АРМЯНСКИЙ ВОПРОС, составляющий часть т. н. Восточного вопроса (см.), необходимо рассматривать с двух точек зрения: с внешней стороны он сводился к стремлению великих держав усилить центробежные силы Турции, ослабить ее этим — в целях более легкой ее эксплоатации. Внутреннее существо армянского вопроса исчерпывалось борьбой армян, руководимых своей буржуазией, за национальное самоопределение, за достижение тех политико-экономических предпосылок, при наличии которых буржуазия могла бы свободно развиваться.
Предпосылки А. в. сложились еще в 18 в., когда во главе армянской нации (Эрмени Миллет) стала финансовая аристократия Константинополя.
Разбросанный по всей Малоазиатской Турции армянский народ очень рано выделил из себя торговую буржуазию, к-рая играла заметную роль в экономической жизни Турции — занималась откупами, давая ссуды правительству, губернаторам провинций и пр.
Она руководила одновременно всей жизнью армянского народа через посредство духовенства, пользовавшегося огромным влиянием: при Константинопольском патриархе, стоявшем во главе теократической армянской общины, созданной по указанию турок, после завоевания ими Константинополя (1453), имелся Совет нотаблей (из представителей финансовой аристократии), к-рый и являлся фактическим «руководителем» армянского народа.
Известную роль в развитии армянской буржуазии в Турции играют также ее связь с армянским купечеством, живущим в Леванте и Америке, и прилив заграничных капиталов. Должно отметить, что и армяне-ремесленники (эснафы), составлявшие весьма многочисленный, распадавшийся на ряд цехов, класс, играли, наряду с греками, доминирующую роль в турецкой кустарной промышленности. Одни только арм. крестьяне, проживавшие в вост. провинциях Турции, находились в состоянии жестокого угнетения — и политического и экономического.
Вполне понятно поэтому, что в меру наступления западного капитализма на Ближний Восток, западные державы начинают все интенсивнее искать опоры именно в армянской буржуазии, подневольное, политически-подчиненное положение к-рой чрезвычайно стесняло развитие экономической ее деятельности, — и тем самым обеспечивало поддержку ею всяких начинаний, направленных на разрушение натурального хозяйства и внутренней замкнутости Турции. Минуя крупную армянскую финансовую буржуазию, слишком тесно связанную с турецким правящим классом, западный капитал стремится использовать для своих целей сначала духовенство (образование армяно-католической и армяно-протестантской церквей); когда же эти попытки не дали ожидаемого результата, западный торговый капитал использовал в качестве своих экономических посредников среднюю торговую буржуазию: его поддержка повела к усилению этой буржуазии и дала толчок развитию национального движения.
Движение было поддержано интеллигенцией, в особенности, находившейся в Москве и Тифлисе. В этих городах, ставших в 70-х гг. (под прямым воздействием русского либерального движения) центрами «армянского либерализма», печатным и устным словом велась проповедь «пробуждения национального самосознания» и даже боевого национализма не только среди русских, но и турецких армян.
Первые шаги армянской средней буржуазии к самоутверждению, естественно, направлены были к ограничению господства духовенства: опираясь на городских ремесленников, она повела борьбу за секуляризацию церкви и, гл. обр., Константинопольского патриархата. Борьба эта закончилась успехом: средняя буржуазия получила в т. н. «армянском представительстве», созданном при патриархате, и в епархиальных центрах, место наряду с клиром и финансовой буржуазией. Представительство это получило заведывание финансами, юстицией и просвещением.
