ГАУПТМАН (Hauptmann), Гергарт, знаменитый нем. писатель. Род. 15 ноября 1862 в силезском курорте Оберзальцбрунне, учился в местной школе, позднее в реальном училище в Бреславле и в Йенском ун-те, где слушал лекции Эрнста Геккеля по естествознанию; последние привели его к изучению дарвинизма, который несомненно отразился в таких его пьесах, как «Перед восходом солнца» («Vor Sonnenaufgang», 1889) и «Праздник мира» («Das Friedensfest», естествознанием не убивает в Г. религиозного пиетизма, зародившегося в нем в детстве под воздействием окружавшей его среды. В юности Г. интересовался историей религии и даже задумал написать поэму «Иисус из Назарета».
Близко к религиозным увлечениям подходят его эстетические и философские устремления. С детства Г. увлекался искусством. Ребенком в сельской школе он усиленно занимался рисованием и музыкой, писал лирические стихотворения, сочинял сказки в стиле Андерсена (см.). В юности Г. пробовал свои силы почти во всех видах искусства, мечтал стать скульптором, актером, поэтом, носился с мыслью о «синтетическом искусстве», в к-ром должны были гармонично сочетаться поэзия, музыка и зодчество. Эту любовь к искусству усилили его путешествия по Испании и особенно по Италии, где, изучая творения великих мастеров, он увлекался, гл. обр., Микеланджело. И, наконец, Г. испытал на себе влияние социалистических идей, отразившихся в его «Одиноких» («Einsame Menschen», 1891), «Ткачах» («Die Weber», 1892), подобно тому как занятия эстетикой и философией сказались в таких пьесах, как «Ганнеле» («Hanneies Himmelfahrt», 1892) и «Потонувший колокол» («Die versunkene Glocke», 1896). Вопросы труда и эксплоатация трудящихся занимали Г. с раннего детства. Быть может, первым толчком, пробудившим эти интересы, послужили рассказы о знаменитой стачке силезских ткачей 1844, вызванной страшным голодом и имевшей кровавый исход. Дед писателя был ткачом, и в своей пьесе, воспроизводящей мрачные события 1844, Г. упоминает в посвящении о своем деде—«бедном ткаче». В своих путешествиях (в Барселоне, в Неаполе, в Риме, на Капри) Г. обращает внимание на нищету и грязь обездоленных масс населения, и картины, красующиеся в богатых залах Ватикана, не могут заслонить от него этих тяжелых картин. Социальный инстинкт, к-рому Г. более всего обязан действенным значением своего творчества, отмечается всеми его биографами и критиками как основное свойство гауптмановской натуры. Адальберт Ганштейн (А. von Haustein), автор интересной книги о Г. («Gerhart Hauptmann», Lpz., 1898), говорит о нем: «Я никогда не видал человека, у которого социальное чувство до такой степени проникло в плоть и кровь, во всю нервную систему». Когда в 1885 Г. поселился вблизи Берлина, в уединении, он окружил себя всевозможными книгами по социальным вопросам и внимательно занялся их изучением. Г. познакомился тогда и с сочинениями Маркса, к к-рому относился с глубоким уважением. Тем не менее, Г. не был социалистом, оставаясь выразителем по преимуществу мелкобуржуазного, интеллигентского сознания и колеблясь в своих художественных творениях между культом аристократического индивидуализма и влечением к коллективизму, между строго научным материалистическим пониманием явлений и романтической символикой, уклоном в идеализм и мистику. Даже лучшая драма, в которой он изобразил борьбу трудящихся с эксплоататорами («Ткачи»), была в конце-концов лишь воплощением стихийного взрыва возмущения голодных ткачей—не пролетариев, а ремесленнической бедноты. Дальше этого Гауптман не пошел в своем социальном протесте.
Первое крупное произведение Г. «Перед восходом солнца» (социальная драма в пяти актах), поставленная 20 окт. 1889 на подмостках «Freie Bühne», произвела переворот в истории нем. театра. С ее постановки можно вести историю натурализма на сцене. В этой пьесе Г. впервые применил те теоретические требования, к-рые предъявлял к литературе и театру Арно Гольц (Arno Holz), учитель Г., автор известной книги «Рара Hamlet» (Lpz., 1889), написанной вместе с др. пионером натурализма Иоганом Шлафом (Schlaf). Пьеса Г. вызвала целую бурю и своими художественными приемами и идеей, лежавшей в ее основе. Откровенное изображение порока, материалистический подход к человеческой природе, объективно научный взгляд на человеческое страдание, жесткая мораль пьесы—все это побудило критику провозгласить автора «самым безнравственным драматургом века», «заблудившимся талантом», «художником-анархистом» и т. д. Изображая семью богача-крестьянина, отравленную наследственным алкоголизмом, Г. не щадит красок и не боится выводов. Когда старый Краузе бросается к собственной дочери со сладострастными побуждениями, в зрительном зале раздались крики возмущения: «Где мы—в театре или в публичном доме». Возмущал буржуазную публику и Лот, социалист, полюбивший дочь Краузе; он, когда узнает о наследственном пороке семьи, отказывается от брака, чтобы не плодить алкоголиков (девушка в отчаяньи кончает самоубийством). Однако, Гауптман недолго удерживается на этой натуралистической точке зрения. Создав в 1890 пьесу «Праздник мира», в которой он, как бы отвечая своим оппонентам, выводит грозные последствия наследственных пороков, Г. в следующем году пишет новую драму «Одинокие», и здесь его взгляды приобретают уже ницшеанский оттенок. При всей своей объективности Г. явно на стороне Иогана Фокерата—исключительной личности, противопоставленной автором окружающей среде с ее мещанской моралью. В столкновении аристократической личности и коллектива автор принимает сторону полуницшеанского героя. Позднее (1896) в своей знаменитой символической драме «Потонувший колокол» Г. дает одно из самых замечательных художественных оформлений ницшеанскому идеалу. Основная жизненная цель мастера Генриха—довести до полного выражения свою творческую личность, выявить до конца свое «я». Колокол, к-рый он сотворил,—символический образ. Его прежний, потонувший колокол и др. колокола, доставившие ему славу среди сограждан,—воплощение земных, «человеческих», общественно-полезных достижений, к-рые не могут вполне удовлетворить «истинного творца», ощутившего в себе «сверхчеловека». «Сверхчеловек», стремящийся к созданию новых ценностей,—того, «чему названья нет и что само себе должно названье дать», безжалостен в столкновении с окружающими. Он шагает через трупы близких, попирает верования и интересы массы, разрушает сложившиеся формы семейной и общественной жизни. Препятствия, к-рые встречает «сверхчеловек» на жизненном пути, символизированы в лице семьи мастера и в лице пастора, гномов и разных чудовищ, подрывающих его работу, ослабляющих его волю. Путь мастера—это тот путь, который указывает Заратустра,—путь «ищущего своей гибели», путь «печали».
