ИЛИ
КУРIЕРЪ ИЗЪ АДА СЪ ПИСЬМАМИ
Ну, братъ! познакомился я съ такимъ человѣкомъ, которому желаю жить на свѣтѣ множество лѣтъ; ибо ежели онъ скоро умретъ, то пришедъ къ намъ, всѣмъ адомъ ворочать станетъ. Подлинно лукавецъ! Ежели человѣка бѣсомъ назвать можно, то онъ генералъ бѣсъ. Въ бытность мою въ домѣ его, пришелъ къ нему какой то старичокъ, отставной Офицеръ, съ прозьбою, не можетъ ли ему написать крѣпость на мужика, котораго онъ купилъ, и коего хочетъ отдать въ рекруты. Секретарь по подьячески половиною рта отвѣчалъ: «Ваше благородіе! прошу не погнѣваться, что вамъ не въ состояніи нахожусь быть услужнымъ, понеже де имѣется указъ, чтобъ до окончанія рекрутскаго набора никакихъ крѣпостей не писать, не чинить и не давать.» Какъ же мнѣ быть батюшка, сказалъ старичокъ: я уже далъ и задатокъ, а сторговалъ мужичка за сто рублей: крестьяне же мои заплатили мнѣ три ста рублевъ, чтобъ изъ деревни не брать рекрута. Помилуйте, ежели можно: я вамъ пятью десятками рублевиковъ за труды служить буду. «Премногомилосердый государь, отвѣчалъ хозяинъ, развѣ посмотрѣть въ указную книгу.» Выговоривъ сіе думалъ нѣсколько минутъ, потомъ сказалъ: «согласны ли ваши благородія оба, то есть, одинъ на покупку, а другой на продажу человѣка?» Какъ не быть согласнымъ батюшка, отвѣчалъ старичокъ. «Ну, такъ дѣло рѣшено. Продавецъ можетъ будто отпустить на волю продаваемаго крестьянина, и дать ему письмо; потомъ отъ имяни мужика написать челобитную, что онъ, по причинѣ дороговизны не могши себя пропитать, желаетъ къ вамъ вступить въ подданство, на что по указамъ дастся вамъ крѣпость; тогда вы вольны съ нимъ дѣлать, что хотите;» а ежели, сказалъ Офицеръ, мужикъ донесетъ на насъ, что онъ никогда не былъ уволенъ, не будетъ ли какихъ хлопотъ? "Не велѣно ваше благородіе, отвѣчалъ хозяинъ, принимать доносовъ отъ крестьянъ на своихъ помѣщиковъ; да мужичокъ ничего не можетъ и вѣдать, только бы продавцовой руки было у насъ вольное письмо, а я крѣпость велю написать, и вамъ въ руки отдамъ: тогда къ вамъ приведутъ мужичка, и вы его отдадите въ рекруты. Совѣтъ хитрый сего подьячаго въ скоромъ времени былъ произведенъ въ дѣйство и я весьма тому удивлялся, что многіе приказные, въ свою пользу такъ умѣютъ подбирать указы, какъ игроки карты.
Третьяго дня прибылъ я въ здѣшній городъ около полуночи. На другой день вставши по нашему обыкновенію весьма рано, пошелъ прогуливаться. Проходя мимо женскаго монастыря, недалеко отъ котораго я ночевалъ, увидѣлъ старицу лѣтъ двадцати за монастыремъ, недалеко отъ воротъ стоявшую. Она дрожала отъ страха, и на всѣ стороны оглядывалась; но какъ скоро меня увидѣла, то вздрогнувъ ахнула, и остановилась на мѣстѣ, не зная что дѣлать. Я такой прекрасной особѣ желая сдѣлать совѣтами своими помощь, прибавилъ ходу моему костылю, и тотчасъ къ ней подлетѣвъ, сказалъ: пойдемъ преподобная подалѣе. Я думалъ, что большая ея нужда была та, чтобъ удалить ее отъ монастырскихъ воротъ, изъ которыхъ кто нибудь вышедши, могъ бы ее увидѣть, и препятствовать ея намѣреніямъ. Она въ такой находилась робости, что безъ всякаго противорѣчія и ужимокъ свѣтскимъ барынямъ свойственныхъ за мною пошла. Приведши ее въ рощу, объявилъ ей свой чинъ. Она съ великаго къ оному почтенія еще болѣе обробѣла. Но какъ мы бѣсы скорѣе можемъ испужавшихся барынь освобождать отъ робости, нежели простосердечные и смирные люди, то не много мнѣ стоило труда укрѣпить сей прекрасной старицы сердце такъ, что она со мною стала разговаривать смѣло. Можетъ статься она отъ меня и помощи въ своемъ намѣреніи надѣялась. И такъ мы сѣли на травѣ другъ отъ друга не далеко. Тогда я просилъ ее о объявленіи мнѣ истинной причины выхода ея изъ монастыря и послѣдующихъ оному замѣшательствъ, которыя прежде на лицѣ ея примѣтилъ. "Г. бѣсъ, сказала молодая старица, передъ вами ничего утаить не смѣю, зная, что вы господа очень прозорливы. Я имѣя шестьнадцать лѣтъ отъ роду, вступила въ монастырь. Большая моя сестра просидя до 35 лѣтъ въ дѣвушкахъ, весьма тѣмъ была не довольна, что женихи въ нашъ домъ появляться начали: она почитая за стыдъ, что меньшая сестра прежде ее выдетъ за мужъ, уговорила на то мою матушку, чтобъ отдать меня въ дѣвичей монастырь. Чтобъ лучше успѣть въ своемъ намѣреніи, подговорили онѣ нѣкотораго старца, дабы меня своими наставленіями побудить постричься въ старицы. Сей набожный чернецъ училъ сестру мою Богословіи, и такъ къ своей ученицѣ привыкъ, что не смѣлъ не: выслушать такой ея прозьбы. Онъ съ самаго начала сталъ мнѣ толковать, что ничего въ свѣтѣ стыднѣе нѣтъ, какъ женщинѣ съ мущинами соединяться, и что родящей женщинѣ предстоитъ опасность умереть въ безпамятствѣ безъ покаянія, и чрезъ то погубить свою душу. Потомъ смоль много мнѣ говорилъ съ правдою сходнаго, что я твердое приняла намѣреніе на другой же день вступить въ монастырь. Наконецъ, чтобъ больше меня утвердить въ моемъ предпріятіи, безъ всякаго доказательства и ума сказалъ старецъ, что женщина, которая родитъ, погибнетъ на вѣки.
«При разлукѣ съ матушкою очень я плакала, а особливо о томъ, что она должна была по мнѣнію старца за то быть въ адѣ, что меня родила въ свѣтъ; словомъ сказать, вошла я въ монастырь, гдѣ жила въ ономъ подъ искусомъ, на конецъ сдѣлалась старицею. Но теперь имѣю двадцать лѣтъ, и не то думаю, что думала будучи шестьнадцати. Безпрестанная тоска меня мучитъ; всякой часъ чего то мнѣ не достаетъ, и когда совѣсть свою изслѣдываю въ томъ, чего она желаетъ и то кажется мнѣ, что желаетъ мужа. Теперь я старицамъ всегда о томъ твержу, что нѣтъ на свѣтѣ женщины щастливѣе той, которая съ мужемъ живетъ хорошо. Иные изъ нихъ нравоученіемъ моимъ наскучивъ по тому, что уже имъ шестой десятокъ лѣтъ, говорятъ, что дѣвица, а особливо старица имѣетъ такого жениха въ вѣчномъ царствіи, которымъ на вѣки будетъ щастлива: онѣ говорятъ правду, но я сколько ихъ истинну ни почитаю, однако по нещастію своему чувствую, что сердце мое захотѣло бы выйти замужъ и за кого другаго. Знаю, что мысли мои часто заблуждаются; но врожденныя мои склонности порокъ свой за щастіе считаютъ. Теперь лучшее мое упражненіе, читать любовныя книги, которыми меня ссужаютъ сестры мои; ибо много въ нашемъ монастырѣ есть старицъ моихъ мыслей. Недавно я отъ самой Игуменіи, которой всего двадцать пять лѣтъ отъ роду, слышала слѣдующее нравоученіе. Какое есть заблужденіе родителей, говорила Игуменья, незрѣлаго разума дочерей отдавать въ монастырь! Коль часто случается, что родители: будучи заражены какимъ либо предразсудкомъ, дочерѣ своей дѣлаютъ похороны въ монастырѣ, думая, что въ то время во ономъ всѣ ея страсти и желанія погребаютъ; но оныя страсти года черезъ два или три бываютъ оживлетворяемы случаями. Дѣти, которые могли бы отъ оныхъ дѣвицъ родиться, естьли бы онѣ вышли за мужъ, съ оными вмѣстѣ въ монастырѣ погребены. Во обществѣ отъ того убытокъ, а небу изъ того прибыли нѣтъ; ибо часто случается, что нашелъ старица тайну сдѣлать отъ своего человѣчества плодъ, оный отъ стыда погубляетъ. Ахъ! сія премудрая Игуменья говорила правду, продолжала моя старица я сама изъ опытовъ то знаю, и по тому ты меня нашелъ въ такой робости.» Она хотѣла болѣе со мною говорить; но колокольный звонъ ее потревожилъ; ей должно было итти къ заутренѣ, и ома простясь со мною, побѣжала въ монастырь, обѣщавъ и въ слѣдующій день явиться на то же мѣсто, и увѣдомить меня обстоятельно о другихъ своихъ въ монастырѣ приключеніяхъ. Другъ! чрезъ будущую почту другое получишъ отъ меня о жизни сей старицы письмо.
Чтожъ я прежде къ тебѣ началъ писать о дѣвичьихъ монастыряхъ, нежели о старческихъ; то ты самъ догадаешся, какая тому причина. Мы обращаясь въ свѣтѣ, видѣли, что мужъ жену сажаетъ по правую руку, и что женщинамъ дается предъ мущинами преимущество; а ты самъ знаешъ, что мы бѣсы не худые политики.
Думаю, что ты охотно ожидаешъ отъ меня продолженія исторіи молодой старицы. Дѣло братъ тѣмъ кончено, что въ монастырѣ ее больше нѣтъ. Я послѣ перваго своего съ нею свиданія на другой день пришедши подъ монастырь, увидѣлъ, что кругомъ около онаго бѣгаютъ старицы. Одна изъ нихъ ко мнѣ подошедъ, спросила: не видалъ ли ты такой то лицомъ и ростомъ старицы на дорогѣ идучи къ ихъ монастырю? Я ей отвѣчалъ, что нѣтъ, и догадываясь о всемъ, пошелъ назадъ. Конечно моя старица разсудила за благо, не дожидаясь моего совѣта, удалиться изъ монастыря съ своимъ любовникомъ. Любовники у бѣсовъ рѣдко спрашиваютъ въ своихъ дѣлахъ совѣта: они самаго лучшаго изъ насъ стоятъ въ такихъ случаяхъ
Теперь тебя увѣдомлю о досадѣ П. Я. Къ сему господину пришелъ я съ почтеніемъ. Онъ меня принялъ по старинѣ невесьма ласково, но какъ мы умѣемъ со всякими людьми обращаться, то я отвѣсивъ нѣсколько передъ нимъ поклоновъ, вошелъ въ такую его милость, что онъ приказалъ мнѣ съ собою обѣдать. За столомъ мы ѣли не очень хорошо, но пили преизрядно. Рѣчь у насъ была во все время одна. Сей господинъ не доволенъ былъ отвѣтомъ Камердинера нѣкотораго знатнаго и случайнаго вельможи, къ которому онъ писалъ письмо. Онъ и свое письмо и его отвѣтъ прочелъ намъ за столомъ, кои суть слѣдующаго содержанія.
Милостивый Государь!
Я весьма нещастливъ, что не имѣлъ случая съ вами познакомиться тогда, когда вы были еще въ невеликомъ чину при вашемъ господинѣ; однако надѣюсь, что вы и нынѣшнее хотя поздое, но искреннее мое почтеніе призрить не изволите, а особливо узнавъ, что я имѣю честь быть вашимъ родственникомъ. Канцеляристъ у меня живущій, доказательно меня увѣдомилъ, что вашъ прадѣдъ былъ женатъ на троюродной сестрѣ своячины моей прабабки; ежели надобно, то я вамъ пришлю родословное древо, на отрасляхъ котораго всѣ наши родственники процвѣтаютъ. Сдѣлайте милость, извольте попросить Его Высокопревосходительство, дабы постарался, чтобъ сынъ мой былъ отставленъ здѣсь съ своимъ жалованьемъ, и не пошелъ въ походъ. Я самъ никогда не воевалъ, однако хлѣбъ ѣмъ.
Естьли можно будетъ, то я исполню Вашего Превосходительства повелѣніе, однако въ награду за мои услуги, прошу меня освободить отъ Вашего родственничества, въ которомъ быть съ вами я почитаю себя за недостойнаго.
Видишъ другъ, люди не по нашему живутъ въ свѣтѣ. Теперь я вижу, что мы не совсѣмъ еще просвѣщены. У насъ такого господина почли бы за подлеца, однакожъ онъ слыветъ изряднымъ политикомъ. Камердинера же ему отвѣчавшаго, нашъ братъ назвалъ бы честнымъ и свою должность и состояніе знающимъ человѣкомъ; однако г. П. засыпалъ его за столомъ ругательствами.
Сего дня пировалъ я цѣлый день съ здѣшнимъ настоятелемъ. Куда онъ добрый человѣкъ. Естьли правду говорятъ, что тотъ больше работаетъ, кто больше ѣстъ, то не скоро у насъ сыщешъ такого какъ онъ трудолюбиваго бѣса. Онъ всячины съѣлъ съ пудъ, выпилъ не знаю сколько, а только я могъ примѣтить, что губы у него во весь день не осыхали: наконецъ никакой ѣствы брюхо его больше не принимало, да и ноги были ему не въ пользу; онъ принужденъ былъ лечь на постелю; но сіе событіе тебѣ не въ диковинку; ибо ты много видалъ въ свѣтѣ монаховъ о брюхѣ равно какъ и о душѣ попеченіе имѣющихъ. Вотъ что странно, что онъ сколько былъ пьянъ, столько и набоженъ. Не могши владѣть ни руками ни ногами, сказалъ своему слугѣ: перекрести меня. Не успѣлъ онъ его перекрестить, то онъ дремля, приказалъ ему, чтобъ у его постели прочелъ вмѣсто его вечернія молитвы что было и исполнено.
Многіе скажутъ, что я будучи бѣсъ, не хорошо говорю о монахахъ. Вѣть и они же намъ надоѣли; однако я сказалъ истинну, что и въ семъ санѣ много есть разныхъ людей. По крайней мѣрѣ нынѣ экономія и разумное правленіе многихъ ихъ начальниковъ, можетъ статься, спасутъ ихъ отъ излишней жирности и роскоши такъ, что безъ помощи келейника они будутъ въ состояніи креститься и отправлять свою должность.
Вчера будучи въ театрѣ, сидѣлъ я въ ложѣ за двумя щеголями, которые и велерѣчіемъ своимъ весьма щеголяли. Одинъ изъ нихъ, указавъ перстомъ на какого-то господина на другой сторонѣ противу насъ сидѣвшаго, сказалъ къ своему товарищу: знаетъ ли Ф. сего Б. такъ великолѣпно одѣтаго, который разговариваетъ съ знатною нашею госпожею? Не знаю отвѣчалъ Ф. Его называютъ Б. сказалъ Д. Сей господинъ, котораго здѣсь всѣ называютъ Б, во Франціи былъ у Италіянскаго купца кучеромъ. Онъ пріѣхавши къ намъ, нашелъ секретъ набогатиться. Съ начала былъ воспитателемъ дѣтей знатныхъ господъ: въ то же самое время въ тѣ часы, въ которыя питомцевъ своихъ ничему не училъ, ѣздилъ по домамъ и продавалъ разныя французскія пряжки, бритвы, пуговицы, шпаги и проч. Вскорѣ изъ щепетильника и дворянскаго воспитателя сдѣлался изряднымъ купцомъ, ибо такимъ людямъ здѣсь у насъ великій кредитъ. Госпожи и разные алмазныхъ дѣлъ мастера давали ему брилліанты для продажи: купцы вѣрили ему парчи и всякія товары, надѣясь, что оныя скорѣе ему продать можно по домамъ. Наконецъ сей добрый человѣкъ вздумалъ въ одинъ день сдѣлать свое щастіе, и объявилъ себя банкрутомъ. Въ то время онъ уѣхалъ въ городъ Р. и писалъ къ своимъ кредиторамъ, что нещастіе причиною его удаленія. Здѣсь оставилъ своего повѣреннаго, который также былъ честный человѣкъ какъ и онъ. Сей отнесъ отъ него людямъ разнаго званія письма; показалъ имъ въ книгахъ изрядно сочиненныхъ утраты своего друга, и времена оныхъ такъ, что изъ книгъ нашлось, что едва убѣжавшій въ состояніи былъ заплатить двадцатую долю долговъ; однакожъ чрезъ письма обязывался въ скорости заплатить десять копѣекъ за рубль, естьли ему будетъ можно въ городъ пріѣхать безъ опасности. Купцы, разсудя за благо, взять лучше десятую долю нежели, ничего, при томъ зная, что естьли на него попросить въ Магистратѣ, то тамъ на расправу и на подьячихъ и послѣднее бы потеряли, согласились на его прозьбу. Словомъ сказать, повѣренныя его такъ умѣлъ дѣло спроворить, что получилъ квитанціи на прочіе долги; а въ остальныхъ, то есть, въ десятой долѣ, далъ вексель. Тогда хозяинъ сюда пріѣхавъ, вскорѣ долгъ уплатилъ; послѣ поѣхалъ въ Парижъ, и оттуду пріѣхалъ Барономъ. Нынѣ онъ у нашихъ господъ въ великой чести, и живетъ великолѣпно; смотри какъ онъ ихъ и впредь разумно обманитъ. Тогда отвѣчалъ другъ, что сей господинъ уменъ, когда изъ кучеровъ прямо произведенъ въ Бароны. Онъ конечно умнѣе тѣхъ купцовъ, кои во всю свою жизнь торгуя и неся государственныя службы, приходятъ въ бѣдность отъ того, что много такихъ разумныхъ господъ умножилось въ городѣ, кои все продавая по домамъ, купцамъ въ ихъ торгахъ великій дѣлаютъ ущербъ. Вѣть нынѣ разуменъ тотъ, кто проворенъ, а проворный простосердечнаго бѣдняка всегда проведетъ. Еще возлѣ насъ сидѣли два молодца, кои увидя мимо ихъ ложи проходящую какую то женщину, вдругъ разинувъ рты стояли какъ безмолвны; по томъ изъ ложи выкинулись, сказавъ: пойдемъ за госпожею Д…. Я будучи любопытный бѣсъ пошелъ за ними и сталъ въ уголку близко Д. — Братъ хромоногаго! конечно ты подумаешъ, что госпожа Д. была соборъ пріятностей, что повлекла за собою, какъ магнитъ желѣзо, сихъ двухъ господъ. Можетъ статься она и красавица; но повѣрь, что не на наши глаза. Видно что она не дождалась прививки оспы: надобно бы по крайней мѣрѣ аршинъ черной тафты и великаго эконома въ вырѣзываніи мушекъ, чтобъ оными залѣпить рябины ея лица. При всемъ томъ она называется красавицею. Одинъ сударикъ, смотря на нее какъ голодная собачка на хлѣбъ, краснорѣчиво скомлилъ: о какъ вы прекрасны! Все вамъ пристало, все божественно. Перервавъ его рѣчь и оскаливъ зубки, съ нѣжностію сказалъ другой: я ничего васъ совершеннѣе въ дѣйствіяхъ натуры не видалъ: вы Царица прекрасныхъ женъ. Близь меня стоявшій офицеръ то услышавъ, захохоталъ, сказавъ: какъ дурно быть вышедшимъ изъ училища простакомъ, который въ свѣтѣ не обращался. Сію рѣчь я услышавъ, сказалъ незнакомому: дозвольте себя спросишь, кто тѣ два господа? Онъ мнѣ отвѣчалъ; философіи ученики, которые пріѣхавъ сюда для опредѣленія въ Государственную службу, продали съ публичнаго торгу всѣ свои книги и рублишковъ по 15 имѣютъ въ карманѣ.
Будучи угощенъ настоятелемъ, завелъ я знакомство и съ здѣшнимъ приходскимъ священникомъ. Онъ весьма простосердеченъ, хлѣбосолъ, примѣрной жизни, и въ своей должности весьма исправный и надобный человѣкъ. Свѣтскіе здѣшніе жители презираютъ людей сего рода, утверждая, что они корыстолюбивы и невѣжи; но въ томъ ошибаются. Они не торгуютъ, насильно ничего ни у кого не берутъ, жалованья не имѣютъ, какъ же имъ съ охотою не получать того, что имъ въ подаяніе дается? Коль много здѣсь есть такихъ знатныхъ людей, кои великое имѣя жалованье, по тѣмъ мѣстамъ рыщутъ, ища своей прибыли; однако о нихъ и слова нѣтъ. Ты знаешъ другъ, какъ корыстолюбивы суть Римскіе попы: они полтинъ, какъ наши не берутъ, но рубли сотнями или и тысячами, имѣя при томъ все ѣсть и пить готовое, да и еще великіе отъ своихъ приходовъ положенные доходы. Правда, что многіе изъ нихъ ученѣе здѣшнихъ, но что за польза была небу изъ ихъ ученія ? При томъ и между самыми ихъ учеными попами много было невѣжъ. Кто не посмѣется нѣкоторому ихъ Миссіонеру отвѣчавшему въ Индіи идолопоклоннику, который его спросилъ, для чего они середину головы кружечкомъ брѣютъ? Для того, отвѣчалъ Миссіонеръ, дабы Святый Духъ могъ свободнѣе проходить въ ихъ голову, и не запутался-бъ въ длинныхъ волосахъ.