Крестьянские массы оставались первоначально вне этого национального движения. В 70-х гг. положение армянского крестьянства в Турции резко ухудшается, благодаря росту налогового гнета и обострению отношений с курдами. На территории 5 восточных вилайетов (Ванского, Эрзерумского, Битлисского, Харпутского и Сивасского) армяне составляли лишь меньшинство населения (от 20 до 40%). Остальную массу составляли курды (см.), группировавшиеся по кланам и ведшие кочевой скотоводческий образ жизни. Во второй четверти 19 в., вследствие перенаселения, они переходят к оседлому быту, но, при отсутствии в гористой Армении свободных земель, начинают теснить армянское крестьянство и экспроприировать его земли. Турецкое правительство, стремящееся укрепить свою власть над воинственными, полунезависимыми курдскими племенами, всячески стимулирует этот процесс. Оно закрепляет за их вождями отнятые земли, передает им административно-военные функции и, т. о., насаждает курдский феодализм. Попутно оно всячески натравливает курдов на армян, используя их религиозный фанатизм, благодаря чему прежние спорадические насилия над последними принимают массовый, неслыханно-жестокий характер.
Вторая причина развивающегося антагонизма заключалась в том, что по отношению к отсталым массам мусульманского населения армянская городская буржуазия выступала в виде представителей капитала, носящего в условиях Турции хищнический, преимущественно ростовщический характер.
Обострившийся, т. о., на чисто-экономической почве А. в. был трагически осложнен вмешательством «великих держав» — России и Англии. Стремление русского торгово-промышленного капитала к захвату Черного моря, Босфора и Дарданелл — прикрывалось лозунгами «борьбы за освобождение христиан от ига мусульманской Турции»: армянская буржуазия, надеясь использовать этот лозунг в целях национально-политического самоопределения, не только сама приняла, в большинстве своем, российскую ориентацию, но и повела в этом направлении агитацию среди армян Турецкой Армении. Позиция эта резко изменила отношение к армянской буржуазии турецкого правительства, до войны 1877 не только не преследовавшего ее, но даже допускавшего армян на видные государственные должности. Еще острее стали эти отношения после петиции российских армян кавказскому наместнику вел. князю Михаилу Николаевичу и официального обращения турецких армян, во главе с патриархом Нерсесом, за поддержкой к России при обсуждении условий мира с Турцией. Использовав это обращение, Россия ввела в Сан-Стефанский прелиминарный договор § 16-й, согласно к-рому Турция обязывалась без промедления ввести в армянских вилайетах необходимые реформы, впредь до осуществления к-рых русские войска продолжали оккупацию занятых областей Азиатской Турции.
Эта попытка царской России «стать твердой ногой на армянском нагорьи», опираясь на «отдавшихся под ее покровительство армян», была отбита главной соперницей ее на Ближнем Востоке — Англией, сумевшей на Берлинском Конгрессе настоять на замене указанного § 16 новой статьей (ст. 61-я Берлинского трактата), подтверждавшей обязанность турецкого правительства провести необходимые реформы в армянских провинциях, но контроль за проведением этих реформ передавшей не единолично России, а «концерту» шести великих держав, участниц Берлинского Конгресса.
Постановления Берлинского Конгресса вызвали в руководящих кругах армянской буржуазии надежды на помощь — в своей борьбе за создание национально-армянского государства — уже не России, а всех великих держав. Эти иллюзии усиленно поддерживались английской дипломатией, сулившей армянам «Великую Армению» «от моря до моря» (от Черного до Средиземного м.). Однако, перемена ориентации имела последствием лишь полную изоляцию армян — в смысле международного их положения. От России они отказались сами, Англии же в данный момент нужно было лишь не дать России использовать армян в ее ближне-восточной политике. Для собственной политики ее в Турции — армяне в это время не были нужны: очередные задачи этой политики разрешены были тайным договором с Турцией, по к-рому Англия получила, в обмен на обязательство защищать Турцию от России, остров Кипр. В силу этого, сорвав ставку царской России на турецких армян, Англия отступилась от них, оставив их на произвол турецкого правительства, правильно оценившего роль, к-рую могут сыграть армяне в сложной игре великих держав. Простейший и вернейший способ устранить эту опасность был формулирован султаном Абдул-Гамидом в краткой формуле: «покончить с армянским вопросом, покончив с армянами». Для Турецкой Армении наступает период постепенного, — дабы не вызвать внешне-политических осложнений, — но неуклонного истребления армянского населения курдами, принявшего особо широкие размеры в 1890-х гг., когда создана была иррегулярная курдская конница — гамидиэ, формально предназначенная для защиты границ от России, но фактически, — гл. обр., для армянских погромов.
