Альбомъ Анны Петровны Буниной.
править
Въ исторіи нашей литературной жизни и поэзіи первой четверти минувшаго столѣтія не можетъ быть забыто имя одной изъ первыхъ по времени Русскихъ писательницъ-поэтовъ, пользовавшейся во дни оны немалою извѣстностью и уваженіемъ въ Русскомъ обществѣ и дружившею съ лучшими современными писателями, какъ Державинъ, Дмитріевъ, Шишковъ и др., — имя Анны Петровны Буниной.
Воспоминаніе объ этой выдающейся Русской женщинѣ, прослывшей, какъ извѣстно, у современниковъ Русской «Сафо», «Сѣверной Коринной» и «Десятой Музой», навсегда останется связаннымъ съ рядомъ славныхъ именъ и явленій нашей литературной исторіи.
Всецѣло обязанная своимъ образованіемъ и своими успѣхами себѣ самой, своему дарованію и энергіи, Бунина, прибывшая въ столицу по собственному влеченію изъ деревенской глуши, создала себѣ видное и почетное положеніе въ Петербургскомъ литературномъ мірѣ 1810-хъ—20-хъ годовъ. Обласканная и поощряемая какъ въ кругу свѣтилъ нашей словесности1), такъ и съ высоты престола (ее отличали и государь Александръ I, и императрицы Марія Ѳеодоровна, и Елисавета Алексѣевна), она до конца дней и даже подъ бременемъ тяжкаго недуга съ любовью работала на излюбленномъ ею поприщѣ. Къ сожалѣнію, неизлѣчимая болѣзнь (ракъ въ груди) заставила ее уже въ началѣ 20-хъ годовъ (когда ей было съ небольшимъ 40 лѣтъ) покинуть Петербургъ и кругъ тамошнихъ друзей и удалиться къ роднымъ въ деревню (Рязан. губ.), откуда она, впрочемъ безъ успѣха, ѣздила еще лѣчиться на воды въ Липецкъ и на Кавказъ. Послѣдніе годы она жила въ домѣ своего двоюроднаго племянника Дм. Макс. Бунина и скончалась 4 Декабря 1829 г., въ его имѣніи Раненбургскаго уѣзда, с. Денисовкѣ2), а погребена въ с. Урусовѣ, некогда также владѣніи Буниныхъ, нынѣ князя П. Н. Крапоткина3).
Вотъ что мы находимъ объ Аннѣ Петровнѣ и ея кончинѣ въ недавно изданныхъ «Воспоминаніяхъ для дѣтей и внуковъ» покойной матери моей Наталіи Петровны Гротъ, рожденной Семеновой, внучки родной сестры писательницы, Маріи Петровны Буниной, бывшей замужемъ за Рязанскимъ помѣщикомъ, секундъ-майоромъ въ отставкѣ Николаемъ Петровичемъ Семеновымъ.
«Жена его (т. е. Н. П. Семенова), Марья Петровна, рожденная Бунина, была дочь владѣльца села Урусова Петра Максимовича Бунина и родная сестра писательницы Анны Петровны Буниной, которая сначала жила у дѣдушки и бабушки и отъ нихъ поѣхала учиться и довершать свое образованіе въ Петербургѣ. Дѣдъ мой самъ отвезъ ее туда и, устроивъ тамъ, никогда не переставалъ о ней заботиться. Умерла Анна Петровна отъ рака въ груди, въ деревнѣ Денисовкѣ, въ 5-ти верстахъ отъ Урусова, гдѣ жила у племянника своего Д. М. Бунина. Отецъ мой заботливо за ней ухаживалъ, и она скончалась на рукахъ его. Помню, какъ онъ разъ, вернувшись отъ нея, позвалъ насъ всѣхъ троихъ, поставилъ передъ кіотомъ на колѣни и велѣлъ молиться за упокой рабы Божіей Анны. Имѣнье это, Денисовка, передано было одною изъ наслѣдницъ Бунина Раненбургскому мужскому монастырю».