Третьяго дни былъ я у Лизандра. Странное разсказывалъ онъ мнѣ приключеніе. Онъ послѣ отца своего душъ съ тысячу и денегъ тысячь съ тридцать получилъ въ наслѣдіе. Ѣздилъ въ прекрасной французской каретѣ, одѣвался богато; за столомъ у него сидѣло всегда постороннихъ человѣкъ съ десятокъ, всѣми былъ любимъ, словомъ сказать, онъ своимъ состояніемъ былъ довольнѣе Японскаго Царя. На конецъ влюбился въ Климену, дѣвицу честную женою быть охоты не имѣвшую. У него былъ служитель Петръ, который узнавъ, что Климена плоды любви дѣлитъ съ Дорантомъ, старался уговорить на то своего барина, чтобъ прекратилъ знакомство съ Клименою; но сколько Петръ барину своему о невѣрности его любовницы ни твердилъ, однако Лизандръ не вѣря ему, вознамѣрился на ней жениться, утверждая, что Климена невѣрною быть не можетъ, потому что она разовъ съ десять уже въ вѣчной вѣрности ему чинила присягу. Ахъ баринъ! сказалъ Петръ, моя жена мнѣ и въ церькви предъ олтаремъ присягала въ той же вѣрности, при всемъ томъ рѣдко я съ нею вижусь, а вы надѣетесь на присягу въ спальнѣ вашей учиненную. Не смыслитъ ничего безтолковый! сказалъ Лизандръ, можешъ ли ты знать, что есть любить Климену? Пойду! брошусь въ ея объятія. Я бы вамъ, отвѣчалъ Петръ, лучше совѣтовалъ броситься въ Неву, нежели въ такія объятія, которыя отъимутъ скоро отъ васъ все добро: и такъ уже въ угожденіе госпожѣ Клименѣ сотня и другая душъ въ банкѣ заложена; а когда она, чего Боже сохрани, будетъ вашею супругою, то деревеньку мы скоро прогуляемъ; тамъ дѣло дойдетъ до лошадокъ и до кареты, а на конецъ по моему и пѣшечкомъ ваша милость съ госпожею Клименою прогуливаться будете. Всѣ Петровы нравоученія у ушей Лизандровыхъ остались, и онъ пошелъ съ нимъ къ Клименѣ, договорился съ нею о днѣ сговора и подарилъ ей золотую въ четыреста рублей табакирку и богатой бриліантовой перстень.
Какъ Лизандръ послѣ обрученія возвратился домой, то далъ Петру другой бриліантовый перстень, приказавъ оный въ 200 червонцахъ заложить. Петръ, доставъ толикое число денегъ, зашелъ къ Амиллѣ, служанкѣ Климениной, въ которую онъ представлялъ себя влюбленнымъ единственно для того, что бы отъ нее о всѣхъ Климениныхъ тайностяхъ узнать. Онъ сидѣлъ въ дѣвичей горницѣ съ Камиллою, когда Дорантъ вошедъ въ спальню Клименину, сѣлъ на софѣ, и не говоря ни слова, тяжко воздыхалъ. Климена на цыпочкахъ около него вертѣлась, спрашивая о причинѣ его печали. Онъ ей отвѣчалъ какъ мнѣ не печалиться! Сего дня все, что ни имѣлъ, карты отъ меня отобрали. Вѣть я пѣшкомъ пришолъ и карету съ лошадьми проклятая семерка похитила. Стоитъ ли ето такой печали, мой любезный: лизнувъ его въ губы, сказала Климена. Да какъ же вы хотите, чтобъ я не печалился, повторилъ Дорантъ: ничего въ карманѣ не осталось, а заимодавцы лѣтъ съ пять, никакого не получивъ платежа, и пяти рублей мнѣ теперь не вѣрятъ. Ахъ, ежели бы мнѣ достать рублей съ пятдесятъ! я бы отыгрался. Я рада, сказала Климена, что случай доставилъ мнѣ способъ тебѣ услужить. По томъ вынувъ табакерку и бриліантовый перстень, Лизандромъ ей подаренный, сказала: возьми душа моя сіи вещи, передѣлай оныя на деньги и забавляйся игрою. Дорантъ обрадовавшись неожидаемой добычѣ, забылъ и поблагодарить Климену, и побѣжалъ въ тошъ домъ, въ которомъ всегда былъ послѣ обѣда банкъ. Петръ все сіе слышавъ вздумалъ тутъ употребить хитрость, и оною спасти барина своего отъ женидьбы съ Клименою. Побѣжавъ въ лавки и доставъ на нѣсколько часовъ бархатную съ золотыми кистями шубу, пошелъ въ тотъ трактиръ, гдѣ былъ намѣренъ обѣдать Дорантъ. Приборъ для него былъ изготовленъ, но онъ попросивъ водки и выпивъ оную началъ пѣть, мѣшалъ рѣчь сломанную французскую между пять рускихъ; словомъ сказать, онъ тогда весьма былъ похожъ на людей разумныхъ по модѣ.
Дорантъ спросилъ его о имени. Онъ ему отвѣчалъ: на что вамъ ето знать. Я вамъ только скажу чинъ мой; я изрядный банкеръ. Пока на столѣ не соберутъ, не изволишъ ли пунктировать. Доранту сіе предложеніе было по зубамъ; онъ зная, что держатели банковъ играютъ и на вещи, поставилъ на столъ табакерку, а Петръ выложилъ двѣсти червонныхъ, которые онъ занявъ для барина, имѣлъ еще въ карманѣ. Онъ зналъ Доранта, и не могъ того опасаться, чтобъ ему проиграть барскіе деньги: бывъ же прежде купцомъ, и имѣя великую охоту къ картамъ, лавку свою съ товаромъ на пароляхъ прогнулъ; наконецъ выучился карты подбирать, и съ проворствомъ вытаскивать ту, которая ему надобна; и такъ отъигравтись нѣсколько, купилъ, себѣ домъ; но домъ сгорѣлъ, и онъ принужденъ былъ, пойти въ камердинеры къ Лизандру, который прежде у него товары въ лавкѣ забиралъ въ долгъ.
Въ полчаса не только табакерка но и перстень отъ Доранта къ Петру переселился, Дорантъ тогда началъ паки воздыхать, а Петръ и не обѣдавъ поскакалъ въ одноколкѣ домой, и давъ барину двѣсти червонныхъ, показалъ ему выигранныя вещи. Наконецъ о всѣхъ рѣчахъ Климены, поступкѣ ея съ Дорантомъ и о своей хитрости увѣдомивъ Лизандра, вручилъ ему табакерку и перстень. Лизандръ далъ ему за то 25 червонныхъ; но онъ любя своего барина, сказалъ ему: что онъ и своихъ столько бы нищимъ охотно роздалъ, естьли бы вымолили его барина спасти отъ брака съ Клименою. Лизандръ, будучи огорченъ поступкою Климены полетѣлъ къ ней, и укорялъ ее сурово въ невѣрности, показавъ ей табакерку съ перстнемъ. Хитрая Климена. «Ахъ обманщикъ; со удивленіемъ вскричала: у табакерки шалнеръ испортился, а перстень великъ, и Дорантъ какъ нашему дому знакомъ, обѣщалъ табакерку и перстень снести къ мастеру золотыхъ дѣлъ и поправить, вмѣсто того проигралъ. Боже мой, продолжала она, какой ето пристрастный игрокъ, чужое можетъ проигрывать?» увидя, что сія рѣчь усмирила нѣсколько Лизандра, Климена расплакалась. Я не знаю, какъ слезы у здѣшнихъ барынь готовы. О чемъ богиня моя плачетъ, бросившись къ ея ногамъ, вскричалъ Лизандръ. «Ты за любовь мою сказала Климена, платишъ такимъ жестокимъ о моей вѣрности сумнѣніемъ, которое не только любовь но и честь мою повреждаетъ.» Лизандръ, будучи тронутъ слезами Климены, цѣлый часъ просилъ ее о прощеніи, хотя не онъ передъ нею, но она предъ нимъ была виновата. Въ тотъ самый день послалъ онъ за попомъ и на ней сговорился. Пріѣхавъ домой поблагодарилъ Петра оплеухами, выговаривая, что онъ на его любезную невѣсту налгалъ. Чрезъ недѣлю была свадьба; нынѣ другой годъ какъ онъ женатъ: деревни всѣ передѣланы на деньги, которыхъ и духу давно уже у него въ домѣ не осталось. По томъ жена не могши снести справедливыхъ ревнованій своего мужа, начала ему всевозможныя дѣлать досады. Наконецъ она познакомилась съ нѣкоторымъ господиномъ, противъ котораго промотавшемуся Лизандру устоять нельзя. И такъ принужденъ онъ, чтобъ скрыть свой стыдъ и ѣхать въ деревню своего дяди. Вчерашняго дня я уже съ нимъ прощался, и поблагодарилъ его за довѣренность въ расказаніи мнѣ исторіи о своей любви и бракѣ. Когда онъ проклиналъ свою супругу, я ему сказалъ, что о женщинахъ, каковы бы онѣ ни были, я разсуждать не могу, и что винить ихъ намъ не дозволено; ибо у насъ давно сія пословица въ употребленіи: гдѣ бѣсъ не сможетъ, туда бабу пошлетъ.
Исторія Лизандрова забавна но жалка; ты знаешъ, другъ, что Гименъ, который баснословы древомъ судьбы и сочетанія назвали, есть такое дерево, на которомъ вмѣсто овощей родится стальное копье, а земля, на которой оно ростетъ, наполнена ратовищами. Когда сей колкій плодъ созрѣетъ, то падаетъ на землю и соединяется съ тѣмъ ратовищемъ, на которое по случаю падетъ, а не съ тѣмъ, которое гораздо бы лучше ко оному годилось: для того-то рѣдко въ свѣтѣ случается, чтобъ плодъ Гимена падалъ на свое мѣсто, и онъ почти всегда тѣснитъ свое ратовище и отъ него утѣсняемъ бываетъ.
Мнѣ кажется, когда кто виноватъ самъ безразборчивой своей женидьбѣ, то жену такому ревновать не надобно, и когда дѣло отъ слѣпыхъ случаевъ началось, то оными должно и кончиться. Я не могу довольной приписать похвалы здѣшнему Прокурору, который съ женою своею такъ разумно поступаетъ, какъ обходился Сократъ съ своею Ксантипою.
Ему сказали при мнѣ, для чего онъ не унимаетъ своей жены, которая въ одинъ день по всѣмъ домамъ въ, городѣ облетаетъ? Онъ отвѣчалъ: естьли бы моя жена ходила каждый день по всѣмъ домамъ, какъ ты говоришъ, то сего дня была бы и въ моемъ; а я уже съ недѣлю ее не вижу. Сей Прокуроръ весьма разуменъ, или по малой мѣрѣ счастливъ, что о томъ, что перемѣнить не можно, не безпокоится. Напротивъ того извѣстный тебѣ судья весьма злополученъ. Онъ жену свою и къ мухѣ, естьли сядетъ на ея лицо, ревнуетъ. Недавно сдѣлалъ онъ величайшій въ домѣ своемъ шумъ такъ, что сосѣди и я съ однимъ изъ нихъ, у котораго былъ въ гостяхъ, къ нему прибѣжали: жена его во все горло кричала: батюшки мои! онъ взбѣсился. Друзья его съ нимъ находившіеся его держали въ рукахъ, а люди по двору кричали, баринъ барыню хочетъ заколоть. Когда онъ успокоился, то мы его спросили: въ чемъ жена предъ нимъ виновата, что такъ строго съ нею поступаетъ? Онъ со гнѣвомъ отвѣчалъ, что она женщина непотребная и протчее. Не напрасно ли вамъ на нее наговорили, сказалъ одинъ изъ сосѣдей: какъ напрасно, государи мои! вскричалъ ревнивецъ, и вынувъ изъ кармана платокъ сказалъ: развѣ это малое доказательство ея невѣрности? Она, продолжалъ ревнивецъ, своему любезному купцу его подарила. Ето платокъ тотъ, который я ей купилъ, и сего дня увидѣвъ у купца въ рукахъ, купилъ оный у него весьма дорого, въ трое противу того, чего онъ стоитъ, нарочно для того, чтобъ ее уличить платкомъ вину ея доказывающимъ. Жена его побѣжала къ ящику и вынувъ такой же платокъ, показала ему сказавъ, ты изъ ума выжилъ бѣшеный. Ревнивецъ увидя такой же платокъ, пришелъ въ изумленіе; но я ему сказалъ, что платковъ пропасть одной работы и краски, и что ни въ какой фабрикѣ одного платка для него одного не дѣлаютъ, а ткутъ множество для всѣхъ. Онъ доказательно будучи отъ всѣхъ насъ обличенъ, что напрасно всклепалъ на жену грѣхъ, принужденъ былъ просить у нее прощенія, которая умѣя пользоваться временемъ слабости своего мужа, отпросилась на гостинный дворъ. Онъ ей далъ два имперіала купить тафты на платье, а она взявъ оную въ долгъ, поѣхала къ канцеляристу подвластному ея мужу, дѣтинѣ лицомъ весьма пригожему, съ которымъ, я слышалъ отъ многихъ, что она забавляется, и тѣ два имперіала дала ему на кафтанъ, какъ онъ самъ моему знакомому расказывалъ, отъ котораго я узналъ, что она года съ три его жалуетъ, и потихоньку занимая у сундука своего мужа деньги, содержитъ изрядно своего знакомца. Вотъ къ чему служитъ ревнованіе судіи почти всякій день безпокоющагося, и почти повседневно гербъ богини Помоны[1], съ которыми ее пишутъ, на головѣ носящаго?
Ты знаешъ, братъ, что я тзъ ада опредѣленъ къ политическимъ дѣламъ. Естьли бы ты не былъ такой бѣсъ, какъ я, то подумать бы могъ, что я дурно отправллю свою должность, увѣдомляя тебя о маловажныхъ случаяхъ, которые въ свѣтѣ въ политику не всѣми включены бываютъ. Свѣтскіе господа политикою называютъ по большей части дѣйствія самыя тончайшія, и тайною хитростію наполненныя: однако много изъ нихъ и по нашему разсуждая вмѣщаютъ въ политику и всякую всячину. Мы, другъ мой! за зайцами на охоту часто ѣздимъ на роспускахъ, чтобъ они насъ непочитая за охотниковъ, меньше опасались. Но какъ и бѣсамъ часто самолюбіе такъ нравится какъ и всѣмъ людямъ, то мнѣ братъ, вздумалось тебѣ похвастаться. Хочу тебѣ доказать, что и я умѣю знаться съ господами, и разсуждать съ ними о великихъ важностяхъ ничего иногда незначущихъ. Посолъ земли, которая во всѣ Европейскія, или лучше сказать, всего свѣта дѣла мѣшается, и которая всѣмъ государствамъ хочетъ быть совѣтницею, сама находясь въ крайней бѣдности, вчерашняго дня меня оставилъ у себя обѣдать. У него былъ какой то монахъ, и какъ сей родъ людей обыкновенно мѣшается во всѣ дѣла, своей должности не наблюдая, то онъ говоря съ Посломъ, по шею утопалъ въ политическихъ разсужденіяхъ: на конецъ разсуждая о разныхъ своего государства намѣреніяхъ сказалъ «чудно, что Монархъ нашъ пересталъ любить охоту, и что уже большая часть гончихъ, борзыхъ и другаго рода собакъ, разнымъ знатнымъ господамъ раздарена.» На что ему отвѣчалъ Посолъ, что онъ не знаетъ Государя, который бы столько любилъ охотою забавляться, какъ Владѣтель ихъ земли, что такая охота составляла великую часть нещастій отечества потому, что большая часть жизни сего Государя прошла въ полѣ, гдѣ не много о пользѣ общества думается; и что его принудили къ тому многіе враги разными Министрами подговоренные, кои желая, чтобъ ихъ Государь большую часть своего вѣка прожилъ на лошади, сами государствомъ управляли. Такіе люди стараются всегда говорить чрезъ Докторовъ своимъ Владѣтелямъ, что движеніе больше всего для человѣка нужно, и что сидящая и трудолюбивая жизнь великой вредъ тѣлу приноситъ.
Я думая, что когда монахъ говоритъ о политикѣ, то и бѣсу тутъ же мѣсто быть можетъ, сказалъ Послу: что онъ говоритъ правду, а его преподобіе думаетъ о политикѣ по монастырски. Конечно онъ продолжалъ я, того не знаетъ, что его отечество поссоривъ нѣкоторыхъ Государей въ Европѣ, теперь въ заботахъ, какъ самому спастися отъ брани ему судьбою пріуготовляемой, и что Государю его теперь не до собакъ, ибо оными непріятеля не затравятъ. «Я знаю, во что ты мѣтишъ, съ гордостію сказалъ мнѣ ихъ монахъ: ты думаешъ, что недостатокъ въ деньгахъ нашу землю обезпокоитъ. Нѣтъ, мой другъ! нынѣ у насъ денегъ будетъ много. Подати въ трое теперь умножились во всѣхъ нашихъ земляхъ.» на что я ему отвѣчалъ; то, помощію обществу быть не можетъ, что великій наноситъ вредъ. Ваше государство и по нынѣ еще прежнихъ долговъ не оплатило, а всегда увеличиваетъ подати для того, чтобъ изъ оныхъ вытти; и какъ оныя всегда умножаются, то народъ вашъ приходитъ въ раззореніе, и долги часъ отъ часу умножаются. "Естьли бы мой совѣтъ былъ «принятъ, повторилъ монахъ, я бы совѣтовалъ нашимъ вельможамъ вовсе отказаться платить долги, выдумавъ какой нибудь важный предлогъ такого отказа; не худо сказать кредиторамъ, что они совокупно съ нашими непріятелями старались о вредѣ нашего отечества, и много тому подобныхъ сыскать можно причинъ; чрезъ то казна государственная можетъ быть спокойнѣе прежняго. Теперь же подано нашему Владѣтелю проектовъ со сто касающихся до благополучія и набогащенія общества; и такъ есть надежда, что знатно нашъ бѣдный народъ поправится.» Посолъ ему на то отвѣчалъ: что ежели всѣ такіе проекты будутъ уважены Государемъ, то опасно, чтобъ наша земля всѣхъ въ свѣтѣ бѣдняе не была. Ничего хуже нѣтъ, продолжалъ Посолъ, какъ Государю терять кредитъ, и что лучше ожидать случая для поправленія общественнаго вреда, нежели такимъ образомъ отъ онаго спасаться. Монахъ будучи наполненъ смѣлостію духовнымъ особамъ свойственною, сказалъ, что Посолъ хотя и остро, однакожъ для отечества безполезно разсуждаетъ. Я желая прислужиться Послу, сказалъ: поетому весьма счастлива земли вашей соперница, гдѣ недавно изъ общественной казны нѣсколько миліоновъ выдано, чтобъ подкрѣпить бѣдность народа, и что не можно лучшаго найти способа ко умноженію народнаго благополучія. Посолъ мнѣ отвѣчалъ: что такая сей земли поступка не можетъ быть вдругъ великимъ добромъ; ибо взять у бѣднаго рубль и возвратить ему деньгу, не много облегченія; однако она показываетъ конецъ зла; поелику когда малую часть возвращаютъ, то есть надежда, что больше братъ не надобно. Сіе разсужденіе Посла показалось мнѣ основательнымъ, и я тогда подумалъ, что Послы часто бываютъ поострѣе и нашего брата. Упрямый въ своемъ мнѣніи монахъ, и въ томъ противурѣчилъ Послу, сказывая, что онъ противное Посольскому мнѣнію слышалъ, отъ какого-то комедіянта, и что нѣкто изъ ихъ собратій написалъ: что не надобно въ государствѣ народъ тѣмъ баловать, чтобъ возвращать ему взятую часть во время нужды; что лучше всегда подданныхъ пріучать къ терпѣнію, и что перемѣна всегда можетъ быть вредна. На что я ему отвѣчалъ, что сія политика у насъ не годится, и что нашъ братъ никогда того не подумаетъ, чтобъ изъ величайшаго зла могло вытти малѣйшее добро. Знаешъ ли ты состояніе, недавно силою оружія прославившагося государства? сказалъ я ему. Счастіе онаго можетъ послужить въ опроверженіе твоихъ рѣчей; тогда ты г. монахъ самъ признаешся вошедъ въ прежнее и нынѣшнее онаго состояніе, что перемѣна не всегда бываетъ вредна, и что оная часто величайшую приноситъ народу пользу. Прежде та земля была почти презираема всею Европою, а нынѣ всѣхъ государствъ она сильнѣе, чемъ она обязана сильному и преразумному своему Государю вознесшему ее на такую степень. Сіе услыша Посолъ сказалъ: поди господинъ кривой: ты отчасти говоришъ правду, но ненадобно ее произносить съ такимъ громомъ; при томъ потребно вамъ знать, что слава и польза не все одно. Сей Государь, о которомъ ты говоришь, не столько бы былъ великъ, естьли бы только прославилъ имя свое, и сдѣлалъ свое владѣніе сильнымъ, и въ политикѣ съ другими равнымъ. Правда, что оно теперь имѣетъ великое войско; но судьба войскъ часто зависитъ отъ одного случая. Два или три неудачливыя сраженія все перемѣнить могутъ. Надобно, чтобъ при перемѣнѣ малой земли въ великую, народъ былъ счастливѣе прежняго. Когда же того нѣтъ, то дѣло можетъ быть похоже на стеклянную на заводахъ смѣсь, изъ малаго куска которой можно надуть огромную склянку, которая чемъ тонѣе будетъ, тѣмъ скорѣе разбиться можетъ. Кто не знаетъ, продолжалъ Посолъ, что нѣкоторый нынѣ въ Европѣ весьма сильный Государь, коего предки были такіе малые Князи, что и о имени ихъ владѣнія въ Европѣ почти многіе не знали, теперь заслужилъ у многихъ имя разумнаго и великаго воина. Слава его умножилась, но въ народѣ оказывается много бѣдствій. Когда же народъ больше славенъ, нежели счастливъ, то такая слава скорому можетъ быть подвержена паденію. Естьли теперь сей славный Государь умретъ, а наслѣдникъ его нестолько будетъ способенъ къ славѣ, то оная скоро послѣ смерти того, чья она была, погибнетъ, и вся государственная политика въ другую сторону обратиться можетъ. Потребно, чтобъ народъ былъ больше благополученъ, нежели славенъ; а когда Государь то и другое сдѣлать можетъ, того по справедливости великимъ назвать должно. Ты г. кривой! сказалъ на конецъ Посолъ, не силу того отечества прославляй, которая иногда отъ одного слѣпаго случая раждается, но благое онаго состояніе. Тобою прославляемый Государь въ геройствѣ былъ весьма великъ, но еще больше въ человѣчествѣ. Онъ больше стараясь о пользѣ своего народа, нежели о своей, выше всѣхъ одной только славы ищущихъ героевъ имѣетъ мѣсто. Естьли бы онъ не ввелъ въ свою землю наукъ и художествъ, не основалъ бы торговли, и не доставилъ бы покровительства людямъ чужестраннымъ, то многочисленныя ею войска служили бы только къ отягощенію собственнаго народа. Счастливое государство, которое можетъ имѣть Государя своего вдругъ героя и человѣка, но такая рѣдкость разъ только можетъ быть случилась: она и самой природѣ удивительна. Когда же Государь во всемъ совершенствѣ человѣкъ, то и безъ геройства разумнымъ своимъ правленіемъ прославится и народъ счастливымъ учинить можетъ.