Армянская буржуазия, отчаявшись в помощи великих держав и оказавшись перед фактом физического истребления тех крестьянских масс, к-рые должны были стать базисом «Великой Армении», о к-рой она мечтала, перешла к вооруженной борьбе против правительственного террора. Создаются националистические партии — Гнчак (см.) и Дашнакцутюн (см.): обосновавшись в русском Закавказьи, они высылают в Турцию пропагандистов и агитаторов, организуют повстанческие отряды, выступления к-рых имеют целью не только реальные боевые успехи (для победной борьбы с турецким правительством у армян явно не хватало сил), сколько привлечение внимания великих держав к событиям в Армении, с тем, чтобы принудить их к вмешательству и выполнению обязательств ст. 61-й Берлинского Трактата, о к-рой одинаково забыли и Турция и западно-европейские державы. В этом же направлении вели усиленную работу в Западной Европе заграничные комитеты названных партий. К концу 1890-х гг. Гнчак сходит со сцены, и единственной руководящей политической организацией армян остается Дашнакцутюн.
Повстанческая борьба, естественно, еще больше обострила положение на местах и еще более развязала руки турецкому правительству в его «политике истребления». Когда Англия, после оккупации Египта, не добившись от султана Абдул-Гамида соглашения, легализирующего захват англичанами долины Нила, «вспомнила» об армянах и попыталась использовать их как угрозу султану, — турецкое правительство поспешило принять «предупредительные меры» и от постепенного истребления армян перешло к массовому (султан цинично называл это «уменьшением населения»). В 1894 правительством организована резня армян в Сасуне, во время к-рой уничтожено было 24 деревни; в 1896 резня шла уже на всей почти территории Азиатской Турции: разрушено было до 8.000 деревень, вырезано около 50 т. ч., до 100 т. ч. получили тяжкие увечья, до 300 т. ч. остались без крова и б. ч. эмигрировали в Россию. Вмешательство послов привело к резне в самом Константинополе, во время к-рой погибло свыше 6 т. армян.
«Державы» отнеслись к этим событиям по существу совершенно равнодушно. «Минутная» заинтересованность Англии в армянах уже миновала: к тому же она была связана Россией, заявившей, что рус. правительство «не допустит самостоятельного выступления со стороны какой-либо державы». Что касается России, то она проводила в эту эпоху русификаторскую политику в Закавказьи и открыто протестовала против идеи «образования в Азии территории, где армяне пользовались бы исключительными преимуществами». Кроме того, обжегшись на Болгарии, к-рая, хотя и была освобождена при помощи царской России, но не хотела быть ее вассалом, царская дипломатия заявила — устами князя Лобанова-Ростовского — что она не допустит создания «другой Болгарии». Германия же, занятая приобретениями концессий на Багдадскую дорогу, не только не протестовала против избиений, но в лице императора Вильгельма II даже открыто одобрила политику Абдул-Гамида по отношению к «крамольным подданным».
Разгром 1890-х гг., явная оброшенность армянской националистической буржуазии привели руководящую партию, Дашнакцутюн, к перемене политики — партия стала искать опоры в обще-турецком революционном движении: она заключает соглашение с младо-турками; в 1907, по инициативе дашнаков, в Париже происходит съезд всех оппозиционных партий Османской империи, на к-ром разрабатывается план государственного переворота.
