А. Е. Заринъ. Лѣто. Петербургская повѣсть. Спб. 1901.
правитьОдинъ книжный торговецъ повѣдалъ намъ какъ-то въ разговорѣ, что «читателя нынче много стало». Это правда; но не только много читателя стало, а и разный читатель сталъ. Вспомнимъ, какъ жадно расхватывались не такъ давно вечернія прибавленія къ нѣкоторымъ газетамъ, содержавшія телеграммы съ дальняго Востока и съ южно африканскаго театра войны. Вѣдь расхватывалъ эти прибавленія именно тотъ сѣрый потребитель литературы, который еще десятка полтора-два лѣтъ назадъ былъ совершенно безграмотенъ. И не ограничивается онъ газетными прибавленіями въ періоды острыхъ событій въ міровой политикѣ, а интересуется, несомнѣнно, газетами и въ обычное время. Въ области художественнаго вымысла у такого читателя есть также свои запросы, и онъ глотаетъ все, что случайно попадается въ тѣхъ дешевыхъ газеткахъ, изъ которыхъ онъ удовлетворяетъ и свою любознательность ^въ области политики. Между этимъ новымъ потребителемъ, народившимся благодаря простому распространенію грамотности, и читателемъ «серьезнымъ», знающимъ литературу и сознательно выбирающимъ себѣ пищу по желудку, есть еще родъ читателя, прибѣгающаго въ газетѣ или книжкѣ не столько изъ любознательности, сколько въ поискахъ за пикантными фактами и пикантнымъ вымысломъ. Это — читатель съ дурнымъ вкусомъ, вербуемый въ такомъ слоѣ публики, гдѣ потребности ограничиваются личными похотями и удовлетворяются дешевыми средствами. Существованіе такого читателя совершенно неизбѣжно при современной городской культурѣ — онъ является такимъ-же неизбѣжнымъ признакомъ большого города, какъ присутствіе сѣроводорода въ атмосферѣ обитаемаго жилища. Даже оцѣнивать это явленіе съ моральной стороны не приходится: на разныхъ ступеняхъ просвѣщенія всегда появляется нѣкоторый отстой, и чѣмъ больше препятствій встрѣчаетъ на своемъ пути распространеніе просвѣщенія, тѣмъ такого отстоя больше. Для такого именно читателя безъ вкуса и предназначается «петербургская повѣсть» г. Зарина.
Не потому эта книжка предназначается для писателя безъ вкуса, что. она скабрезна, или безнравственна, или написана безъ всякаго таланта. Хотя она и наполнена описаніемъ любовныхъ похожденій, но скабрезностей въ собственномъ смыслѣ слова въ ней нѣтъ. Хотя она и очень снисходительно относится къ безалабернымъ половымъ отношеніямъ, но все, заслуживающее состраданія и участія, находитъ его со стороны автора. Хотя она и не отличается какими нибудь положительными художественными достоинствами, но написана бойкимъ и способнымъ перомъ. Не въ скабрезности, не въ безнравственности и не въ бездарности дѣло. Эта книга безвкусна потому, что авторъ выбралъ своимъ сюжетомъ очень пошлые инстинкты, очень пошлыя отношенія, не придавая имъ въ то-же время той цѣны, которой они стоятъ. Конечно, и пошлость можетъ быть благодарнымъ сюжетомъ для художника, но лишь при томъ условіи, чтобы онъ самъ былъ выше и сильнѣе этой пошлости…
Повѣсть называется «Лѣто»; это символизуетъ зрѣлый возрастъ человѣка. Такъ какъ женятся въ наше время довольно поздно, то съ женитьбою уже наступаетъ осень. Задача автора показать, какимъ бываетъ, въ нашей городской обстановкѣ, лѣто мужчины. Область широкая и благодарная: писатель со вкусомъ могъ бы размѣстить на этомъ фонѣ очень много интереснаго. Это тотъ періодъ, когда человѣкъ идетъ «excelsior», — будь ли это въ сферѣ личнаго мѣщанскаго преуспѣянія, въ сферѣ ли идейнаго труда. Но г. Заринъ избираетъ другую сферу, или вѣрнѣе не избираетъ, а безсознательно направляется къ ней: сферу половыхъ похотей. И ограничивъ такимъ образомъ свою задачу, юнъ описываетъ цѣлый рядъ любовныхъ похожденій своихъ героевъ, втискивая всѣ ихъ на пространство нѣсколькихъ лѣтнихъ мѣсяцевъ. Г. Заринъ ничего иного, кромѣ блуда, описывать не склоненъ, и отсюда получается, что по количеству совершеннаго въ очень короткое время, блуда его герой является не только «героемъ», но прямо таки монстромъ. Когда герой собирается "кончить свои любовныя похожденія и готовится жениться, — г. Заринъ ставитъ "точку и бросаетъ перо.
Спросъ рождаетъ предложеніе. Читатель безъ вкуса порождаетъ господъ Зариныхъ…