Въ бумагахъ Н. П. Гротъ сохранился маленький въ четверку альбомчикъ Анны Петровны Буниной, въ желтой кожѣ, куда — по распространенному тогда обычаю — ея близкіе, друзья и почитатели вписывали свои привѣтствія и задушевныя мысли по большей части въ стихахъ собственнаго издѣлія.
Эти записи, какъ людей извѣстныхъ, такъ и неизвѣстныхъ, а также и самой А. П., независимо отъ достоинства стиховъ и мыслей, любопытны, съ одной стороны характеризуя отношенія къ Буниной ея современниковъ и тѣмъ самымъ полнѣе освѣщая ея личность, съ другой иллюстрируя до нѣкоторой степени ту эпоху, ея понятія и бытовыя черты.
Анна Петровна строго разграничила своихъ поклонниковъ: съ одного конца альбома идутъ записи литературныхъ знаменитостей, къ которымъ она присоединила и нѣсколько своихъ замѣтокъ; съ другого конца мѣсто предоставлено ея роднымъ, друзьямъ и почитателямъ изъ простыхъ смертныхъ. Кромѣ того въ альбомѣ находимъ нѣсколько изящныхъ рисунковъ карандашемъ (все больше изображенія ангеловъ — тоже характерная черта эпохи), изъ которыхъ одинъ изображаетъ погруженнаго въ думу поэта подъ деревомъ, на берегу озера, съ лежащими у ногъ его посохомъ и лирою.
Приведемъ здѣсь записи въ томъ порядкѣ, какъ онѣ внесены.
На 1-й страницѣ красуется автографъ Г. Р. Державина:
Стихи твои пріятны, звонки,
Показывают умъ намъ тонкій
И нравятся тѣмь всѣмъ,
А болѣе ничѣмъ.
Державинъ.
Марта 21 дня 1810 года.
Далѣе слѣдуютъ записи (стихи и проза) А. С. Шишкова:
Отъ прелестей твоихъ стиховъ
Всѣ, всѣ безъ обороны;
Такъ каркнемъ же хоть пару словъ
И мы, вороны.
Намъ кажется, ты то между людей,
Что между нами соловей.
*
Когда стихи не хороши,
Когда не видишь въ нихъ души,
Ни мысли сильной и богатой,
Себя считай ты виноватой.
У всѣхъ писателей стиховъ
Такой обычай изъ вѣковъ,
Что Музы всѣмъ имъ помогаютъ;
А ты ни въ явѣ, ни во снѣ,
Ни слова не шепнула мнѣ.
Въ альбомахъ все пишется, и такъ можно написать нѣсколько своихъ мнѣній:
Коль хочешь быть почтенъ,
Коль хочешь быть щастливъ,
Не будь надменъ,
Не будь самолюбивъ.
*
Пиши, пари, превозносись,
Но разсуждать всегда учись.
*
Кто душу щастіемъ свою обогащаетъ,
Нещастливъ никогда на свѣтѣ не бываетъ.
*
Чтобъ всякъ доволенъ былъ тобою
Умѣй владѣть собою.
*
Надобно помнить, что истинная слава писателя сіяетъ сквозь умъ и сердце правдивыхъ и честныхъ людей. Хвала злонравныхъ невѣждъ приноситъ безславіе, хула ихъ — славу.
*
Берегись критиковать; критика трудная наука; она сколько требуетъ знанія, столько же и безпристрастія! Нападать на глупаго нѣть ни пользы, ни славы; нападать на, умнаго, легко обманешься, и вместо его невѣжества покажешь свое.
*
Всего похвальнѣе въ женщинѣ кротость, въ мущине справедливость. А. Ш.
*
Послѣднее изреченіе Шишкова очевидно задѣло за живое Бунину, и она присоединила къ нему нижеслѣдующія размышленія.
Кротость въ женщинѣ бываетъ двоякая: одна есть драгоцѣннѣйшій ея монистъ, другая безславіе. Унижая себя, теряетъ она главное и единственное пола своего преимущество.
Мущинамъ не противна бываетъ сія двоякая женщинъ кротость. Пользуясь ею, покушаются они на все и дѣлаются самовластными господами. Помѣщику не бываетъ противно имѣть многихъ слугъ. Чѣмъ ихъ болѣе, тѣмъ болѣе для него и выгодъ; но спросимъ у сихъ слугъ, не пожелаютъ ли они сдѣлать вѣкотораго съ помѣщикомъ своимъ условія.
