Американский искатель кладов (По; Библиотека для чтения)/ДО
| Американскій искатель кладовъ. |
| Оригинал: англ. The Gold-Bug, 1843. — Источникъ: Библіотека для чтенія. 1848. Т. 89. Отд. VII. С.186-208. |
- Википроекты
АМЕРИКАНСКІЙ ИСКАТЕЛЬ КЛАДОВЪ. Господинъ Вельсбергъ, въ своемъ русскомъ переводѣ «Исторіи морскихъ разбойниковъ» съ неизвѣстнаго языка и неизвѣстнаго автора, упоминаетъ между послѣдними флибустіерами о знаменитомъ Киддѣ, предводителѣ сильнаго флота этихъ американскихъ Запорожцевъ. Кстати мы можемъ пополнить свѣденія господина Вельсберга по запискамъ одного англійскаго натуралиста, недавно воротившагося изъ Америки, и разсказать, куда дѣвались богатства, награбленныя Киддомъ въ Панамѣ и Вера-Крусѣ.
"Нѣсколько лѣтъ тому назадъ, говоритъ путешественникъ, я былъ въ дружбѣ съ господиномъ Вильямомъ Леграндомъ, потомкомъ старинной гугенотской фамиліи, которая долгою цѣпью несчастій была доведена до крайней нищеты. Чтобы избѣжать униженій, которымъ подвергала его бѣдность, другъ мой оставилъ Новый-Орлеанъ, гдѣ жили его предки, и удалился на островъ Сёлливанъ, что́ близъ Чарлзтона, въ Южной Каролинѣ.
Этотъ островъ очень замѣчателенъ. Онъ имѣетъ около трехъ миль длины, а ширина нигдѣ не превосходитъ полу мили. Почва почти вся состоитъ изъ морскаго песку. Отъ материка островъ отдѣляется узкимъ проливомъ, который роется въ смѣшанной массѣ камышу и грязи, любимомъ убѣжищѣ болотныхъ курочекъ. Растительность, какъ и должно быть на такой почвѣ, очень тоща и бѣдна; почти нѣтъ ни одного порядочнаго дерева. Близъ западной оконечности, гдѣ стоить крѣпость Мультри и нѣсколько жалкихъ домишекъ, лѣтнія убѣжища чарлзтонскихъ жителей, бѣгающихъ отъ пыли и лихорадокъ, встрѣчается, правда, тернистая пальма, но кромѣ этого одного клочка, на всемъ пространствѣ нѣтъ ничего кромѣ кустарника пахучаго мирта. Растеніе это достигаетъ иногда пятнадцати и даже двадцати футовъ вышины, и благоуханія его, въ буквальномъ смыслѣ слова, обременяютъ воздухъ.
Въ этой чащѣ, неподалеку отъ восточной оконечности острова, Леграндъ выстроилъ себѣ маленькую хижину и тутъ случай свелъ насъ. Мы скоро подружились, потому что въ склонностяхъ нашихъ было много сходнаго, и многое въ характерѣ пустынника возбуждало мое участіе и заслуживало уваженія. Онъ былъ хорошо образованъ и одаренъ могучимъ умомъ, но нравъ помрачался нѣкоторымъ оттѣнкомъ мизантропіи; онъ былъ поперемѣнно то восторженъ, то хандрилъ. Книгъ у него было много, но онъ рѣдко употреблялъ ихъ. Охота и рыбная ловля служили ему главными развлеченіями. Любилъ онъ также бродить по берегу и въ чащѣ кустарниковъ, отъискивая раковины и насѣкомыхъ. Его коллекція насѣкомыхъ могла возбудить зависть какого-нибудь Сваммердама. На такихъ прогулкахъ его обыкновенно сопровождалъ старый негръ Джюпитеръ, отпущенный на волю еще до разоренья родителей Легранда. Никто и ничто однако жъ не могло заставить стараго Джюпитера отказаться отъ права служить своему молодому масса Вилю и слѣдовать за нимъ по пятамъ. Вильямъ даже угрозами и бранью не могъ прогнать его. Очень вѣроятно, что родные Легранда, считая его нѣсколько помѣшаннымъ, поддержали упорство стараго негра и были рады, что могли приставить къ молодому человѣку такого вѣрнаго сторожа.
Подъ широтою острова Сёлливана зима почти никогда не бываетъ сурова и осенью рѣдко случается разводить огонь. Однако жъ около половины октября 18…. выдался день очень холодный. Передъ самымъ закатомъ солнца я проходилъ черезъ миртовую рощу, къ хижинѣ моего друга, съ которымъ не видался уже нѣсколько недѣль, потому что жилъ въ Чарлзтонѣ, на разстояніи девяти миль отъ острова, а средства къ сообщенію тогда были еще очень плохія. Пришедши къ хижинѣ, я, по обыкновенно, постучался; не получивъ отвѣту, отъискалъ ключъ на извѣстномъ мѣстѣ, отперъ и вошелъ. Въ каминѣ пылалъ огонь. Это была очень пріятная неожиданность. Я снялъ верхнее платье, придвинулъ кресло къ огню и сталъ терпѣливо ждать возвращенія хозяевъ.
Къ ночи они явились и приняли меня по-дружески. Джюпитеръ, съ улыбкою во все лицо, принялся готовить къ ужину болотныхъ курочекъ; Леграндъ былъ въ припадкѣ восторженности. Онъ нашелъ дотолѣ неизвѣстный новый видъ двустворчатой раковины и сверхъ того, съ помощью Джюпитера, поймалъ жука, котораго также относилъ къ неизвѣстнымъ и насчетъ котораго однако жъ желалъ еще узнать мое мнѣніе, на другой день.
— Отчего жъ не теперь? спросилъ я, потирая руки у огня и въ душѣ вовсе не желая заниматься жуками.
— Да, если бъ я зналъ, что вы здѣсь! возразилъ Леграндъ: но какъ же было предвидѣть это! Мы такъ давно не видались. Дорогой я встрѣтилъ поручика Г***, изъ крѣпости, и сдѣлалъ глупость, одолжилъ ему жука до завтра. Но вы у меня ночуете; я до зари пошлю Джюпитера, и онъ принесетъ жука. Это чудеснѣйшее насѣкомое въ мірѣ…. съ большой орѣхъ величиною, удивительно золотистаго цвѣту и съ тремя черными пятнами, — двумя круглыми на одномъ концѣ и однимъ продолговатымъ на другомъ. Вы никогда не видывали блеску болѣе металлическаго. Жаль, что до завтра не увидите. Но, въ ожиданіи, я могу дать вамъ нѣкоторое понятіе о его видѣ.
Говоря это, Леграндъ сѣлъ къ столику, на которомъ стояла чернилица съ перомъ, но не было бумаги. Онъ безуспѣшно искалъ ея въ ящикѣ, наконецъ, обшаривъ себя, нашелъ клочекъ въ жилетномъ карманѣ и бѣгло начертилъ перомъ очеркъ.
Я по-прежнему сидѣлъ у огня. Когда Леграндъ подалъ мнѣ рисунокъ, за дверью послышалось скребетанье; Джюпитеръ отворилъ; вбѣжала большая ньюфаундлендская собака, которая бросилась прямо на меня и осыпала ласками. Мы жили въ большихъ ладахъ. Когда привѣтствія кончились, я взглянулъ на довольно засаленную бумагу и не мало удивился рисунку Легранда.
— Да! сказалъ я, посмотрѣвъ нѣсколько времени на рисунокъ: это въ самомъ дѣлѣ странный жукъ. Я никогда не видывалъ подобнаго. Это очень похоже на человѣческій черепъ.