В промежутке между этими двумя пьесами («Одинокие» и «Потонувший колокол»), в которых воплощены индивидуалистические устремления Гауптмана, появилась уже названная выше драма «Ткачи». Здесь манера Гауптмана находит наиболее удачное применение. Пьеса дает одновременно и картину быта, и объективное выяснение причин, сделавших катастрофу неизбежной, и глубокое проникновение в природу массовой психологии; прекрасно обрисован характер капиталиста Дрейсигера, «эксплоататора новейшей формации», столь же хорошо сделаны фигуры отдельных ткачей. Здесь Г. менее всего проповедует, он только указывает и объясняет. Восстание ткачей завершилось поражением, но оно было неизбежно, как неизбежен взрыв от проникновения искры в порох, и Г. ограничивается лишь указанием на причины и следствия. Впечатление, произведенное «Ткачами», было огромно; пьеса вызвала тревогу правительства, возмущение во всех людях «порядка», подверглась запрещению, долгое время была образцом социалистической драмы и знаменем рабочего класса.
Г. смотрит на сцену как на трибуну, с помощью к-рой решаются важнейшие проблемы, выдвинутые эпохой. Каждая его пьеса в том или другом отношении связана с современностью. К теме массового движения, к проблеме взаимоотношений героя и массы, он возвращается во «Флориане Гейере» («Florian Geier», 1895), разрешая проблему в индивидуалистическ. духе; занимавший его вопрос о творческой личности художника он обсуждает в «Михаеле Крамере» («Michael Kramer», 1900). Семейные драмы, романы и драмы психологические, бытовые, исторические переплетаются у Г. с утопическими и сказочными [«Возчик Геншель» («Fuhrmann Henschel», 1898), «Роза Бернд» («Rosa Bernd», 1903), «Красный петух» («Der rote Hahn», 1901), «Бедный Генрих» («Der arme Heinrich», 1902), «Шлюк и Яу» («Schluck und Jau», 1900), «Бегство Габриеля Шиллинга» («Gabriel Schillings Flucht», 1912), «Гризельда» («Griselda», 1909); романы: «Эмануель Квинт» («Der Narr in Christo Emanuel Quint», 1910), «Атлантис» («Atlantis», 1912), «Остров великой матери» («Die Insel der Grossen Mutter oder das Wunder von île des Dames», 1924)]. Произведения, появившиеся в последнее годы, как «Лук Одиссея», вышедший в 1928 роман «Демон» и проч., уже не привлекают такого внимания, как его прославленные пьесы. В своих общественных выступлениях Г. был и остается крайне неустойчивым, колеблющимся между двумя главными классами, которые борются сейчас на исторической арене. Когда в 1913 некоторые нем. общества предложили ему принять участие в торжествах по случаю столетия со времени изгнания Наполеона и прославить «великие дела 1813», Г. вместо воинственной программы, как ожидали герм. патриоты, предложил «апофеоз мира» и этим вызвал негодование правивших тогда кругов. Но когда вспыхнула империалистская война, Г. не понял ее истинного значения и, примкнув к нем. шовинистам и националистам, написал песню «О, моя родина» и запятнал себя открытым письмом к Ромену Роллану, в котором выступил глашатаем империализма.
Из пер. Г. на рус. яз. лучшие в издании Скирмунта в 3 тт., М., 1898. Отдельно изданы: в серин «Всеобщей библиотеки»—«Бедный Генрих» (М., 1920), «Перед восходом солнца» (П., 1922); в серии «Общей библиотеки»—«Бобровая шуба» (М., 1920), «Заложница Карла Великого» (М., 1920), «Михаель Крамер» (М., 1919), «Шлюк и Яу» (М., 1920); в серии «Всемирной литературы»—«Зимняя баллада» (М.—П., 1923) и др.
Лит.: Soergel А., Dichtung und Dichter der Zeit, Lpz., 1928; Schlenter P., G. Hauptmann, B., 1898; Bartels A., G. Hauptmann, Weimar, 1897; Hanstein A.. von, G. Hauptmann, Lpz., 1898; Wörner R., G. Hauptmann, B., 1901; Steiger E., Das Werden des neuen Dramas, B., 1898; Аксельрод И., Социальные мотивы в драмах Г. Гауптмана, журн. «Современная Жизнь», книга 2, 1906; Коллонтай А., Новая женщина, журн. «Современный Мир», книга 9, 1913; Луначарский А., Перед лицом рока. К философии трагедии, журн. «Образование», кн. 10—12, 1903, и в курсах по истории западно-европейской литературы П. Когана, А. В. Луначарского, В. M. Фриче.