Братъ кривой! теперь не только ты, но и всякой бѣсъ уже упражняется въ политикѣ, да и на лошадяхъ люди разговариваютъ политически; производятъ войну и о мирѣ разговариваютъ, а въ гостинницѣ кажется всѣ будто Министры и уполномоченные; ибо они такъ вольно о важныхъ дѣлахъ тамъ говорятъ, что ни одинъ Министръ въ Кабинетѣ разсуждать столь смѣло не отважится. Я тебя не о политикѣ, но о роднѣ ея лукавствѣ въ здѣшнемъ городѣ случившемся увѣдомлю. Секретарь нѣкоторой канцеляріи поссорился съ однимъ мясникомъ. У него кто то укралъ быка и двѣ козы. Мясникъ узнавъ вора, пошелъ къ Секретарю, и билъ челомъ на похитителя его козъ и быка; при томъ зная обыкновеніе канцелярскихъ служителей при прошеніи впустилъ ему въ горсть два крестовика. Секретарь сдѣлавъ ему нѣсколько десятковъ выговоровъ за то, что далъ ему деньги, опустилъ оныя въ карманъ, сказавъ: я другъ мой не такой человѣкъ, чтобъ брать взятки. По томъ велѣлъ ему на другой день явиться, а между тѣмъ приказалъ вора сыскать.
Воръ какъ скоро былъ представленъ Секретарю, то просилъ, чтобъ онъ соблаговолилъ съ нимъ поговорить на единѣ. Секретарь выслушавъ его прозьбу, повелъ вора въ комнату, въ которой никого не было. Воръ тотъ часъ Секретарю руки свои поглаживающему, какъ будто въ нихъ была судорга, помазалъ имперіаломъ, который также какъ и донощиковы два рубли, былъ милостиво принятъ, только безъ выговоровъ; ибо часто такіе господа за то дѣлаютъ: просителямъ укоризны, что имъ мало даютъ. Послѣ того приказалъ вору явиться въ судъ чрезъ недѣлю. На завтрешній день донощикъ явился къ Секретарю, и просилъ его о удовольствіи. Онъ началъ его спрашивать по формѣ, то есть, не о томъ, о чемъ надобно, и завелъ съ нимъ такую матерію, которой мужикъ и не разумѣлъ. Онъ почти началъ дѣло отъ потопа Ноева. Мужикъ все ему отвѣчалъ не къ статѣ потому, что не къ статѣ его допрашивали. Наконецъ написано опредѣленіе, что мужикъ въ рѣчахъ своихъ замѣшался, и рѣшено тѣмъ, чтобъ его высѣчь плѣтьми за напрасное оклеветаніе своего ближняго. Мясникъ будучи тѣмъ раздраженъ, укорялъ Секретаря несправедливостію, и пошелъ къ вамъ въ городъ на нею съ аппелляціею.
Мало же добра будетъ мяснику, когда дѣло пошло на аппелляцію. Ежели онъ молодъ, лѣтъ двадцати не больше, то можетъ статься дождется конца своего дѣла. Вчерашняго дня представлена была у насъ изрядная трагедія. Тамъ сѣла около меня въ ложѣ нѣкоторая госпожа, а за нею тьма пришла знатныхъ молодчиковъ. Они кругомъ ее обступили: сія госпожа была великолѣпно одѣта и нарумянена весьма красно. Чепчикъ на ней былъ новѣйшія моды, и она имѣла отъ роду лѣтъ пятьдесятъ. Она увѣряла многихъ, что ей двадцать пятой годъ лишь только начался, и что наскучивъ быть вдовою, хочетъ выйти за мужъ. Здѣсь старые барыни, могутъ думать, что имъ можно плѣнять любовію прекраснѣйшаго юношу. Дама всегда сѣдые свои волосы черною помадою отъ знаковъ старости избавляетъ; перевязка, которою она волосы крѣпко натягиваетъ, сглаживаетъ борозды ея чела, а бѣлила съ румянами на старомъ лицѣ дѣлаютъ изрядную молодую маску. Съ нею рядомъ сидѣла, другая изрядная лицомъ женщина, но я слышалъ отъ сидящаго за нею волокиты съ другомъ своимъ разговаривающаго, что она всѣхъ въ свѣтѣ презираетъ, и думаетъ, что въ подсолнечной ее красивѣе нѣтъ. Нѣкогда сказывалъ онъ, выступилъ у нее на лицѣ прыщъ. Когда посмотрѣлась въ зеркало, и прыщъ на лицѣ своемъ увидѣла, то схватя зеркало, бросила объ землю и въ куски разбила браня оное, и выговаривая, какъ оно могло имѣть дерзновеніе представить ей въ глаза прыщъ ни мало лицу ея не приличный. Она презираетъ всѣхъ тѣхъ лучшихъ и знатнѣйшихъ въ городѣ юношей, кои объявляютъ ей свою любовь, а любитъ своего сосѣда, который всегда говоритъ съ нею о наукахъ; ибо она за весьма ученую женщину сама себя почитаетъ, записываетъ острыя слова, и сама оныя выдумываетъ такъ, что хочетъ изъ нихъ составить лексиконъ пріятныхъ и остро-выдуманныхъ реченій. Она безпрестанно говоритъ о Математикѣ и Астрономіи, держитъ почти всегда въ рукахъ Ефемериды и смѣется думающимъ, что земля около солнца вершится, утверждая, что сходнѣе бѣгать солнцу нежели землѣ. Я видя, что сей сосѣдъ знаетъ свѣтъ, началъ съ нимъ разговаривать, и спросилъ его, кто таковъ другой съ сею дамою разговаривающій, который кажется мнѣ, что уже не молодъ? Ето Ергастъ нашъ Стихотворецъ, отвѣчалъ онъ, и думаетъ, что равнаго ему въ разумѣ и въ хорошемъ вкусѣ нѣтъ; однакожъ лучшее его достоинство состоитъ въ томъ, что умѣетъ хорошо обирать другихъ писателей; при всемъ томъ онъ стихи свои почитаетъ больше золота и оными платитъ своимъ должникамъ. Купцу, которому былъ долженъ съ 400 рублевъ, уплатилъ Елегіею; лѣкѣря два года домъ его пользовавшаго наградилъ Мадригаломъ; а повару три года ему служившему за всѣ услуги далъ цѣлые три Епиграммы. Ежели къ нему пріѣдетъ въ гости, то вмѣсто обѣда изволь слушать, какъ онъ читаетъ свои стихи; да и не скоро отъ него вырвешся; онъ часто до полуночи тебя оными по неволѣ забавлять станетъ. А сей рябой кто такой? спросилъ я опять товарища, который на всѣ стороны вертясь часто съ своими разговорами къ сей молодой дамѣ подскакиваетъ? Ето, отвѣчалъ онъ, славный въ нашемъ городѣ Херомантикъ: онъ ходитъ по всѣмъ домамъ и предвѣщаетъ предбудущее. Его всѣ наши барыни жалуютъ по тому, что онъ великій болтунъ, и имъ съ нимъ говоришь не скучно. Онъ что въ одномъ домѣ услышитъ, то въ другомъ будетъ прорицать, утверждая: въ такомъ то домѣ сдѣлается то; только никому не сказывайте. Наконецъ когда узнаютъ о томъ тѣ, коимъ онъ видѣнное пересказалъ, что въ ономъ домѣ то случилось: то подумаютъ, что сей херомантикъ великій прорицатель потому, что предвѣщаніе его сбылось., Онъ тѣмъ почти и славенъ; однако теперь жалуется, что не можетъ имѣть покоя; ибо почти всякую минуту за нимъ присылаютъ для пророчества. По томъ подошелъ къ сей барынѣ нѣкоторый лѣкарь всѣ порчи лѣчить умѣющій. Мнѣ сказано, что онъ великій невѣжа, но еще больше того хвастунъ, и что сей лѣкарь разсказывалъ, будто недавно приѣхалъ изъ деревни, гдѣ вылѣчилъ испорченную бабу, которая поссорясь съ колдуньею плюнула ей въ глаза. Плюнувшая тогда жарила на сковородѣ колбасу, и будто колдунья, какъ скоро шепнула, колбаса изъ сковороды скочила къ носу плюнувшей, и къ оному приросла такъ, что едва онъ могъ ее въ полгода вылѣчить. Я захохотавъ сказалъ: не очень же онъ умомъ проворенъ; ему безъ такого труда можно, было вылѣчить сію испорченную бабу. Вить колбаса была жарена. Такъ только было и дѣла съѣсть ее по самый носъ. Мы болѣе хотѣли разговаривать, но госпожа ушла въ другую ложу, и всѣ подлипалы убрели за нею въ слѣдъ.
Не только въ вашемъ городѣ, любезный бѣсъ разнаго рода бываютъ люди, довольно и у насъ всего. Прежде мы слыхали о человѣкахъ, что они животные одношерстные, и что между ими довольно пѣгихъ, буланыхъ, карихъ и прочихъ: напротивъ того нѣтъ такого рода животныхъ въ свѣтѣ, которые бы имѣли столько въ себѣ пестроты, какъ люди. У нихъ не сыщешъ, чтобъ два человѣка нравомъ были сходны, и они одинъ отъ другаго и душею весьма разнствуютъ. Вчерашняго дня я былъ у нѣкотораго здѣшняго стараго дворянина, къ которому всякая молодежъ збирается, и ни одинъ почти не приходитъ безъ новости. Каждый изъ нихъ думаетъ, что умнѣе другаго, но естьли правду сказать, то они всѣ равны, и нѣчемъ имъ одному предъ другимъ хвастаться. Одинъ изъ нихъ говорилъ, что изъ пограничнаго города отъ своего друга получилъ письмо; что Турокъ имѣетъ два миліона войска. А я увѣдомленъ, сказалъ другой, что Камбайской Владѣтель женится на Моюльскаго Царя дочерѣ. Сіе дѣло очень для насъ важное. Третій говорилъ, что у Дацкаго Канцлера лучшая собака пропала, и по всей Даніи ее ищутъ. Иной съ нѣжностію описывалъ любовь свою; иной прославлялъ венгерское вино своего знакомца, котораго они оба не пивали. Но то всего чуднѣе, что хозяинъ будучи старъ, горбатъ и косъ, божился, что живши два года въ нашемъ городѣ, красавицу такъ плѣнилъ своею любовію, что она хотѣла броситься изъ окна, когда онъ мимо двора его проѣхалъ: но какъ отъ нашего брата такія дѣла незакрыты, то я знаю заподлинно, что онъ сей дамы и въ лицо не видалъ, и почелъ бы за великое счастіе, естьли бы хотя часъ постоялъ у дверей ея спальни. Онъ за каждымъ словомъ божился, что не лжетъ; но въ самомъ дѣлѣ онъ скорѣе согласенъ, чтобъ его бѣсъ взялъ, нежели сказать правду.
Болтуновъ и хвастуновъ вездѣ довольно. Нашъ . . . почти промотался покупая лебедей, и онъ всѣмъ разсказываетъ, что нѣтъ въ свѣтѣ такого искуснаго охотника и знатока, какъ онъ въ приманиваніи и стрѣляніи лебедей. По утру въ три часа встаетъ и наряжается по охотничьи, будто идетъ стрѣлять птицъ; вмѣсто того, явится въ птичьемъ ряду и доставъ тамъ лебедя за дорогую цѣну, привязываетъ къ дереву и застрѣливаетъ, а временемъ боясь выстрѣлить изъ ружья, накалываетъ грудь лебедину ножикомъ, чтобъ думали, что ето язвы отъ дроби. Онъ мѣшается во всѣ науки; ему оныя также бездѣлицею кажутся, какъ стрѣлять вмѣсто дроби гривенниками въ птичьемъ ряду лебедей. Недавно онъ разговаривая о Географіи назвалъ оную Гермалафіею. Видно, что нѣчто сего имени приказный человѣкъ, весьма имъ почтенъ, что онъ всѣ науки его именемъ назвать хочетъ.
Вчерашняго дня въ вечеру прогуливался я въ саду, въ который у насъ два раза въ недѣлю почти весь городъ ходитъ для прогулки. Тамъ я сѣлъ съ однимъ знакомымъ на скамейкѣ; мимо насъ прошло четыре человѣка, и всѣ знакомы моему товарищу. Одинъ изъ нихъ былъ отставной Штабъ-Офицеръ, который для того пошелъ въ отставку, чтобъ не служить Государю, обманывать свѣтъ, и беззаконнымъ образомъ набогащаться. Всѣ стряпчіе, и всѣ меньшаго калибра въ приказѣ, а большаго въ ябедѣ люди, ему здѣсь знакомы. Онъ почти не выходитъ изъ вотчинной канторы, да и въ другихъ мѣстахъ, почти каждый день отъ него является челобитная. О всѣхъ деревняхъ сомнительныхъ онъ бьетъ челомъ, чтобъ ему были отданы, доказывая, что его предкамъ принадлежали. Родословій у него въ карманѣ пропасть, и онъ естьли кто захочетъ, можетъ вывести его родъ изъ такой фамиліи, какая ему угодна. Вексели покупаетъ дешево, а беретъ съ должника деньги со всѣми процентами; а естьли кто у него занимаетъ деньги, то не беретъ больше пяти копѣекъ на мѣсяцъ съ рубля, и то проценты вычитаетъ напередъ.
А сей что въ песочномъ кафтанѣ съ нимъ рядомъ идетъ, кто такой, спросилъ я своего знакомца? Ето, отвѣчалъ онъ, таможенная крыса. Нѣтъ такой мягкой рухляди, или такого сукна, либо шелковой матеріи, которой бы она кусокъ не отгрызла. Какъ же онъ можетъ ето дѣлать, спросилъ я своего товарища, вить теперь, сказываютъ, что брать въ такихъ мѣстахъ даромъ ничего не велѣно: но онъ мнѣ съ усмѣшкою отвѣчалъ, что тогда они отъ своей повадки отстанутъ, когда волкъ перестанетъ ѣсть мясо, и будетъ жить одною травою. Сколько добрые бояре ни стараются, чтобъ на заставахъ лукавства отъ таможенныхъ служителей не было, однако тщаніе ихъ безуспѣшно; ибо всегда свободнѣе проѣзжаетъ мимо заставъ тотъ, кто везетъ съ собою запрещенный товаръ, нежели тотъ, кто правъ и ничего подозрительнаго не имѣетъ. Съ запрещеннымъ товаромъ проѣзжающій даетъ имъ тотчасъ нѣсколько рублевиковъ, и они его пропускаютъ безъ помѣхъ, а кто правъ и не захочетъ имъ ничего дать, того возокъ длинными трубами насквозь проколютъ будто смотря, не везетъ ли онъ вина или другихъ заповѣдныхъ товаровъ. Тогда набойки, ситцы да и платье его, которое можетъ быть въ юкѣ, все будетъ проколото, и такъ правый за свою правду претерпитъ въ имѣніи ущербъ, а виноватый прибыль. Третій въ кафтанѣ перуеневомъ, лицомъ сухъ, сказалъ мой товарищъ, есть первый изъ здѣшнихъ обманщиковъ. Онъ въ здѣшнемъ городѣ славный стряпчій, или лучше сказать, учитель всѣхъ того рода людей; ибо многіе ему платятъ деньги, чтобъ ихъ выучилъ сему мастерству. Онъ весьма богатъ, но всегда въ хлопотахъ; да и можетъ ли злобный человѣкъ быть спокоенъ? Кромѣ ябеды, я знаю, продолжалъ мой знакомецъ, четыре его пороки. Онъ негодный сынъ, негодный братъ, злобный мужъ, подлый и безсовѣстный любовникъ. Онъ хитростію довелъ отца своего до того, что все, что старикъ имѣлъ, купилъ на имя своего сына, и когда послѣднія наличныя денежки отъ него выманилъ, то подкупилъ нѣкотораго бездѣльника, чтобъ донесъ на старика въ воровствѣ казенныхъ вещей. Тогда сей бѣднякъ умеръ подъ слѣдствіемъ, а онъ прежде сего удалясь съ своимъ достаткомъ въ другой городъ, жилъ въ ономъ спокойно и достаточно. По томъ брата своего, который требовалъ отъ него половины отцовскаго имѣнія, опоилъ до смерти, давая ему въ день по кружкѣ, а часто и по больше вина, къ которому онъ былъ охотникъ. Жену свою согналъ со двора, ложно на нее въ духовномъ правленіи донеся, что засталъ ее съ слугою. Любовницу, которую взялъ на мѣсто жены въ свой домъ, высѣкъ плѣтьми, и послалъ на поселеніе за то, что была обходительна, а онъ весьма ревнивъ; при всемъ томъ многіе здѣсь его почитаютъ за человѣка разумнаго, и рады имѣть его въ своемъ сотовариществѣ. А четвертый весь въ позументахъ, кто такой? спросилъ я наконецъ своего товарища. Великій мотъ, отвѣчалъ онъ мнѣ. Сей послѣ отца получилъ въ наслѣдіе много добра, но оное теперь уже на дрожжахъ. Сей мотъ къ симъ тремъ вещамъ великій охотникъ, а именно: къ игрѣ, къ женщинамъ и къ пьянству: больше ничего худаго за нимъ нѣтъ. Я тебя чрезъ будущую почту увѣдомлю о нѣкоторомъ съ нимъ здѣсь приключеніи, а теперь писать мнѣ недосугъ.