— Человѣческій черепъ! вскричалъ Леграндъ: о!… впрочемъ, это, можетъ-быть, такъ только кажется на бумагѣ. Верхнія черныя точки похожи на глаза, а нижняя на ротъ.
— Можетъ-быть, отвѣчалъ я: но всё-таки, если судить по этому рисунку, вы плохой художникъ, Леграндъ. Чтобы узнать вашего жука, прійдется подождать до завтра.
— Не знаю, сказалъ Леграндъ, нѣсколько затронутый: я рисую, кажется, довольно порядочно.
— Но, въ такомъ случаѣ, вы, вѣрно, шутите. Это порядочный, даже очень хорошій черепъ, если угодно, но что́ до жука…. я такихъ не видывалъ. Вы, вѣроятно, назовете его scarabæus caput hominis. Названіе будетъ приличное. Но гдѣ же конечности?
— Какъ гдѣ конечности! вскричалъ Вильямъ: я нарисовалъ ихъ очень ясно.
— Можетъ быть, только я не вижу.
И я подалъ ему рисунокъ, на которомъ дѣйствительно не было слѣда ногъ или усовъ и который гораздо больше походилъ на грубо начерченную мертвую голову чѣмъ на насѣкомое.
Леграндъ раздражительно схватилъ и готовъ былъ скомкать и бросить бумагу въ огонь, но мелькомъ взглянулъ на нее и остановился; въ лицѣ у него мгновенно вспыхнула яркая краска и вслѣдъ за тѣмъ онъ поблѣднѣлъ. Съ минуту онъ еще продолжалъ внимательно разсматривать рисунокъ, потомъ всталъ, взялъ со стола свѣчу, усѣлся въ другомъ углу комнаты, на сундукѣ, и снова принялся разсматривать бумагу съ обѣихъ сторонъ. Онъ ничего не говорилъ, и поведеніе его удивило меня, но я не хотѣлъ дѣлать замѣчаній, чтобы не раздражать изъ-за пустяковъ. Наконецъ онъ бережно уложилъ бумагу въ бумажникъ и заперъ въ столъ на ключъ. Впродолженіи вечера онъ все болѣе и болѣе погружался въ думу, изъ которой ни какими шутками нельзя было вывесть его. Я сначала предполагалъ ночевать, какъ случалось довольно часто, но видя хозяина въ негостепріимномъ расположеніи духа, рѣшился лучше отправиться домой. Вильямъ не удерживалъ, однако жъ, на прощанье, пожалъ руку крѣпче обыкновеннаго.
Прошелъ мѣсяцъ, впродолженіи котораго я не имѣлъ ни какихъ извѣстій о Леграндѣ. Наконецъ неожиданно явился его старый негръ, Джюпитеръ, съ такимъ печальнымъ лицомъ, что я испугался за моего друга.
— Что новаго, Джюпитеръ? спросилъ я: что́ дѣлаетъ твой господинъ?
— Не какъ! совсѣмъ не какъ слѣдоваетъ, масса.
— Нездоровъ? Что же съ нимъ? На что́ онъ жалуется?
— Онъ никогда ничего не сказатъ; и больна, ничего не сказатъ.
— Онъ очень боленъ? Лежитъ? Что же ты не сказалъ тот часъ?
— Не! онъ не можно спокойно быть; мнѣ мучитъ; мнѣ каменъ на сердце отъ масса Виль.
— Я желалъ бы понять, что́ ты говоришь, Джюпитеръ. Твой господинъ болѣнъ, но чѣмъ же?
Изъ объясненій негра я не безъ труда узналъ, что масса Виль хотя не болѣнъ, однакожъ на здороваго не похожъ, волнуется, пожимаетъ плечами, все чертитъ цыфры и бредитъ золотомъ даже во снѣ. По мнѣнію Джюпитера все это произошло, оттого что массу Виля укусилъ золотой жукъ, котораго они нашли передъ послѣднимъ свиданьемъ со мною. Однажды онъ, даже къ великому ужасу стараго слуги, тайкомъ скрылся и пропадалъ цѣлый день, неизвѣстно гдѣ. Считая его совершенно сумасшедшимъ, дядька Джюпитеръ приготовилъ уже палку, чтобъ побить масса Виля за такую шалость, однакожъ духу не стало, когда масса Виль поздно ночью воротился.
— Съ чѣмъ же ты пришелъ? спросилъ я потомъ: мистръ Виль приказалъ сказать что́ нибудь?
— Не! вотъ масса Виль записка послатъ.
И негръ подалъ мнѣ записку такого содержанія:
«Любезный другъ, что васъ такъ долго не видно? Надѣюсь, вы не сердитесь на глупую грубость, въ которой я, можетъ-быть, провинился передъ вами. Съ-тѣхъ-поръ какъ вы были у меня въ послѣдній разъ, я въ большой тревогѣ. Я имѣю нѣчто сообщить вамъ, но не знаю, какъ сказать и сказать ли. Мнѣ нѣсколько дней уже не совсѣмъ здоровится, и бѣдняга Джюпитеръ утомляетъ мое терпѣніе своими благонамѣренными попеченіями. Недавно онъ вздумалъ-было лечить меня палкой, зато что я безъ него пошелъ гулять. Къ коллекціи моей я ничего не успѣлъ прибавить послѣ нашего свиданія.
„Если вамъ не очень неудобно, сдѣлайте одолженіе, пріѣзжайте ко мнѣ съ Джюпитеромъ. Мнѣ очень нужно поговорить съ вами о важномъ дѣлѣ. Увѣряю васъ, что дѣло очень важное.
Записка эта послѣ разсказу негра показалась мнѣ чрезвычайно странною. О чемъ мечталъ Леграндъ? Какая фантазія поселилась въ его мозгу? какое, у него оказалось важное дѣло? Я не ожидалъ ничего добраго, и въ самомъ дѣлѣ сталъ опасаться за разсудокъ моего бѣднаго друга.
Я, немедля ни минуты, собрался отправиться съ негромъ. Прибывъ на берегъ, я примѣтилъ косу и три новыхъ заступа въ лодкѣ, которая должна была перевесть насъ на островъ.
— Что́ это значитъ? спросилъ я: къ-чему это?
— Это, масса? Это коса и три заступъ.
— Вижу; но на что́ это и кому?
— Не знай; масса Вяль самъ не знай. Виновата все золотой жукъ.
Убѣдившись въ невозможности узнать что́-нибудь отъ стараго негра, котораго весь смыслъ, казалось, быль поглощенъ жукомъ, я сѣлъ въ лодку и распустилъ парусъ. Попутный вѣтеръ вскорѣ пригналъ насъ къ берегу, въ маленькую бухту, на сѣверной сторонѣ отъ крѣпости Мультри; оттуда мы прошли мили двѣ пѣшкомъ, до хижины. Мы прибыли часу въ третьемъ по полудни. Леграндъ ждалъ съ нетерпѣніемъ и пожалъ мнѣ руку съ такой нервною горячностью, что я испугался и еще болѣе укрѣпился въ моемъ подозрѣніи. Онъ былъ смертельно блѣденъ, впалые глаза горѣли какимъ-то страннымъ огнемъ. Разспросивъ о здоровьѣ, я отъ нечего сказать, спросилъ, возвратилъ ли поручикъ Г*** жука.
— Конечно! отвѣчалъ Леграндъ: я на другой же день взялъ его. Я ни за что́ въ мірѣ не разстанусъ съ этимъ жукомъ. Джюпитеръ совершенно вѣрно опредѣлилъ это чудное насѣкомое.