*
Слѣдующія два размышленія Анны Петровны довольно тщательно зачернены чьей-то (вѣроятно, мужской) рукой, и слѣдующія странички, къ сожалѣнію, совсѣмъ вырѣзаны. Но зачеркнутое намъ все-таки, хотя и съ трудомъ, удалось разобрать. Вотъ эти строки:
Мущинамъ еще полезнее двоякая кротость тѣхъ женщинъ, которыя пробѣгають одно съ ними поприще.
*
Стихотворецъ охотнѣе осыпаетъ похвалами женщину-писательницу, нежели своего сотоварища; ибо онъ привыкъ о себѣ думать, что знаетъ больше чѣімъ она. Онъ готовъ расточать ей похвалы, самыя даже неумѣренныя…
*
Наконецъ вотъ и послѣдняя сохранившаяся запись Буниной:
Мадригалы нравятся женщинамъ легкомысленнымъ. Та, которая привыкла разсуждать, желаетъ только, чтобы съ нею достойно обходились. Не хвали ее, но не приноси въ жертву своей гордости; она станетъ болѣе тебя тогда любить, нежели какъ по своенравію ты вдругь то начнешь осыпать ее неумѣстными хвалами, то унижать неумѣстнымъ господствомъ.
Изъ записей близкихъ, друзей и другихъ почитателей Анны Петровны (съ другого конца альбома) приведемъ наиболѣе любопытныя:
Мнѣ-ль смѣть писать стихи, Линдана! въ твой альбомъ,
Когда и самые писатели безсмертны
Твоим плѣняются талантомъ и умом,
И находя въ стихахъ твоихъ красы несмѣтны,
Изъ миртовъ съ лаврами вѣнок тебѣ сплели,
Десятой Музой нарекли?
7 Генваря 1810-го года, при подаркѣ альбома, въ день ея рожденiя.
Подъ этими стихами рукою брата Анны Петровны, Ивана Петровича Бунина написано:
"Кто-ж подъ руку тебя толкалъ!
Не смѣешь — лучше-бъ не писалъ. "
*
Къ тебѣ я духомъ возносился,
Когда на высотѣ Олимпа ты жила,
Днесь въ хижину мою ты мирную сошла,
Къ тебѣ я сердцемъ обратился.
1813 Сент. 15.
Жилище горнее оставя ты Парнасъ,
Свела къ намъ радости съ собою,
Но что возьмешь отъ насъ?
Сердечну скорбь — стѣсненный духъ тоскою.
1813 Сент. 15.
Средь Музъ — ты имъ подобна,
Средь насъ — ты намъ равна.
Лишь ты одна
На все способна!
*
Изъ трехъ вещей желалъ бы хоть одну имѣть:
Какъ ты, на лирѣ пѣть,
Быть въ горѣ равнодушнымъ,
А въ скукѣ не быть скучнымъ.
Но есть-ли никогда такимъ мнѣ не бывать,
Всегда любя
Тебя,
Я вѣрно буду горе забывать.
Искреной братъ твой И. П.6).
*
Предъ Русской Сафою — предъ Вами --
Мнѣ-ль звуки слабые изъ лиры извлекать?
Мнѣ-ль слухъ тревожить вашъ нескладными стихами?
Поэтъ незнаемый, дерзну ли я вплетать
Цвѣты свои въ вѣнокъ, которымъ увѣнчали
Достойно музы Васъ, и Вамъ безсмертье дали?
Страшусь Икаромъ быть! И здѣсь на сей листокъ
Осмѣливаюсь я излить одно желанье,
Чтобъ, слабому пѣвцу, хоть малый уголокъ
Вы удѣлили мнѣ въ своемъ воспоминаньи.
30-го Іюля 1826. Горячія воды.
*
Всѣхъ благъ тебѣ земныхъ желая всей душой,
Могу я Небеса лишь объ одномъ просить:
Довольна чтобъ собой
И въ совѣсти спокойна
Ты щастья бывъ достойна,
Умѣла горести сносить .
