АРАБСКАЯ НАУКА И ФИЛОСОФИЯ, в наст. время находящиеся в упадке, в течение ряда столетий (8—12 вв.) служили школой и образцом для подражания Зап. Европе. В сферу арабской культуры входят все народы, жившие в халифате (см.): каждый из них внес в нее свои вклады, — особенно персы, после свержения (в 750) династии Омейядов Аббасидами восстановившие под внешней оболочкой языка арабского свою старую, сассанидскую (т.-е. персидско-греко-сирскую) культуру, науку и литературу. Начинается, — говоря словами А. Е. Крымского, — т. н. «общемусульманский классический период культуры народов, писавших на арабском языке». То же отмечает относительно философии И. Гольдциэр: «То, что прежде называли арабской философией, следует называть философией ислама; термин «арабский» обозначает здесь не национальность, а язык, ибо крупнейшие представители этой философии — безразлично арабы, персы, тюрки — писали свои сочинения на классическом яз. религии ислама — на арабском».
I. Общекультурная обстановка, в к-рой развивались А. н. и ф. Они выросли под непосредственным покровительством государственной власти — халифов, и после потери ее поддержки пришли в упадок. Проводниками научно-философской культуры на средневековом Востоке были сирийские христиане из секты «несториан» (см. Несториане). Несториан было много в Сирии. Они имели здесь процветавшую научно-философскую школу в г. Эдессе; тут преподавались греческая медицина и философия, переводились на сирийский яз. сочинения Аристотеля и других древних ученых. Когда школа эта, как руководимая еретиками, была в 489 закрыта при имп. Зеноне, большинство ее учителей бежало в Персию, где и было радушно принято царями (нз династии Сассанидов). Эти ученые основали в Персии школы в Низибисе и Гандисапоре (Academia Hippocratica); из этой последней вышли учителя арабов в медицине и философии. По приказанию свободомыслящего халифа аль-Мамуна (813—833), в Багдаде была образована целая колония переводчиков, издавшая в сирийских и арабских (по большей части с сирийского) переводах сочинения Аристотеля, многих древних аристотеликов (Александра Афродизийского, Темистия), неоплатоников Порфирия, Аммония, знаменитого врача Галена и др. Вскоре в мусульманстве сложилась своя, магометанская «схоластика», т. и. «калам» (от греч. kalamos — сначала «тростник», потом «палочка для писания, сделанная из тростника», т.-е. перо, потом «сочинение», «речь»). Представители ее назывались мотекалимами, т.-е. «беседующими», «рассуждающими», п. ч. они подвергали обсуждению положения религии, к-рые наивно веровавшей толпой слепо принимались за непререкаемые истины. При этом часть мотекалимов (свободомыслящие рационалисты того времени) стала выступать против мусульманского правоверия с сомнениями и возражениями, за что их прозвали мутазилитами, т.-е. «отколовшимися», «отделившимися». Мутазилиты отвергали, напр., абсолютное божественное предопределение и признавали свободу воли и нравственную ответственность человека. Аль-Мамун возвел рационалистическое богословие «мутазилитов» на ступень государственного вероисповедания. Против мутазилитов выступила ортодоксальная группа — «ашариты» (последователи аль-Ашари, 873—935), строго державшиеся теории божественного предопределения. Однако, даже мутазилиты были слишком близки к мусульманской догматике, чтобы усвоить те воззрения Аристотеля, к-рых никак нельзя было соединить с ортодоксией, — особенно 1) учение о вечности мира (и, следовательно, отрицание творения его богом из ничего), 2) понимание божества, как находящегося в вечном покое «первого принципа» всякого движения в мире, как отвлеченной мыслящей себя самое мысли, совершенно не вмешивающейся в жизнь природы и мировой процесс (следов., отрицание откровения, чудес, таинств, молитвы и т. д.), 3) признание непреложности законов природы и т. д. Равным образом, не совсем ясное учение Аристотеля об индивидуальной душе стало получать у нек-рых арабских мыслителей истолкование в смысле отрицания ее бессмертия. Отсюда враждебное, в общем, отношение всех мотекалимов к Аристотелю. Но еще с 9 в. у арабов появляются и независимые от религиозных точек зрения мыслители — «философы», к к-рым правоверные относились подозрительно, а часто и враждебно. Один из философов 12 в. так формулировал основное различие между «философами» и мотекалимами: «философы называют бога первой причиной; мотекалимы же всячески избегают этого обозначения и называют бога создателем: ибо — говорят они — если назвать его первой причиной, то тем самым будет признана одновременность существования бога и мира; а это приведет к признанию вечности мира («ибо бог вечен»)».