— Въ какомъ же отношеніи? спросилъ я съ стѣсненіемъ въ груди отъ предчувствія недобраго.
— Онъ сказалъ, что это золотой жукъ.
Леграндъ сказалъ это совершенно серьёзно, и слушая его я страдалъ невыразимо.
— Этотъ жукъ составитъ мое счастье, мое благосостояніе, продолжалъ Вильямъ съ торжествующею улыбкой: онъ возвратитъ мнѣ имѣніе моего отца. Мнѣ сто́итъ только приличнымъ образомъ употребить его въ дѣло, чтобъ найти золото, на существованіе котораго онъ мнѣ указываетъ. Это подарокъ судьбы. Такъ удивительно ли, что я дорожу имъ? Джюпитеръ, подай мнѣ золотаго жука?
— Золотой жука? Не! моё не любитъ трогатъ золотой жука; берите самъ.
Леграндъ съ важностью всталъ и вынулъ жука изъ стекляннаго ящика. Это былъ великолѣпный экземпляръ до толѣ неизвѣстной натуралистамъ породы, и поэтому дѣйствительно хорошая находка въ отношеніи къ наукѣ. Черепъ у этого насѣкомаго былъ чрезвычайно крѣпокъ и совершенно походилъ на полированное золото. Къ тому жъ, и вѣсу онъ былъ примѣчательнаго, и я не удивлялся, что Джюпитеръ назвалъ его золотымъ; я не могъ только понять, какъ Леграндъ принималъ это названіе тоже, по-видимому, въ буквальномъ смыслѣ. Когда я кончилъ осмотръ, онъ съ важностью сказалъ:
— Я послалъ за вами, любезный другъ, чтобъ попросить вашего совѣту и помощи въ исполненіи подвига, который судьба указала мнѣ посредствомъ этого жука.
— Послушайте, Леграндъ, возразилъ я: вы нездоровы; вамъ нужно принять какія-нибудь мѣры. Ложитесь на постель; я останусь у васъ, пока вы не оправитесь. У васъ, очевидно, горячка, и….
— Пощупайте мой пульсъ, сказалъ онъ.
Я пощупалъ и не нашелъ ни малѣйшаго указанія на горячку или лихорадку.
— Да, но несмотря на правильный пульсъ, вы всё-таки больны. Позвольте мнѣ быть вашимъ докторомъ; послушайтесь меня, ложитесь, а я….
— Вы ошибаетесь, другъ мой; я такъ здоровъ, какъ только можетъ быть здоровъ человѣкъ въ сильной тревогѣ. Если вы дѣйствительно желаете мнѣ добра, вы можете успокоить меня.
— Что́ же я долженъ сдѣлать?
— Вотъ что: я съ Джюпитеромъ отправляюсь за важнымъ дѣломъ на берегъ и мнѣ нужна помощь еще одного человека, на котораго бы я могъ вполнѣ положиться. Кроме васъ я никого не знаю. Удастся ли наше предпріятіе или нѣтъ, во всякомъ случаѣ это успокоитъ меня.
— Я искренно желаю услужить вамъ, но…. неужели этотъ проклятый жукъ имѣетъ какую-нибудь связь съ вашимъ предпріятіемъ?
— Конечно.
— Въ такомъ случаѣ я не могу помочь вамъ, извините, Леграндъ.
— Не хотите, то есть. Жаль, очень жаль. Мы принуждены будемъ отправиться вдвоемъ.
— Но на сколько же времени вы отправляетесь?
— На одну ночь; къ разсвѣту, надѣюсь, воротились бы, если бъ насъ было трое.
Нечего было делать, я согласился. Около пятаго часу мы отправились. Джюпитеръ несъ заступы и косу, кажется, больше изъ опасенія доверить острыя орудія своему господину чѣмъ по обязанности слуги. Онъ былъ весьма не въ духѣ и во всю дорогу только и проговорилъ нѣсколько разъ вполголоса:
— Охъ, ужъ мнѣ этотъ жука!
Я несъ два фонаря и отвѣчалъ на любезности собаки, которая также пошла съ нами, а Леграндъ несъ жука, привязаннаго на ниткѣ и покачивалъ его съ видомъ чародѣя. Глядя и на этотъ несомнѣнный признакъ умственнаго разстройства, я едва могъ удерживаться отъ слезъ. Напрасно я старался узнать что-нибудь о цѣли нашей экспедиціи: на всѣ вопросы Леграндъ отвѣчалъ только: — Увидите.
Мы на лодкѣ переѣхали черезъ заливъ и пошли по холмамъ, на сѣверо-западъ по пустынному мѣсту, гдѣ, казалось, нога человѣческая никогда еще не бывала. Леграндъ велъ насъ довольно нерѣшительно и безпрестанно останавливаясь, чтобы отыскать знаки, которые, вѣроятно, самъ надѣлалъ.
Мы шли часа два. Солнце уже садилось, когда мы прибыли на еще болѣе дикое и безотрадное мѣсто. Это была платформа близъ вершины почти неприступнаго холма, покрытаго снизу до верху густымъ лѣсомъ и загроможденнаго утесами. Глубокіе овраги придавали этому мѣсту торжественный и мрачный видъ.
Платформа была такъ заросши репейникомъ, что безъ помощи косы не было возможности ступить два шага. Джюпитеръ, исполняя приказанія своего господина, очистилъ намъ дорогу къ огромному тюлпанному дереву, которое стояло посереди десятка дубовъ. Оно отъ всѣхъ отличалось красотой и величіемъ широкой, развѣсистой своей короны.
Леграндъ обратился къ негру и спросилъ, можетъ ли онъ взлѣзть на это дерево. Старикъ съ изумленіемъ посмотрѣлъ на дерево и на господина, и не отвѣчалъ. Леграндъ повторилъ вопросъ; Джюпитеръ обошелъ дерево вокругъ, осмотрѣлъ со вниманіемъ и тогда отвѣчалъ, что попробуетъ. Вообще онъ былъ мастеръ лазить по деревьямъ.
— Такъ полѣзай же живѣй; скоро стемнѣетъ.
— А до который мѣста полѣзатъ?
— Полѣзай только; я ужъ скажу тебѣ, когда остановиться. Вотъ этого жука возьми съ собою.
— Золотой жука! О! злой духъ мой возьметъ! Мой не возьметъ золотой жука!
— Если ты, старый, сильный негръ, боишься взять въ руки маленькаго мертваго жука, такъ вотъ, держи за нитку. Онъ тебѣ ничего не сдѣлаетъ. Какъ бы то ни было, ты долженъ взять его съ собою; иначе я принужденъ буду раскроить тебѣ башку вотъ этимъ заступомъ.
Негръ осторожно взялъ жука за нитку и, держа какъ можно дальше отъ себя, полѣзъ на дерево.
Тюльпанное дерево, великолѣпнѣйшее изъ всѣхъ въ американскихъ лѣсахъ, въ молодости имѣетъ стволъ совершенно гладкій и до значительной высоты безъ вѣтвей. Подъ старость, кора начинаетъ лупиться, становится шероховатою, и сквозь нее пробиваются мѣстами мелкіе отпрыски, которые однакожъ большею частью опять засыхаютъ. Въ такомъ именно состояніи было дерево, на которое Леграндъ послалъ своего негра. Старикъ не безъ опасности, цѣпляясь за мелкія сухія сучья, взобрался до первой большой вѣтви и оглянувшись внизъ спросилъ:
— Еще полѣзатъ?