Недавно Доридъ юноша, о котораго приключеніи я тебя въ послѣднемъ письмѣ увѣдомить обѣщалъ, занявъ двѣсти червонныхъ, шелъ играть въ обыкновенное мѣсто въ карты, какъ попалась ему на встрѣчу женщина весьма лицемъ недурна и хорошо одѣта. За нею шли два лакея въ изрядной ливреѣ, и она похожа была на знатную даму. Доридъ будучи великій обожатель сего пола, поклонился ей низко, и не смотря подъ ноги, въ глаза красавицы спотыкнулся. Онъ улыбнувшись, сказала ему: досадно мнѣ, что учтивость ваша едва вамъ вреда не причинила. Ахъ Государыня! вскричалъ Доридъ, я долженъ оцѣловать то мѣсто, на которомъ чуть было не упалъ; ибо естьли бы не оно, то я божественныхъ вашихъ рѣчей сего дня слышать бы не могъ. Красавица взглянувъ на него умильно, сказала: не изволите ли со мною прогуляться въ рощу, не далеко отселѣ находящуюся? Въ немъ душа отъ радости задрожала, и онъ шелъ около нее съ трепетомъ и съ надеждою. Не надобно тебѣ другъ описывать разговоровъ сего бѣднаго любовника. Ты бѣсъ, и самъ о матеріи оныхъ догадаться можетъ; то только тебѣ скажу, что онъ простакъ при всемъ своемъ щегольствѣ, а она прехитрая женщина, живущая любовнымъ промысломъ. Дѣло дошло наконецъ до того, что она повела его въ гавань, въ домъ изрядный, который назвала своимъ загороднымъ дворомъ. Бѣднякъ Доридъ все краснорѣчіе свое употребилъ въ похвалу ея пріятностей; наконецъ доходило дѣло до ближайшаго знакомства. Тогда сія Доридова богиня вышла на часъ, и возвратясь съ торопливостію, сказала: спрячся поскорѣе Доридъ подъ кровать, мужъ мой идетъ. Щоголь тотчасъ подъ кровать забился и духъ свой тамъ притаилъ, опасаясь, чтобъ его оттуда невытащили. Въ то самое время вошли два человѣка, изъ которыхъ одинъ закричалъ на жену: непотребная! куда ты дѣвала того щоголя, который съ тобою сюда вошелъ? Батюшка сударикъ! какъ будто съ плачемъ сказала она: ей, ей, здѣсь никого нѣтъ. Я его сыщу, вынувъ шпагу, сказалъ мужъ; по томъ заглядывалъ во всѣ углы. Доридъ мало подъ кроватью бѣдъ не надѣлалъ отъ страха, ежеминутно ожидая, что мужъ сей мнимой его барыни, къ нему заглянетъ, какъ вдругъ закричалъ хозяйствующій: конечно етотъ мошенникъ подъ кроватью, Доридъ не дожидаясь, чтобъ его шпагою тамъ ощупали, выползъ изъ подъ кровати, и цѣловалъ ноги геройствующаго, прося помилованія. Жена его, какъ будто жалѣя о Доридѣ также у ногъ своего мужа ползала и чрезъ слезы говорила, чтобъ лучше ее лишилъ жизни, нежели Дориду малѣйшій причинилъ вредъ. Убью тебя и его, поднявъ шпагу въ верьхъ, закричалъ хозяина представлявшій. Въ то самое время другой ухватилъ за руку озлобленнаго и просилъ, чтобъ не обагрялъ рукъ своихъ въ чужой крови. Такъ развѣ мнѣ оныя обмыть въ своей? отвѣчалъ съ притворнымъ гнѣвомъ мужъ мнимой любовницы Доридовой. Или того не знаешъ, что я кромѣ досады, которую здѣсь вижу, съ лишкомъ триста рублей денегъ сего дня проигралъ? да столько у меня и всего капиталу. Доридъ до того времени на колѣнахъ предъ симъ героемъ полумертвъ стоявшій, промолвилъ: я вамъ милостивый государь! двумя стами червонныхъ, которые со мною находятся, услужу. Тогда, какъ будто нѣсколько удобрясь, сказалъ ему разгнѣванный хозяинъ: встань бездѣльникъ! жаль мнѣ твоей молодости. Доридъ тотчасъ высыпалъ всѣ деньги на столъ и получа дозволеніе вытти изъ гостей, бѣжалъ какъ Лотъ изъ Гомора назадъ не оглядываясь. Наконецъ увѣдомилъ меня мой знакомецъ, что ета женщина съ мужемъ своимъ согласясь, у многихъ такимъ образомъ перья ощипала; однако всѣ съ пустымъ карманомъ отъ нее ушедшіе думаютъ, что она страстная любовница, но что мужъ ея бездѣльный хитрецъ.
(а) Ахероніею называется земля лежащая при брегахъ рѣки Ахерона, которая плыветъ огнемъ. Кто пожелаетъ получше узнать положеніе той земли, тотъ пусть сходитъ въ библіотеку г. Харона. Тамъ найдетъ обстоятельныя всѣхъ адскихъ провинцій ландкарты.
Отъ Его бѣсовской свѣтлости Плутона къ управителю сея провинціи присланъ приказъ, чтобъ почтеннымъ и преподобнымъ отцамъ Езуитамъ туда на поселеніе прибывающимъ и изъ всего свѣта за ихъ Езуитскіе поступки выгоняемымъ, отводить выгодныя мѣста и довольствовать ихъ безденежно всемъ тѣмъ, что адъ въ себѣ лучшаго имѣетъ. Недавно перевезено черезъ рѣку Ахеронъ множество женщинъ изъ ада въ сію провинцію посланныхъ, которыхъ повелѣно выдавать за мужъ за г. Езуитовъ. Между сими женщинами, многихъ знатныхъ бѣсовъ, чертей и прочихъ разныхъ классовъ адскихъ жителей находятся дочери, которые будутъ отдаваться смотря по достоинству человѣка. Преподобные отцы Езуиты въ своихъ книгахъ написали, что ни одинъ монашескій орденъ столь много добродѣтели цѣломудрія не сохраняетъ какъ они. Въ разсужденіи чего его свѣтлость Плутонъ велѣлъ ихъ удостоить бракосочетаніемъ съ дамами во адѣ первыхъ ранговъ. Нѣкоторый ихъ провинціалъ, яко глава сего ордена, будетъ сочетанъ бракомъ съ дочерью Іуды, по сходству ихъ въ свѣтѣ упражненій; ибо и г. Езуиты называяся товарищами Христовыми, не разъ его продавали своими поступками.
Вчера въ вечеру прибылъ къ намъ изъ ада его святѣйшество Папа, котораго велѣно держать подъ крѣпкимъ присмотромъ, дабы назадъ во адъ не возвратился; при всемъ томъ приказано его содержать великолѣпно, какъ того знатность его особы требуетъ. Для дѣланія разныхъ на его столъ напитковъ, привезено изъ ада нѣсколько тысячь бочекъ смолы и нѣсколько сотъ анкерковъ соку изъ аконита[2], изъ котораго для его святѣйшества будетъ сдѣланъ преизрядный бишовъ. Причина Папской ссылки слѣдующая. Какъ былъ его святѣйшество представленъ ихъ адскимъ свѣтлостямъ Плутону и Прозерпинѣ, то послѣ оцѣлованія ихъ свѣтлостей рукъ, такъ что у него въ ту же минуту губы сгорѣли, увѣдомилъ сихъ владѣтелей о своемъ чинѣ, по томъ и о могуществѣ, которое имѣлъ на свѣтѣ, сказавъ, что онъ живучи въ Римѣ имѣлъ власть продавать и царство небесное, Плутонъ сіе услышавъ вздрогнулъ на своемъ огненномъ престолѣ, и съ гнѣвомъ сказалъ Папѣ: «когда ты могъ продавать царство небесное, то и мое здѣсь кому нибудь продать или заложить, либо на откупъ отдать отважится.» Опасность, чтобъ неутратить своего владѣнія заставила его адскую свѣтлость Плутона отослать его святѣйшество къ намъ съ приказомъ, дабы его за границу не выпускать.
Двѣ Штатсъ-дамы ея адской свѣтлости Прозерпины, вчерашней ночи больно подраться изволили. Ревнивецъ Астурій, за которымъ онѣ обѣ были за мужемъ, живучи въ свѣтѣ, на старость разсудилъ за благо странствовать въ наши земли. Коль скоро упомянутыя барыни мужа своего увидѣли, то побѣжали къ нему навстрѣчу; однако прежде, нежели заключили его въ свои объятія, схватились за волосы каждая изъ нихъ закричавъ: ето законный мой мужъ! онъ мнѣ принадлежитъ. Старикъ имъ сказалъ: теперь по здѣшнему закону я и вы черту принадлежимъ. Однако онѣ не взирая на его слова бились по щекамъ не допуская одна другую поцѣловаться съ мужемъ. Наконецъ волосы, за которые дружка дружку держала, у нихъ остались въ рукахъ, и одна отъ другой вырвавшись, бросились вдругъ цѣловать своего супруга. Губы у нихъ какъ разкаленное желѣзо были горячи и все лицо Астуріево сожгли. Тогда онъ закричалъ: я по смерть только обѣщалъ васъ любить: теперь же все прощай: подите отъ меня прочь! любите того чорта, который вамъ угоденъ и я ревновать васъ не стану; провалитесь отъ меня, дѣлайте что хотите. Однако не взирая на Астуріево отрицаніе, супруги съ великой любви схватя его за волосы, потащили къ Плутону, который въ награду за Астуріево ревнованіе, приказалъ ему столько дать во адѣ женъ, сколько Султанъ имѣетъ въ сералѣ.
Славный откупщикъ разныхъ напитковъ, прислалъ сюда своего приказчика, который живетъ въ нашемъ предмѣстіи и хочетъ всѣ адскія горючія вещества откупить, дабы оными всѣхъ подданныхъ Плутоновыхъ довольствовать и нажить себѣ отъ того великую прибыль, однакожъ ему адское правленіе въ томъ отказало. Онъ бы и нашихъ всѣхъ приказныхъ людей вѣсомъ денегъ перетянулъ на свою сторону; но та бѣда, что къ намъ приходятъ всѣ голяки и не привозятъ съ собою денегъ, на которыя едва бы и нашъ адской житель не полакомился.
Продавать въ адѣ нечево; ибо тамъ всѣ голы по тьму, что свое имѣніе здѣсь слабымъ людямъ оставляя, туда всѣ идутъ философствовать; и какъ оттуда никто не выѣзжаетъ конечно по тому, что тамъ жить очень хорошо, то и объ отъѣзжающихъ, въ адскихъ вѣдомостяхъ никакихъ извѣстій не будетъ.
Галлимедъ, здѣсь славный судья, женился, года за два, на кокеткѣ Пулхеріи. Она на канунѣ своей свадьбы ночевала у нѣкотораго Офицера, здѣшняго полку: а дѣвка ея объявила, что она въ банѣ, въ чемъ и неошиблась; ибо она у молодаго Офицера была въ изрядныхъ испаринахъ. Недавно она у своего мужа выпросилась къ своей матушкѣ въ деревню; но вмѣсто того поѣхала въ городъ, въ которомъ есть изрядный, постоялый домъ. Офицеръ ей понравившійся, по ея приказу туда же послѣдовалъ, и въ постояломъ домѣ нанялъ два покоя, въ которыхъ жилъ съ сею госпожею. Наконецъ кто-то увѣдомилъ мужа о ея поступкѣ. Онъ тотчасъ туда отправился; но дѣвушка, ея наперстница, на счетъ барынинъ послала брата своего на почтѣ съ увѣдомленіемъ о предпріятіи барина. Тогда сія Госпожа переѣхала въ другой домъ, въ которомъ покоевъ было гораздо больше нежели въ прежнемъ. Какъ скоро прибылъ въ городъ ея мужъ, то бросился въ постоялый домъ, и всѣ комнаты объискавъ, не нашелъ жены. Наконецъ пришелъ туда, гдѣ имѣла жительство его супруга: онъ примѣтилъ, что на углу того дома были три комнаты, изъ которыхъ выходя Офицеръ запиралъ оныя на замокъ. Послѣ выхода сего воина онъ прислушивался у дверей, и слыша, что тамъ кто то поговариваетъ, заключилъ, что конечно тутъ его жена. Чтобъ Офицеръ не узналъ его, пошелъ онъ въ монастырь и за деньги досталъ у одного старца монашескую рясу и клабукъ. По томъ искусно приправилъ себѣ бороду, и пошелъ ночью въ домъ, въ которомъ жила жена его. По щастію ея Офицеръ тогда въ прихожей пилъ пуншъ. Мнимый Монахъ пришедъ въ прихожую, просилъ притворно милостыни. Хмѣльный Офицеръ сказалъ ему: я бы самъ оную отъ тебя взялъ. Мнимый старецъ никакого вѣрнаго не получа о желаемомъ свѣденія, шелъ къ другимъ дверямъ. Офицеръ бросился къ нему и схватя за рясу закричалъ: пошолъ вонъ, а не то, я тебя дубиною отселѣ провожу. Тогда пришедшій началъ вырываться изъ рукъ, и къ дверямъ приближаться. По несчастію его, Офицеръ столько былъ дюжъ, сколько онъ безсиленъ, и такъ притаскалъ его, что онъ выбѣжавъ на дворъ, съ досады закричалъ: караулъ! Всѣ жильцы сбѣжались, и спросили его: кто его обидѣлъ? Жену мою отняли, вскричалъ онъ, она здѣсь: тогда всѣ почетши его за вора, велѣли связать и отвести на съѣзжую, говоря ему, что старцы женъ не имѣютъ; а иные утверждали, что ето какой нибудь съумасшедшій. Въ то время жена его, слышавшая мужнинъ голосъ и узнавшая о всемъ въ тотъ же самый часъ отправилась на почтѣ къ своей матушкѣ, и ее увѣдомивъ о всемъ произшедшемъ, жила у нее спокойно. На конецъ на сьѣзжей, мужа уѣхавшей барыни допросивъ, отослали къ приставу, который узнавъ его, послалъ осмотрѣть тѣ покои, въ которыхъ сказывалъ, что заключена его жена. Осматривавшіе застали Офицера съ другою женщиною изъ тѣхъ госпожъ, которыя великіе философки, и ходятъ какъ къ барину такъ и къ слугѣ съ равнымъ добродушіемъ.
Мужъ уѣхавшей госпожи тогда самъ будучи при осмотрѣ, подумалъ, что онъ обманутъ; по томъ поѣхалъ къ своей тещѣ, гдѣ заставъ жену, и будучи всѣми увѣренъ, что она давно уже въ деревнѣ, разсказалъ ей все съ нимъ приключившееся, и просилъ у нее прощенія въ томъ, что такъ дурно о ней думалъ. На конецъ они поѣхали домой, и теперь сей бѣднякъ такъ увѣренъ въ честности своей жены, что и глазамъ своимъ не повѣритъ, естьли ему представятъ что нибудь противное вѣрности его супруги.
Вчерашній вечеръ препроводилъ я съ Лузидомъ. Онъ живетъ уединенно: весь народъ здѣсь почитаетъ его за упрямаго и безполезнаго человѣка. Я желая узнать его свойства, пошелъ къ нему въ домъ. Онъ принялъ меня по своему обыкновенію, то есть безъ лишнихъ учтивствъ, говорилъ со мною мало, но къ статѣ. Я его спросилъ: для чего онъ такъ живетъ недостаточно, имѣя дарованіе быть щастливымъ такъ какъ и прочіе? Онъ мнѣ отвѣчалъ: "что случай въ правленіи сего свѣта перьвое имѣетъ мѣсто. Коль часто случается, продолжалъ мой хозяинъ, что и искусно по волнамъ морскимъ съ своимъ кораблемъ носящійся мореходецъ, всѣми потребностями намѣренію его способствующими запасенный, и бурливость вѣтровъ знаніемъ своимъ презирающій, не туда пристаетъ, куда плылъ, и не то съ нимъ творитъ щастіе, что онъ думалъ. Каждая быстрость, каждая высота имѣетъ свои опасности, и нѣтъ мѣста, гдѣ бы оныя человѣка достать не могли. Неосторожно сказалъ Римскій Стихотворецъ: кто сидитъ на земли, не опасается ничего, ибо ему упасть не откуда. Ежели ему падать не откуда, это предстоитъ опасность, что всякое вышшее его, на него упасть можетъ. Все дѣлается отъ случаевъ, которыхъ ни избѣжать ни предвидѣть не можно.,, Мы послѣ разговаривали о разныхъ вещахъ, и я нашелъ въ немъ здравый разсудокъ, и престалъ вѣрить тѣмъ вертопрахамъ, кои мнѣ его безразсуднымъ человѣкомъ представляли.
Весьма удивительно, какъ ты могъ сыскать человѣка, который нестараясь о щастіи, живетъ въ бѣдности своей спокойно, и еще во все время своей жизни не видалъ такого, которому бы щастіе и богатство не нравились. Деньги, которыхъ отецъ интересъ, а дочь роскошь, всѣ смертные, разумными называющіеся, обожаютъ. Прежде много въ свѣтѣ было идоловъ, а нынѣ одинъ, отъ котораго родившіяся деньги законными послѣ него всему сдѣлались наслѣдниками. Оныхъ бѣдные алкаютъ, а знатные безпрестанно, о нихъ изпускаютъ вздохи. Деньги родятъ дружбу, вѣчные союзы и разныя между Владѣтелями распри. Деньги содержатъ на своемъ коштѣ множество ласкателей, которымъ они вѣрно и прилѣжно оказываютъ свои услуги. Деньги служатъ вмѣсто факела всѣмъ Героямъ на сухомъ пути и на морѣ воинствующимъ. Деньги питаютъ славу, мать благородства. Деньги составляютъ пріязнь друзей, любовь родителей, вѣрность слугъ. Деньги украшаютъ Фемизу[3] всѣми пріятствами; они совлекаютъ съ нее драгоцѣннѣйшіе уборы, и принуждаютъ ее, оставя святость правъ, взять въ руки мечь для защищенія злобы и пороковъ, на пораженіе ихъ непріятелей, не взирая на слезы правды вдовы, всѣми оставленной, и дѣтей ея добродѣтелей, которымъ Фемиза часто становится Иродомъ. Деньги даютъ здравіе больнымъ и охоту къ пользованію врачамъ; они доставляютъ музыкѣ согласіе и пріятность. Деньги жизнь злыхъ и добрыхъ, родители пороковъ и добродѣтелей; они храмы почтенія, славы и богомолія украшаютъ; они изъ звѣрообразнаго, ангела, а изъ ангела страшилище образовать умѣютъ; мирное благополучіе и жестокость войны отъ нихъ зависитъ; искуство Полководца и храбрость воиновъ безъ нихъ не важны и безъуспѣшны; они суть та золотая ось, по которой вертится колесо счастія, унижающее гордость великихъ и возвышающее низкость бѣдныхъ и не извѣстныхъ людей: они суть то вѣчное и безпрестанное движеніе, которымъ все движется, прекращается, безпокоится, приходитъ въ порядокъ и безпорядокъ, сохнетъ, цвѣтетъ, возрастаетъ и убываетъ: они и добродѣтельнѣйшую Данаю привели во искушеніе: золотой дождь то учинилъ, къ чему ничто иное достичь не могло. Они Діану превратили въ Венеру: они разумъ глупостію, а глупость разумомъ часто творятъ. За ними всѣ человѣки разумные и лишенные разсудка стремятся. Ихъ, презирая опасность жизни, по Индіямъ, Китаямъ и по всему свѣту люди съ жадностію ищутъ, и ихъ нынѣ можно назвать жизнію всей природы; ибо не только человѣки ими живутъ, и безъ нихъ обыкновеннаго дыханія имѣть почти не могутъ, но и животныя отъ нихъ получаютъ на разныхъ заводахъ и въ разныхъ мѣстахъ свое размноженіе, и отъ нихъ идутъ безвинно, а часто и за труды свои подъ острый ножъ. Ежели ты нашелъ человѣка презирающаго сіе божество, то ты больше видѣлъ нежели весь нашъ родъ.
Вчера мы обѣдали въ трактирѣ: тамъ былъ Англичанинъ, французъ, Нѣмецъ, Русакъ и я. Англичанинъ бранилъ Французовъ: Французъ твердилъ, что надобно имъ умножить флотъ: Нѣмецъ разсказывалъ свои сны, и говорилъ о Метафизикѣ: Русакъ пилъ пиво, а я на всѣхъ ихъ смотрѣлъ. Они такъ много говорили что я ихъ разумѣть не могъ. Говоруны при разговорахъ больше попивали нежели ѣли: одинъ только изъ нихъ Русакъ, то и другое дѣлалъ исправно. Наконецъ головы у нихъ напитками разогрѣлись, и языкъ каждаго говорилъ не по своему: Англичанинъ утверждалъ, что Парламентъ Лондонскій и его любовница всево на свѣтѣ лучше. Французъ твердилъ, что людей разумнѣе ихъ и свѣту полезнѣе нѣтъ. Нѣмецъ пьяный философствовалъ. Русакъ имъ сказалъ, всѣ вы дураки, и легъ спать. Вскорѣ послѣ сего они начали говорить весьма громко: Англичанинъ съ величайшимъ вздохомъ сказалъ пьючи пуншъ, виватъ любовница, которую я шесть лѣтъ любя умру. Французъ ему говорилъ: видно что вы не изъ настоящихъ Англичанъ, когда толь долгое время любя, воздыхаете, что Англичане умѣютъ храбростію своею отъ всѣхъ бѣдствій спасаться; что храбрый ихъ рода мужъ, давно бы удавился, и что сомнительно, что бы онъ былъ Англичанинъ, умѣя страданіе свое такъ терпѣливо сносить. Я не Англичанинъ? вскричалъ соперникъ: малый, подай веревку; сей часъ удавлюсь, и докажу тебѣ, бездѣльникъ, кто я. Нѣмецъ опасаясь, что бы Англичанинъ не исполнилъ своего обѣщанія, что его Метафизикѣ весьма противно, во всё горло отъ страху кричалъ, Геръ Езусъ! и пробудилъ Русака, который разсердясь за то, что ему помѣшали спать, схватя полѣно у комелька лежавшее, всѣхъ и меня въ томъ числѣ, изъ трактира прогналъ, и остался одинъ хозяиномъ надъ всѣми бутылками, которыхъ половины спорющіе Господа не выпили.