Переворот состоялся в 1908, но не дал дашнакам ожидаемых результатов: положение армян при новом режиме нисколько не улучшилось: в 1909 в Киликии произошла новая резня, во время к-рой пострадало свыше 20 т. армян, при чем младо-турецкое правительство ограничилось легкими наказаниями виновных. В связи с этим армянские политические круги снова меняют ориентацию и возвращаются к первоначальной опорной базе своей — России: царское правительство охотно идет, на этот раз, навстречу: назревает мировая война; армяне, по выражению Милюкова, «засевшие на перепутьи между Россией и Турцией», приобретают крупное политическое значение. В 1913 русские дипломаты заключают соглашение с организованной армянской буржуазией и открыто выступают «в защиту угнетенных армян», требуя проведения реформ в восточных вилайетах. В 1914 (26/I), после упорного сопротивления, поддержанного Германией, турецкое правительство вынуждено подписать соглашение о реформах, по к-рому армяне должны были получить довольно широкую автономию в области администрации, языка, отбывания воинской повинности и т. п., под контролем держав — и в первую очередь России.
Это вмешательство России в огромной мере осложнило положение армян во время разразившейся, вскоре после соглашения, мировой войны, тем более, что дашнакцутюны, с началом ее, не только выбросили снова лозунг «Великой Армении», но и приступили к созданию добровольческих отрядов, гл. обр., из турецких дезертиров-армян. Турецкое правительство ответило на это жесточайшими репрессиями, когда же обнаружился успех русских войск на турецко-кавказском фронте, оно приступило к планомерному и всеобщему уничтожению армян. Последнее совершалось под видом переселения неблагонадежного армянского населения из зоны военных действий в Месопотамию. Однако, на практике, оно свелось к организованной и необычайной по жестокости бойне.
В результате было умерщвлено ок. 300 т. ч., такое же количество умерло по дороге в Месопотамию, 200 т. ч. бежало в Россию, наконец, ок. 400 т. ч. спаслось путем принятия Ислама. После этой грандиозной расправы Турецкая Армения, фактически, осталась без армян.
Февральская революция 1917 открыла новую эпоху в истории А. в. В течение года Закавказье продолжало сохранять связь с Россией и управлялось т. н. Особым Закавказским Комитетом (Озак, см.), получавшим директивы из Петрограда. Однако, наряду с этим шла консолидация всех буржуазно-шовинистических сил, представленных партиями грузинских меньшевиков, муссаватистов (см.), и дашнакцаканов. Уже летом 1917 на крестьянском съезде в Тифлисе определился грузинско-мусульманский блок против армян.
В октябре 1917 в Тифлисе собрался армянский национальный конгресс, руководимый дашнаками, подтвердивший связь Армении с остальной Россией и выдвинувший требование сохранения за Россией территорий Турецкой Армении, оккупированных русскими войсками во время мировой войны. На конгрессе избран был армянский «национальный центр» и национальный Совет из 15 членов, с местопребыванием в Тифлисе.
После Октябрьской Революции Закавказский Сейм, ставший центральным государственным органом Закавказья вместо Озак’а, возложил на Армению фактически всю тяжесть прикрытия Закавказья от покушений турок, естественно стремившихся использовать благоприятный момент для территориальных захватов (подробно см. Закавказье). Пограничное население Армении понесло в связи с этим тяжкие потери при повторных вторжениях турецких войск, — особенно пострадало армянское население Карской и Эриванской областей и Азербайджана. При распаде в 1918 Закавказской Республики (см.) на три государственных образования — Грузинскую, Азербайджанскую и Армянскую республики, Армения оказалась брошенной на произвол турок и вынуждена была в июне 1918 принять (по договору в Константинополе) все требования Турции, в силу к-рых территория Армении свелась к двум уездам — Эриванскому и Эчмиадзинскому, с 400 тыс. жителей в обоих.
Разгром центральных держав открыл перед армянской буржуазией новые и широкие возможности: в сложившейся после войны обстановке армяне явно были «нужны» победителям — в качестве опоры не только против Турции (в Киликии), но и против Советской России (в Закавказьи): А. в. приобретал новое, более обширное чем раньше, значение. В связи с этим «державы-победительницы» приняли меры к соответственному оборудованию своей «армянской базы», прежде всего на наиболее опасном для них «Советском» направлении.