Февраля 3-го 1810 года, въ день ея имянинъ (припис. рукою А. П.).
Вслѣдъ за этимъ слѣдують стишки самой хозяйки альбома:
Когда не вѣдала бы я кто тотъ,
Котораго рука сія стихи слагала,
Тогда послѣдняя строка бы мнѣ сказала:
«То истинный твой другъ, твой нѣжный доброхотъ».
Тебя воззвавшаго, Творецъ, вонми моленье!
Изливъ свой ярый гнѣвъ, пролей съ небесъ терпѣнье.
*
Въ ратномъ полѣ подъ шатрами
Я всю жизнь свою провелъ,
Заниматься тамъ стихами,
Признаюся, не умѣлъ.
Съ Марсомъ вѣчно обращаясь,
Могъ ли Музамъ угождать?
Могъ ли, смертью окружаясь,
О безсмертьи помышлять?
Ты достойна лишь сей части,
Твоей славы быстръ полетъ.
Мой удѣлъ — встрѣчать напасти,
Безпокойство, кучу бѣдъ.
Ноябр. 20, 1811.
Послѣднею записью въ альбомѣ Буниной являются стихи М. Н. Макарова, извѣстнаго плодовитаго литератора и журналиста (1789—1847), издателя «Журнала для милыхъ» (когда ему было всего 15 лѣть), а позже «Журнала Драматическаго» и т. д. По смерти Буниной онъ помѣстилъ довольно обстоятельную о ней статью въ «Дамскомъ Журналѣ» за 1831 г. ч. ХХХШ, N 9, стр. 129—137. (За подписью М.). Вотъ его запись въ альбомѣ ея.
Несчастливецъ.
(Романсъ).
«Ахъ! время счастія сокрылось
И вѣчно, вѣчно не придетъ!
Какъ рано солнце закатилось,
Едва мой полдень настаетъ!»
Такъ Несчастливецъ, размышляя,
Вздыхалъ и горьки слезы лилъ,
Потомъ гласъ въ сердцу обращая,
Вотъ что онъ сердцу говорилъ:
"Не долго, сердце, биться станешь,
Не долго бѣдному грустить,
Какъ цвѣтъ въ осенній день увянешь,
Зима спѣшитъ тебя мертвить.
"О Лила, Лила! Какъ ужасно
Среди надежды умирать!
И съ тѣмъ, что мило, что прекрасно,
Отрады жизни всѣ терять!
"Мечталъ счастливымъ быть съ тобою,
Мечталъ блаженствовать — но ты!…
Ахъ, сколь жестокою тоскою
Плачу за льстивыя мечты!…
"Почто вы духъ обворожали?
Свершилось — Лила не моя;
Не умираютъ знать съ печали,
Когда живу на свѣтѣ я?
"Но что за жизнь, когда страдаю
Съ утра до вечера всегда
И съ пробужденьемъ ожидаю,
Что вновь готовится бѣда?
"Давно-ль, питая страстью чувства,
Себя любовью нѣжной льстилъ,
Любилъ я вѣрно, безъ искусства,
И сладкой сей любовью жилъ!
"Въ душъ съ надеждой просыпаясь,
Встрѣчалъ я дни весны моей,
Свиданьемъ съ Лилой утѣшаясь
Спѣшилъ съ восторгомъ сердца къ ней.
"Но гдѣ-жъ то счастье! Гдѣ? Не знаю!
Послѣдній лучъ его угасъ,
Я мракъ одинъ вездѣ встрѣчаю,
Насталъ ужасный жизни часъ!
"А Лилу зрю тогда блаженной,
Когда я смерть къ себѣ зову,
Когда униженный, презрѣнной
Я только лишь для мукъ живу!… "
Тутъ конча рѣчь страдалецъ бѣдной,
Взглянулъ на небо и — вздохнулъ,
Упалъ безъ чувствій, силъ лишенной,
И вѣчнымь сномъ глаза сомкнулъ.
