Архивъ В. А. Гольцева. Томъ I. Письма къ В. А. Гольцеву: Гл. Ив. Успенскаго, В. Г. Короленко, H. К. Михайловскаго, М. Е. Салтыкова, П. Ф. Якубовича, Н. Ф. Анненскаго, В. В. Лесевича, H. В. Шелгунова, А. Скабичевскаго, Д. Н. Мамина-Сибиряка. «Книгоизд. писателей» въ Москвѣ 1914 г.
правитьI томъ «Архива В. А. Гольцева», содержащій въ себѣ письма такихъ крупныхъ дѣятелей нашей литературы и общественной мысли, долженъ, конечно, привлечь вниманіе читающей публики. Но если читатель захочетъ найти тамъ матеріалъ для исторіи нашихъ общественныхъ теченій, то его ждетъ разочарованіе. Ни полемики, ни обмѣна мыслями по крупнымъ принципіальнымъ вопросамъ письма, адресованныя В. А. Гольцеву, почти не содержатъ. Но зато читатель окунется здѣсь сразу въ самую гущу повседневной журнальной жизни со всѣми ея россійскими «особенностями». Вотъ, напримѣръ, письма Г. И. Успенскаго: что это, какъ не сплошной стонъ больного, измученнаго человѣка, доведеннаго до изнеможенія вѣчной погоней за кускомъ хлѣба, съ вѣчнымъ страхомъ, что вотъ-вотъ родная «самобытность» его искалѣчитъ"? Не то-же ли и письма Михайловскаго, Шелгунова и др. говорятъ, каждый на свой ладъ? Да, для изученія одного изъ «бытовыхъ явленій» русской жизни много даютъ эти письма.
Но и съ теоретической точки зрѣнія можно найти въ этой книгѣ интересный матеріалъ. Мы остановимся на въ высшей степени интересномъ письмѣ В. Г. Короленко отъ 11 марта 1894 г. Здѣсь, напримѣръ, очень интересно сужденіе писателя о зарѣ народническаго движенія. Изложивъ В. А. Гольцеву содержаніе "дальнѣйшаго теченія повѣсти «Прохоръ и студенты», Короленко говоритъ, что онъ здѣсь «хотѣлъ нарисовать то наивное, полумистическое настроеніе народническихъ кружковъ молодежи, которое, храня здоровое зернышко истины въ глубинѣ — въ цѣломъ все-таки не могло-бы выдержать ближайшей же провѣрки въ столкновеніи съ дѣйствительностью, и которому лишь своеобразное, тревожное и подозрительное настроеніе отчасти среды, — но еще болѣе властей, могло придать значеніе и возвести его въ серьезное политическое „происшествіе“ нашей жизни» (стр. 1912). Кромѣ того, въ этомъ письмѣ содержатся весьма интересныя соображенія по вопросу о задачахъ искусства. Приведя мнѣнія Чернышевскаго, что красота — это жизнь и явленіе всегда красивѣе своего изображенія, и Гюи-де Мопассана, что «художникъ творитъ свою имперію міра, то, чего нѣтъ въ дѣйствительности»… Короленко критикуетъ и то, и другое. «Мнѣ казалось всегда, что Чернышевскій не совсѣмъ правъ: художественное произведете, т. е. изображеніе — само есть явленіе природы, и какъ таковое — оно всегда равно всѣмъ остальнымъ явленіямъ… Теперь дальше: мнѣніе пессимиста Мопассана. Можетъ-ли быть „иллюзія міра“ безъ отношенія къ реальному міру? Очевидно, нѣтъ. Нужно соединить въ одно два элемента. Въ художественномъ произведеніи мы имѣемъ міръ отраженный, преломленный, воспринятый человѣческой душой. Духъ человѣка и природа вѣчно мѣняются. Поэтому и область художественнаго творчества, во-первыхъ, безконечна, во-вторыхъ, находится въ вѣчномъ движеніи, создавая все новыя комбинаціи, которыя сами, какъ совокупность „явленія“ и отражающаго явленіе человѣческаго духа — суть живыя явленія природы». Мы остановились на этомъ письмѣ, какъ на самомъ интересномъ во вссй книгѣ. Съ нашей точки зрѣнія взглядъ на искусство, высказанный Короленко въ этомъ письмѣ болѣе пріемлемъ, чѣмъ оспариваемыя имъ позиціи, такъ какъ онъ предполагаетъ точку зрѣнія и змѣи ей і я, развитія.
Будемъ надѣяться, что матеріалъ ІІ-го тома «Архива В. А. Гольцева» будетъ во всякомъ случаѣ не менѣе интересенъ.