Армянская республика дашнаков получила от союзников Карскую область, отнятые у нее в 1918 части Эриванской губ. и т. д., что довело территорию Армении до 17.500 англ. кв. миль, с населением в 1.510.000 чел. (795.000 армян, 575.000 мусульман, 140.000 пр. национальностей). Не довольствуясь этим, дашнаки заявили претензии на территории Ахалкалак и Борчало, вошедшие в состав Грузии, и на Карабах, Нахичеванский край и южную часть б. Елизаветпольской губ., входивших в состав Азербайджана. Попытки силою присоединить эти территории (в период англ. оккупации Закавказья) привели к войне с Грузией (декабрь 1918) и долгой и кровопролитной борьбе с Азербайджаном, в результате к-рой население спорных районов сократилось на 10—30%, и ряд поселений был в буквальном смысле слова стерт с лица земли.
Особо ожесточенно шла борьба в Карабахе, где прочно обосновались дашнакские четники: только крушение муссаватистской власти и советизация Баку (27/IV 1920) спасли армян Карабаха от полного уничтожения (подробно см. Закавказье, история).
Борясь за экспансию в сторону Грузии и Азербайджана, Армянская Республика в то же время вынуждена была непрестанно отражать (в районах Ольт, Сарыкамыша и др.) налеты курдов с турецкой стороны. Англичане-оккупанты не проявляли особых стремлений к поддержке армян: даже снабжение Армении обещанными ей припасами шло чрезвычайно нерегулярно и в ничтожных количествах. Англия перенесла, в этот период, центр своего внимания на поддержку белых армий, ведших войну против Советской России: при наличии их «армянская база» не представляла для них интереса. Дашнаки, со своей стороны, вполне разделяли эту ориентацию; в противоположность Грузии и Азербайджану, правительство Армянской республики поддерживало дружеские отношения с Деникинской армией настолько что, по выражению одного из эриванских политических деятелей, — «Армянская республика со своими силами составляла 7-й корпус Деникинской армии».
Договор Англии с Персией 1919 и оккупация Константинополя (16/III 1920), укрепившие положение Англии на Ближнем Востоке, окончательно охладили ее внимание к А. в.: уже в конце 1919 англичане эвакуируют Закавказье, и вопрос о судьбах Армении на конференции в Сан-Ремо (апрель—май 1920) — передается… за ненадобностью ее западно-европейским империалистам — империалистам северо-американским: передача эта представлялась необходимой, поскольку Верховный Совет Лиги Наций признал, что «без поддержки» Армения существовать не может. Президент Вильсон принял поручение Лиги определить границы, к-рые надлежит отвести Армении и великодушно присудил ей большую часть Эрзерумского и Трапезундского вилайетов, а также целиком вилайеты Дитлисский и Ванский, общей площадью в 30.000 кв. миль, с береговой линией в 150 миль. Американские политики оказались, однако, более трезво настроенными, чем их президент: расценив точным арифметическим расчетом, во что обойдется им «мандат на Армению», фактически ни к чему ненужную американскому капиталу, поскольку А. в. есть европейский, по самому существу своему, вопрос, отвергла этот мандат крупным большинством при голосовании в Сенате. Армянская республика дашнаков — осталась, т. о., беспризорной: западные империалисты еще раз бросили Армению разоренной и опустошенной на произвол судьбы.
