Галлерея Шлиссельбургскихъ узниковъ
Подъ редакціею: Н. Ѳ. Анненскаго, В. Я. Богучарскаго, В. И. Семевскаго и П. Ф. Якубовича
Часть I. Съ 29 портретами.
Весь чистый доходъ предназначается въ пользу бывшихъ шлиссельбургскихъ узниковъ.
С.-Петербургъ. Типографія М. М. Стасюлевича, Bac. остр., 5 лин., 28. 1907.
Александръ Васильевичъ Долгушинъ.
правитьАлександръ Васильевичъ Долгушинъ родился въ 1848 г. въ г. Тобольскѣ. Отецъ его, Василій Ѳомичъ, былъ крестьянинъ, но съ малыхъ лѣтъ попалъ въ городъ, гдѣ получилъ воспитаніе въ четырехклассной тогда еще гимназіи, директоромъ которой былъ извѣстный авторъ «Конька-Горбунка», Ершовъ. Рано женившись по окончаніи курса гимназіи, на дѣвицѣ изъ купеческаго званія, онъ быстро пошелъ вверхъ по общественной лѣстницѣ и ко времени рожденія сына Александра занималъ мѣсто судьи.
А. В. былъ отданъ въ ту же гимназію, въ которой учился его отецъ. Это былъ очень живой, впечатлительный мальчикъ, способный и рѣзкій, одна изъ тѣхъ натуръ, которыя не могутъ мириться съ формализмомъ и схоластикой, царившими и царящими еще донынѣ въ нашихъ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ. Уже съ 3-го класса у него начались столкновенія съ учителями, вслѣдствіе чего онъ часто попадалъ въ карцеръ. Гимназическая наука все больше и больше отталкивала его. Среди товарищей А. В. пользовался всеобщею любовью и уваженіемъ. Его знали всѣ. Онъ былъ обычно вожакомъ въ гимназіи и центромъ, куда стекались всѣ болѣе развитые гимназисты внѣ учебнаго заведенія.
Относясь съ недобрымъ чувствомъ къ режиму и наукамъ гимназіи, онъ много читалъ внѣ ея и уже въ 4-мъ классѣ зачитывался Писаревымъ, помѣщавшимъ тогда свои статьи въ «Современникѣ» Въ старшихъ классахъ А. В. былъ уже извѣстенъ всей учащейся молодежи, какъ юноша съ очень радикальными взглядами, и стоялъ во главѣ образованныхъ имъ же кружковъ саморазвитія.
Уже въ это время обнаружилась вся разносторонность его натуры. Очень способный къ различнымъ искусствамъ (впослѣдствіи, въ тюрьмѣ, онъ былъ выдающимся токаремъ), онъ быстро воспринималъ новыя идеи и съ увлеченіемъ отдавался изученію интересовавшихъ его вопросовъ. Рѣзкій и нетерпимый ко всему, что носило характеръ деспотизма, онъ отличался благодушіемъ и мягкостью въ другихъ случаяхъ. Онъ былъ прекрасный танцоръ, увлекался лошадинымъ спортомъ, недурно игралъ на бильярдѣ, любилъ посидѣть въ компаніи за стаканомъ пива, вступалъ въ страстные споры съ товарищами по теоретическимъ вопросамъ, не былъ равнодушенъ и къ. женской красотѣ, причемъ любимая женщина всегда становилась объектомъ его усиленной пропаганды…
Таковъ былъ обликъ А. В.-гимназиста.
Окончить гимназію ему не удалось: столкновенія съ преподавателями и полная неудовлетворенность схоластической наукой заставили его, вопреки желанію родителей, покинуть учебное заведеніе.
Въ 1868 г. онъ уѣхалъ изъ Тобольска и поступилъ вольно слушателемъ въ петербургскій Технологическій институтъ, на химическое отдѣленіе.
