1.
правитьЕкатерина въ разсматриваніи дѣлъ, а особливо касающихся до обвиненія людей, или до рѣшенія участи человѣческой, была такъ осторожна, что, кажется, сама благость не могла превзойти Ее въ человѣколюбіи. Однажды, занимаясь дѣлами, читаетъ Она бумаги. Въ кабинетѣ у Ней была тогда дѣвица Александра Васильевна Энгельгардтъ, племянница Князя Потемкина, которую Она очень любила. Екатерина, по прочтеніи бумаги, хотѣла подписать; но вдругъ остановилась, подумала немного, выдвинула ящикъ, положила ее туда, и опять задвинула. Потомъ, оборотилась къ дѣвицъ Энгельгардтъ и спросила y нее: «Знаешь ли ты, зачѣмъ Я эту бумагу спрятала?» — «Не знаю, Государыня.» — "За тѣмъ, " продолжала Екатерина: «что надобно подписать приговоръ, а Я чувствую Себя скучною. Скука внушаетъ суровость. Въ такомъ расположеніи духа не должно приступать къ рѣшенію подобныхъ дѣлъ: я уже это надъ Собою испытала. Мнѣ случалось, что Я въ веселый часъ, прочитавъ то, что рѣшила въ скучный, находила Себя слишкомъ строгою, и Сама, рѣшеніемъ Своимъ, была недовольна.» —
2.
правитьЕкатерина, въ лѣтнее время, жила въ Царскомъ Селѣ; жилище, какъ говоритъ Ломоносовъ, приличное богинѣ красныхъ сихъ высотъ. Она по утрамъ, одѣтая просто, любила прогуливаться въ садахъ. Обыкновенно хаживала Она съ Марьею Савишною Перекусихиною, долговременно при Ней служившею. Однажды идутъ онѣ обѣ по одной изъ тѣнистыхъ аллей сего сада. Ихъ обгоняетъ молодой, статный мужчина, который заглядываетъ въ глаза Императрицы, думая, можетъ быть, увидѣть прекрасное личико; но, не найдя ожидаемаго, продолжаетъ путь свой, не снимая шляпы. Moнархиня, пропустя его немного, обращается къ сопутницѣ Своей, и говоритъ ей: — «Какой невѣжа!» — Госпожа Перекусихина, по добротѣ сердца своего, опасаясь, чтобъ Императрица, прогнѣвясь не приказала ему остановиться, сказала къ его оправданію: — «Государыня! конечно этому человѣку никогда не случалось Васъ видѣть.» "Я въ этомъ увѣрена, " отвѣчала Екатерина: «да Я и виню его не за дерзость передъ Царемъ, а только за неучтивость передъ женщинами.» —
3.
правитьВъ другое лѣто, въ томъ же Царскомъ Селѣ, Екатерина, прогуливаясь по саду, видитъ поставленную на дорогѣ маленькую, искусно выработанную мельницу, на которой написано: Мели, мели, да денежки бери, — и тутъ же означено имя Преображенскаго полку солдата. Государыня, удивляясь красивости этой игрушки, сдѣланной рукою солдата, приказала ее взять и отослать въ Петербургь; къ Начальнику того полка, Графу Татищеву, приказавъ его увѣдомить, гдѣ и какъ Она нашла ее. Татищевъ призываетъ къ себѣ солдата, и хочетъ наказать его за дерзость поступка, но въ то же время получаетъ отъ Императрицы, со вложеніемъ пятидесяти рублей, записку, слѣдующаго содержанія: «Деньги солдату отдать, и наказанія инаго не дѣлать, какъ только при собраніи въ полку прочитать ему, какой штрафъ полагается тому, кто на чужой землѣ, не спросясь хозяина, мельницу построитъ.»