— Еще, еще; полѣзай прямо вверхъ по этой сторонѣ.
Негръ полѣзъ выше и скрылся въ густой кучѣ листьевъ. Черезъ минуту послышался только его голосъ:
— Еще полѣзатъ?
— Какъ высоко ты взлѣзъ?
— Очень высоко. Мой видитъ небо насквозь листы.
— Хорошо; посмотри внизъ и сосчитай, сколько большихъ вѣтвей подъ тобою съ этой стороны.
— Одна, два, три, четыре, пять…. Пять вѣтви естъ внизу.
— Хорошо; взлѣзь еще на одну вѣтвь.
Черезъ минуту негръ закричалъ, что сидитъ на седьмой вѣтви.
— Хорошо, Джюпитеръ! вскричалъ Леграндъ въ сильномъ волненіи: теперь ты полѣзай вдоль по этой вѣтви, сколько сможешь, и если увидишь что-нибудь необыкновенное, скажи мнѣ.
Въ эту минуту послѣдній остатокъ моего сомнѣнія насчетъ состоянія разсудка моего друга совершенно разсѣялся; я желалъ только какъ нибудь заставить его воротиться домой. Между тѣмъ какъ я пріискивалъ поводъ, негръ опять закричалъ.
— Мой боится полѣзатъ на эта вѣтвь; совсѣмъ сухой вѣтвь.
— Сухая! вскричалъ Леграндъ дрожащимъ голосомъ.
— Да, масса, почти совсѣмъ гнилой! Мой страшно, не можется полѣзать.
— Боже мой! что теперь дѣлать? сказалъ съ отчаяніемъ Леграндъ.
— Что дѣлать? возразилъ я обрадовавшись случаю: лучше всего — воротиться домой и лечь на постель. Ужъ поздно; пойдемте. Вы помните ваше обѣщаніе.
— Джюпитеръ! вскричалъ онъ, не слушая меня: попробуй эту сухую вѣтвь ножемъ; можетъ быть, она еще довольно тверда.
— Да, есть…, можется еще держатъ человѣка. Моя полѣзитъ. Только жука не можется взять съ собой; проклятый золотой жука очень тяжелый; можется дерево сломать.
— Перестань вздоръ городить, Джюпитеръ. Если ты бросишь жука, я переломаю тебѣ всѣ кости, слышишь?
— Очень хорошо слышишь, масса; вы кричитъ на бѣдный негръ напрасно.
— Такъ полѣзай же; если доберешься до конца вѣтви, я тебѣ дамъ цѣлый долларъ награжденія.
— Хорошо, масса Виль; я полѣзаю; я почти на конецъ полѣзалъ.
— До конца! ты добрался до конца?
— Нѣтъ еще, а скоро…. вотъ…. ахъ! Господи, что́ тутъ естъ… Какой дерево! странный!
— Что тамъ такое, говори! вскричалъ обрадованный Леграндъ.
— Голова! мертвый голова! Одинъ кость! Мясо все вороны скушалъ!
— Черепъ человѣческій?
— Да, человѣческій мертвый голова, кость!
— Какъ онъ прикрѣпленъ?
— Странный вещь! странный вещь! Большимъ желѣзнымъ гвоздь приколочена голова!
— Хорошо, Джюпитеръ, хорошо. Теперь слушай же и исполняй въ точности все, что́ я тебѣ скажу.
— Слушаю, масса Виль.
— Ну, съищи лѣвый глазъ въ головѣ…. Ты довольно близко добрался?
— Мой близко тутъ, только глаза совсѣмъ нѣтъ; мой не знаетъ, которая лѣвый глаза.
— Глупецъ! ты знаешь, которая у тебя лѣвая рука?
— Лѣвой рука? у меня? О! знаетъ, знаетъ! Лѣвой рука мой дрова колетъ.
— Ну, да; ты лѣвша. Слушай же; лѣвый глазъ у тебя на той же сторонѣ, гдѣ лѣвая рука; ты понимаешь? Теперь, ты, кажется, можешь найти въ мертвой головѣ дыру, гдѣ былъ лѣвый глазъ. Нашелъ?
Наступило продолжительное молчаніе; потомъ негръ сказалъ.
— Нашелъ! Глаза нѣтъ, а дира нашелъ отъ лѣвый глазъ.
— Хорошо; пропусти теперь жука на ниткѣ сквозь эту дыру, только берегись не опускай нитки; пропусти, сколько можно, и держи за конецъ.
Впродолженіи всего этого разговору мы не видали негра. Онъ исполнилъ приказаніе и скоро подъ нижними вѣтвями дерева появился на ниткѣ золотой жукъ, блестящій, освѣщенный послѣдними лучами заходившаго солнца. Леграндъ схватилъ лопату и очистилъ подъ нимъ около четырехъ футовъ пространства, потомъ приказалъ негру опустить жука совсѣмъ и воткнулъ въ землю палку на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ насѣкомое упало. Потомъ онъ тщательно привязалъ къ дереву снурокъ, провелъ его къ палкѣ и по тому же направленію отмѣрялъ отъ палки пятьдесятъ шаговъ. Джюпитеръ скосилъ рѣпейникъ, и на отъисканномъ мѣстѣ воткнули другую палку, а вокругъ нея Леграндъ описалъ кругъ фута на четыре въ поперечникѣ. Потомъ онъ взялъ заступъ и вооруживъ насъ также попросилъ приняться за дѣло.
Правду сказать, мнѣ такое занятіе вовсе не нравилось; напротивъ, я былъ уже довольно утомленъ прогулкой и желалъ до ночи воротиться подъ кровлю, но опасался отказомъ раздражить больнаго друга. Если бъ можно было разсчитывать на содѣйствіе Джюпитера, я рѣшился бы употребить даже силу, чтобъ увлечь несчастнаго безумца, но трудно было сдѣлать попытку. Ясно было, что Леграндовъ мозгъ поразило какое-нибудь суевѣрное преданіе о кладахъ и что эту мысль подтвердила случайная находка жука, а можетъ быть и мнѣніе негра, что жукъ этотъ — настоящій золотой. Все это много тревожило меня, но наконецъ я положилъ себѣ добровольно дѣлать, чего требовала необходимость, и сталъ дѣятельно копать землю, чтобы очевидностью доказать помѣшанному нелѣпость его надеждъ.
Мы засвѣтили фонари и принялись за работу съ усердіемъ, достойнымъ болѣе разсудительнаго дѣла. Примѣтивъ, какъ свѣтъ падаетъ на насъ и на наши орудія, я не могъ не сказать себѣ, что мы составили очень живописную группу и что занятіе наше могло бы показаться довольно подозрительнымъ всякому, кто увидѣлъ бы насъ.
Копали часа два; разговаривали очень мало. Всего больше заботы намъ причинялъ лай нашей собаки, которая, казалось, принимала большое участіе въ дѣлѣ. Мы опасались, чтобъ она не привлекла кого нибудь изъ окрестности, что во всякомъ случаѣ было бы непріятно. Леграндъ приказалъ негру завязать ей морду платкомъ и она поневолѣ притихла. ^
Въ два часа мы вырыли яму футовъ въ пять глубины, но ни какого признаку клада не оказывалось, и я надѣялся, что дѣло кончено. Леграндъ однакожъ отеръ потъ съ озабоченнаго лица и предложилъ увеличить объемъ ямы. Увеличили и прорыли еще на два фута въ глубь, и все ничего нѣтъ! Несчастный искатель кладовъ вышелъ наконецъ изъ ямы съ выраженіемъ самаго горькаго разочарованія и медленно, печально надѣлъ снятое для работы верхнее платье. Я не сдѣлалъ ни какого замѣчанія; Джюпитеръ развязалъ собакѣ морду, подобралъ заступы и мы пошли къ берегу.