Теперь тебя увѣдомлю, какой я имѣлъ разговоръ съ Барономъ Т. славнымъ и по мнѣнію многихъ разумнымъ, французомъ. Сей господинъ былъ въ нашемъ городѣ тайнымъ Посломъ, какъ говорятъ г. французы, а по нашему, шпіономъ. Онъ такъ было вкрался въ милость нѣкоторыхъ нашихъ господъ, что почитали его за человѣка честнѣйшаго и такъ разумнаго, что можетъ отселѣ водою рѣки Невы, чрезъ искусносдѣланныя трубы залить горло самого Султана въ Константинополѣ.
Слухъ о разумѣ сего господина дошелъ и до моихъ ушей. Я тотчасъ къ нему побѣжалъ; и коль скоро онъ меня увидѣлъ, то по французскому своему обыкновенію, какъ будто меня зналъ лѣтъ тридцать, подошедъ ко мнѣ сказалъ! а! другъ хромоногой бѣсъ! все ли ты въ добромъ здоровьѣ, садись. Я весьма тому удивился, что онъ съ перьваго на меня взгляду узналъ меня, и я подумалъ, что ето такой французской господинъ, который со всею нашею братьею имѣетъ знакомство; однако вышло, что я ошибся; ибо во Франціи всякаго хромоногаго человѣка знатные господа въ шутку называютъ хромоногимъ бѣсомъ, и ничего тутъ обыкновеннѣе нѣтъ, какъ уязвлять грубыми шутками людей нимало имъ незнакомыхъ. Но я на тотъ часъ позабылъ сіе ихъ обыкновеніе и подумалъ, что Баронъ Т. насквозь меня узналъ, по чему и признался ему во всемъ. Сей господинъ яко природный французъ, думая, что и адъ въ немъ долженъ имѣть нужду, и учиться отъ него ума, принявъ на себя величественный видъ, спросилъ меня: "что же "ты, бѣдный бѣсъ и на свѣтѣ «дѣлать хочешъ?» Не знаю, Господинъ Баронъ, отвѣчалъ я ему; сдѣлайте милость, научите меня какъ жить въ свѣтѣ; вѣть вы всемірные учители. Конечно такъ, сказалъ французъ. Внимай: "совершенное знаніе состоитъ въ слѣдующемъ: надобно каждому перенимать все что ни есть во Франціи; по томъ должно каждому спрашивать у себя самого, что хорошо и что намъ надобно и никогда не вѣришь другимъ слѣдовать собственному своему произволенію; съ женою жить безъ вѣрности и согласія; съ любовницею безъ прилипчивости; съ другомъ безъ искренности; съ знатными безъ почтенія; съ бѣдными безъ человѣколюбія; словомъ, со всѣми жить такъ, какъ летучій разумъ за благо разсудитъ, а кто хочетъ быть нашимъ философомъ, тотъ долженъ обходиться со всѣми хорошо, но ни съ кѣмъ вѣрно и честно. Ежели же хочешъ, что бы я все наше политическое состояніе тебѣ обстоятельно изъяснилъ, то будь терпѣливъ и слушай меня со вниманіемъ. Когда захочешъ вступить въ воинскую службу солдатомъ, то долженъ ты быть величайшимъ пьяницею, беззаконникомъ, грабителемъ и воромъ. Непьяный нашъ солдатъ и въ шеренгѣ своей порядочно стоять не умѣетъ. Но коль скоро вино разогрѣетъ его голову, тогда онъ кричитъ: да здравствуетъ Король, фельдмаршалъ и я. Въ то время пускать должно его, на непріятеля какъ собаку на зайца, и онъ дѣйствуетъ тогда оружіемъ такъ жестоко, какъ она зубами. Крадежъ и грабительство суть истинное питаніе нашего воина. Ежели же пожелаешъ у насъ быть офицеромъ; то ищи милости у горничныхъ дѣвушекъ нашихъ Полководцевъ. Штабство зависитъ отъ жены Предводителевой, а предводительство отъ любовницы Владѣтеля. Когда же тебѣ нравится штатская наша служба, то она отъ твоего достатка зависитъ. Ни въ комъ ты не долженъ имѣть нужды; разсудокъ, знаніе свѣта, усердіе, все сіе счастія не приноситъ, а надобны деньги. Когда ихъ имѣешъ, ты великій господинъ, разуменъ, великодушенъ, благороденъ, имѣешъ хорошій вкусъ, и все то, что тебѣ надобно. У насъ кто не имѣетъ денегъ, въ томъ ни совѣсти ни чести нѣтъ, и лучше быть нашему философу скотомъ, нежели безденежнымъ. Ежели кто у насъ захочетъ быть Милтіадомъ, Ѳемистокломъ, Аристидомъ, Павзаніемъ, Ликургомъ, Алкивіадомъ и сыномъ его Клиніемъ, Аннибаломъ, Поромъ, Помпеемъ, Брутомъ, Катономъ, Гомеромъ, Сократомъ, Ксенофонтомъ, Платономъ, Овидіемъ, Гораціемъ, Виргиліемъ, всѣ сіи имена съ ихъ достоинствами у насъ должно купить. А у кого денегъ нѣтъ, тотъ человѣкъ безстыдный и живетъ на свѣтѣ по одной своей дерзости. Самая философія его презираетъ, и по доброй Логикѣ, ничто, чемъ нибудь быть не можетъ; а ничто есть тотъ человѣкъ, у котораго денегъ нѣтъ и безъ которыхъ у насъ чемъ нибудь быть не можно. Когда же у насъ захочешъ быть такимъ воиномъ, чтобъ только носить мундиръ, никогда войны не видать и жить въ Парижѣ благопристойно, то прославляй начало фортификаціи Вобановой; говори что Принца Евгенія, Тюрена, Марешаль-де-Сакса. Дюка де Брогліо знаемъ всѣ подвиги и правила; однакожъ хвали больше всѣхъ того полководца, котораго дворъ любитъ. Тогда почтутъ тебя за человѣка благородныя мысли имѣющаго и воинскую науку весьма знающаго: наконецъ станутъ тебя брать въ совѣтники многіе полководцы, одними слѣпыми случаями безъ всякихъ достоинствъ къ сему сану достигшіе. Ежели же тебѣ перемѣна кафтана не нравится, и желаешъ всегда ходить въ одноцвѣтномъ и быть нашимъ совершеннымъ философомъ, то сдѣлайся нашимъ Попомъ настоящимъ или титулярнымъ. У насъ обѣихъ сихъ родовъ Поповъ называютъ Аббе. Черная ряса всѣ плутовства прикрывать умѣетъ; только чтобъ быть Попомъ, должно тебѣ знать весьма много, и быть прощелигою, или просто сказать великимъ плутомъ. Платье ихъ доказываетъ ихъ состояніе: оно цвѣту смирнаго, то есть, по нашему притворнаго; короткое, чтобъ въ немъ вездѣ можно было бродить и нигдѣ не зацепиться такъ, чтобъ оттуда не выйти. На плечѣ они носятъ висящую мантилію на подобіе гусаръ. И такъ въ ихъ одѣяніи каждый почти штатъ видѣнъ, то есть: имъ должно умѣть хорошо обманывать духовныхъ, штатскихъ и военныхъ людей. что касается до нашего закона, то мы яко вѣчные Англіи соперники, и въ томъ случаѣ Англичанамъ великіе непріятели; ибо у Англичанъ законовъ очень много, а у насъ почти ни одного нѣтъ. Жансенисты, съ обожателями Галиканской церькви вѣчно спорятъ, и часто однихъ и другихъ храмы заперты бываютъ по цѣлому году, и въ нихъ никто неслужитъ. Каждый изъ нихъ законъ толкуетъ какъ хочетъ, а ни одинъ оному не слѣдуетъ. Чернь наша, наконецъ, сказалъ Баронъ Т. трудолюбива; и естьли бы не она, то мы со всемъ нашимъ умомъ померли бы съ голоду, что касается до государственной нашей политики, то она много въ себѣ имѣетъ ума, но весьма мало кораблей; а вся наша государственная нужда въ нихъ.,, Я бы еще больше у сего учителя учился, естьли бы его не позвали къ нѣкоторой знатной госпожѣ; а на другой день я уже сего господина не нашелъ, его изъ сего города выслали погулять.
Трифронтъ думая о себѣ, что молодецъ прекрасный, выговариваетъ часто своей женѣ рябой и курносой, что естьли бы на ней не женился, то вышла бы за него за мужъ перьвая здѣсь красавица: жена толстобрюхому, низкому и криворотому Трифронту отвѣтствуетъ, что за такого урода какъ онъ, удивительно, что и она вышла за мужъ, и что ежели бы не его достатокъ, то онъ бы сгнилъ въ безженствѣ.
Увѣдомлю тебя теперь о постоянствѣ нашего Матильда. Двадцать лѣтъ онъ безпрестанно, безъ премѣны съ великимъ постоянствомъ пьянствуетъ. Вчера ему нашъ другъ говорилъ, что онъ умретъ отъ чахотки; что водка, яко спиртъ, созжетъ его утробу, и что мы его сотоварищества скоро лишимся, ежели онъ дружбы съ водкою не прекратитъ: онъ съ улыбкою отвѣтствовалъ тому, кто его увѣщевалъ: «ты братъ не учился Химіи, что такъ разсуждаешъ; поди посмотри въ Кунсткамеру, и увидишъ, что спиртъ тамъ сохраняетъ тѣла, а не портитъ. Въ ономъ будучи намочены и осминедѣльные младенцы цѣлы и нимало не портятся изъ чего заключить слѣдуетъ, что и мое легкое со всею своею внутренностію, крѣпкою водкою, которую ты спиртомъ называешъ, долѣе сохранится.» Скажи мнѣ братъ! по какой причинѣ у васъ люди всѣ смотрятъ чрезъ очки ? уже у насъ купцы употребляютъ лорнетъ, и чрезъ оное стекольцо продаютъ аршиномъ свои товары, скоро и крестьяне за сохою пойдутъ съ лорнетомъ.
Ты знаешъ, что люди всегда стараются подражать обезьянамъ. Одинъ изъ нихъ ежели что нибудь сдѣлаетъ и его похвалятъ, то всѣ ему послѣдуютъ. Многіе лорнетъ для того носятъ, чтобъ думали о нихъ, будто отъ великаго чтенія и наукъ глаза у нихъ испортились; однако я точно знаю такихъ, кои смотрятъ чрезъ лорнетъ и читать не умѣя. Говорятъ, что люди чрезъ сіе стекольцо гораздо лучше видятъ; однако нашъ щеголь В. . . хотя всегда носитъ въ карманѣ по два лорнета, а того не видитъ, что карманъ у него съ часу на часъ высыхаетъ. Онъ влюбленъ въ Белизу, которая отъ него бѣгаетъ; въ такомъ его нещастіи лорнетъ ему много способствуетъ; ибо какъ онъ посмотритъ чрезъ стекло на удаляющуюся отъ него Белизу, то лорнетъ ему оную близко представляетъ, и какъ посредствомъ стекла та, которая отъ него далека, весьма близко и почти у самого его стекольца предъ нимъ стоитъ. Тогда сей бѣднякъ къ видѣнной въ стекло особѣ улыбается, воздыхаетъ и мучится, что лорнетъ ему любовію не соотвѣтствуетъ. Ежели бы ты другъ зналъ, какой я лорнетъ досталъ, ты бы щастію моему позавидовалъ. Онъ троегранный: одна сторона онаго показываетъ прошедшее, другая настоящее, а третья будущее. Вчера я проходя мимо гостиннаго двора, увидѣлъ изъ кареты вышедшаго Стародуба. Онъ знатнѣйшимъ человѣкомъ въ одну сторону стекла мнѣ показался; его почитаютъ за сына великаго человѣка; однако онъ сынъ нѣкотораго Камердинера, какъ другая сторона лорнета мнѣ показала. Хорошіе Камердинеры чешучи волосы своихъ барынямъ, часто ихъ приводятъ въ искушеніе. Вольность въ искуствѣ волосочесальномъ держатъ барыню за подбородокъ и возлѣ нее тереться, можетъ произвести извѣстную электризацію. Онъ прежде былъ великимъ по чужимъ краямъ волокитою и гулякою, а теперь онъ философъ. Третья сторона стекла показываетъ, что онъ выдетъ на конецъ человѣкомъ въ дѣлѣ малымъ, а великимъ во всѣхъ малостяхъ и бездѣлицахъ, а на конецъ и безразсуднымъ.
Подлинно лорнетъ. Теперь тебѣ и одного глаза не надобно, когда такое имѣешъ стекло; берегись, чтобъ толь много видя ты не потерялъ и мѣста, въ которомъ бываютъ глаза. Я и безъ стекла предвижу, что здѣшняя прекрасная и разумная дѣвица Люиза до нынѣшняго времени примѣромъ разума и постоянства сестрамъ своимъ служащая, скоро раскается въ своемъ постоянствѣ. Отецъ ея и мать весьма добрые люди; но Богъ ей далъ тетушку, которая имѣя около сорока лѣтъ, не уступаетъ ни въ чемъ двадцатилѣтнимъ роскошь любящимъ женщинамъ. Нѣкто Флорестъ крѣпко влюбился въ сестру Люизину, и не зная какъ ей понравиться, сталъ учащать въ домъ ея тетки; ибо въ домѣ ея родителей такого какъ онъ вертопраха терпѣть не могли. Племянница къ тетушкѣ часто ходила, гдѣ Флорестъ всѣ возможные склонности своей признаки ей оказывалъ. И какъ извѣстно, что воскъ около огня не долго крѣпкимъ быть можетъ, дѣвушка начала предъ Флорестомъ таять, на конецъ добродѣтель ея растопилась. Послѣ сего случился изрядный женишокъ, и будучи плѣненъ достоинствами дѣвушки, безъотступно просилъ, чтобъ ее за него выдали за мужъ; но въ то самое время тетка препятствовала ему въ его намѣреніи, держа сторону Флорестову. Наконецъ сей женихъ ища милости въ теткѣ ходилъ къ ней часто въ домъ, и видя тамъ безпрестанно Флореста, узналъ, что на сей красавицѣ онъ вздумалъ очень уже поздо жениться, и такъ ее оставилъ. Сладкое, говорятъ, скоро приѣстся. Флоресту сія красавица наскучила, и онъ спознался съ другою; но она ему за то въ отмщеніе, знается теперь со многими. Скоро и Люиза, сія прекрасная и постоянная дѣвица, около сестры и тетушки ихъ художеству выучится.
Какъ бы родители добрые и добродѣтельные ни были, однако не могутъ сберечь отъ нещастія дѣтей своихъ, естьли хотя одинъ человѣкъ худой совѣсти въ воспитаніи оныхъ имѣетъ участіе. Не только дурной жизни родственники портятъ дѣтей добрыхъ людей, но и самые учители, кои честію обязуются препорученнаго въ ихъ опеку отрока воспитать наилучшимъ образомъ. Я другъ мой! столько живучи въ свѣтѣ, и въ немъ весьма много видя, не нашелъ еще такого учителя, который бы не для своей пользы училъ своихъ учениковъ. Много и того, естьли сыщешъ такого человѣка, который предпочтя свою пользу, нѣсколько помнитъ и о ученикахъ; а то здѣсь по большой части бываютъ такіе учители, которые стараются, чтобъ только войти въ милость хозяина. Они часто всемъ жертвуютъ, чтобъ ему угодить, и чрезъ то насытить по горло собственную свою пользу. Я сочту за великое сокровище найти хорошаго воспитателя; но оный кладъ весьма глубоко въ землю зарытъ. Надобно признаться, что здѣсь поступаютъ разумно вручая! дѣтей для воспитанія женщинамъ чаще, нежели мущинамъ. Должно сказать правду, что женщины къ обманамъ не такъ какъ мущины способны. По малой мѣрѣ ежели онѣ отрока не исправятъ, то его много испортить и великимъ бездѣльствамъ научить не умѣютъ. Но коль много неосторожны тѣ, кои дочерей своихъ мущинамъ, коихъ добродѣтель имъ неизвѣстна, даютъ чему нибудь обучать. Ежели вору сокровище для сохраненія отдать можно, то можно и молодому учителю, который шатается по свѣту самъ не зная, для чего, отдать зрѣлаго возраста дѣвицъ на воспитаніе. И ежели таковый самъ не сыщетъ случая привести ихъ къ дурному, то по крайней мѣрѣ мало по малу своими ухватками научитъ ихъ имѣть объ ономъ понятіе и послѣ злу себя поработить. Ежели въ глазахъ родителей вѣтренные учители дѣвицъ воспитываютъ, то опасность не столько велика: обѣ стороны остерегаясь, могутъ научиться или отъ порока остерегаться, либо въ ономъ быть скрытными; но гдѣ родительское око не смотритъ ни за учителемъ, ни за ученицами, тамъ рѣдко добро выйтаи можетъ. Не каждая дочь такъ, какъ Белисена разумныхъ и добродѣтельныхъ имѣетъ родителей, кои съ кровію и съ молокомъ внушили въ нее всѣ свои добрыя душевныя дарованія такъ, что сія драгоцѣнная рѣдкость никогда своего свойства утратить не можетъ. Но неиспытанны суть судьбы опредѣленія! ибо и совершеннѣйшія добродѣтели немалымъ нещастіямъ бываютъ подвержены.
Весьма справедливо написалъ ты, что учители многихъ портятъ учениковъ, а особливо ученицъ. Дѣвицу въ то время, когда она сама себя узнавать начнетъ, такъ беречь надобно, какъ раскинувшуюся въ саду розу, которой листки отъ малѣйшаго вѣтра пасть могутъ. Аминта, прекрасная и молодая вдова плѣнилась достоинствами молодаго Корнелія. Сей пригожій юноша былъ весьма холоднаго сложенія, и Аминтѣ великаго труда стоило разжечь въ немъ пламя любви. Наконецъ онъ влюбился въ нее. Все въ любви ему было отъ нее дозволено, кромѣ нечестности, но послѣ и честь ея, общему нещастію вдовъ была подвержена. Аминта толь много любовнику жертвовавъ, требовала, чтобъ онъ на ней женился; но не зачемъ ему уже было гоняться, когда все получилъ. Корнелій на конецъ Аминту оставилъ, и теперь она къ вящшему своему нещастію узнала, что любовникамъ послѣдней милости оказывать не должно, и что такая жертва губитъ, а не сохраняетъ вѣрность любителей.
На нашего друга Флоримена вознегодовалъ его покровитель. Флорименъ теперь въ нещастіи. Прежде всѣ его любили; но теперь всѣ о немъ дурно думаютъ. Свѣтъ теперь таковъ. Щастливому, всѣ много обѣщаютъ тогда, когда онъ ни въ чемъ нужды не имѣетъ: но кжели колесо щастія повернется въ низъ, кжели кто малѣйшую въ щедрыхъ обѣщателяхъ будетъ имѣть нужду, тогда они на оба уха не слышутъ, и вмѣсто, что бы подать руку помощи нещастному, стараются онаго по шею погрузить въ бѣдствіе. Знаешъ ли, что женился Пиромей на Ураніи прекрасной, семнадцати лѣтъ дѣвицѣ? Онъ еще не весьма старъ; больше шестидесяти лѣтъ ему не будетъ. Лицо сего молодаго (ибо недѣля только, какъ онъ женился) старика, самой негодной архитектуры; однако онъ такой щоголь, что въ двадцать пуколь завиваетъ волосы, и всякій день новый кафтанъ надѣваетъ; но все сіе ему такъ пристала, какъ козлу Англинскіе сапоги: однако естьли козла обуть, то онъ будетъ ногами похожъ на человѣка, а старикъ молодую жену имѣющій, похожъ верьхомъ головы на козла.
Старикамъ на молодыхъ жениться, и имѣть на головѣ два рожка, не въ диковину. У насъ Полистенъ и не старъ; однако жена не оставляетъ голову его безъ украшенія: то чудно, что онъ всѣми способами старается скрывать жены своей прохлажденіе. Знаетъ дѣло по настоящему, а всегда прославляетъ вѣрность жены, и такъ оную украшаетъ, что многихъ приводитъ въ сомнѣніе о невѣрности, которую они прежде женѣ его приписывали, за что однакожъ многіе его называютъ дуракомъ. Но мнѣ извѣстно, что ему инаго дѣлать нѣчего; у него есть дѣти, которыхъ онъ столько любитъ, сколько они мать; и ежели ему показать видъ знающаго забавы жены, тогда правило чести съ нею жить ему запрещаетъ, а разойтись еще хуже, по тому, что дѣти осиротѣютъ безъ матери; да и много иныхъ при такихъ случаяхъ тебѣ извѣстныхъ бываетъ обстоятельствъ, которыя разлуку съ женою мужу доброму сдѣлаютъ несноснѣе разлуки съ ея честію. О томъ разсуждая и нашъ братъ ошибиться можетъ, а должно судить тому, съ кѣмъ такія приключенія бываютъ.