Екатерина Великая не любила пословицу: близъ Царя близъ смерти, и часто говаривала: «Какъ Мнѣ хочется, чтобъ подъ Моимъ правленіемъ пословицу эту забыли.» Она хотѣла и сдѣлала. Дѣйствительно, при Ней, мысль сія не только была забыта, но превратилась въ противную: близъ Екатерины — близъ счастія. Любимая поговорка Ея была: Vivons et laissons vivre les autres. Изрѣченіе, достойное сердца великой Екатерины! Подлинно, добрые Цари Сами наслаждаются жизнію и даютъ наслаждаться другимъ.
5.
правитьЕкатерина не благопріятствовала единоторжію, зная, что торговля и промыслы, предоставленные въ однѣ руки, прибыльны для казны, но тягостны для народа. При самомъ началѣ восшествія Своего на Престолъ, уничтожила Она откупъ Таможенныхъ сборовъ, отданныхъ предъ тѣмъ купцу Шемякину, приказавъ заплатить ему убытокъ по его показанію. Соль и вино, хотя по древнимъ постановленіямъ принадлежали къ Царскимъ сокровищницамъ, всегда были казенныя, и приносили важный доходъ, однако жъ Екатерина приказала заготовлять соль учрежденнымъ мѣстамъ отъ Правительства, и для того только продавать, чтобы народъ не былъ притѣсненъ откупами, предоставя всякому свободу пользоваться мелочною продажею. Винный откупъ хотя безпрестанно возрасталъ, и въ Ея время простирался уже до двадцати миліоновъ, но желаніе Ея всегда стремилось къ тому, чтобы раздѣлить оный по городамъ и селеніямъ, какъ можно мелочнѣе, и во многія руки: сочиненный Ею Винный Уставъ ясно то свидѣтельствуетъ. Въ 1794 году, въ бытность Президентомъ Коммерцъ-Коллегіи Державина, поданъ ему былъ проектъ отъ нѣкоторыхъ знаменитыхъ особъ, коими просили они отдать имъ на откупъ табакъ и нѣкоторые другіе продукты, за что предлагали казнѣ доходу десять миліоновъ, и впредь хотѣли торговаться: Державинъ представилъ сей проектъ Екатеринѣ. Она въ тоже самое время прочла его со вниманіемъ отъ начала до конца, хотя оный на нѣсколькихъ листахъ написанъ былъ, и написавъ нѣчто на лоскуткѣ бумаги, отдала Державину сей лоскутокъ вмѣстѣ съ проектомъ, не сказавъ ни слова. Державинъ, по пріѣздѣ домой, прочиталъ слѣдующее: «Проекторамъ знать не извѣстно, что на подобные откупы и прожекты въ Успенскомъ Соборѣ на престолъ, въ Москвѣ, положено проклятіе въ царствованіе Царя Алексѣя Михайловича, понеже Имперіи и торгу разорительны. Чево имъ объявить.»
6.
правитьЕкатерина умѣла ободрять достоинство и заслуги, возбуждая ревность къ онымъ, не токмо вещественными наградами, но и похвалою, и заботясь Сама сочиненіями Своими предавать ихъ потомству. Здѣсь предлагаются два примѣра:
Когда построена была въ 1798 году новая каменная церковь въ Александроневскомъ монастырѣ, которая, по повелѣнію Ея, созидалась подъ смотрѣніемъ Новогородскаго и Санктпетербургскаго Митрополита Гавріила: то Она, въ вознагражденіе за сіи труды, приказала изобразить портретъ его въ мраморномъ барельефѣ. Когда оный былъ готовъ, то при освященіи храма и перенесеніи мощей Святага Великаго Князя изъ старой церкви въ новую, приказано было и портретъ сей поставить въ семъ зданіи; причемъ поручено было Державину, бывшему тогда при ней Статсъ-Секретаремъ, сдѣлать къ оному надпись. Онъ исполнилъ сіе, представя притомъ и другую, на перенесеніе мощей Святаго. Сіи надписи были слѣдующаго содержанія:
ПЕРВАЯ:
Премудрости внимая,
Создалъ храмъ Богу Саломонъ.