Прошли шаговъ пятнадцать, какъ вдругъ Леграндъ съ энергическою мѣстною поговоркой подскочилъ къ негру и схватилъ его за воротъ!
— Проклятая черная бестія! вскричалъ онъ: говори, который, у тебя лѣвый глазъ?
— Ахъ, Господи! масса Виль! вскричалъ оробѣвшій негръ роняя заступы и упавъ на колѣни: лѣвый глаза у меня вотъ эта! прибавилъ онъ зажавъ пальцемъ правый.
— Ну, такъ и есть! болванъ! вскричалъ Леграндъ не своимъ голосомъ, съ гнѣвомъ и съ восторгомъ: назадъ! назадъ! Еще не все потеряно! Мы не тамъ рыли.
Негръ въ недоумѣніи посмотрѣлъ на меня и опять на своего господина, но ни слова не отвѣчалъ. Леграндъ снова побѣжалъ къ дереву и мы пошли слѣдомъ.
— Джюпитеръ, поди сюда! вскричалъ Леграндъ: какъ прибита мертвая голова, лицомъ вверхъ или внизъ?
— Верхъ, верхъ, масса Виль; вотъ такъ.
И онъ опрокинулъ голову назадъ.
— Хорошо; въ который же глазъ ты пропустилъ жука, въ-этотъ или въ этотъ?
Леграндъ пальцемъ ткнулъ ему по лѣвому и по правому глазу.
— Въ эта, въ лѣвый глаза, масса, отвѣчалъ негръ указывая опять на правый.
— Хорошо, попытаемся еще.
И мой другъ, въ безуміи котораго я сталъ находить некоторую послѣдовательность, вытащилъ палку оттуда, гдѣ упало насѣкомое, воткнулъ дюйма на два подальше, всторону; потомъ протянулъ снурокъ, опредѣлилъ по радіусу точку довольно отдаленную отъ той, гдѣ мы копали яму.
Около этой точки опять описали кругъ, побольше прежняго, и снова принялись за заступы. Я былъ ужасно утомленъ, однако жъ, самъ не понимая отчего, уже не чувствовалъ такого отвращенія къ вынужденной работѣ, какъ прежде. Она непостижимымъ оброзомъ заинтересовала меня. Я работалъ усердно и нѣсколько разъ краснѣя заставалъ себя за мыслью о воображаемомъ сокровищѣ, которое повредило разсудокъ моего друга. Порылись еще часа полтора, и тутъ насъ снова встревожилъ лай нашей собаки. Въ первый разъ она лаяла, вѣроятно, только изъ прихоти или отъ веселья, а теперь приняла болѣе серьёзный тонъ. Когда Джюпитеръ хотѣлъ по-прежнему завязать ей морду, она съ озлобленіемъ воспротивилась, вскочила въ яму и принялась лапами разгребать землю. Въ нѣсколько секундъ она отрыла груду человѣческихъ костей, — два полныхъ остова, — нѣсколько мѣдныхъ пуговицъ и остатки истлѣвшей шерстяной ткани. Два-три удара заступомъ открыли еще клинокъ большаго испанскаго кинжала и нѣсколько серебряныхъ и золотыхъ монетъ.
При видѣ этихъ денегъ негръ пришелъ въ восхищеніе, но лицо его господина подернулось мрачнымъ выраженіемъ огорченія. Однако жъ онъ просилъ продолжать работу. Едва онъ выговорилъ, я споткнулся, задѣвъ ногою за желѣзное кольцо, которое торчало въ землѣ.
Мы съ жаромъ принялись за дѣло, и никогда въ жизнь мою я не испытывалъ такого лихорадочнаго волненія какъ тутъ впродолженіи десяти минутъ. Мы отрыли продолговатый обитый желѣзомъ деревянный сундукъ, который, вѣроятно, былъ пропитанъ какимъ-нибудь предохранительнымъ составомъ, потому что дерево совершенно хорошо сохранилось. Онъ имѣлъ три съ половиною фута длины, три ширины и два вышины. Со всѣхъ четырехъ сторонъ были вдѣланы желѣзныя кольца. Мы всѣ трое насилу могли тронуть его съ мѣста. Снести оказалось невозможнымъ. Къ счастію, крышка была заперта безъ замка, только двумя задвижками, которые мы безъ труда, но съ трепетомъ и нетерпѣніемъ отодвинули, и насъ поразила груда несмѣтнаго сокровища: лучи отъ фонарей упали на огромную кучу золота и драгоцѣнныхъ каменьевъ, которые своимъ блескомъ ослѣпили насъ..
Не стану описывать, что́ я испыталъ. Изумленіе поглотило всѣ другія чувства. Леграндъ ни слова не могъ выговорить. У Джюпитера черное лицо поблѣднѣло: онъ съ минуту былъ безъ памяти: потомъ бросился къ сундуку, запустилъ руки по локти въ золото и рылся какъ съумашедсшій.
— И все это золотой жука! кричалъ онъ: хорошенькой, миленькой золотой жука!…. Ахъ, какъ глупый Джюпитеръ обидѣлъ васъ, миленькой золотой жука! Простите Джюпитеръ, хорошенькій золотой жука!…
Нужно было напомнить господину и слугѣ, что пора убрать находку. Ночи прошло уже много и нечего было терять времени, если хотѣли до свѣту перевести кладъ домой. Мы еще потеряли много времени на совѣщаніе, какъ управиться съ тяжестью: мысли у насъ совершенно перепутались. Наконецъ мы выбрали изъ сундука часть сокровища, сложили подъ кустомъ и, приставивъ собаку на караулѣ, снесли сундукъ въ хижину. Тогда было около часу по полуночи. Сдѣлать больше въ такомъ состояніи въ какомъ мы находились, было рѣшительно невозможно. Мы отдохнули до двухъ часовъ и поужинали, потомъ, запасшись тремя мѣшками, опять отправились на холмъ. Первые проблески зари освѣтили вершины деревьевъ, когда мы приняли остатки клада въ хижину.
Мы были совершенно измучены, но сильное волненіе не давало намъ покою. Послѣ тревожнаго сна, который продолжался часа четыре, мы всѣ разомъ встали, какъ-будто сговорились, чтобы разобрать наше сокровище.
Сундукъ былъ наполненъ до краевъ и мы почти цѣлыя сутки разсматривали его содержаніе. Тутъ было золота и серебра всѣхъ возможныхъ чекановъ и множество драгоцѣнныхъ каменьевъ большею частью вынутыхъ изъ смятыхъ оправъ, часы, цѣпочки, перстни и всякія ожерелья. Хотя цѣну каменьямъ опредѣлить было довольно трудно, однако жъ мы оцѣнили всю нашу находку приблизительно въ милліонъ долларовъ.
Окончивъ оцѣнку и честный дѣлежъ и успокоившись нѣсколько, Леграндъ примѣтилъ, что я горю отъ нетерпѣнія узнать начало этой странной тайны, и сталъ подробно разсказывать.
— Помните, началъ онъ, тотъ вечеръ, когда я нарисовалъ вамъ жука? Я разсердился, когда вы сказали, что я плохо рисую и что мой жукъ похожъ на мертвую голову. Сначала я думалъ вы шутите, но потомъ, вспомнивъ о странномъ расположеніи пятенъ на насѣкомомъ, призналъ, что ваше замѣчаніе не совсѣмъ несправедливо. Несмотря на это, ваше пренебреженіе къ моему искусству раздражило меня, и когда вы отдали мнѣ рисунокъ, я хотѣлъ скомкать его и бросить въ каминъ.