Недостатокъ провѣренныхъ свѣдѣній не позволяетъ мнѣ сколько-нибудь подробно обрисовать этотъ періодъ жизни А. В. Скажу лишь, что въ теченіе этого времени онъ игралъ видную роль въ различнаго рода протестахъ, постоянно выступая въ качествѣ оратора на студенческихъ сходкахъ, и пріобрѣлъ значительное вліяніе среди молодежи. Будучи уже на II-мъ курсѣ института, онъ принялъ дѣятельное участіе въ происшедшихъ тогда безпорядкахъ и долженъ былъ выйти изъ института.
Къ этому же времени относится его женитьба.
Взгляды А. В. на свою послѣдующую дѣятельность были и тогда уже вполнѣ опредѣленны. Онъ всей душой и навсегда отдался революціонной работѣ. Собираясь жениться, онъ предупреждалъ свою невѣсту, что въ будущемъ не можетъ обѣщать ей мирной семейной жизни. И дѣйствительно, всего черезъ 4 мѣсяца послѣ свадьбы оба были арестованы по нечаевскому дѣлу. А. В. былъ замѣшанъ въ дѣлѣ Нечаева, какъ членъ одного изъ образованныхъ послѣднимъ кружковъ. Одновременно съ этимъ онъ привлекался къ дознанію въ качествѣ организатора кружка сибиряковъ, уставъ котораго былъ имъ составленъ и цѣлью котораго была пропаганда идеи отдѣленія Сибири.
Въ январѣ 1869 года А. В. былъ арестованъ и отвезенъ въ Петропавловскую крѣпость. Беременная жена его, взятая одновременно, провела въ заключеніи два мѣсяца.
Пробывъ въ одиночномъ заключеніи въ крѣпости 1 годъ 8 мѣс., А. В. былъ выпущенъ, какъ оправданный по суду (!). Очутившись безъ всякихъ средствъ съ семьей на рукахъ, онъ поступилъ на службу въ казначейство (въ Петербургѣ), но пробылъ здѣсь недолго. Не поладивъ съ начальствомъ, онъ долженъ былъ уйти и поступилъ въ мастерскую желѣзной посуды Верещагина въ качествѣ управляющаго. Здѣсь А. В. всецѣло отдался дѣлу пропаганды среди рабочихъ. Имъ было организовано нѣсколько рабочихъ кружковъ, которые собирались обыкновенно по субботамъ въ квартирѣ управляющаго. Въ этихъ кружкахъ принимали участіе и студенты.
Небольшого роста, плотно сложенный брюнетъ съ рѣзко выраженными чертами лица, высокимъ лбомъ, проницательнымъ взглядомъ живыхъ карихъ глазъ, Долгушинъ принадлежалъ къ тому типу людей, которыхъ довольно видѣть разъ, чтобы никогда не забыть. Я зналъ одного только человѣка, который производилъ столь же сильное впечатлѣніе: это — Ипполитъ Мышкинъ.
По единогласнымъ отзывамъ знавшихъ А. В., онъ былъ человѣкъ необыкновенно общительный, всегда составлявшій душу того общества, гдѣ онъ бывалъ. Преданность идеѣ была самой отличительной чертой его…
Пытливый и настойчивый умъ его до конца жизни отличался неослабной энергіей. Получивъ впослѣдствіи въ тюрьмѣ, путемъ самостоятельнаго изученія, основательныя научныя познанія и усвоивъ нѣсколько языковъ, А. В. могъ считаться однимъ изъ самыхъ образованныхъ людей своего времени. Огромный списокъ прочитанныхъ имъ сочиненій свидѣтельствуетъ объ этомъ. Составленный имъ (теперь, къ сожалѣнію утерянный) самоучитель по общественнымъ наукамъ, съ указаніемъ литературы, представлялъ весьма цѣнный трудъ, который могъ бы быть полезнымъ и въ наше время. Интересъ къ общественной жизни, вообще, былъ столь же характеренъ для А. В. Достаточно принести слѣдующій фактъ. Когда онъ былъ въ Петропавловской крѣпости, черезъ годъ заключенія ему разрѣшили въ первый разъ свиданіе съ женою, въ то время бывшей уже на свободѣ и имѣвшей ребенка. Первымъ вопросомъ его, обращеннымъ къ женѣ, было: «Ну, что во Франціи, живъ ли еще Наполеонъ?» Смотритель, присутствовавшій при свиданіи, не удержался отъ замѣчанія: «и какое вамъ дѣло до Наполеона?…» И такъ было всегда, — свидѣтельствуетъ жена А. В., — первые его вопросы всегда касались общественныхъ явленій, а не семейныхъ или личныхъ интересовъ.