Знаешъ ли ты Аліодора? Какой ето великой охотникъ къ строенію. Онъ заложилъ хорошій домъ. Самъ положилъ при основаніи онаго перьвый камень, но послѣдній какъ будутъ класть, навѣрно не увидитъ; ибо онъ уже очень старъ. Недавно приказалъ въ своихъ деревняхъ на полѣ пустомъ разводить лѣсъ, чтобы изъ онаго послѣ построить домъ. Посмотри, какъ онъ думаетъ долго жить. Онъ ни о чемъ иномъ не говоритъ, какъ только о строеніи, о экономіи, о каналахъ и садахъ. Домъ его, въ которомъ живетъ, весьма нарядной архитектуры, и онъ съ часу на часъ оный въ нутри украшаетъ, но для кого такъ старается, къ чему будетъ служишь на конецъ его экономія, кто его имѣніе получитъ въ наслѣдіе, какъ съ тобою увижусь, то покажу тебѣ чрезъ свой лорнетъ, который, какъ самъ знаешъ, и будущее представляетъ. При старости и трудахъ своихъ, не забываетъ онъ о свойствѣ любви. Забавляется часто съ Кларисою, и сія госпожа нажила отъ него много денегъ, на которые она часто себѣ мужа покупаетъ. Недавно она купила на Аліодоровъ щотъ Ремиза, дѣтину высокаго, пригожаго и глупаго, который ее ревнуетъ, того не разсуждая, что скоро ему дадутъ чистую оттуда отставку, и онъ лишится своего хорошаго дохода.
Давно я знаю молодаго Ремиза, котораго все достоинство въ ростѣ и въ лицѣ, а въ душѣ его ничего добраго нѣтъ. Онъ сколько глупъ, столько говоритъ худо о людяхъ почтенія достойныхъ. Что же касается до супруги его, то ты самъ знаешъ, что она весьма добрый человѣкъ; душа ея исполнена человѣколюбіемъ; она чужое нещастіе такъ чувствуетъ, какъ бы оно было ея, и всѣмъ по своей возможности помогать старается. Ежели есть за нею порокъ, то развѣ тотъ, что она человѣкъ откровенный, по своему чистосердечію всѣмъ вѣритъ, а нынѣ добродѣтель въ притворствѣ; кто и худое тайно дѣлаетъ, тотъ человѣкъ разумный.
Другъ! ты знаешъ, что значитъ у насъ человѣкъ. Нѣтъ змѣи ядовитѣе, злобнѣе, длиннѣе и щастливѣе человѣка. Ядовитѣе всѣхъ онъ по тому, что языкъ его не только тѣло, но душу и честь повреждаетъ. Онъ длиненъ такъ, что отселѣ въ другую землю доставать можетъ: злобою, всѣ злости естества превосходитъ. Тигръ тигра не терзаетъ, змѣй змѣя не жалитъ, а человѣкъ не только своихъ благодѣтелей, но и даровавшихъ ему жизнь часто повреждать старается; иные же изъ нихъ дерзостію своею самого Творца досязаютъ; чего ли одна тварь сдѣлать не можетъ. Однакожъ человѣкъ щастливъ такъ, что ему все съ рукъ сходитъ. Ежели змѣя ково ужалитъ, то ее убиваютъ. Тигра за то только, что звѣрь, стрѣляютъ ловцы; а ядовитѣйтее и лютѣйшее животное за то, что человѣкомъ названо, многіе почитаютъ. Когда же кто изъ нихъ добродѣтеленъ удается, то такой твари, какъ онъ, въ природѣ часто нещастнѣе нѣтъ. Лютою называемая змѣя, вползши въ свою нору покойно отдыхаетъ, и ничего не боится, а человѣка добраго завистники и злые люди и на собственной часто погубляютъ постелѣ. Большее число людей его ненавидитъ по тому, что больше въ свѣтѣ злобныхъ, нежели добрыхъ. Все, что ни есть въ родѣ человѣческомъ, странно, Любовь, общее ихъ божество, раждаетъ ненависть. Женщины суть предмѣтъ ихъ почтенія но то, что въ сей часъ боготворятъ, въ другой презираютъ. Видятъ, что будетъ за сто лѣтъ, а о томъ, что предъ ихъ глазами, и понятія не имѣютъ. Въ храмахъ, которые они для благоговѣнія избрали, часто дѣлаютъ безстыдные договоры; иные въ оныхъ вмѣсто биржи разговариваютъ о своихъ торгахъ и доходахъ; многіе тамъ дѣлаютъ пробу своимъ модамъ, а многіе, какъ бы на аукціонѣ, весьма дешево клеветнымъ языкомъ продаютъ чужую честь. У нихъ никто тѣмъ быть не хочетъ, чемъ есть, а надобно имъ быть тѣмъ, чемъ они захотятъ. Зайцу между животными отнюдь природа не дозволяетъ быть львомъ, а человѣку изъ самой малинькой скотинки до полубожества достигать вольно. Ежели по нашему разсуждать, то нѣтъ въ естествѣ такого урода, какъ человѣкъ несправедливый; ибо все прочее въ естествѣ находящееея, имѣетъ свой порядокъ, а человѣческія страсти ни причины, ни порядка, ни размѣра не знаютъ; однако они думаютъ, что лучше ихъ ничего нѣтъ въ естествѣ, и что солнце только для нихъ однихъ свѣтитъ.
Чемъ больше обращаюсь между людьми, тѣмъ больше нахожу страннаго въ ихъ свойствахъ. Люцій въ любви по шею погрязъ. Онъ плѣненъ прелестьми Полисены, которая столько его ненавидитъ, сколько онъ ее любитъ; при всемъ томъ бѣдный любовникъ денно и нощно по ней воздыхаетъ. При всякой встрѣчѣ съ нею бросается къ ногамъ и проситъ награды за свою любовь; но она надъ нимъ издѣвается, отвѣтствуя: что онъ тогда уже за любовь былъ награжденъ, когда еще любить начиналъ. Онъ спросилъ ее при мнѣ, въ чемъ же состоитъ мзда за чистѣйшую его склонность? Она отвѣтствовала: въ томъ, что онъ можетъ назваться нещастнымъ любителемъ, и что щастливый любитель можетъ наскучить любовію, а нещастливаго всегда сладкая питаетъ надежда. Люцій слыша такія слова подкрѣпляется, и въ нещастіи своемъ великое находитъ благополучіе. Вчера онъ паки бросясь къ ногамъ своей любезной, говорилъ: "соборъ пріятностей, украшеніе естества, сила властвующая всѣми сердцами, божество нѣжности: люблю тебя и тогда, когда ты меня ненавидишъ. Ты меня презираешъ, а я тебя обожаю; ты меня мучишъ, а я лобызаю ту руку, которая меня умерщвляетъ; ты другому вручаешъ свои пріятности, а я жестокою терзаясь ревностію, жажду, что бы ты хотя однимъ удостоила меня взоромъ.,, Я бѣсовскимъ своимъ разсудкомъ того понять не могъ, какъ можно людямъ разумнѣйшимъ, по мнѣнію Аристотеля, животнымъ, любить свое нещастіе, и обожать руку ихъ убивающую. Адъ хотя есть наше отечество, однако естьли бы можно, мы бы съ охотою оное оставили, а человѣки стараются, чтобъ адъ горѣлъ во всей ихъ внутренности.
Зная, другъ! что человѣку бѣсомъ быть не можно, а бѣсу человѣкомъ; для чего удивляется ихъ свойствамъ? Когда порча вкралась въ ихъ родъ, тогда они стали хуже почти нашего брата. Справедливаго изъ нихъ и мы почитать должны; но здѣсь идетъ дѣло о испорченныхъ людяхъ: они для насъ странныя твари; боготворить себя и унижать умѣя, все дѣлать могутъ. Бѣсъ вѣкъ бѣсовства не тратитъ, и ничемъ инымъ быть не можетъ, а человѣкъ непостоянный, въ краткое время можетъ быть изъ невольника господиномъ, а изъ господина рабомъ, изъ прекраснаго гнуснымъ, а изъ гнуснаго всѣми равными же, какъ онъ, почитаемымъ, изъ чахлаго Героемъ, а изъ Героя безсильнымъ и трусливымъ, изъ разумнаго шальнымъ и презрѣннымъ, а изъ сумазброднаго ученымъ. У нихъ щастіе бываетъ въ томъ, что другіе чтутъ за злополучіе; а иные изъ нихъ въ явномъ своемъ нещастіи находятъ свое благоденствіе, и хотя ихъ родъ насъ презираетъ, однако не знаю, въ чемъ ихъ предъ нами выигрышъ. Мы терпимъ одну бѣду, а они тысячу. Я тебя увѣдомлю о нѣкоторомъ твоему страстному любовнику подобномъ человѣкѣ. Онъ превеликимъ слыветъ игракомъ, хотя въ карты играть не умѣетъ. Сей бѣднякъ никогда до сыта не наѣстся, пріятно не уснетъ, и все дѣлаетъ по неволѣ. Ежели другіе обѣдаютъ или ужинаютъ, то онъ мѣшаетъ или раскладываетъ карты. Когда же вступитъ въ игру, то ежели ему карта выигрываетъ, оную цѣлуетъ, и матушкою называетъ, а въ случаѣ проигрыша ее грызетъ, подъ ноги мечетъ, топчетъ. Всѣ игроки знаютъ, что изо ста ихъ едва одинъ бываетъ щастливъ, и то не надолго, да и больше претерпитъ прежде безпокойства, нежели того стоитъ картежное щастіе; однако всѣ они къ картамъ привязываютъ свою жизнь. Всѣ почти Романическіе писатели ошиблись утверждая, что страсть любви всѣхъ страстей сильнѣе, ибо извѣстно, что страсть играть въ карты сильнѣе страсти любовной. Любовникъ часто за тѣнь невѣрности оставляетъ свою любовницу; а картежникъ, хотя ему карты нѣсколько лѣтъ измѣняютъ, однако отъ нихъ неотстанетъ и естьли хотя копѣйка въ его карманъ попадется, посвящаетъ и оную игрѣ. Страстные игроки честь, любовь и что у нихъ ни есть, на одну карту поставишь всегда готовы.
Госпожа Люкреція сошла съ ума. Родители часто привязываютъ ее къ кровати. Вчера я ее видѣлъ весьма пріятно поющую. Всѣ около нее стоящіе удивлялись, говоря: какъ можно пѣть находясь въ толь слезномъ состояніи! Одинъ изъ зрителей обратясь ко мнѣ сказалъ: можно ли женщинѣ въ такомъ будучи мѣстѣ и содержаніи пѣть а не плакать? Я ему отвѣтствовалъ: а развѣ сумазбродные люди думаютъ, что они такіе? Какой безразсудный человѣкъ себя почитаетъ за безразсуднаго? который бездѣльникъ не называетъ себя честнымъ человѣкомъ? и какой шальной думаетъ, что ума не имѣетъ? Послѣ увѣдомилъ меня со мною разговаривающій, что сія женщина съ ума сошла отъ того, что любовникъ, не могши больше терпѣть ея строгостей, влюбился въ другую. Она при прежнемъ съ нимъ свиданіи сильную къ нему возчувствовала склонность; но хотя жеманиться своею любовію, годъ цѣлый отъ него оную скрывала, и всегда мучила его отказами. Наконецъ онъ считая сію женщину за такую, которая ни чемъ тронута быть не можетъ, влюбился въ другую, которая теперь взаимною горячностію ему соотвѣтствуетъ. Прежняя узнавъ о томъ, позвала его къ себѣ, и объявила ему свою любовь, но онъ отвѣтствовалъ, что уже въ вѣчной вѣрности другой учинилъ присягу. Сіе услыша, сошла она съ ума, и теперь всегда поетъ пѣсни нѣжностію наполненныя.
У Его Бѣсовской Свѣтлости вчера ужинала знатная Ф… Дама П… недавно къ намъ преселившаяся. За столомъ его Свѣтлость Плутонъ разговаривалъ съ нею о разныхъ свѣтскихъ обстоятельствахъ, Наконецъ спросилъ ее: можетъ ли земля владѣющая теперь судьбою Сѣвера, имѣть довольно способовъ для своего защищенія отъ пагубной политики ея отечества? На что вздохнувши, отвѣчала Мадамъ П…. «Сія земля теперь такъ сильна исправностію и храбростію своихъ войскъ, что нимало нашихъ вымысловъ не опасается. Народъ сея земли Главу своего отечества обожаетъ: онымъ управляетъ кротость и благоразуміе, а не наглость съ хитростію смѣшенная, подъ властію которыя стонетъ наше отечество; а съ такимъ народомъ, который обожаетъ своего Государя, и рады всѣ, за избавленіе его отъ малѣйшаго безпокойства положить на полѣ свои головы, дѣло имѣть весьма тяжело намъ, кои за деньги не только отъ своего владѣтеля, но и отъ вѣры отступить готовы. Извѣстно Вашей Свѣтлости, что не разъ наши Полководцы ради серебра бусурманились.» Для чего же, повторилъ Плутонъ, многіе Европейскіе народы васъ толь много почитаютъ, когда честь въ вашемъ государствѣ такъ давно вдовѣетъ, что и по нынѣ никто съ оною соединиться не хочетъ? Я слышалъ, что и та земля, которую вы теперь ненавидите за то, что всѣмъ васъ сильнѣе и достаточнѣе, отъ насъ политики и разума учится. На что отвѣчала Мадамъ П…. "Юноши благородные сея земли для того въ наше государство странствуютъ, что бы просвѣтиться, но прибывъ къ намъ, скоро усматриваютъ, что они гораздо больше нашего знаютъ; ибо чему можно научиться у такого народа, который каждую почти минуту перемѣняетъ свои мысли и совѣсть: тогда они раскаявшись, что къ намъ приѣхали, проматываются и становятся вѣтренными, что бы ихъ единоземцы имъ не смѣялись, ежели бы возвратились въ свое отечество ничего и насъ не перенявъ. Въ прочемъ я не знаю, чему бы имъ отъ насъ научиться было можно? Разуму ли? оный основанъ на вѣтренности, управлять ли своими подчиненными? по нашему ихъ разорять должно. Обхожденію ли съ людьми? оно въ каждый часъ перемѣняется. Художествамъ ли? оныя Англинскими художниками порабощены. Наукамъ ли? гдѣ нѣтъ нынѣ Академій? Храбрости ли? она у насъ отъ чужихъ ошибокъ раждается; да и можно ли сему народу ѣздить къ намъ за тѣмъ, что вездѣ въ землѣ ихъ существуетъ? Народъ отъ Швеціи до Китая предѣлы свои разпространившій, гордаго защитника Риги и Нарвы побѣдившій, дерзкаго Янычара въ Константинополѣ устрашившій, и многихъ иныхъ сильныхъ и безпокойныхъ Государей усмирившій, можетъ ли учиться храбрости у народа волосочесательное искуство всему предпочитающаго?
"Что касается до наукъ, то оныя у насъ съ часу на часъ больше изнемогаютъ. Давно уже у насъ Колбертовъ не стало. Академіи наши теперь описываютъ похожденія прекрасньіхъ Монтбазоншъ, Шетилоншъ и пр. Науки отъ насъ начинаютъ преселяться на Сѣверъ, а Сѣверные жители, съ оными на пути разъѣхавшись, у насъ ихъ ищутъ. Можетъ статься, прельщаютъ ихъ нѣкоторые наши Сочинители, изъ которыхъ лучшіе всегда строятъ храмы просвѣщенія, добраго вкуса и чести; но никогда оныхъ не окончатъ; ибо прежде, нежели такимъ ихъ зданіямъ положено будетъ основаніе, мыслить новая настанетъ мода, вкусъ будетъ другой, вся прежняя архитектура разума состарѣется и выдетъ изъ употребленія; а теперь всѣ люди ученостію и хорошимъ вкусомъ хвастающіеся тщатся разсуждать по модѣ. Гдѣ недавно до небесъ возносили книгу Б… тамъ нынѣ оной предпочитаютъ К… которую книгу, естьли бы къ намъ возвратясь Сократъ или Цицеронъ прочли, назвали бы ее двоюродною сестрою Бовы Королевича. Земля Елдорадо, красношерстные К… бараны, число его сокровищъ, съ которыми онъ умиралъ съ голоду и всѣ сего героя дѣла похожи на такіе сказки, какъ Бова Королевичь, Петръ златыхъ ключей и проч. Разность между ними только та, что слогъ К… получше, и вброшенно въ пустой вздоръ горсть острыхъ словъ и забавныхъ модныхъ выраженій, которыя молодымъ и вѣтренныхъ мыслей людямъ нравятся тогда, когда наполнены сердца ихъ соблазномъ и развращеніемъ; напротивъ того, въ Бовѣ Королевичѣ нѣтъ такихъ неблагопристойностей и слуху противныхъ выраженій, какими исполненъ К… Ежели кто скажетъ, что сія книга весьма хороша, то долженъ прибавить: слава Богу, что намѣреніе ея не многіе понимаютъ.
«Правосудіе наше теперь живетъ въ домѣ наслѣдниковъ господина Изабо[4]: о безъ нихъ ничего рѣшишь неможно, а они рѣшатъ дѣла не по большинству голосовъ, но по большинству денегъ. У насъ въ публичныхъ собраніяхъ стряпчій даетъ свое мнѣніе. Судья сидя за столомъ Справедливости, повѣряетъ щетъ, который ему за вчерашній день подалъ дворецкій. Владѣтель читаетъ стихи любовницѣ его искателями посвященные, а о простомъ народѣ и о его нещастіи стоитъ ли и подумать? При такомъ нашего отечества состояніи можетъ ли сія сильная земля насъ опасаться? Все наше щастіе теперь въ томъ состоитъ, что пограничные народы думаютъ, что мы по нынѣ еще люди. Сей Госпожи рѣчь выслушавъ Плутонъ, сказалъ: вижу, что изъ всего прежняго вашего душевнаго имѣнія осталась только у васъ хитрость. Но придетъ время, что и она когда нибудь отъ голода отупѣетъ; ибо ежели брюхо голодно, то и голова не много умничать можетъ. Между тѣмъ обѣдъ кончился и Мадамъ П… уѣхала въ свой загородный домъ.»
Недавно къ намъ прибылъ Донъ Педро, Антонъ-Марія Іозеффе, Игнаціо, Луизъ де Толедо, де Баіолавъ, де Ріолосъ де Манзова, де Суарецъ, де Вия ла Нуова и пр. управитель нашего предмѣстія, какъ скоро узналъ, откуда онъ родомъ, и что хочетъ увѣдомить Его Адскую Свѣтлость о заключенномъ между ихъ и Ф… государствомъ вѣчномъ союзѣ, сказалъ ему: "вы имѣете весьма много именъ, но очень мало ума. Союзъ вашъ съ оною землею никому не страшенъ, а полезенъ одной только Ф…, которая почти вашими деньгами живетъ и умничаетъ, никакого добра вамъ не дѣлая. Вы и прежде съ вашимъ союзомъ сѣли было на мѣль и Америку свою мало не просоюзили; берегитесь, чтобъ тамошнее золото и серебро, къ которымъ вы весьма лакомы, не ушло изъ вашихъ рукъ. Тогда прощай ваша гордость, потребны вамъ будутъ опять Колумбы для сысканія другаго новаго свѣта; ибо одинъ свѣтъ для людей не искуствомъ художествъ, не трудолюбіемъ, не храбростію воиновъ, но однимъ тиранствомъ власть свою разпространять привыкшихъ, весьма малъ. Ежели не будетъ вамъ кого убивать, отягощать податьми, выгонять изъ земли въ землю, то скука утомитъ ваши сердца. Попы ваши, изъ которыхъ почти каждый въ Америкѣ долженъ сто невѣрныхъ обратить въ вашу вѣру, а въ трое столько собственною убить рукою, не имѣя гдѣ набогатиться и жить роскошно, пойдутъ въ Азію и окрестясь тамъ на старый образецъ, будутъ проповѣдывать вѣру Магометову.,, По томъ сей многоименный господинъ былъ у Его свѣтлости на аудіенціи, но хорошо изъясниться не могъ; ибо на ихъ языкѣ (какъ они сами говорятъ) можно хорошо говорить съ небомъ, а его Свѣтлость Плутонъ сей языкъ не очень жалуетъ.
Я вѣкъ не забуду Булкана нашего пословицу, что тогда надобно желѣзо ковать, когда оно горячо Лукреція, о которой ты въ прежнемъ своемъ ко мнѣ письмѣ писалъ, сама своему съумазбродству виновата. Ничего ты справедливѣе сказать не могъ, какъ что ни одинъ безразсудный, ниже шальный человѣкъ за какого себя не почитаетъ. У насъ сочинитель А… съ живописцомъ Б… вчера долго спорили. Сочинитель величающемуся живописцу говорилъ. «Смѣетъ ли маляръ при мнѣ знаніемъ своимъ возноситься? при мнѣ, который наполнилъ всё Государство своимъ разумомъ, напоилъ сердца грубыхъ и непросвѣщенныхъ людей нѣжностію, и доставилъ славу отечеству, а ты на нѣсколько копѣекъ купя красокъ, и марая оными холстину, какъ дерзаетъ со мною равняться, утверждая, что сочинитель даетъ идею о вещи, а живописецъ оную живо представляетъ человѣческому взору?» Тогда отвѣчалъ ему соперникъ: скажи господинъ Сочинитель, почему же ты лучше меня? Твои писанія кладутъ въ шкафы, а часто и подъ стулья, а картины всегда ставятъ на виду; и ты признаешся, г. Сочинитель, продолжалъ живописецъ, что многіе и ваши книги для украшенія своихъ библіотекъ, такъ какъ и наши картины для украшенія покоевъ покупаютъ. «Какъ! вскричалъ другой, не только по библіотекамъ, но и по всему свѣту гремитъ слава моихъ сочиненій и всѣ просвѣщенные люди Сочинителей живописцамъ предпочитаютъ. Я прославился моими сочиненіями. Иный написалъ шесть томовъ въ большой листъ, о раздѣленіи естественныхъ частицъ; какъ же такому не приписать вѣчной похвалы? Другой изъ насъ до тридцати разсужденій издалъ въ свѣтъ о томъ, которымъ концемъ дышутъ мухи, прямо ли или криво скачутъ блохи, и какъ безъ циркула пчелы размѣриваютъ свои соты. Такіе высокомысленные люди не заслуживаютъ ли вѣчнаго почтенія?» Я всѣхъ васъ не меньше славенъ, отвѣчалъ живописецъ. Я великой постъ на картинѣ столь живо представилъ, что лучше не льзя. Я всѣ науки, всѣ художества и весь свѣтъ на четверткѣ листа вмѣстилъ. Я ночь и день вдругъ представлю. Вдругъ у меня въ одномъ мѣстѣ заря, полдень, вечеръ, тихій и бурливый вѣтръ. Теперь я пишу картину, на которой изображена муха сидящая на носу нѣкотораго разнощика. Куда сія картина будетъ славна! Послѣ они подрались, и хозяинъ, у котораго былъ сей споръ, согналъ ихъ со двора, сказавъ: науки и художества великаго почтенія въ обществѣ достойны, когда отъ нихъ бываетъ польза; но ежели люди неискусные оными хвастаются, то ихъ къ шальнымъ причислить слѣдуетъ.