— Бумажку?
— Это былъ тонкій пергаменъ, а не бумага, какъ я замѣтилъ, начавъ рисовать. Вы помните, что листокъ былъ очень засаленъ. Комкая его я случайно взглянулъ и, къ изумленію, увидѣлъ дѣйствительно человѣческій черепъ на томъ мѣстѣ, гдѣ предполагалъ свой рисунокъ насѣкомаго. Съ минуту мнѣ невозможно было обдумывать хладнокровно. Я взялъ свѣчу и пошелъ въ другой уголъ, чтобы разсмотрѣть пергаменъ. На оборотѣ я нашелъ свой рисунокъ. Я вспомнилъ притомъ, что на этомъ листкѣ до моего рисунка рѣшительно ничего не было кромѣ грязныхъ пятенъ. Я былъ убѣжденъ въ этомъ, потому что нѣсколько разъ оборотилъ листокъ, чтобъ найти чистое мѣсто для рисунка. Если бъ черепъ былъ на немъ, я не могъ бы не увидѣть его. Загадка казалась очень странною, однакожъ и въ ту минуту въ глубинѣ души моей уже таилась мысль, которой истина доказана приключеніемъ прошедшей ночи. Я тотчасъ же спряталъ пергаменъ и рѣшился не думать объ немъ пока не останусь одинъ.
Когда вы ушли и когда Джюпитеръ уснулъ, я снова принялся разсматривать и соображать обстоятельства, при которыхъ достался мнѣ этотъ пергаменъ. Мы нашли жука на западномъ берегу, немножко повыше черты, до которой доходитъ приливъ. Когда я взялъ его, онъ укусилъ меня, такъ, что я уронилъ. Джюпитеръ сталъ искать на землѣ листа или чего-нибудь, во что́ бы завернуть насѣкомое. Въ эту минуту мы оба увидали клочекъ, который приняли за бумагу. Онъ былъ почти совсѣмъ зарытъ въ пескѣ, только одинъ уголъ торчалъ. По близости я потомъ примѣтилъ остатки киля. Кораблекрушеніе случилось, вѣроятно, очень задолго, потому что едва едва можно было разобрать, къ чему служили истлѣвшія деревянныя брусья.
Джюпитеръ поднялъ бумагу, завернулъ жука и отдалъ мнѣ. Возвращаясь домой, мы встрѣтили поручика Г***. Я показалъ ему насѣкомое и онъ выпросилъ, чтобъ показать въ крѣпости. Я согласился, онъ тотчасъ же положилъ насѣкомое въ жилетный карманъ, безъ пергамена, который во время разговору оставался у меня въ рукахъ и который я потомъ безъ всякой мысли также спряталъ.
Вы помните, что, когда сѣлъ за столъ съ намѣреніемъ набросать рисунокъ и, не нашедши бумаги, я сталъ шарить по карманамъ, нѣтъ ли стараго письма. Тутъ мнѣ попался этотъ клочекъ. Я нарочно описываю всѣ эти обстоятельства очень подробно, они произвели на меня глубокое впечатлѣніе.
Вы, конечно, найдете, что воображеніе у меня довольно изобрѣтательное. Я связалъ тогда уже два звѣна длинной цѣпи. На берегу находились остатки корабля и подлѣ нихъ пергаменъ, — не бумага, — съ изображеніемъ черепа. Замѣтьте, что черепъ — очень извѣстная эмблема пиратовъ.
Я сказалъ — пергаменъ, а не бумага. Пергаменъ проченъ, почти неистребимъ. На немъ рѣдко пишутъ что-нибудь неважное. Это повело меня къ мысли, что мертвая голова можетъ имѣть какое-нибудь особенное значеніе. Я замѣтилъ себѣ также форму пергамена. Хотя одного угла недоставало, однако жъ видно было, что онъ имѣлъ продолговатую форму и удобно могъ служить запиской или замѣткой, которую нужно бережно сохранить.
— Но вы говоритѣ, что черепа не было на пергаменѣ, когда вы рисовали жука, замѣтилъ я: какъ же вы могли найти связь между остатками корабля и черепомъ, когда этотъ черепъ, Богъ знаетъ какимъ образомъ, появился уже послѣ вашего рисунка?
— Вотъ въ этомъ-то и состоитъ вся тайна, хотя мнѣ ничего не сто́итъ разъяснить ее. Шаги мои были вѣрны и могли привести только къ одному результату. Я разсуждалъ такимъ образомъ: когда я рисовалъ жука, на листкѣ не было ни какого слѣда черепа. Кончивъ рисунокъ, я подалъ его вамъ и не сводилъ глазъ, такъ, что вы ничего не могли прибавить. Я припомнилъ всѣ малѣйшія обстоятельства. Вечеръ былъ тогда холодный; въ каминѣ горѣлъ большой огонь. Вы сидѣли близко у огня, когда я подалъ вамъ рисунокъ, и въ ту же самую минуту вбѣжала моя собака и бросилась ласкаться къ вамъ. Вы лѣвою рукой трепали ее, а правую, съ листкомъ, опустили на колѣно, очень близко къ огню. Съ минуту мнѣ казалось, что листокъ загорится, и я хотѣлъ уже предупредить васъ, но вы сами прогнали собаку и стали разсматривать рисунокъ. Припоминая всѣ эти обстоятельства я ни минуты не сомнѣвался, что жаръ вызвалъ на пергаменѣ изображеніе, начерченное химическими тайными чернилами.
Я принялся внимательно разсматривать черепъ. Контуръ его былъ гораздо явственнѣе остальнаго. Ясно, что тепло подѣйствовало недостаточно или неровно. Я тотчасъ же развелъ огонь и подвергъ всю поверхность пергамена сильному жару. Сначала отъ этого только яснѣе обозначались слабыя черты черепа, но потомъ, мало-по-малу, на діагонально противоположномъ углу появилась фигура, подобная козленку.
— Неужели этотъ козленокъ третье звѣно въ вашей цѣпи?
— Именно. Вы, можетъ-быть, слышали о знаменитомъ морскомъ разбойникѣ Киддѣ?
— Какъ не слыхать?
— Ну, вы знаете, что kidd, по англійски, значитъ козленокъ. Изображеніе козленка на пергамене я тотчасъ же принялъ за гіероглифическую подпись, но отсутствіе всякаго другаго знака приводило меня въ недоумѣніе.
— Вы надѣялись между заголовкомъ и подписью найти что-нибудь въ родѣ документа?
— Именно. Я предчувствовалъ, что меня ожидаетъ счастье. Можетъ статься, это было даже и не предчувствіе, а просто сильное желаніе найти что́-нибудь подобное, и вы, можетъ-быть, не повѣрите, если я вамъ скажу, что глупое мнѣніе Джюпитера о жукѣ произвело на меня очень сильное впечатлѣніе, но это справедливо. Притомъ обстоятельства были какъ нельзя болѣе примѣчательны. Не странно ли, что жукъ этотъ, такъ сказать, указалъ мне на пергаменъ; что все это случилось именно въ холодный день; что вы именно въ этотъ день пришли, и что собака нѣкоторымъ образомъ заставила васъ нагрѣть пергаменъ, безъ чего я, конечно, никогда не узналъ бы о существованіи нашего сокровища?
— Конечно, конечно; но продолжайте.