Смѣлость и энергичная рѣшительность были характерными чертами натуры Долгушина. Для иллюстраціи приведу случай, разсказанный мнѣ недавно однимъ извѣстнымъ русскимъ писателемъ. Вмѣстѣ съ женою и ребенкомъ, въ обществѣ Л. В. Дмоховскаго (котораго, кстати сказать, считалъ своимъ наиболѣе близкимъ другомъ) и нѣкоторыхъ другихъ товарищей, А. В. ѣхалъ въ 1874 г. изъ Москвы въ Петербургъ въ вагонѣ ІІ-го класса. Всѣ они бѣжали отъ ареста и имѣли чужіе паспорта. На одной изъ станцій въ вагонъ помѣстился также жандармскій офицеръ: Послѣдній, усѣвшись на свое мѣсто, закурилъ сигару. Дымъ сигары раздражалъ ребенка. А. В. подошелъ къ офицеру и попросилъ его прекратить куреніе, т. к. вагонъ былъ для некурящихъ. Офицеръ, не обративъ вниманія на просьбу, продолжалъ курить. Тогда А. В., не говоря ни слова, взялъ сигару изо рта жандарма и выбросилъ ее въ окно. По счастью, инцидентъ этотъ прошелъ безъ послѣдствій. Жизнь на заводѣ продолжалась всего 10 мѣсяцевъ. Узкое поле дѣятельности среди фабричнаго люда не удовлетворяло Долгушина. Его привлекали массы крестьянства. Этотъ загадочный сфинксъ еще спалъ въ то время. Разбудить его самосознаніе и поднять на защиту своихъ поруганныхъ правъ — вотъ что стало цѣлью революціонеровъ, въ первыхъ рядахъ которыхъ находился А. В.
Въ послѣднее время пребыванія у Верещагина эта идея всецѣло охватила Долгушина и Дмоховскаго и служила постоянной темой для ихъ бесѣдъ. Къ этому же времени относится составленіе брошюръ: "Какъ жить по закону природы и правды*, «Къ русскому народу», «Къ интеллигентнымъ людямъ» и различныя прокламаціи.
Центромъ дѣятельности была выбрана Москва, гдѣ для этой цѣли А. В. купилъ въ 25 верстахъ отъ города по Рязанскому тракту домъ, гдѣ должна была помѣщаться конспиративная квартира и типографія. Мѣсто было выбрано удачное. Густой лѣсъ, разстилавшійся кругомъ, скрывалъ домикъ отъ взоровъ любопытныхъ. Здѣсь весною 1873 года поселился А. В. съ семьей. Здѣсь же находили пріютъ отъ времени до времени три его товарища, Дмоховскій, Папинъ и Плотниковъ, и другія лица, съ которыми велись сношенія. Въ этомъ домѣ нѣкоторое время спустя и была устроена типографія.
Изъ оффиціальнаго сообщенія, помѣщеннаго въ «Правительственномъ Вѣстникѣ» за 1874 годъ, видно, что главными дѣйствующими лицами этого дѣла были А. В. Долгушинъ, Л. А. Дмоховскій, И. И. Папинъ и Плотниковъ.
