БЕЛОРУССЫ. Белорусская народность занимает область к 3. от великорусской и к С.-З. от украинской, представляя на своих крайних границах смешанное население, переходное к той и другой. На 3. Б. соприкасаются с поляками, литовцами и латышами.
Белорусская народность сложилась в 13—14 вв. из тех славянских племен, к-рые, согласно Начальной летописи, жили по верхнему Днепру, между Зап. Двиной и Припятью, а также по верховьям Немана: дреговичей, радимичей, полоцких и смоленских кривичей; к ним присоединились нек-рые ветви черниговских северян и примыкавших с востока вятичей. Б. ассимилировали себе и нек-рые пограничные литовские племена—ятвягов и голядь, живших к Ю.-З. от них. Очень может быть, что во время господства на Ю.-З. и Ю.-В. Европы разных кочевников—хозар, аваров, Печенегов, половцев и татар—нек-рые ветви восточно-славянских племен, потесненные из своих старых обиталищ, перешли в область, занимаемую сейчас, и слились с искони жившими здесь племенами. На это указывают нек-рые особенные черты в языке южно-великороссов и белоруссов, напр., аканье. Появление терминов «Белая Русь», «белоруссы», «белорусский» относится ко времени образования Литовско-Русского государства.
По наружности Б-с несколько отличается от великоросса и украинца: он чаще всего среднего роста, скорее приземист, и не так широк и плотен, как великоросс. У Б. преобладают светлые или светлорусые волосы, глаза у них чаще всего голубого или серого цвета. Но эти особенности встречаются и у разных соседей Б.: у литовцев, поляков и великороссов, хотя у Б. в наибольшей чистоте удержался древний славянский тип, так как в центре славянства они менее других подвергались разным смешениям.
Наиболее надежным источником для определения принадлежности к белорусской народности служит язык. О границах распространения белорусского языка и белорусского населения см. Белоруссия (этнографическая), Белорусский язык.
Б., занимающиеся, гл. обр., земледелием, живут в деревнях и селах, расположенных б. ч. среди лесов, в местах, обильных влагой—при речках, озерах, невдалеке от лугов и болот; деревни на холмах («горах») редкость в Белоруссии. Дома («хаты») обыкновенно строятся по одной линии с окнами (обыкновенно двумя) на улицу, частью во двор (одно или два), с крыльцом, выходящим во двор. Другие хозяйственные постройки: хлевы, повети, амбары («свирны»), клуни возводятся во дворе, часто составляя продолжение хаты, к которой они в этом случае являются пристройками; только сараи для склада невымолоченного хлеба («гумна») и сена («одрины») строятся несколько поодаль. Двор бывает огорожен прочным забором из кольев, переплетенных лозой, можжевельником («плот»), перемешанных с жердками, или тыном. Все строения кроются соломой («под стрых»); в местах, богатых лесом,—досками или «драницами», а в последнее время—«гонтом», черепицей и даже железом. Деревни в Белоруссии—средней величины, чаще всего в одну улицу; также и села (деревни с церковью) редко бывают больших размеров—дворов в 100; более крупные села—торговые, преимущественно с еврейским населением—называются местечками. Хотя в доме устраивается до 4 окон, но света часто бывает недостаточно, т. к. окна маленькие, нередко в два стекла. Для освещения в старых хатах кое-где устраивалась особая светильня («комин»), спускавшаяся с потолка. Она сплеталась из лозы и обмазывалась глиной. К «комину» подвешивалась жаровня, на которой зажигали лучину. За сенями, с противоположной стороны от входа в хату, часто бывает клеть, в которой летом можно спать и жить. Здесь сохраняется разное имущество крестьянина в кадках («кублах»), заменяющих сундуки, комоды, шкапы. Домашняя утварь несложна: горшки обыкновенно глиняные, изредка чугунные («чугуны»), глиняные миски и мисочки, ложки деревянные, самодельные, некрашеные. У белорусса много всякой крупной деревянной посуды: квашня («дзежа»), ушаты («цэбры»), бочки, боченки («кадушки»), ведра, дойницы, корыта («корыто» и «ночвы»); у более зажиточных есть «балеи», «жлукты» для стирки белья, вальки («праники»), ручные катки для белья («валок» и «качалко»), ступы и толкачи. До последнего времени, когда получили широкое распространение железный плуг и борона, а кое-где появились даже тракторы, земледельческие орудия у белорусса были первобытные: соха, вытесняемая самодельным деревянным плугом, с железными сошниками («нарочами»), деревянная, с дубовыми колышками («зубьями»), борона, деревянные самодельные грабли, деревянный цеп, такие же вилы, стальные серп и коса, деревянные «церница» и «гребень» для выделки льна, такие же прялки («прасница») и веретена и др. принадлежности для тканья и разматывания ниток.