— Если вы знаете о Киддѣ, такъ слышали, конечно, и о множествѣ кладовъ, которые онъ съ товарищами, говорятъ, зарылъ на берегахъ Атлантическаго Океана. Надобно было полагать, что эти слухи имѣютъ нѣкоторое основаніе. Мнѣ казалось, они именно потому такъ долго сохранялись, что кладъ оставался не найденнымъ. Если бъ Киддъ спряталъ свою добычу на время и потомъ опять взялъ, то едва ли бы преданіе распространилось. Замѣтьте, что разсказы передаются только о такихъ сокровищахъ, которыхъ ищутъ, а не о такихъ, которые уже найдены. Если бъ пиратъ вынулъ свои деньги, дѣло тѣмъ бы кончилось. Извѣстно также, что Киддъ награбилъ огромныя богатства, и у меня родилась надежда…. нетолько надежда, почти убежденіе, что мой пергаменъ заключаетъ въ себе указаніе места, гдѣ схороненъ Киддовъ кладъ.
— Что́ жъ вы сдѣлали?
— Я снова подвергъ листокъ дѣйствію сильнаго жару, но ничего не оказывалось. Полагая, что причиною неуспѣху можетъ быть грязь и жиръ, которыми былъ покрытъ пергаменъ, я облилъ его горячею водой и, положивъ въ желѣзную кострюлю опять поставилъ на огонь. Черезъ минуту я, къ невыразимой радости, увидѣлъ во многихъ мѣстахъ знаки. Я еще оставилъ съ минуту на огнѣ, и вотъ, видите, что оказалось.
Леграндъ подалъ мнѣ листокъ, на которомъ были начерчены строки цифръ и знаковъ такимъ образомъ :
53!!†305))6*;4826)4!!)4!);806*;48†8!60))85;1!(;:!*8!83(88)5*†;46(;88*96*?;8)*‡(;485);5*†2:*!(;4956*2(5*—4)8×8*;4069285);)6†8)4!!;1(‡9;48081;8:8!1;48†85;4)485†528806*81(!9;48;(88;4(!?34;48)4!;161;:188;!?;
— Но я всё-еще во тьмѣ блуждаю, сказалъ я отдавая пергаменъ: я не взялся бы разобрать эту грамоту, хоть бы мнѣ сулили за это всю Голконду.
— Между-тѣмъ разборъ вовсе не такъ труденъ, какъ кажется съ перваго взгляду, возразилъ Леграндъ: очевидно, что это криптографъ. Судя по тому, что извѣстно объ образованіи Кидда, я разсудилъ, что его шифры не могутъ быть слишкомъ замысловаты, а должны принадлежать къ простымъ.
— И вы разобрали?
— Разобралъ безъ труда. Я разбиралъ гораздо болѣе замысловатыя. По обстоятельствамъ и по особенной складкѣ ума, я очень полюбилъ этого роду загадки и полагаю, что человѣческій умъ не въ состояніи изобрѣсть загадку столько мудреную, чтобы другому человѣку совершенно невозможно было разгадать ее. Добившись четкости знаковъ, я едва подумалъ о средствахъ понять ихъ значеніе.
При разборѣ всѣхъ тайныхъ письменъ первый и самый важный вопросъ — на какомъ языкѣ писано, потому что отъ особенностей языка зависитъ и характеръ знаковъ. Въ настоящемъ случаѣ гіероглифическая подпись не оставляла ни какого сомнѣнія: каламбуръ на слово «Киддъ» возможенъ только на англійскомъ языкѣ. Следовательно криптографъ написанъ по англійски.
Вы видите, что между словами нѣтъ промежутковъ. Если бъ разстановки существовали, задача была бы сравнительно гораздо легче. Въ такомъ случаѣ я началъ бы съ исчисленія и разбору самыхъ короткихъ словъ, и если бы нашелъ слово состоящее изъ одной буквы, — что, вѣроятно, было бы или a или i, — ключъ былъ бы отысканъ. Но какъ разстановокъ не оказывалось, то я прежде всего сосчиталъ знаки, которые повторялись всего чаще, и тѣ, которые встрѣчались рѣже.
Я нашелъ, что знакъ 8 повторяется 33 раза.
; " 26 " 4 " 19 " !) " 16 " * " 13 " 5 " 12 " 6 " 11 " 1 " 8 " 0 " 6 " 92 " 5 " :3 " 4 " ? " 3 " † " 2 " — " 1 "
Въ англійскомъ языкѣ всего чаще встрѣчается буква e; другія слѣдуютъ въ такомъ порядкѣ: a o i d h n r s t u y c f g l m b k p q х z. Буква e преобладаетъ до такой степени, что почти нѣтъ нѣсколько длинной рѣчи, въ которой бы она не составляла главнаго знака.
Такимъ образомъ мы съ самаго начала имѣемъ основаніе для догадки. Польза этой таблицы вообще очевидна, но въ настоящемъ случаѣ она вамъ вовсе не нужна. Какъ чаще всего здѣсь встрѣчаемый знакъ есть 8, то мы просто примемъ его за e, и, для повѣрки этого предположенія, посмотримъ часто ли онъ употребленъ вдвойнѣ. Въ англійскомъ языкѣ есть довольно много словъ, въ которыхъ эта буква удвоивается, напримѣръ, meet, speet, seen, и такъ далѣе. Здѣсь мы видимъ его удвоеннымъ пять разъ, хотя криптографъ очень не длиненъ.
И такъ примемъ знакъ 8 за e. Теперь изъ всѣхъ словъ въ англійскомъ языкѣ слово the самое употребительное. Посмотримъ же, нѣтъ ли нѣсколькихъ повтореній въ одномъ и томъ же порядкѣ трехъ знаковъ, изъ которыхъ послѣднимъ былъ бы 8. Если мы найдемъ ихъ, то эти знаки, вѣроятно, будутъ означать слово the. Мы находимъ не менѣе семи подобныхъ сочетаній такого виду ;48. Слѣдовательно, мы можемъ сказать, что ; изображаетъ букву t, 4 — h, а 8 — е. Такимъ образомъ мы уже значительно подвинулись.
Опредѣливъ одно слово, мы пріобрѣли средство опредѣлить начало и конецъ многихъ другихъ словъ. Посмотримъ, напримѣръ, на предпослѣдній разъ, гдѣ встрѣчается сочетаніе ;48, около конца криптографа. Мы знаемъ, что знакъ непосредственно слѣдующій за этимъ сочетаніемъ — начальная буква другаго слова. Слово это состоитъ изъ шести знаковъ, изъ которыхъ пять намъ уже извѣстны. Замѣтимъ эти знаки буквами и оставимъ для неизвѣстныхъ пустое мѣсто.
Мы можемъ тотчасъ же отнять th, которыя не принадлежатъ къ этому слову: отыскивая въ словарѣ буквы, которыя бы могли наполнить пустоту, мы находимъ что слова съ такимъ началомъ и съ такимъ окончаніемъ рѣшительно нѣтъ. И такъ у насъ остается только.
Пробѣжавъ опять словарь мы находимъ tree (дерево), единственно возможное слово. Такимъ образомъ мы находимъ новую букву r, изображенную знакомъ (, и имѣемъ два объясненныя слова, the tree (дерево). Далѣе мы видимъ опять сочетаніе ;48, и употребимъ его какъ окончаніе непосредственно предшествующаго. Вотъ эти знаки.
или, замѣстивъ знаки извѣстными намъ буквами,
Если же мы теперь неизвѣстные знаки замѣнимъ просто точками, —
то намъ очень естественно представляется слово through (сквозь), и мы узнаемъ еще три буквы, о, u и g, изображенные знаками ! ? и 3.