То же сделало и французское правительство — с армянами оккупированной им в 1919 Киликии. Эта плодородная область с 11—14 вв. составляла небольшое армянское царство, благодаря чему здесь имелось значительное ядро армян (ок. 33% всего населения), значительно усилившееся после избиений 1915 притоком беженцев. Когда начались военные действия турецких националистов против французов, последние посулили армянам создание независимого государства под своим протекторатом и поручили им карательные экспедиции против восставшего мусульманского населения. В 1920 ангорское правительство направило в Киликию регулярные войска, к-рые оттеснили французов к морю и разгромили ряд армянских деревень, вырезав ок. 16 т. ч. Доведенное до отчаяния, армянское население провозгласило независимую республику под протекторатом Франции, создало правительственные органы и «легион армянской самообороны», численностью ок. 10 т. человек. После борьбы с переменным успехом французы вновь, и на этот раз окончательно, отошли к морю, вступив в мирные переговоры с Турцией. Брошенные на произвол судьбы армяне были осаждены турками в своих твердынях (Хаджине, Зейтуне) и, после упорного сопротивления, целиком уничтожены. Всего их погибло ок. 20 т. человек. В 1921 Франция заключила мирный договор с Турцией, по к-рому она решительно отказалась от Киликии, после чего вновь начались армянские погромы, прекратившиеся только после угрозы союзников окончательно занять Константинополь. Лишь жалкие остатки армянского населения бежали в Сирию, на Кипр и в Египет.
Т. о., одна из двух «армянских баз» была ликвидирована. А. в. сосредоточился на Закавказьи, где дашнаки, несмотря на столь очевидное крушение всех их «велико-армянских» надежд, продолжали вести политику воинствующего национализма. Их положение стало явно опасным с того момента, как с севера Армении прошла Советская граница: утомленные террористическим режимом дашнаков, бесконечными погромами и войнами, испытывавшие хронический голод и нищету, народные массы Армении стихийно тянулись к Советской власти: уже через три дня после установления Советской власти в Баку, в ряде пунктов Армении произошли восстания (в Александрополе на несколько часов была даже установлена Советская власть), беспощадно подавленные дашнаками. С другой стороны, начавшиеся в 1920 дружественные сношения Советской России с Ангорой наталкивались на дашнакскую Армению, поскольку она враждебной силой залегала на путях сообщения названных государств.
Дашнаки решили поэтому использовать связанность Ангорского правительства — борьбой на западном греко-английском фронте — и обезопасить себя с турецкой стороны, поскольку Советская Россия не проявляла никаких стремлений к агрессивным действиям. На предложение (в июле 1920) о передаче ей Карабаха, Нахичевани и др., определенно тяготеющих к Советской Федерации территорий, Эриванское правительство согласилось, дав одновременно тайный приказ дашнакским воеводам открыть партизанские действия на территориях, о к-рых шла речь. Действия эти начались в сентябре 1920. Одновременно с этим, получив от англичан оружие, дашнаки произвели массовый погром мусульманского населения во всей Карской области и Эриванской губ., обратив в пепелища районы Шура-гел, Шаруро-Даралагеза, Кагызмана, Сурманли, Каракурта, Сарыкамыша; «обеспечив себе т. о. тыл», они повели наступление на Ольты и Кагызман, заручившись поддержкой Макинского Сардара.
Турки ответили встречным ударом восточной турецкой армии Карабекира и Хамил-Паши. Войска Эриванского правительства были разбиты; поголовно уничтожая на пути армянское население, турки взяли Карс (2/XI), Александрополь, и заставили правительство Армении подписать неслыханно-тяжелый мир. Армения не только потеряла почти все оккупированные турками территории, но лишилась права содержать армию свыше 1.500 чел., при 8 полевых орудиях и 8 пулеметах. Население Армении реагировало на этот мир, сбросив дашнаков и установив в декабре 1920 Советскую власть. Русско-турецкий договор 1921 аннулировал Александропольский мир, установив границу Армении с Турцией в современных ее начертаниях.
С этого момента — момента нового государственного бытия армянского народа — А. в., как таковой, может считаться ликвидированным. Правда, даже после советизации Армении, западно-европейские империалисты сделали еще попытку поспекулировать на А. в. на Лозаннской конференции, где выдвинут был проект создания «Армянского очага», учреждения в Константинополе специального органа для защиты «национальных меньшинств» под контролем Лиги Наций; но поскольку это было сделано с исключительной целью вынудить у турецкой делегации уступку по вопросу о Моссуле, — проект этот сам собою отпал, как только нужные уступки были сделаны. И в последующем западно-европейские державы с совершенным хладнокровием оставались свидетелями того, как уничтожались и изгонялись последние остатки армянского населения из территорий, прилегающих к Киликии (Мардин, Айнгаб, Урфа и др.).