Не въ первый разъ мнѣ случается получишь извѣстіе о ученыхъ и въ художествахъ искусныхъ людяхъ. Мѣста, въ которыхъ они обучаются, подобны тѣмъ прививнымъ деревамъ, на коихъ бываютъ разнаго рода овощи. Въ сихъ мѣстахъ довольно есть полезныхъ обществу людей, но немало и вредныхъ, кои своими умствованіями, основанными на упрямствѣ, портятъ своихъ учениковъ, и приводятъ въ заблужденіе ихъ послѣдователей. Большая часть изъ нихъ педанствуетъ, гордится, упрямится и другихъ презираетъ. Многіе Профессоры, своимъ званіемъ равняются съ фельдмаршальскимъ, думая, что Профессорство есть такъ высокій чинъ въ учености, какъ фельдмаршальство въ воинствѣ. Найдутся и также, кои еще больше о себѣ мечтаютъ, заключая: "какъ ученость есть почтеннѣе, важнѣе и просвѣщеннѣе солдатства, то Профессоръ важнѣе и знаменитѣе человѣка самого, вышшаго степени въ солдатскомъ искуствѣ.,, Мы только ту между начальникомъ учености и воинства видимъ разницу, что одинъ изъ нихъ отъ всего почти общества почтенъ, живетъ роскошно, великолѣпно, и во всякомъ удовольствіи; а другой со всѣми своими Диссертаціями, терпитъ голодъ, живетъ такъ, что едва жена его о немъ что нибудь знаетъ, и день и ночь, на подобіе животныхъ носящихъ пшеницу на своемъ хребтѣ не для себя, работаетъ, никакой отъ своихъ трудовъ не имѣя пользы. Ежели же они между собою заспорятъ и нашъ братъ споръ ихъ разобрать захочетъ, то прежде можетъ сойти съ ума нежели между ими сдѣлать ладъ. Изъ чего заключить можно, что ученый и разумный человѣкъ не все одно; но ежели разумъ соединенъ съ ученостію такого человѣка и мы почитать должны.
Сильвія, прекрасная Силвлидрова дочь, вышла замужъ за знатнаго и достаточнаго человѣка. Они года съ два были смертельно влюблены одинъ въ другаго, и теперь недавно сочетались бракомъ. Страстная любовь родила въ Сильвіи великую ревность. Мужъ ея весьма пригожъ, и она его ревнуетъ и кБ кровати, на которой онъ часто спишъ одинъ. Нельзя теперь ему ни на шагъ ступить безъ нее. За всѣми его дѣлами она примѣчаетъ, людей всѣхъ подкупила, чтобъ ей разсказывали обстоятельно всѣ поступки своего барина, и куда онъ ѣздитъ. Часто забывшись спрашиваетъ у лакеевъ, нѣтъ ли въ томъ присутственномъ мѣстѣ, гдѣ мужъ ея засѣдаетъ, пригожихъ женщинъ. Она часто и мужа своего допрашиваетъ, не имѣлъ ли онъ хотя за нѣсколько лѣтъ до бракосочетанія, обхожденія съ какою нибудь женщиною. Мужъ, съ начала стараясь угождать ея нраву, не подавалъ ей ни малѣйшей причины къ ревнованію; но наконецъ Сильвія такъ ему наскучила своею ревностію, что теперь онъ дѣлаетъ ей все вопреки, и они нынѣ препровождаютъ почти каждый день въ ссорахъ и досадахъ.
Нѣкоторый здѣшняго Приказа Секретарь попалъ было въ бѣду за взятки, но хитростію своею отъ оной скоро избавился. Хотя многіе указы гласятъ, чтобъ приказные не брали взятковъ; но они говорятъ, что ничего не брать отъ просителей, есть дѣло сверьхъ-естественное. Однако многіе изъ сего рода людей сей страсти нынѣ не повинуются, и живутъ своими доходами или жалованьемъ, но у всѣхъ такихъ карманъ пустъ. Канцеляристъ С. гораздо богатѣе Секретаря В. по тому, что одинъ изъ нихъ каждый свой шагъ продаетъ, а другой за дѣлами ему препорученными ходитъ даромъ. Теперь многіе изъ сихъ господъ выдумали средство, воровать политическимъ образомъ, то есть, сами взятокъ не берутъ, но надобно просителю сходить на поклонъ къ хозяюшкѣ, которая весьма ласково его приметъ. Ежели купецъ, то попроситъ у него на пару гродитуру или атласу, который какъ въ домъ ея будетъ принесенъ, то скажетъ купцу: приди голубчикъ, чрезъ нѣсколько дней, я деньги заплачу. Купецъ разумѣя, что ето значитъ, и имѣя нужду въ ея мужѣ, пойдетъ домой попрощавшись на вѣки съ принесеннымъ кускомъ. Когда же проситель дворянинъ, то разжалуется ему хозяйка, что у нее нѣтъ ни дѣвки, ни малаго, и что принуждена все сама работать; и сей проситель по нуждѣ выучась ея языку, отвѣчаетъ госпожѣ такъ, какъ ей хочется. И такъ во взяткахъ, нынѣ сдѣлалась та только перемѣна, что прежде мужъ одинъ плутовалъ, а теперь съ женою. Есть еще и хитрѣе сихъ нѣкоторые приказные, и грабятъ благороднымъ образомъ. Они того просителя, который въ нихъ имѣетъ нужду, попросятъ къ себѣ обѣдать, по томъ сядутъ съ нимъ играть въ карты, проигрывая, показываютъ видъ весьма сердитый, а выигрывая, черзвычайно ласковый; и етотъ языкъ скоро сталъ просителямъ вразумителенъ. Они въ угожденіе хозяина въ ломберѣ и три матедора сбрасываютъ, и проигравъ имъ рублевъ съ 200 или сколько хозяину получить отъ нихъ прилично, въ завтрешній же день получаютъ дѣлу своему рѣшеніе. Теперь и купцы всѣ благородствуютъ, и ѣздятъ по домамъ играть въ карты. И такъ заключить слѣдуетъ, что развѣ въ то время многіе приказные перестанутъ брать взятки, когда придутъ въ наше государство, да и то только для того они у насъ отъ взятокъ отвыкнутъ, что тамъ взять и дать нѣчего.
Вчерашняго дня сдѣлался пожаръ въ домѣ нашего сосѣда. Въ пять минутъ собралось на оное мѣсто нѣсколько тысячь народа, но едва человѣкъ пятьдесять было въ дѣлѣ. Полки стояли около горѣвшаго дома присматриваясь огню, и ничего не дѣлая. Полицейскіе Офицеры во все горло кричали, и били тѣхъ, кои работали, и всею возможностію гасить пожаръ старались, а тѣмъ и слова не говорили, кои прибодрясь стояли, и смотрѣли на чужое нещастіе какъ на какое игрище. Ежели бочки съ водою привозила къ оному дому команда другая, а не та подъ смотрѣніемъ которой было оное мѣсто, то десятскіе палками воду привозившихъ отъ двора гоняли, говоря, что они не ихъ команды, а между тѣмъ, пока ихъ команда воду привезла, и другой домъ загорѣлся: можетъ статься, что вся бы улица выгорѣла, естьли бы главный ихъ начальникъ, который весьма человѣкъ разумный, своимъ присутствіемъ тогдашній народа безпорядокъ не прекратилъ. Хозяинъ другаго сгорѣвшаго дома весьма скупъ и богатъ. Онъ бросясь на сундукъ, въ которомъ была заключена душа его съ деньгами вмѣстѣ вылъ голосомъ ужаснымъ. Ахъ денежки, любезные денежки; сундукъ дражайшій! храмъ души моей! ты скоро загорится; лучше бы весь свѣтъ сгорѣлъ, нежели ты; лучше бы у меня ноги и руки отгорѣли, нежели малѣйшая твоя часть. Въ то время пришли къ нему сосѣди, и увѣщевали, что бы поскорѣе бѣжалъ, пока еще крышка ево двора горитъ, и покамѣстъ въ окна и въ двери не вберется огонь. Прочь, проклятые хищники, со слезами сказалъ имъ скупецъ. Они почитая его за рехнувшагося ума отъ страха, насильно потащили вонъ, а онъ рвясь, во все горло кричалъ: злодѣи! сундукъ сгоритъ, жизнь моя тамъ. Наконецъ и сундукъ люди его вытащили на улицу, на которомъ онъ легъ и стоналъ какъ женщина, которая родитъ, до тѣхъ поръ, пока пожаръ не погасили, и пока его съ сундукомъ въ братній домъ не свезли. Теперь сей скупецъ живетъ у своего брата, который весьма честный, но бѣдный человѣкъ, онъ же имѣя денегъ пропасть, ѣстъ его хлѣбъ даромъ, не хотя брату своему въ его недостаткѣ ни малѣйшей учинить помощи.
Мнѣ досадно, другъ Кривой! что сундукъ тобою описанного скупца вынесенъ изъ пожара. Естьли бы оный сгорѣлъ, то можетъ статься и скупецъ въ огонь бы бросился. Такіе люди недостойны жить на свѣтѣ, ихъ и у насъ презираютъ. Корысть въ родѣ человѣческомъ первое имѣетъ мѣсто такъ, что и многіе знатные люди добровольно ей подданными становятся, того не разсуждая, что ничего несноснѣе неволи для человѣка быть не можетъ. Она и намъ весьма гнусна. Когда же въ желѣзныя цепи скованный называется нещастнымъ невольникомъ, кольми паче нещастливѣе тотъ долженъ быть, который къ золоту золотою цепью прикованъ; ибо золото вѣсомъ тяжелѣе желѣза; а чемъ цепь тяжелѣе, тѣмъ неволя несноснѣе. Ежели кого скуютъ въ желѣза, тотъ, естьли оныя разорвать какимъ-либо образомъ можетъ, уходитъ изъ неволи, и спокойную послѣ можетъ имѣть жизнь; но чрезмѣрно корыстолюбивый человѣкъ, золотою цепью окованное сердце имѣющій, хотя бы удобно могъ отъ неволи свободиться по тому, что самъ себя въ оной добровольно содержитъ, однако сильная страсть корыстолюбія не дозволяетъ ему отъ сего гнуснаго отторнуться окова, и онъ вѣчнымъ невольникомъ становится; и не можетъ свободиться отъ плѣна и тогда, когда свобода въ его состоитъ волѣ.
Вчерашняго дня я обѣдалъ у Фортуніада. Сей человѣкъ извѣстный щастіемъ, которое лѣтъ съ двадцать ему всѣ пріятства оказываетъ, хотя, какъ тебѣ извѣстно, родился между людьми самой бѣдной и низкой породы; однако счастіемъ, будучи на высокую степень вознесенъ, не гордится съ излишествомъ своимъ благополучіемъ, какъ обыкновенно дѣлаютъ люди изъ ничего во что нибудь претворенные: мнѣ вчера странно показалось, что Стихотворецъ … въ одѣ своей ему поднесенной, произвелъ его фамилію отъ Римскихъ Императоровъ, хотя не только сего господина родъ, но и онъ самъ до 20 лѣтъ и о имени простаго дворянства не слыхалъ. Ласкатели обыкновенно за щастіемъ въ слѣдъ ходятъ. Теперь вельможу Фортуніада живописцы стараются представить или Юпитеромъ или Марсомъ, либо Аполлономъ, а ученые приписываютъ ему, такой разумъ и такое просвѣщеніе, котораго они и сами не имѣютъ; однако онъ яко человѣкъ добродушный, ихъ ласкательствамъ смѣется.
Недавно отъ насъ французъ Никофронъ уѣхалъ въ свою землю пошататься, ибо сей народъ любитъ, чтобъ подъ собою мѣста не согрѣть. Онъ же какъ свойственно всѣмъ французамъ, будучи великій охотникъ болтать, увѣдомилъ меня о своемъ похожденіи, хотя я его о томъ и не спрашивалъ; и какъ оное довольно забавно, то я тебѣ его опишу; можешъ отъ скуки посмѣяться прочитавъ оное.
Женетонъ, дѣвушка деревенская, пріѣхавъ въ Парижъ, продавала по улицамъ въ своей корзинкѣ разные овощи. Она была весьма статна, француженка родомъ, въ городѣ Парижѣ, лицомъ хороша, и такъ заключить можешъ, какую получала прибыль отъ всякой своей продажи. Никофронъ служилъ лакѣемъ нѣкоторому Маркизу: сей былъ первый его чинъ. Онъ умѣлъ писать хорошо, понятіе имѣлъ острое, и чрезъ прозьбы своего господина былъ принятъ въ таможенные служители, гдѣ набогатясь, опредѣленъ былъ наконецъ расходчикомъ. Между тѣмъ дѣвушка Жанетонъ не по улицамъ, но въ хорошей лавкѣ уже свои овощи и другой товаръ продавала. Никофронъ по случаю покупая у нее яблоки, влюбился въ нее страстно, а по томъ на ней женился Въ таможенныхъ служителяхъ долгое время ему быть не захотѣлось, и онъ взявъ самовольно изъ государственной казны нѣсколько тысячь червонцовъ, далъ спрятать оные своей женѣ, которая какъ будто съ нимъ поссорясь, переѣхала въ другой домъ. Послѣ сего объявилъ себя Никофронъ банкрутомъ, сказавъ, что великій нашелъ прочетъ въ казнѣ ему ввѣренной. Коммиссія была назначена по его объявленію, и нашлось, что онъ немалую сумму похитилъ. Тогда сего преизрлднаго писца послали на галеру, гдѣ онъ по морю пять лѣтъ писалъ деревяннымъ перомъ, которое имѣетъ длины больше двадцати футовъ.
Какъ посланъ былъ на галеру Никофронъ, то и къ женѣ его привязались таможенные служители; но какъ она весьма была хороша, то пошедъ къ главному ихъ судьѣ женской полъ весьма любящему, въ одну ночь во всемъ съ нимъ весьма изрядно разочлась, и еще ей прибавлено отъ Судьи нѣсколько Люидоровъ, вмѣсто того, чтобъ мужняго имѣнія отъ нее требовать. И такъ изъ развалинъ Никофронова имѣнія, которое между собою приказные разграбили, осталось чистыхъ денегъ женѣ его тысячь до десяти ефимковъ. Тогда она начала одѣваться великолѣпно, и многихъ таможенныхъ Судей, богатствомъ въ Парижѣ славныхъ, такъ ощипала, что прежнее ихъ золотое перье не скоро вырости можетъ. Наконецъ хотѣла она поступить подобнымъ образомъ и съ молодымъ Маркизомъ Де . . . однако ошиблась; ибо хотя Маркизъ ѣздилъ въ великолѣпномъ екипажѣ, одѣвался богато и жилъ весьма хорошо; однако долженъ былъ тысячь съ пятьдесятъ, и всѣ деньги у нее выманивъ, оставилъ ее въ одной только парѣ платья. Во Франціи Маркизамъ выманить у женщины деньги не стыдно, а обмануть своего друга почитается за великое искуство. И такъ сія бѣдная любовница въ награду за любовь получа нищету, поѣхала въ другой городъ, гдѣ занемогши оспою, и послѣ выздоровленія имѣя оною испорченное лицо, утратила и надежду, когда нибудь и что нибудь получить отъ своего прежняго промысла. И такъ поѣхала въ чужую землю, и пошла въ воспитательницы. Какое могло быть дѣтямъ воспитаніе отъ той, которая съ младолѣтства своего продавала по улицамъ ягоды и все, и которая жила такимъ образомъ, какъ выше сказано, того тебѣ толковать не надобно. Между тѣмъ и Никофрону пятилѣтній срокъ на галерѣ вышелъ, и онъ будучи отъ оныя свобожденъ, поѣхалъ также въ чужія краи, и тамъ былъ учителемъ. Наконецъ оттуда приѣхалъ онъ къ намъ и здѣсь училъ дѣтей французскому языку; но и тутъ врожденное его непостоянство и охота къ перемѣнамъ нашу землю учинили ему скучною, и онъ неоднократно при мнѣ говорилъ, что хуже здѣшней земли не видалъ. Я не хотя съ нимъ въ дальный вступать разговоръ, только ему сказалъ: не уже ли то здѣсь хуже, нежели во Франціи на галерѣ? но онъ понять меня не хотѣлъ, и въ скоромъ времени послѣ сего уѣхалъ отъ насъ; я думаю онъ самъ еще не знаетъ куда.
Неблагодарнѣе сего народа, не скоро и нашъ братъ сыскать можетъ. Они. употребленіемъ Европейскими народами ихъ языка такъ гордятся, что думаютъ, что нельзя тому человѣку войти въ царство небесное, кто не знаетъ по французски, и что при дворѣ Царя Царей должны на ихъ же языкѣ разговаривать. Нигдѣ такъ ихъ хорошо не принимаютъ, какъ здѣсь. Иной изъ нихъ, который и тамъ былъ конюхомъ, хотя получаетъ великое жалованье, однако землю, отъ которой питается, которая ихъ набогащаетъ, и въ которой они такое находятъ почтеніе, какого во Франціи и баринъ ихъ не имѣлъ, у котораго они лошадей чистили, называютъ варварскою, а народъ грубымъ и непросвѣщеннымъ. Одинъ изъ нихъ и теперь вездѣ ищетъ случая клеветать своего благодѣтеля, который изъ бѣднѣйшаго выходца сдѣлалъ его щастливымъ: чтобъ лучше ему успѣть въ гнусномъ своемъ намѣреніи, иногда представляетъ себя степеннымъ, справедливымъ и ученымъ: говоритъ о многихъ весьма хорошо, дабы тѣмъ больше дать виду справедливости ложнымъ своимъ клеветамъ, которыми онъ старается повреждать честь своего благодѣтеля. Недавно не могъ я оспорить мнѣніе Арсенида, повѣрившаго клеветамъ сего неблагодарнаго. Арсенидъ мнѣ сказалъ: когда сей человѣкъ хорошо говоритъ о прочихъ, то какъ бы онъ могъ говорить худо о своемъ благодѣтелѣ, естьли бы онъ столь не былъ коваренъ. Злодѣйство всегда въ хитромъ человѣкѣ вреднѣе, нежели въ простомъ. Ничего ужаснѣе неблагодарности нѣтъ. Жаль, что забвенъ въ Европѣ древнѣйшей Республики законъ, повелѣвающій неблагодарныхъ людей сѣчь по всѣмъ перекресткамъ, и палачу послѣ сѣченія кричать по улицамъ, чтобъ никто впредь съ ними не имѣлъ знакомства, и никакого бы имъ добра, яко неблагодарнымъ не оказывалъ.
Ты правду говоришъ, что неблагодарность есть хуже всего. Всѣ люди ее презираютъ, но, рѣдко кто изъ нихъ оной подверженъ не бываетъ въ какомъ нибудь случаѣ. Сіе зло сдѣлалось обыкновеннымъ и повсемѣстнымъ. Теперь тебя увѣдомлю о нѣкоторомъ ученомъ или по крайней мѣрѣ такъ о себѣ думающемъ человѣкѣ, пріѣхавшемъ сюда для осмотрѣнія земли и разныхъ мѣстъ. Ежели вѣрить его рѣчамъ, то онъ перьвый Химикъ въ свѣтѣ. Онъ недавно жегъ въ горнахъ своихъ землю у пошвы здѣшней горы выкопанную, и сказалъ, что въ ней много золотой руды. Естьли то и правда, что онъ найдетъ въ ней два золотника золота, то надобно будетъ въ десятеро столько готоваго употребишь на работниковъ, на горны и на награды за его труды. Онъ утверждаетъ, что можно ему здѣсь найти философическій камень, котораго Албертъ вели кій и Гиберъ, всю свою жизнь искавъ не нашли. что касается до него, то онъ давно его нашелъ; ибо желѣзное его щастіе здѣсь превратилось въ золотое. Прежде въ своей землѣ, будучи при церквѣ, можетъ статься пономаремъ, получалъ талеровъ съ двадцать въ годъ, а нынѣ имѣетъ здѣсь годоваго дохода до тысячи рублевъ. Ежели кто изъ людей сего рода былъ сторожемъ въ своей землѣ, то пріѣхавъ въ другую, старается учить Юриспруденціи, которой ни мало самъ не разумѣетъ. Я только скажу, что ежели въ каждомъ городѣ Полиція сыскивать должна грабителей, то тѣмъ больше полезно бы было сыскивать такихъ обманщиковъ, которые шатаясь для собственной своей пользы, цѣлому обществу наносятъ вредъ и портятъ нравы.
