся усложнение организмов от низших к высшим. Таким образом, градация для него есть выражение эволюции. Кроме того, по Л., ступени лестницы существ не представляют собой прямой линии, как это принимал Боннэ, а постоянно уклоняются в различные стороны, так что градация может быть ощутимой лишь в главных группах общего ряда, а не в видах или родах. Причина этих уклонений, по мнению Ламарка, объясняется влиянием крайне разнообразных внешних условий, поэтому, помимо градации как внутренне присущего организмам закона, фактором эволюции являются внешние условия. Согласно Л., среда имеет решающее значение, она оказывает непосредственное влияние на видообразование, вызывая в организме вариации не в безразличных направлениях, а в известных, соответствующих (адэкватных) ей самой. Центральный вопрос дарвинизма — появление целесообразных приспособлений в результате деятельности естественного отбора — у Л. совсем выпадает в связи с тем, что проблема развития приспособлений сводится им к проблеме появления изначально-адэкватной изменчивости. Прямое действие среды, т. о., вызывает прямое же приспособление. Но влияние внешней среды различно для растительных и животных организмов. Для первых Л. признает прямое влияние среды. В качестве примеров изменений растений под влиянием внешних условий он указывал на речной лютик (Ranunculus aquatilis), представляющий две формы в зависимости от того, растет ли он на воздухе или в воде, на появление или исчезание колючек у растений в связи с переменой условий существования и др. По отношению же к животным, в особенности к высшим, действие среды, по Л., осуществляется более сложным путем. Крупные продолжительные перемены во внешних условиях приводят к значительным изменениям в потребностях животных, что, в свою очередь, приводит к переменам в их действиях. Животные приобретают новые привычки, к-рые влекут за собой усиленное или ослабленное пользование определенными органами. Части и органы, часто упражняемые, развиваются и увеличиваются и, наоборот, мало употребляемые постепенно слабеют и атрофируются (1-й закон Л.). Эти изменения, если они свойственны обоим родителям, передаются по наследству потомству, что ведет к постепенному появлению новых форм (2-й закон Ламарка). Например береговая птица, «желая ловить рыбу, не замачивая тела, должна делать постепенные усилия изменить свою шею». Ряд таких усилий у одной особи и у всей породы в ряде поколений в конечном итоге приводит к удлинению шеи. Подобным же образом могут возникать и новые органы (рога у оленя и т. п.). Во всех этих случаях объяснения развития органов под влиянием внутренних усилий организма Л. вводит в свое учение идеалистическое начало. Таким образом, материалистическое в своей основе учение Л. в целом имеет дуалистический характер. Л. был не способен увидеть действительные закономерности видообразования (открытые Дарвином) и в признании влияния воли, чувства и т. д. на формообразовательный процесс допустил идеалистическую ошибку. Эти идеалистические взгляды Ламарка в значительной степени помешали впоследствии правильной оценке положительной части ламарковского учения (трансформизм организмов, влияние среды на видообразование). Однако влияние среды самой по себе, без учета естественного отбора и борьбы за существование, неспособно объяснить видообразовательный процесс. Нельзя сказать, что Ламарк совершенно не видел борьбы за существование среди животных. Он сам приводит факты проявления ее, но думает, что они способны лишь нарушать существующий порядок. К тому же, видя только межвидовую борьбу среди животных, Л. совершенно упускал из виду внутривидовую, конституционную борьбу, широко распространенную как среди животных, так и среди растений. Поэтому хотя Л. в объяснении развития организмов пошел значительно дальше французских материалистов (в отличие от них он рассматривал природу исторически), но, тем не менее, уровень науки того времени позволил ему быть лишь предтечей более поздней теории развития Дарвина. «Ни Дарвин, ни его сторонники нисколько не думают о том, чтобы как-нибудь умалить заслуги Ламарка; ведь они-то первые извлекли его учение из пыли забвения. Но не следует забывать того, что во времена Ламарка науке далеко еще нехватало материала, чтобы высказаться по вопросу о происхождении видов иначе, чем в виде пророческих, так сказать, предвосхищений» (Энгельс, Анти-Дюринг, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, 1931, стр. 73). Этим объясняются недостатки учения Л. по сравнению с учением Дарвина. Об этом обычно забывают как враги дарвинизма, пытающиеся противопоставить учению Дарвина ламаркизм, так и непомерно усердствующие неодарвинисты, забывающие об исторической связи и преемственности между учением Л. и Дарвина. И только подлинный дарвинизм способен оценить исторические заслуги Л. «Только трезвый дарвинизм уделяет ламаркизму принадлежащее ему по праву место в науке» (Тимирязев).
Лит.: Cuvier G., Éloge de М. de Lamarck par Cuvier, Mémoires de l’Académie royale des sciences de l’institut de France, t. XIII, P., 1835; Landrieu M., Lamarck, le fondateur du transformisme, sa vie, son oeuvre, P., 1909; Perrier E., Lamarck, P., 1925; Половцев В., Ламарк и его учение, «Известия С.-Петербургской Биологической лаборатории», под ред. П. Лесгафта, т. I, вып. 3, 4, СПБ, 1896; Тимирязев К. А., Основные черты истории развития биологии в XIX столетии, М. — Л., 1934; Комаров В. Л., Ламарк, М. — Л., 1925; его же, Ламарк и его научное значение, вступ. ст. в кн.: Ламарк, Философия зоологии, пер. с франц., т. I, М. — Л., 1935; Карпов В. П., Ламарк, биографический очерк, там же.