Единственная реальная поддержка была оказана армянам Советской Россией. 27/I 1923 тов. Чичерин известил Лозаннскую конференцию, что правительства России и Украины имеют в виду расселить на своих территориях значительное число армянских беженцев, находящихся за границей. Тов. Чичерин совершенно справедливо указал при этом, что армянский вопрос не мог получить надлежащего разрешения на конференции вследствие устранения от обсуждения его Советской делегации. Письмо тов. Чичерина вызвало чрезвычайно живой отклик в заграничных армянских кругах: ряд политических и филантропических обществ и партий выразили благодарность Советскому правительству, а также сообщили свои планы реализации русского предложения.
Полное, непоправимое крушение велико-армянской программы и огромная хозяйственная и культурная работа, ведущаяся сейчас в Советской Армении, вызвали решительный переворот среди армянских политических партий, находящихся в «диаспоре». Партия армянской буржуазии и интеллигенции — демократы-либералы (рамкавары) в наст. время заняли дружественную позицию по отношению к Советской Армении. Они послали туда своих «разведчиков», ознакомившихся с мирным строительством Советской власти, и в результате в своей прессе проявляют очень сочувственное отношение к последней. Такую же позицию заняла даже националистическая партия Гнчак.
Единственной партией, проявляющей по-прежнему крайнюю ненависть к Советской Армении, является Дашнакцутюн. Она по-старому проповедует интервенцию, четничество и восстания внутри страны, хотя последняя попытка в этом направлении, а именно контр-революционный переворот Врацяна в феврале 1921, окончилась полной неудачей, вызвав в стране короткую, но кровавую гражданскую войну. Партия Дашнакцутюн находится ныне в состоянии полного морального разложения, теряя всякое влияние даже в эмигрантских массах, — она живет сейчас за счет присвоения тех сумм, к-рые собирают в Европе и Америке для переселения беженцев в Советскую Армению (гл. обр., дашнакцаканским Об-вом Красного Креста). Впрочем, наиболее честные элементы среди армянской эмиграции меняют сейчас свою прежнюю ориентацию и, круто порвав со своим прошлым, возвращаются с повинной на родину.
После советского переворота Дашнакцутюн, несомненно, обречен на окончательную гибель, и гибелью этой открывается новая страница в истории армянского вопроса.
Лит.: Линч, X. Ф. Б., Армения, I—II тт., 1910; Денстервиль, Британский империализм в Баку и Персии в 1917—18 г., Тифлис, 1925; Ставровский, А., Закавказье после Октября, 1925; Аркомед, С., Материалы по истории отпадения Закавказья от России, Тифлис, 1923; Xудадов, В. Н., Закавказье (историко-экономический очерк), 1926; Гурко-Кряжин, В., Ближний Восток и державы, M., 1923; его же, История революции в Турции, M., 1922; Национально-освободительное движение в странах Востока, гл. 4, Киликия, М., 1923; Мясников, А., Армянские политические партии за рубежом, Тифлис, 1925; Mакинское Ханство (Материалы в журн. «Новый Восток», изд. HAB, кн. I); J. de Moгgan, Histoire du peuple arménien, 1919; P. G. La Chesnais, Les peuples de la Transcaucasie pendant la guerre et devant la paix, 1921; Tоtomianz, Die Sozialoekonomische Türkei, В., 1901; N. and H. Buxton, Travel and politics in Armenia, L., 1914; Кara Sсhamsi, Turcs et Arméniens devant l'histoire, Genève, 1919; Lepsius, Deutschland und Armenien, Potsdam, 1919.