Белоруссия до сих пор обильна лесами, наполненными разной дичью. Естественно, что охота («полеване») довольно распространена среди Б. В местностях, изобилующих водами, распространено рыболовство, для чего употребляются волосяные удочки; кроме того, привязывают крючки к веревкам и с камнями опускают на дно реки. Но чаще ловят рыбу разными сетями (невод, «трыгубица», «сетка», «буч», «сачок», «нерет»). Крупных щук бьют острогами («остями»), а иногда в них стреляют и из ружей.
Обычная одежда Б. в теплое время года состоит из белой полотняной рубахи («сорочки») до колен и таких же штанов («порток»), с поясом поверх рубахи. В настоящее время в ю.-з. Белоруссии разрез в рубахе впереди бывает прямой, а воротник («ковнер») широкий, откладной, застегивающийся красной, со стеклышком, запонкой («шпонкой») или завязывающийся красной тесемкой («жичкой»). Старики завязывают на шею еще цветной платочек («хустку»). Поверх рубашки, носимой навыпуск, обыкновенно надевают жилет («камизельку») из сукна или холста. Поверх жилета носят белые куртки и плащи («насовы» разного покроя), вытесненные теперь пиджаками. Завершает одежду «свитка» или «сермяга» из белого, реже сероватого, домашнего изделия, толстого сукна. Свитки бывают обыкновенно с воротником, чаще в талию, но иногда и свободные. Рукава и воротник в северовосточных местностях Белоруссии нередко обшиваются тонкой кожей. Зимой еще одевается белый тулуп («кожух»), дома—короткий, а в дорогу — длинный. Типичным головным убором у Б. в большинстве местностей до последнего времени служила шапка из толстого сукна, имеющая форму усеченного конуса, с завороченными вверх небольшими крыльями («маргёлка»); ее носили и летом и зимою, хотя летом употребляли также и самодельные соломенные шляпы с широкими полями («брыль»). Сейчас, впрочем, преобладают рыночные картузы. Женская одежда—верхняя такая же, как и у мужчин—свитка и кожух; нижняя—длинная рубаха («сорочка»), поверх к-рой одевается юбка («сподница») со множеством сборок в 5—6 «полок» ширины, затем набрасывается короткая кофта или шнуровка («китлик») без рукавов, напоминающая корсет, только без сталек и рога. Поверх этого убора повязывается «хвартух» (передник). Женский головной убор отличается разнообразием в зависимости от местности и от возраста. Девушки, вообще говоря, не носят убора, т. к. естественным украшением головы у них служат косы, переплетенные ленточками («стужками», «китайками»); в холод и в дорогу они повязывают голову платком. Замужние женщины чаще всего повязывают голову платком с концами на лбу, так что как бы торчат рога; в нек-рых местах одевают чепчики с кружевами («брыжи»), а поверх чепчика повязывают еще платок. Обувью, общей для мужчин и для женщин, все еще служат липовые и лозовые лапти, иногда подшитые старой кожей, привязываемые поверх «онуч» шнурками («оборками»), Но теперь у крестьян не редкость и сапоги («бо́ты»), а у женщин—башмаки («черевики»); пожилые женщины носят и сапоги. Что касается до одежды, носимой детьми, то она такого же покроя, как и у взрослых. В теплое время дети лет до 7-ми бегают в одной рубашечке («без пояса»). Украшений Б. носят мало: у парней больше кольца («персцёнки»), медные и серебряные; девушки и замужние женщины—серьги («кольчики»), кольца, ожерелья («пацерки», «карали»), ленты («стужки»).
Главные предметы еды—хлеб и картофель («бульба»). Обыкновенный обед у Б-а состоит из двух блюд: кислого и пресного. Первое чаще всего приготовляется из капусты или капусты вместе со свеклой или одной свеклы («бураки») и сдабривается кусочками сала или мяса, а в постные дни—грибами, конопляным маслом и даже рыбой. Летом приготовляют еще холодник из молодой свеклы, луку, огурцов, квасу и заправляют молоком или сметаной. К пресным блюдам относятся разные «крупники» (супы) из крупы ячневой, перловой, часто с горохом или картофелем, сдабриваемые салом, иногда мясом; забеливаются «крупники» также молоком. Картофельный суп («бульён») готовится с салом, мясом и молоком. Подобные же супы приготовляются из моркови, репы, брюквы, тыквы («гарбуз»). На завтраки («снедане») чаще всего готовится «зацирка», состоящая из замешенного из муки теста, маленькими кусочками положенного в кипяток. В затирку кладут масло, молоко, топленое сало. К пресным блюдам принадлежит лапша («локшины»), приготовляемая чаще всего с молоком, как «заедочное» кушанье при парадных угощениях. К густым блюдам относятся разные каши из крупы ячменной, перловой, гречневой, изредка пшена. Особенно любимы «комы» — каши из гороха, бобов и картофеля; сдабриваются они тертой коноплей или салом. К праздникам, в дни разных семейных торжеств Б-с употребляет в пищу и мясо, к-рое в другое время попадается у него редко. На поминках по покойникам у В. непременно бывают «клёцки»—отварные