16 сентября 1873 г. А. В. былъ арестованъ. 15-го іюля 1874 г. особое присутствіе Правительствующаго Сената объявило приговоръ суда, которымъ онъ присужденъ былъ къ лишенію всѣхъ правъ состоянія и ссылкѣ въ каторжныя работы на ю лѣтъ «съ послѣдствіями, въ 25 статьѣ Улож. о Наказан. опредѣленными».
И всю остальную жизнь, полную страданій, Александръ Васильевичъ провелъ въ тюрьмѣ, большею частью въ одиночномъ заключеніи.
По объявленіи приговора онъ отвезенъ былъ въ центральную тюрьму въ Ново-Бѣлгородъ (е. Печенѣги), гдѣ и пробылъ въ строгомъ одиночномъ заключеніи до 1881 года. Время, проведенное въ этой тюрьмѣ, было самымъ тяжелымъ въ жизни А. В. Обстановка была ужасная. Полъ камеры былъ ниже уровня земли, и только небольшое, расположенное подъ потолкомъ, окно пропускало тусклый свѣтъ. Переписка, иногда разрѣшавшаяся, подвергалась тщательной цензурѣ. Книги разрѣшались не всегда.
Малѣйшія осложненія въ Россіи вызывали рядъ репрессій въ этой тюрьмѣ. Сейчасъ же запрещалось куренье, отбирались письменныя принадлежности и книги. За малѣйшія нарушенія правилъ сажали въ карцеръ на хлѣбъ и воду. Заключенные не разъ прибѣгали къ голодовкамъ, какъ къ средству протеста. Многіе болѣли. Плотниковъ сошелъ съ ума.
Какъ я уже сказалъ А. В. много работалъ въ тюрьмѣ. Желѣзное здоровье этого человѣка и могучая сила воли не покинули его въ эти долгіе годы одиночнаго заключенія. Въ 1881 году мы встрѣчаемъ его въ Мценской пересыльной тюрьмѣ, по дорогѣ въ каторгу. Это все тотъ же живой, веселый человѣкъ, какимъ товарищи знали его въ юности.
Въ этой тюрьмѣ сошлись для совмѣстнаго дальнѣйшаго слѣдованія на Кару наиболѣе замѣчательные революціонные дѣятели эпохи. Здѣсь было около 5° человѣкъ, взятыхъ въ разное время но процессамъ — Долгушина, 193-хъ, перваго вооруженнаго сопротивленія, Чигиринскому и нѣкот. др. Здѣсь были: самъ Долгушинъ, Дмоховскій, Папинъ, Мышкинъ, Рогачевъ, Коваликъ, Войнаральскій, Свитычъ, Виташевскій, Чернявскій, Квятковскій, Веймаръ, Щедринъ и мы. другіе, славныя имена которыхъ общеизвѣстны.
Жизнь въ Мценской пересыльной тюрьмѣ послѣ долгихъ лѣтъ одиночнаго заключенія была для перечисленныхъ страдальцевъ праздникомъ. Всѣ они были вмѣстѣ. Работы въ общихъ мастерскихъ, артельное хозяйство, долгія прогулки, литературно-вокальные вечера, рефераты и лекціи по научнымъ вопросамъ, непрерывныя свиданія съ вольными людьми — все это въ значительной степени скрашивало ихъ существованіе. Устраивались даже танцовальные вечера… Я помню особенно одинъ оживленный праздникъ — перваго марта 1881 года.
Но вотъ наступила весна, и партія была отправлена въ Сибирь — сначала по желѣзной дорогѣ, потомъ на пароходѣ по Волгѣ и Камѣ, затѣмъ на быстрыхъ тройкахъ черезъ Уралъ… И снова длинный водный путъ по Иртышу и Оби до Томска, а дальше медленное передвиженіе на подводахъ по прославленнымъ сибирскимъ этапамъ, съ 10—20-верстными переходами и дневками. Семейнымъ полагалась отдѣльная подвода, въ томъ числѣ и А. И — чу съ женою и ребенкомъ.
Въ это время красноярскимъ прокуроромъ состоялъ отецъ А. В. Встрѣча старика съ сыномъ послѣ десятилѣтней разлуки произвела на всѣхъ сильное впечатлѣніе.