Как и у древних греков, философия у арабов принципиально и в существенном не отделялась от науки, и все арабские философы были в то же время математиками, астрономами, физиками, врачами и т. д. Их главный авторитет, Аристотель, — по словам Аверроэса — «есть правило и образец, к-рый природа создала, чтобы показать совершенство человека. Учение Аристотеля есть высшая истина, п. ч. его ум был пределом человеческого ума». Однако, к собственно аристотелевским воззрениям примешивались у арабов и взгляды неоплатоников, т. к. у них были в ходу составленные неоплатониками комментарии к Аристотелю, по-своему преломлявшие его учение. Враждебное отношение правоверных к свободной научно-философской мысли вызвало во второй половине 10 в. компромиссную попытку. В г. Басре образовалось тайное «Братство верных друзей» — или, по другому переводу, общество «непорочных братьев», «братьев чистоты (истины)», — поставившее себе целью, не отрицая внешне ислама, защитить и популяризировать иаучно-философское знание. Для этой цели ими была составлена научно-философская энциклопедия из 51 трактата, носившая эклектический характер. В научной своей части энциклопедия эта стояла на почве аристотелизма, в мистической и магической — на почве неопифагорейства, неоплатонизма, особенно позднейшего (учения об эманации, о мировом уме и мировой душе, об иерархии духов; неопифагорейская символика чисел и т. д.). Однако, и такой компромиссный характер не спас эту энциклопедию от фанатизма врагов науки и философии: позже ее жгли вместе с сочинениями «философов». Мистико-магическая реакция, благоприятная для мусульманского правоверия, окончательно одолевает свободное развитие науки и философии у восточных арабов к концу 11 в., у западных (в Испании) — столетием позже. Под влиянием неоплатоновской (а частью и буддийской) магии и мистики формируется новое теософское направление — суфизм (см.), совершенно отрицающий науку и философию, скептически относящийся к познанию, требующий отказа от своей индивидуальности, от бодрой и деятельной жизни. Именно суфизм создал в магометанском мире оборванных, грязных отшельников-дервишей и праздных монахов. Главным теоретиком суфизма явился аль-Газали (1059—1111), сначала учитель в Багдаде, потом отшельник в Сирии; его главные, талантливо написанные сочинения — «Цели философов», «Опровержение философов» и «Основные положения веры»: в них он подвергает жестокой критике неправоверные воззрения философов-аристотеликов (аль-Фараби и особенно Авиценны) о вечности мира, о невозможности чудес, о законе причинности, и защищает правоверные учения о творении мира богом из ничего, о реальности божественных атрибутов, о воскресении тела после смерти, о возможности для бога творить чудеса и т. д. Своей критикой аль-Газали дискредитировал в глазах мусульман всю вообще светскую, независимую, «научную» философию и всякую науку. Победа его реакционного направления сопровождалась репрессиями: в 1150, напр., в Багдаде, по приказанию халифа, сжигаются научные и философские книги из библиотеки одного кади (судьи): сочинения Авиценны и энциклопедия, изданная «братьями чистоты». В результате этих преследований с 13 в. мы видим у арабов лишь слабые остатки смелой и самостоятельной науки предыдущих столетий; а затем движение и вовсе замирает.