*
Желать чего-нибудь всѣхъ смертныхъ есть удѣлъ:
А потому и я желаю,
Чтобъ сей романсъ, которой вдѣсь я пѣлъ,
Понравился тебѣ. — Не знаю
Притомъ мнѣ смѣть-ли пожелать,
Чтобъ въ памяти твоей чрезъ то существовать.
Борисовка, 1813 Сентябрь.
О происхожденіи этой піесы, т. е. «Романса» мы ничего не знаемъ, равно какъ и объ авторствѣ Макарова въ этомъ случаѣ. Но интересны не стихи сами по себѣ, а посвященіе ихъ А. П. Буниной. Всего же интереснѣе изо всѣхъ записей этого альбома — несомнѣнно, къ сожалѣнію немногія, сохранившіяся тутъ размышленія самой Анны Петровны, по поводу комплиментовъ Шишкова, бросающія свѣтъ на ея взгляд на положеніе у насъ женщины вообще и писательницы въ частности въ ту эпоху. Это любопытныя черточки для исторіи женскаго вопроса въ прошломъ вѣкѣ.
1) Благодаря особенному расположенію къ ней Державина и Шишкова, она была избрана членомъ Бесѣды Любителей Русскаго слова.
2) Свѣдѣнія о А. П. Буниной (род. 1774) разбросаны во многихъ статьяхъ и извѣстіях. См. С. А. Венгерова «Источники словаря Русскихъ писателей», т. I, Спб. 1900, стр. 380. Наиболѣе полная о ней статья М. Д. Хмырова въ «Разсвѣтѣ» 1861, N 11 (т. XII), и на ней основанный очеркъ А. П. Чехова, Истор. Вѣстн. 1895, т. 62, стр. 164.
3) Могила Буниной (вмѣстѣ съ могилой отца ея, прапорщ. Петра Макс. Бунина), бывшая донынѣ въ довольно запущенномъ видѣ, будеть скоро приведена въ порядокъ, и къ ней сооруженъ новый памятникъ заботами ея родной племянницы Над. Ив. Буниной и члена Госуд. Совѣта П. П. Семенова, крестника ея и внука ея родной сестры.
4) Борисъ Карловичъ Бланкъ, род. 1769, ум. 1826, сынъ извѣстнаго Московскаго архитектора, былъ весьма посредственнымъ, но небезъизвѣстнымъ въ свое время стихотворцемъ и переводчикомъ, сотрудникомъ кн. Шаликова и М. Макарова. (въ изд.: Журналъ Драматическій, Аглая, Дамскій журналъ). Какъ человѣкъ, онъ отличался рѣдкой добротой и честностью. Б. К. Бланкъ былъ въ свойствѣ съ А. П. Буниной; онъ былъ женатъ на Аннѣ Григорьевнѣ, дочери ея сестры Варвары Петровны (Усовой).
5) Быть может, подъ этими иниціалами скрывается родственникъ А. П. Буниной — Николай Анатоліевичъ Бунинъ.
6) Иванъ Петровичъ Бунинъ, флотскій офицеръ, участникъ Шведскаго похода, 6ылъ однимъ изъ поводовъ переѣзда Буниной въ Петербургъ. Онъ познакомилъ сестру со многими Петербургскими литераторами. Онъ ум. въ 1858 г. 86 лѣтъ. О немъ упом. въ статьѣ "Къ исторіи Шведской войны въ 1783 г. " Я. К. Грота, «Труды», т. IV (стр. 461).
7) Эта запись по содержанію своему позволяетъ сдѣлать предположеніе, что она относится уже ко времени болѣзни А. П. (послѣ 1815 г.).
8) Едва-ли можно сомнѣваться, что авторъ этихъ стиховъ — графъ Александръ Ивановичъ Кутайсовъ (1784—1812), генералъ-маіоръ, извѣстный молодой герой, убитый подъ Бородинымъ (26 Авг. 1812), менѣе чѣмъ черезъ годъ по написаніи этихъ строкъ.
Воспроизводится по журналу «Русский Архив», 1902 г., кн. I, N 4, стр. 500—506. Сохранена орфография оригинала, переносы удалены. Оцифровка и оформление: No Е. К. Федоров, 2004.