На мраморъ сей взирая,
Не представляется ли онъ?
О, нѣтъ ! — се образъ Гавріила:
Екатерина имъ сей храмъ соорудила.
ВТОРАЯ:
Когда невидимо на брань незапну съ Шведомъ,
Съ перуномъ Александръ ходилъ къ намъ въ помощь съ небомъ,
Тогда наставникъ душъ, смиренный Гавріилъ,
Екатерининой щедротой храмъ построя,
Въ немъ Богу мира сѣнь возвысилъ, освятилъ,
И умолилъ почить Святаго въ немъ Героя.
Изъ перваго жилища своего.
Страшися Росскій врагъ, не разбуди его !
но Екатерина, поблагодаривъ Державина, ни одной изъ сихъ надписей не употребила въ дѣло; а написала Сама, собственною Своею рукою, къ портрету Митрополита слѣдующую, начертанную при ономъ надпись:
«Во имя Святой Живоначальной Троицы, трудами Преосвященнаго Mитрополита Гавріила Новогородскаго и Санктпетербургскаго, сей храмъ заложенъ въ 30 день Августа 17— года, созданъ и освященъ въ 30 день Августа 1790 года, въ присутствіи благочестивой Императрицы Екатерины II.» —
7.
правитьВъ томъ же году, когда начальствующій флотомъ Адмиралъ Чичаговъ отправился обратно въ Ревель, гдѣ было только десять линейныхъ кораблей, и когда при прощаніи съ Императрицею, Она изъявила ему опасеніе, что Шведскій Флотъ, состоящій изъ тридцати кораблей, можетъ прійти и напасть на него прежде, нежели успѣетъ онъ соединиться съ Кронштадтскою эскадрою, то Адмиралъ сей отвѣчалъ ей хладнокровно и кратко: «Богъ милостивъ, вить не проглотятъ!» Сей простой отвѣтъ весьма полюбился Екатеринѣ. Извѣстно, что послѣ того флотъ Шведскій, троекратно превосходнѣйшій нашего, пришелъ въ Ревель, напалъ на стоявшіе тамъ десять кораблей, и не только не проглотилъ ихъ, но съ немалымъ урономъ и потерею кораблей былъ отбитъ и прогнанъ. Императрица, за сей подвигъ, щедро наградила Чичагова, и впослѣдствіи времени приказала изсѣчь изъ мрамора бюстъ его, съ тѣмъ, чтобы поставить оный въ Своемъ Эрмитажѣ, гдѣ онъ и нынѣ находится. Въ 1791 году, въ понедѣльникъ на Святой недѣлѣ, когда Она, по обыкновенію Своему, совсѣмъ великолѣпіемъ Двора, послѣ вечерни, изволила посѣщать Свое увеселительное обиталище, подошла Она, къ удивленію всѣхъ, къ Державину, и взявъ его за руку, повела, не говоря ни слова, во внутреннія комнаты Эрмитажа. Тамъ, остановясь передъ упомянутымъ бюстомъ, сказала: — «Я люблю чтить заслуги; вотъ бюстъ Адмирала Чичагова; сдѣлай къ нему надпись.» — Тутъ пересказала Она ему всѣ подробности, при нападеніи Шведовъ случившіяся, и потомъ примолвила: «Надобно въ сей надписи помѣстить собственныя слова его, а особливо слова: вить не проглотятъ.» — Державинъ, во исполненіе воли Ея, сочинилъ нѣсколько надписей, но всѣ онѣ показались Ей не довольно выразительными. Наконецъ, Сама Она сочинила надпись прозою, которая и вырѣзана подъ бюстомъ:
Съ тройною силою шли Шведы на него,
Узнавъ онъ рекъ: Богъ защитнякъ мой,
Вить не проглотятъ они насъ!
Отразивъ плѣнилъ, и побѣду получилъ.