II. Перечислим главные достижения отдельных арабских ученых в науках и философии. В области математики замечательны их успехи в арифметике и алгебре. Они переняли от индусов нашу систему письменного счета, основанную на поместном значении знаков (от 0 до 9), и употребляемые нами до сих пор цифры. Алгебру они, можно сказать, создали (см. Алхваризми). Много работали арабские ученые по геометрии, а также по тригонометрии (преимущественно в целях приложения к астрономии), по астрономии, физике, химии, географии и др. наукам. Было сделано несколько арабских переводов «Начал» Евклида; из них более поздний с обстоятельными комментариями персидского математика и астронома Нассир-Эддина (1201—1274), к-рому принадлежит одна из первых попыток доказать Евклидов постулат о параллельных линиях. Арабские ученые ввели важные упрощения и усовершенствования в тригонометрию (как плоскую, так и сферическую). В области физики особенно замечателен аль-Газен, один из лучших математиков и физиков «средних веков» (р. в Басре в 965, у. в 1038 в Каире). Аль-Газен в своей работе по оптике излагает на математической основе законы отражения и преломления света и старается доказать их экспериментально; оп излагает анатомию глаза и физиологию зрения, изучает видение света и форм, бинокулярное зрение (видение обоими глазами); ему известны явления смешения цветов и их контраста. Он выделяет те ассоциативные и апперцептивные элементы, к-рые присоединяются при видении к собственно зрительным ощущениям. Его теория восприятия пространства зрением очень похожа на современную: зрительное восприятие дает представление о поверхности, восприятие же глубины (3-го измерения) получается от ряда умственных процессов. Из арабских химиков особенно известен был в средние века Гебeр, время жизни к-рого в точности не известно, и о к-ром имеются вообще лишь очень смутные сведения. Ему приписывали, м. пр., открытие серной и азотной кислот и их солей (см. Алхимия). Повидимому, ходившее в средние века под именем Гебера сочинение принадлежит не ему, а неизвестному по имени западному автору 13 в. Арабские астрономы не только комментировали сочинения греков, но и производили самостоятельные наблюдения и исследования. Уже в 9 в. существовали обсерватории в Дамаске и около Багдада; позже они появились в Испании. Крупнейшим из арабских астрономов был аль-Батани (Альбатегпий зап. схоластиков, 850—929); он определил величину прецессии, очень точно измерил эксцентриситет земной (по Птолемеевой системе — солнечной) орбиты и открыл, т. о., движение апогея солнца. Ибн-Юнис (р. ок. 950, у. 1008) составил таблицы движений солнца, луны и планет («Гакемитские таблицы» — по имени халифа Гакема). Значение арабов в астрономии отмечено множеством арабских терминов, вошедших в эту науку (зенит, надир, азимут и др.; названия многих звезд: Вега, Альдебаран, Альголь и др.). Арабы много сделали и для географии. Их путешественники еще в 9 в. исследовали отдаленные страны Азии; в 10 в. ибн-Фодлан описал Ю.-В. европ. части нынешней СССР; в 11 в. арабы открыли Азорские о-ва; в 1324—1358 знаменитый путешественник ибн-Батута (из Марокко) объехал и подробно описал Египет, Берберию, Малую Азию, Аравию, Среднюю Азию, Индию, Цейлон, Китай. Своды географических сведений дали Идриси (12 в.) и Абулфеда (14 в.). В медицине арабы опирались преимущественно на систематизатора древней медицины Галена и достигли больших успехов. Правда, религия запрещала им вскрывать трупы; но они много работали в области терапии и фармакологии. Арабские врачи любили сложные лекарственные средства: пилюли, настойки, сиропы ит. п. Из врачей в ср. века славились: Pазес (Абу-Бекр Рази, у. ок. 925) и особенно Авиценна (см.) «князь врачей». Из ученых («философов», т.-е. аристотеликов), писавших также и по философии, надо отметить: аль-Газали (см. выше), аль-Кинди, первого по времени из арабских последователей Аристотеля (он жил при халифе аль-Мамуне и его преемниках, у. ок. 870). Аль-Кинди, получивший почетное имя «философа арабов», писал по математике, астрономии, медицине, логике, метафизике. Математика, по его воззрению, служит основой всякого исследования, в том числе и философского. Аль-Фараби (у. 950) оставил ряд сочинений по логике и метафизике в духе неоплатонизированного Аристотеля.