кусочки теста, часто с начинкой из сала. Молоко в разных видах—сладкое, простокваша, творог («сыр») также служит пищей Б-а. До сих пор значительная масса Б., находящихся вдали от культурных центров, стоит на стадии анимизма. У них моя-сно встретить и теперь остатки старинных культов (следы поклонения стихиям и силам природы, напр., огню, воде, камням, земле, хлебу, солнцу и т. п.). Сама смерть также олицетворена в образе женщины. Загробный мир является продолжением здешнего; поэтому и покойников своих Б-с наряжает, как отправляющихся в дальнюю дорогу, всем необходимым. Среди Б. до сих пор известны, хотя встречаются и редко, знахари: те из них, к-рых считают вредными, называются здесь «ведзьмаками»; среди женщин есть и «ведзьмы» — они обладают способностью перекидываться в оборотней («вовколаки») и обращать других людей в животных. Это очень старинное белорусское верование, увековеченное уже в «Слове о полку Игореве» (превращение в волка Всеслава Полоцкого). К христианским элементам в поверьях Б. относится представление, что святые ходят по земле и принимают деятельное участие в жизни Б-а; особенно следят эти святые за произрастанием на полях, на сенокосах, за урожаем, берут на себя заботу о скоте доброго хозяина. Особенным почетом пользуются Юрий, Илья, Микола. Даже праздники и дни недели олицетворяются и бывают предметом песен и легенд: «святая Нядзеля» (воскресенье), «святая Пятница», «святы Покров». Семейный быт Б. довольно устойчив в своем развитии. В составе белорусской семьи имеются не только ближние родственники, но и самые отдаленные: для всех них существуют особые названия, точно обозначающие самые отдаленные степени родства. Семья при таких условиях сильно разрастается и в ней оказывается не только отец («бацько» или «татко»), мать, сыновья, дочери, но и жены сыновей (невестки), их дети, а иногда мужья дочерей («примаки»); тут же бывают иногда и дяди с их семействами, тетки, приемные дети и другие подобные члены семьи. Вся такая семья все более и более разрастается и доходит в среднем до 20—25 членов, а иногда, при многосемейности, и до 50. Если земли достаточно и семья дружна, все живут вместе; но когда, под влиянием, гл. обр., экономических условий, начинаются раздоры, семья разделяется, и таким образом появляются новые семьи. Всем руководит в семье отец; однако, когда он становится неработоспособным, его место заступает старший сын. Жена во всем является помощницей мужа, но свое хозяйство ведет независимо от него. Дети и девушки вырастают под непосредственным ее руководством. Положение женщин в белорусской семье вследствие этого не угнетенное.
Народная белорусская поэзия сохранила много следов древности и свежести непосредственного чувства и первобытного миросозерцания. Так, мы имеем очень богатое собрание заговоров, восходящих по своему происхождению к глубочайшей древности: общий характер и строение их напоминают дошедшие до нас тексты ассиро-вавилонских заговоров в клинообразных надписях; есть, конечно, среди них и создания позднейшего происхождения, стоящие в связи с апокрифическими молитвами и заклинаниями, проникшими сюда с Ю. и 3. Обрядовые песни обнимают круг бывших языческих празднеств: «ко́ляды», на масленицу, весной, на «купалу», при полевых работах и т. д. Сходны с ними по характеру и обрядовые песни, сопровождающие разные события жизни; таковы: песни при рождении, детские, особенно богатые своим смыслом и остатками старины свадебные песни, импровизации-причитания при похоронах. Существует также много внеобрядовых бытовых песен, в которых представлены: доля женщины в разные ее возрасты и при различном семейном положении; доля мужчины до женитьбы, в войске, как мужа, и пр.; отдельные бытовые факты современной и прежней жизни. Немало имеется шуточных, юмористических, плясовых песен; есть также большое число и современных частушек. Белорусский фольклор богат пословицами, поговорками, загадками, духовными стихами, сказками.
О белорусской музыке и искусстве см. Белорусская музыка, Белорусское искусство.
Лит.: Карский, Е. Ф., Этнографическая карта белорусского племени, II., 1917; его же, Белоруссы, т. 1 : Введение в изучение языка и народной словесности, Варшава, 1903; т. II: Язык белорусского племени, 3 книги, Варшава, 1908—1912; т. III: Очерки словесности белорусского племени, 3 книги, М.—П., 1916—1922; Семенов, В. П., Полное географическое описание нашего отечества, т. 9, СПБ, 1905; Довнар-Запольский, М. В., Исследования и статьи, т. I, Киев, 1909; Никифоровский, Н. Я., Очерки простонародного житья-бытья в Витебской Белоруссии, Витебск, 1895; «Курс белоруссоведения». Лекции, читанные в Белорусском народном университете в Москве летом 1918, Москва, 1920. Более подробная литература указана в перечисленных сочинениях.