Еще летейский мрак не свился над царевной, —
В оковах, на скале, она еще жива,
И сумрачно молчат пустые острова,
Внимая жалобам судьбы ее плачевной.
У ног ее прибой клубится зыбью гневной;
Ресницы сомкнуты, клонится голова,
И, в пене ледяной, морская синева
Колеблет пропасти пучины многозевной.
И вдруг, чуть слышное, как дальняя гроза,
Сверкнуло ржание. С трудом открыв глаза,
Дрожа и радуясь, взглянула дочь Кефея:
С подоблачных высот, скача во весь опор,
Под бранным седоком, крылатый конь Персея
Чудовищную тень по волнам распростер.