Отъискивая теперь сочетанія извѣстныхъ намъ знаковъ, мы недалеко отъ начала криптографа находимъ
очевидно, конецъ слова degree (градусъ), и узнаемъ еще новую букву d, изображенную знакомъ !. Черезъ четыре буквы далѣе слова degree мы находимъ сочетаніе —
Переведя извѣстные знаки и замѣтивъ неизвѣстные точками мы читаемъ:
что тотчасъ даетъ намъ слово thirteen (тринадцать), и еще двѣ буквы, i и u, изображенныя знаками 6 и *.
Посмотримъ теперь на начало криптографа. Оно состоитъ изъ сочетанія —
Переведя, мы получаемъ слово good, что удостовѣряетъ насъ что первая буква должна быть А и что это два слова — a good (хорошій).
Теперь пора привести нашъ ключъ въ порядокъ въ видѣ таблицы.
| 5 | изображаетъ букву | a |
| † | " | d |
| 8 | " | e |
| 3 | " | g |
| 4 | " | h |
| 6 | " | i |
| * | " | n |
| ! | " | o |
| ( | " | r |
| ; | " | t |
| ? | " | u |
Такимъ образомъ мы нашли изображеніе десяти главнѣйшихъ буквъ. Нѣтъ надобности излагать дальнѣйшія подробности разбору. Я достаточно показалъ вамъ, что шифры этого роду нетрудно разгадать, но нужно замѣтить, что этотъ криптографъ принадлежим къ самымъ простымъ. Мнѣ остается только дать вамъ полный переводъ его. Вотъ онъ:
«Хорошею зрительною трубой изъ епископскаго за́мка съ чортова сѣдалища сорокъ-одинъ градусъ и тридцать минутъ на сѣверо-сѣверо-востокъ седьмая большая вѣтвь на восточной сторонѣ протяни сквозь лѣвый глазъ мертвой головы отвѣсную линію и отъ дерева сквозь пулю на разстояніи пятьдесятъ футовъ.»
— Признаюсь, загадка для меня все такъ же темна, сказалъ я прочитавъ: что это за чортово сѣдалище въ епископскомъ за́мке?
— Правда, что съ перваго взгляду дѣло действительно кажется темнымъ, продолжалъ Леграндъ: и потому я прежде всего постарался приличнымъ образомъ разделить фразы.
— То есть, вы поставили знаки препинанія?
— Именно.
— Какъ же вы это сдѣлали?
— Я разсудилъ, что писавшій, изъ осторожности связывая слова, почти необходимо долженъ былъ всего теснѣе поставить свои знаки именно тамъ, гдѣ оканчивались его фразы. Такихъ мѣстъ я нашелъ въ криптографѣ пять, и сдѣлалъ такое раздѣленіе:
«Хорошею зрительною трубой изъ епископскаго за́мка — съ чортова сѣдалища — сорокъ одинъ градусъ и тридцать минутъ на сѣверо-востокъ — седьмая большая вѣтвь на восточной сторонѣ — протяни сквозь лѣвый глазъ отвѣсную линію в отъ дерева сквозь пулю (другую линію) на разстояніе пятидесяти футовъ.»
— Хорошо; но всё таки остается узнать, что такое епископскій за́мокъ.
— Вотъ объ этомъ-то я и пустился развѣдывать. Кого я ни спрашивалъ на всемъ островѣ, никто не могъ дать мнѣ удовлѣтворительнаго отвѣту, и я уже намѣревался разпространить сферу моихъ изслѣдованій, какъ вдругъ мнѣ пришла мысль, что этотъ епископскій замокъ можетъ имѣть нѣчто общее съ фамиліею Бишопъ (Епископъ), которая съ давнихъ поръ владѣетъ одною старинною плантаціей въ сѣверной части острова.
Я тотчасъ же отправился на плантацію и сталъ разспрашивать у старыхъ негровъ. Замокъ тутъ когда-то существовалъ, но его давно уже не было. Одна старуха сказала, что знаетъ, гдѣ онъ стоялъ. Я предложилъ ей награду и она привела меня къ грудѣ утесовъ, изъ которыхъ одинъ въ особенности отличался своею формой и вышиной. Я взобрался на его вершину, и тутъ уже не зналъ больше, что́ дѣлать.
Въ раздумьи я случайно примѣтилъ на восточной сторонѣ утеса узкую платформу, — въ одинъ футъ ширины, не больше, — и на ней, въ стѣнѣ утеса, нишь, нѣсколько похожій на старинное кресло. Я догадался, что это должно быть Чортово Сѣдалище, и мнѣ показалось, что я разгадалъ всю тайну.
Ясно было, что слѣдовало употребить зрительную трубу. Мѣсто, откуда и куда смотрѣть было съ точностью опредѣлено; «сорокъ одинъ градусъ и тридцать минутъ», очевидно, означали направленіе, которое должно дать зрительной трубѣ. Сильно пораженный этими открытіями, я поспѣшилъ воротиться домой за зрительною трубой.
Я снова взобрался на платформу и убѣдился, что въ нишѣ можно сидѣть только въ одномъ положеніи; слѣдовательно, посредствомъ компаса очень легко было найти указанную точку. Отыскивая ее трубою, я нашелъ въ чащѣ рощи между купами листьевъ родъ круглаго отверстія, черезъ которое увидѣлъ вѣтвь высокаго дерева и на ней что́ то бѣлое.
Сначала я не могъ разглядѣть, что́ это такое, но, переставивъ трубу, ясно различилъ человѣческій черепъ. Послѣ этого уже не трудно было исполнить все то, что вы видѣли. Конецъ криптографа ясно показалъ, какимъ образомъ посредствомъ черепа слѣдовало опредѣлить мѣсто клада.
До-сихъ-поръ на всѣхъ поискахъ Джюпитеръ сопровождалъ меня. Съ нѣкотораго времени онъ рѣшительно не отставалъ отъ меня ни на шагъ. Но на следующій день после восхожденія на Чортово Седалище, мне удалось одному уйти, чтобъ отыскать въ рощѣ примѣченное дерево, и за это, по возвращеніи, Джюпитеръ чуть чуть не прибилъ меня.
— Я вовсе не удивляюсь этому, любезный другъ. Нужно признаться, что ваше поведеніе дѣйствительно подавало поводъ подозревать, что вы помѣшаны, даже тогда, когда вы шли и размахивали привязаннымъ на ниткѣ золотымъ жукомъ.
Леграндъ разхохотался.
— Я хотѣлъ немножко помистифировать васъ, чтобы наказать, во первыхъ, за явное ваше подозрѣніе; во вторыхъ, за недовѣрчивость. Притомъ, этого жука очень удобно можно употребить вмѣсто отвѣсу: онъ достаточно тяжелъ, какъ сами вы замѣтили.
— А что вы думаете о скелетахъ, которые мы нашли надъ кладомъ?
— Вотъ это вопросъ, который вы столько же въ состояніи рѣшить, сколько я. Мнѣ кажется ясно, что Киддъ, которому несомнѣнно принадлежало сокровище, зарывая его, принужденъ былъ прибѣгнуть къ помощи товарищей и нашелъ нужнымъ похоронить ихъ вмѣстѣ съ своею тайной. На это двухъ ударовъ кинжаломъ, вѣроятно, было достаточно.
Перевод на русский язык выполнен неизвестным переводчиком с французского перевода Изабеллы Менье. (Прим. ред.)