По обязанности службы онъ встрѣчалъ партію у воротъ тюрьмы. Еще издали была видна его небольшая фигурка. Огромная сѣдая борода развѣвалась отъ весенняго вѣтра… Слуга закона, суровый и консервативный, заключилъ въ свои объятія борца за свободу съ каторжнымъ тузомъ на спинѣ и кандалами преступника на ногахъ…
Партія пробыла въ Красноярскѣ около мѣсяца и отправилась дальше, Александръ же Васильевичъ остался здѣсь еще на нѣкоторое время. И вскорѣ въ Красноярской тюрьмѣ случились событія, имѣвшія въ его жизни большое значеніе. Въ числѣ политическихъ каторжанъ находился Малавскій, осужденный на 20 лѣтъ. Онъ рѣшилъ бѣжать, и А. В. устроилъ товарищу побѣгъ.
Большое участіе принимала въ этомъ дѣлѣ сестра А. В.t только-что окончившая курсъ гимназіи. Побѣгъ удался, и Малавскій скрылся въ конспиративной квартирѣ, но сестра А. В. была арестована. Тогда, желая спасти сестру и положеніе отца, Долгушинъ самъ заявилъ жандармамъ, что иниціатива и исполненіе побѣга принадлежатъ исключительно ему.
Почти одновременно случилось еще одно прискорбное происшествіе. Смотритель Красноярской тюрьмы былъ человѣкъ жестокій. Онъ грубо обращался съ заключенными, давалъ свиданія черезъ рѣшетки и проч. Являясь исполнителемъ приговора партіи каторжанъ, А. В. далъ ему публично пощечину. Его заковали въ ручныя кандалы (въ ножныя онъ, какъ каторжникъ, былъ закованъ и раньше) и бросили въ карцеръ. «Я опасался только одного, говорилъ потомъ А. В., какъ бы не стали бить. Скованный по рукамъ и ногамъ, я могъ только ударить кого-нибудь ручными кандалами».
По совокупности перечисленныхъ преступленій, Долгушину было прибавлено 10 лѣтъ каторги. Въ январѣ мѣсяцѣ, при 35° мороза, съ женою и мѣсячнымъ ребенкомъ, оставивъ старшаго сына на попеченіе дѣда, онъ отправленъ былъ на Кару.
1882 и 1883-ій — два года пребыванія А. В. въ Карійской тюрьмѣ. За участіе въ устройствѣ извѣстнаго побѣга Мышкина и еще нѣсколькихъ товарищей, за голодный бунтъ и другія провинности онъ былъ отосланъ съ Кары въ Шлиссельбургъ.
По дорогѣ туда, на Уралѣ, А. В. заболѣлъ сильной формой натуральной оспы. Болѣзнь была ужасна. Съ распухшихъ ногъ не были сняты кандалы, и желѣзные обручи исчезли въ опухоли… Четыре солдата съ обнаженными шашками стерегли день и ночь безсознательное и безформенное тѣло… Хорошо еще, что женѣ А. В., провожавшей его съ Кары, разрѣшили въ эти ужасные дни быть при немъ сидѣлкой.
Совершенно изуродованный оспой, Долгушинъ былъ, однако, вылѣченъ и при первой возможности отправленъ дальше. Въ Нижнемъ-Новгородѣ его разлучили съ женою. Потомъ отъ него получено было одно письмо изъ Петропавловской крѣпости, полное шутокъ надъ своею наружностью, а черезъ годъ за-границей уже было извѣстно, что онъ погибъ въ ІІІлиссельбургѣ.
На оффиціальный запросъ жены и отца департаментъ полиціи отвѣтилъ, что онъ умеръ отъ чахотки.
Такъ окончилъ свою жизнь, полную страданій, этотъ выдающійся борецъ за свободу, одинъ изъ тѣхъ людей, которыми всегда будетъ гордиться Россія.
