АЛЕКСѢЙ ГРОМОВЪ.
правитьРАЗСКАЗЫ.
правитьАдъ души.
правитьМедленно, плавно, отражаясь въ поверхности засыпающаго моря, погружалось въ волны солнце.
Погружалось въ ореолѣ блестящихъ, золотыхъ лучей.
Лучи солнца тихо скользили по воздушнымъ гребнямъ, очарованныхъ таинственнымъ безмолвіемъ свѣтящихся волнъ.
Сѣрые контуры, наступающаго вечера, сливаясь въ безконечную гармонію съ таинственными тонами моря — дополняли чарующую красоту безпредѣльнаго величія.
Но вотъ солнце скрылось въ морѣ. Небо постепенно стало блѣднѣть, и словно съ лица поблекшей женщины, исчезли яркія краски…
Черныя тѣни, какъ сказочныя привидѣнія, безшумно падали, на море, скалы и долины.
Онѣ плотно окутались личиной молчанья.
И стало вокругъ такъ черно и такъ угрюмо…
И вотъ среди воцарившейся тьмы, одиноко бродила душа человѣка.
Въ глубокой тоскѣ и тяжко рыдая бродила она.
Заманчиво вставали передъ ней картины давно угасшей жизни.
Картины счастья свѣтлаго.
Онѣ къ себѣ манили, невозвратныя. И переживала вновь душа часы утеряннаго счастья…
Тосковала, страдала душа.
Вдругъ, ясно отчетливо образъ всталъ дорогой, что въ жизни счастье далъ, безграничное.
Встрепенулась душа.
Оборвались рыданья…
Вспыхнула ярко надежда, безумная.
Бросилась къ призраку — призракъ дальше, во тьму…
А душа все за нимъ…
И она долго, тщетно носилась за призракомъ…
Оборвались, потухли надежды ея.
И рыдая опять, и страдая опять, одиноко бродила душа.
О, какъ горько рыдала она!
Все же, — молчало кругомъ.
Вѣчно бродитъ душа и страдаетъ въ тоскѣ, вспоминая угасшую жизнь.