В Испании научное движение и началось и окончилось позже, чем в Багдадском халифате. Ибн-Баджа (у западных схоластиков Авемпаце), родом из Сарагоссы (у. 1138) — выдающийся математик, астроном, врач и философ — оставил ряд сочинений по логике, психологии и комментарии к физике, метеорологии и др. естественно-научным трактатам Аристотеля. Ибн-Туфейль (1100—1185, у западных схоластиков Абубацер) славился как математик, медик, философ и поэт. Под влиянием сочинения ибн-Баджи «Путь одинокого», в к-ром описывалось возвышение мыслящего духа от инстинктивного познания к высшим ступеням, вплоть до слияния с божеством (неоплатоновские воззрения), ибн-Туфейль написал философский роман «Философ-автодидакт (самоучка)». В нем он показывает, как человек мог бы чисто естественным путем (т.-е. без помощи какого бы то ни было «откровения») дойти до познания природы и божества. Положительная религия имеет значение лишь воспитательного средства для массы; религиозные представления суть лишь образные покровы истины. Роман этот был переведен на английский, голланд. и нем. языки и был принят квакерами в качестве книги, имеющей воспитательное значение. Благодаря этому сочинению, ибнТуфейль является предшественником т. н. деизма (см.), или «естественной религии». Ибн-Туфейль оказал личное влияние на крупнейшего арабского мыслителя Аверроэса (см.). За свои комментарии к Аристотелю Аверроэс получил в Зап. Европе почетное имя «комментатора»; его «Большой Комментарий» пользовался в ср. века такой славой и авторитетом, что говорили: «Аристотель объяснил природу, а Аверроэс — Аристотеля».
III. Влияние Аверроэса и вообще арабов на Зап. Европу. С Аверроэсом считаются все крупнейшие зап. схоластики. Одни из них ведут с ним жестокую полемику (Фома Аквинский и вообще доминиканцы; Раймунд Луллий). Напротив, порожденная народным движением, менее церковная «францисканская» школа нередко прикрывала свои еретические воззрения авторитетом Аверроэса. В общем, влияние арабской мысли на Зап. Европу продолжалось ок. 600 лет. Оно началось еще в конце 10 в.: схоластик Герберт, бывший потом римским папой под именем Сильвестра II, учился в Испании у арабов; он ввел в Зап. Европу «арабские» знаки цифр и систему написания чисел и составил несколько сочинений по геометрии и физике, написанных под влиянием арабов. Влияние это, сосредоточившееся с 12 в. в Парижском ун-те и изгнанное оттуда в 14 в., прочно утверждается с этого времени в Падуанском ун-те и держалось здесь вплоть до эпохи создания и победы новой науки, т.-е. почти до половины 17 в., когда восторжествовали идеи Коперника, Галилея, Кеплера и Декарта.
Лит.: I. Специальные исследования о науке и философии ислама вообще и об отдельных их представителях (Авг. Мюллера, Мунка, Дитерици, Гольдцпэра, Шмельдерса, Гортена, Видемана и мп. др.) перечислены у F. Ueberweg Grundriss der Geschichte der Philosophie, II. В., 10 Aufl., Berl., 1915. — II. Сочинения по общей истории наук и по истории отдельных наук (см. соответствующие статьи). Обзоры наук специально у арабов: F. Wüstenfeld, Geschichte der arabischen Aerzte u. Naturforscher, Götting., 1840; L. Leclerc, Histoire de la médecine arabe, 2 vls, Paris, 1876; E. Wiedemann, Ueber die Naturwissenschaften bei den Arabern, Hamb., 1890; M. Berthelot, Introduction à l'étude de la chimie des anciens et du moyen âge, Paris, 1889; его же, La chimie au moyen âge, 1893; H. Suter, Die Mathematiker u. Astronomen der Araber u. ihre Werke, Lpz., 1900; Opitz, Die Medizin im Koran, Stuttg., 1906. — III. Сочинения по истории средневековой философии. Специальная статья И. Гольдциэра «Философия ислама» в «Общей истории философии» из серии «Die Kultur der Gegenwart» (рус. пер., СПБ, 1910). — IV. Отдельные монографии: E. Renan, Averroès et l'averroïsme, 3 ed., Paris, 1869 (рус. пер.: Э. Pенан, Аверроэс и аверроизм, Киев, 1903); F. Wüstenfeld, Die Akademien der Araber u. ihre Lehrer, Götting., 1837; W. Meister, Die Philosophenschule zu Bagdad, Münch., 1876; S. Dieгсks, Die Araber im Mittelalter u. ihr Einfluss auf die Kultur Europas, Lpz., 1882; H. Suter, Die Araber als Vermittler der Wissenschaften in deren Uebergang vom Orient an den Okzident, Aarau, 1897.