Ганипаръ, извѣстный тебѣ шалунъ и первый въ семъ городѣ волокита, поссорился съ своею женою. Ты знаетъ, что онъ женился на простодушной, чтобъ не сказать на дурѣ Аннѣ,… которая долгое время снося терпѣливо его по всѣмъ закаулкамъ любовныя шашни, наконецъ въ одинъ день ему за все то отмстила равнымъ образомъ. Ганипаръ не надѣясь прежде отъ непросвѣщенной своей жены такого поступка, весьма оному удивлялся, но пособить было нѣчемъ, а поссориться съ нею еще хуже; ибо она познакомилась съ его начальникомъ, который можетъ Ганипара унять въ его вспыльчивости. И такъ чтобъ прекратить сіе зло, пересталъ волочиться, и теперь всегда сидитъ дома, дабы женѣ его не такъ было можно продолжать новоизобрѣтенное ею искуство; изъ чего заключить можно, что у людей изъ зла часто выходитъ добро. Въ противномъ случаѣ Ганипаръ всегда бы былъ волокитою, естьли бы жена своимъ въ невѣрности геройскимъ поступкомъ его отъ такого зла не свободила.
Теперь странную любовь опишу тебѣ нашего Зелинта. Онъ страстію влюбился въ Амаранту, дѣвицу семнадцати лѣтъ, дочь Маіора. …. Сія красавица такъ скромна всегда была въ своемъ домѣ, что всѣ ее считали за одну изъ дѣвицъ Вестальскихъ издревле въ Римѣ цѣломудріемъ своимъ весьма славныхъ. Въ нѣкоторой день Зелинтъ давно уже на ней жениться намѣреніе принявшій, прогуливался по улицѣ съ своимъ другомъ. Амаранта также шла для прогулки съ меньшими своими сестрами, которую увидя другъ Зелинтовъ, поклонился ей, и весьма вольную сказалъ рѣчь. Зелинтъ спросилъ своего друга: когда онъ сдѣлался знакомъ сей красавицѣ, и какъ можетъ съ нею такъ вольно разговаривать? Онъ ему отвѣтствовалъ, что сія дѣвушка многимъ знакома, что съ маскерада не разъ съ своими пріятелями ѣздила для отдохновенія отъ танцовъ, и что часто ѣздитъ въ домъ своей подруги, которая оставя своего мужа за то, что былъ только одинъ, любитъ теперь большую компанію. Влюбленный Зелинтъ хотѣлъ подраться съ своимъ другомъ, называя его ругателемъ неповинной особы: но онъ усмирилъ гнѣвъ его, обѣщаніемъ въ завтрешній день позвать его къ себѣ обѣдать, гдѣ сказалъ ему, застанетъ онъ сію особу. Зелинтъ на другой день передъ обѣдомъ пріѣхалъ въ домъ своего друга, и сидѣлъ въ спальнѣ, какъ его любезная пріѣхала съ своею подругою, которая выпросила ее у родителей къ себѣ въ гости. Тогда сія дѣвица стала играть съ другомъ Зелинтовымъ, щекотать его подъ бока, и всякое предуготовленіе дѣлать къ любовнымъ дѣйствіямъ, что увидя Зелинтъ, вышелъ изъ спальни, и напустивъ на нее укоризнами, благодарилъ своего друга, что свободилъ его отъ бракосочетанія съ такою женщиною. Вскорѣ послѣ сего сія красавица вышла за мужъ за человѣка приказнаго, который два раза въ день принужденъ ходить въ свою контору. Разсуди теперь, сколько она имѣетъ времени въ день веселиться.
Коликократно добрые родители ошибаются, думая, что дѣти ихъ должны имъ быть во всемъ подобны. Излишняя вольность въ обхожденіи, дѣвушкамъ не всегда бываетъ полезна. Не худо дѣлаютъ тѣ родители, которые взрослыхъ своихъ дочерей никуда въ гости безъ себя или безъ вѣрнаго человѣка или женщины не отпускаютъ. Свѣтъ весьма испорченъ; все въ немъ какъ-то недолговременно и отъ малѣйшаго случая перемѣниться можетъ. Дерево тридцать лѣтъ крѣпко на своемъ корнѣ въ лѣсу стоящее, въ одинъ день срубить и известь можно, естьли оно ничемъ неограждено, и никто за онымъ не присматриваетъ. Мнѣ кажется несправедливо нѣкоторые смѣются въ комедіяхъ отцамъ и мужамъ съ излишествомъ за своими женами и дѣтьми надсматривающимъ, одинъ изъ нихъ сказалъ, что Аргусъ и сто очей имѣя, не сберегъ своего златаго руна. Ему отвѣчать можно, что естьли бы за онымъ руномъ ни одинъ глазъ не смотрѣлъ, то толь долгое время оно бы цѣлымъ пробыть не могло. Въ одну минуту послѣ появленія онаго доброхоты бы его унесли. Но я такимъ своимъ нравоученіемъ не желая огорчить многихъ дѣвицъ и женъ, прекращу оное. Теперь стану тебѣ писать аллегорически. Нѣкоторый съ горы щастія чрезъ свои плутовства упадшій человѣкъ, позабывъ о томъ, что за худыя дѣла нравоученіемъ былъ наказанъ, паки въ прежнемъ своемъ упражняется промыслѣ. Теперь онъ началъ грабить своихъ крестьянъ, которые за нимъ по нещастію своему остались. Не давно узнавъ, что въ деревнѣ его живетъ мужичокъ достаточной, послалъ за нимъ, и спрашивалъ его, сколько у него денегъ, зная, что ни одинъ крестьянинъ помѣщику своему въ семъ случаѣ правды не скажетъ, поелику у него, по странному обыкновенію помѣщику все отнять вольно. И такъ сей бѣднякъ сказалъ, что за душею своею ни на полушку не знаетъ денежнаго грѣха. Тогда были принесены плети, и мужичка до тѣхъ поръ оными мучили, пока не показалъ мучителю своему горшка закопаннаго подъ печкою съ рублевиками, въ которомъ было съ 500 оныхъ. Послѣ у него не осталось денегъ ни полушки, однако полакомясь помѣщикъ прежними рублями, велѣлъ сѣчь его, чтобъ ему родилъ деньги, и били его до тѣхъ поръ, пока онъ издыхать не началъ. Послѣ лежалъ сей бѣднякъ мѣсяца съ два, а наконецъ баринъ продалъ его другому. Всѣ у нихъ учатъ младолѣтныхъ своихъ дѣтей десяти заповѣдямъ, а рѣдко кто и послѣднюю наблюдаетъ. Однихъ только ословъ, которыхъ здѣсь нѣтъ, не берутъ, а жену чужую и имѣніе отнимать можно.
Ну подлинно! ты бѣсовскую написалъ аллегорію; ибо нашъ братъ и то считаетъ за обинякъ, когда кому въ глаза явную сказавъ правду, его какъ нибудь не выкривитъ. Увѣдомляю тебя о щастіи старой, безносой и злобной Пальмены. Ты видѣлъ ее, какъ она лицемъ гнусна, когда у васъ была въ городѣ; но имѣетъ трехъ прекрасныхъ дочерей. Пальмена каждый день съ ними разъѣзжаетъ по городу; тогда она подобна Мегерѣ между тремя Граціями.
Когда она наряжается въ своемъ кабинетѣ, что меньше шести часовъ никогда не бываетъ, то дочери ея забавляются съ своими обожателями; но жаль, что излишно вольная сихъ красавицъ жизнь, а особливо старшей Пальмениной дочери, превратитъ ихъ изъ Венеръ въ Тизифоны, ибо и мать ихъ была такая же съ молоду красавица какъ и онѣ; но послѣ безпримѣрная роскошь и неистовая жизнь доставила ей болѣзнь Богини красотъ и пріятностей, которая какъ ты видѣлъ, лице ея испортила. Я предвижу, что и дочерямъ туда-же дорога; ибо красота не на долго служитъ, естьли кто ее весьма рано и безвременно употреблять начнетъ, а старшая Пальменина дочь на тринадцатомъ году оною пользоваться начала. При всемъ томъ онѣ матери доставили счастіе; ибо она весьма теперь богата, да и при томъ лучшіе молодцы, чтобъ достать яблокъ, должны взлесть на дерево, которое оныя родили; однако нѣкоторый Драгунъ поступилъ въ томъ случаѣ инако. Мать сихъ красавицъ не почитая его за человѣка довольную жертву ея корыстолюбію принести могущаго, взявъ у него, что имѣлъ, отказала ему отъ своего дому; но онъ схватя ее за волосы, такъ отпотчивалъ, что она на все согласилась. Онъ же дерево столь крѣпко стрясъ, что яблоки тотчасъ къ нему упали. Чудно, что въ домахъ любви ростутъ часто дубины, гдѣ бы одной только нѣжности цвѣсти надлежало.
Худо братъ, ежели слѣпой слѣпаго ведетъ, а бѣсъ бѣса увѣщеваетъ; твоя аллегорія о яблокахъ не очень темна, однакожъ я впредь буду писать осторожнѣе, когда ты меня въ томъ предостерегъ. Хорошо имѣть друга хотя бѣса, а безъ него я бы думалъ, что и мои аллегоріи очень мудрены; но полно умствовать: станемъ писать дѣло. Бельвизія, извѣстная тебѣ красавица, подобная розѣ по утру пучки свои раскидывающей, въ полдень листки опускающей, а въ полночь вѣтромъ пріятнымъ и силою росы небесной паки оживотворяемой, теперь къ великой славѣ, которую она по справедливости заслуживаетъ. Истинну сказать, я здѣсь такой красавицы не видалъ. Она кокетствовать не умѣетъ, злости въ ней нѣтъ, имя хитрости ей неизвѣстно, не корыстолюбива и нимало съ тѣми красавицами не сходствуетъ, которыя золотымъ дожжикомъ ростутъ, цвѣтутъ и созрѣваютъ. Ты изъ того можетъ заключить, колико любовники ея щастливы. Она столько человѣколюбива, что услугъ въ ея возможности состоящихъ отказать никому не можетъ и какъ всѣ ея знакомые срывать могутъ пріятную розу, никакихъ колючихъ терній около себя неимѣющую. На ней теперь хочетъ жениться Тимандръ, человѣкъ до крайности болтунъ: онъ прослылъ здѣсь изряднымъ краснобаемъ; ибо онъ никогда дѣла не пересказываетъ по просту безъ украшеній. Вчера онъ похваляя чепчикъ своей невѣсты, говорилъ: «куда сударыня вѣнецъ вашихъ уборовъ вамъ къ лицу, онъ такъ оному приличествуетъ, какъ веретену нитка, какъ уксусъ салату, какъ дрова печкѣ и какъ устерсамъ Аглинское пиво». Напротивъ того ему отвѣчать можно, что ему риторствовать такъ пристало, какъ верьблюду носить съ красными каблуками башмаки. Ему и человѣкомъ быть не къ статѣ, однако судьба за какія-нибудь праотцевъ его добрыя дѣла симъ образомъ его наградили. Онъ ни о чемъ по человѣчески разсуждать не можетъ; часто сошедъ съ ума умствуетъ, утверждая, что звѣрь и человѣкъ все одно, что добро и зло въ естествѣ необходимо нужны, слѣдовательно, зажигальщикъ и избавитель всего народа отъ зла, у него люди равно во обществѣ весьма нужные: словомъ сказать, онъ такъ хорошо и чисто на изусть бредитъ, что легкомысленные люди его почитаютъ за человѣка имѣющаго хорошее присутствіе разума.
Не удивляйся братъ сему вѣтреныхъ мыслей жениху. Много сыщешъ такихъ, которые ничего не смысля, имѣютъ дерзость представлять себя разумными. У насъ есть нѣкто воинъ, который шпаги въ руки взять не умѣетъ, а другой прежній его другъ, который въ Университетѣ учился и ничего не знаетъ, считаютъ себя здѣсь за людей весьма важныхъ: одинъ изъ нихъ говоритъ, что надобно имъ сыскать способъ, какъ всѣхъ обучать благороднымъ поступкамъ, объѣзжать дикую лошадь и сочинять комедіи; а другой утверждаетъ, что прежде сего потребно ссорить мужей съ женами, дѣтей съ родителями, слугъ съ господами, дабы послѣ сего имѣли они въ ихъ совѣтѣ нужду, а безъ того продолжалъ онъ, нѣчего намъ будетъ пересмѣивать и въ совѣтахъ нашихъ никакой нужды никто имѣть не будетъ; но другъ его на то не согласился, сказавъ, что мы можемъ всегда говорить между людьми о добрыхъ поступкахъ, которыхъ у насъ нѣтъ, и о просвѣщеніи, о которомъ знаемъ изъ одной наслышки, и такъ малоумы почтутъ насъ за людей великихъ, разумныхъ и добронравныхъ. Чтожъ вышло? они оба правы: и тотъ и другой дѣлаютъ по своему, за что ихъ народъ, который имѣетъ разсудокъ слабый, почитаетъ за такихъ, какъ они хотятъ. Женщины, ищутъ ихъ знакомства; щеголи, которыхъ голова столько пуста, сколько ихъ кошелекъ и сундуки, учатся отъ нихъ ума; а новорожденные писатели записываютъ ихъ рѣчи въ карманныя свои книги и послѣ оныя въ свѣтъ издаютъ. Изъ такихъ подлинниковъ, какія могутъ быть копіи, самъ догадайся?
Чрезъ нашъ городъ проѣхалъ Моргатиній. Какой ето уродъ! Въ немъ такая гордость, которая заставляетъ его думать, что онъ изъ всѣхъ людей есть одинъ сходный съ своимъ Творцемъ. Онъ говоритъ, что столько у него умовъ, сколько есть въ свѣтѣ собраній; однакожъ нѣтъ такого собранія, котораго бы онъ не порочилъ, такой фамиліи, которой бы не клеветалъ, такого достоинства, которому бы не завидовалъ, такихъ заслугъ, которыхъ бы клеветою своею очернить не старался; и ежели онъ никому никакого зла сдѣлать не сыщетъ способа, то грызетъ себѣ пальцы, говоритъ ужасный вздоръ и самаго себя повреждаетъ. Ты прежде писалъ аллегоріи; а я попытаюсь, могу ли имѣть стихотворческій духъ и мысли: "онъ сынъ подлости, родный братъ зависти? кормилица его вскормила ядомъ змѣй и сокомъ Аконита. Въ малолѣтствѣ онъ игрывалъ съ дерзкою вольностію, въ юношествѣ съ безуміемъ; а возмужавши имѣетъ знакомство съ бѣшенствомъ и жестокосердіемъ. Платье носитъ изъ разноличной матеріи, которая однакожъ безъ множественныхъ черныхъ крапинъ не бываетъ. Сколько въ свѣтѣ есть добра, столько жестокихъ въ груди его ударовъ. По его мнѣнію Цицеронъ и Демосѳенъ не только не были краснорѣчивы, но и правописанія не знали. Виргилій у него грубостьми наполненный Стихотворецъ; Горацій непріятный Сатирикъ; Лулли враль; Расинъ грубіянъ; Корнелій низкихъ мыслей человѣкъ, а Моліеръ бѣдный площадный нравоучитель. Онъ ни съ кѣмъ въ согласіи жить не можетъ, и каждому противнымъ быть старается. Съ любителемъ Перипатетики онъ бываетъ Картезіанцомъ: въ Римѣ Лютеромъ, въ Саксоніи Кальвиномъ, въ Англіи Папскимъ обожателемъ; словомъ: онъ всего того непріятель, что въ свѣтѣ порядочное имѣетъ теченіе.,, Кажется, что я изрядныя Піитическія здѣсь вмѣстилъ изображенія; а ежели не достаетъ риѳмъ, то не прогнѣвайся; у бѣсовъ бываютъ крылья, а не стопы; мы же будучи всѣ на одинъ образецъ, думаемъ, что и слова, которыя говоримъ, одно на другое похожи, и что у насъ не только рѣчи, но и мы сами въ риѳму.
Недоброе тебя умудрило такими выраженіями, которыя такъ закрыли человѣка, о коемъ ты пишешъ, что ни одна стѣна того не разумѣетъ. Теперь я тебя попросту увѣдомлю о состояніи Пролотія и Артемиды. Пролотій въ сію красавицу весьма былъ влюбленъ, и она въ него; но достатокъ ихъ родителей такъ узокъ, что чрезъ оной не только двумъ, но и одному изъ нихъ пройти не можно. И такъ Артемида вздумала пользоваться своею хитростію. Она, живъ недалеко отъ стараго Силапія, вдовца весьма богатаго, ввела его въ свои сѣти такъ, что старикъ взялъ ее на содержаніе. Тогда Пролотій жаловался на ея невѣрность, а она съ воздыханіемъ вѣчною и ненарушимою вѣрностію ему клясться не переставала, дѣлилась съ нимъ стариковою щедростію, и всѣмъ тѣмъ, чемъ только могла. Наконецъ набогатясь довольно Пролотій, и недвижимымъ имѣніемъ Артемиды наскучивъ, уѣхалъ въ другіе краи, а старикъ горячкою вскорѣ послѣ сего въ другую жизнь переселился. Артемида тогда возвратилась въ домъ своего родителя девяти мѣсячною опухолью изнеможенная; однако чтобъ сосѣдки о томъ не узнали, нашла она такую старуху, къ которой поѣхавъ въ гости, и тамъ занемогши, три дни побыла и излѣчилась. Послѣ, какъ пріѣхала домой и увидѣла ее весьма блѣдною и слабою, спросила ее, отъ чего она такъ много въ лицѣ перемѣнилась. Она отвѣтствовала, что сильная горячка вдругъ къ ней приступила, и что послѣ скораго оныя перелома человѣкъ обыкновенно въ великую приходитъ слабость. Всѣ тому повѣрили, и я тамъ находясь, мало не закричалъ пьючи пуншъ: виватъ разумныя женщины.
Ефросинія, на сихъ дняхъ родила дочь въ одиннадцать мѣсяцовъ послѣ смерти покойнаго мужа. Многіе начали было въ то время говорить, что сей младенецъ незаконно рожденъ; однако судья Зборорадъ вступился, и доказалъ прежде шведскими законами, что тамъ вольно въ одиннадцать мѣсяцовъ послѣ смерти мужа рожденныхъ дѣтей почитать за законныхъ, и вдову за благочестивую; по томъ и естественнымъ разсужденіемъ, сказавъ, что ежели можно женьщинѣ не донося два мѣсяца родить, то для чегожъ нельзя ей оные же два мѣсяца ребенка и переносить. Теперь она поѣхала къ вамъ въ городъ, и говорятъ, что тамъ завела школу любви, въ которую возмужавшіе и старики не на мѣдныя, но на золотыя деньги ходятъ учишься, и по тому надежда есть, что она всѣхъ ихъ проучитъ.
Куда Еліодора великая красавица! Я ее видѣлъ въ комедіи, а на другой день въ домѣ Вельможи … который съ нею успѣлъ скорѣе, нежели я, познакомиться. Мужъ ея былъ безъ мѣста, и сей Господинъ выпросилъ ему управительство въ деревняхъ … однакожъ жены ему съ собою туда брать не дозволилъ, сказавъ, что тамъ она позабывъ о здѣшнихъ поступкахъ благородныхъ, привыкнетъ къ грубымъ деревенскимъ обычаямъ. Тогда сей бѣднякъ хотѣлъ здѣсь при какомъ-нибудь мѣстѣ, хотя на маломъ жалованьѣ остаться; но покровитель его ему сказалъ, что онъ его крайне любя, считаетъ за стыдъ, чтобъ имъ защищаемый человѣкъ не былъ у хорошаго мѣста. По чему сей Господинъ столько милостивъ къ мужу Еліодорину, не скажу, самъ догадайся?
Теперь тебя увѣдомлю о чистой совѣсти двухъ человѣковъ. Господинъ Явнокрадовъ есть перьвый изъ тѣхъ политическихъ и разумнѣйшихъ воровъ, которыхъ никогда повѣсить не можно; ибо онъ кулями почти крадетъ деньги. Не очень давно укралъ онъ отъ препорученнаго ему дѣла оставшихся сто восемьдесятъ тысячь рублевъ. Секретари того мѣста вздумали сдѣлаться чесьными людьми, и нехотя быть въ художествѣ его Прсвосходительства участниками, донесли на него въ покражѣ казенныхъ денегъ, и въ своихъ доказательствахъ ссылаясь на законы, заключили, что за такія дѣла награждаютъ людей веревкою. О бѣдные Секретари! какой глупый нашъ братъ искусилъ васъ на такое предпріятіе? Какая рѣдкая судьба опредѣлила вамъ изъ Секретарей такого мѣста итти въ честные люди? Для чего вы такъ мало просвѣщены? для чего по сіе время не знаете, что вора укравшаго сто восьмьдесятъ тысячь рѣдко вѣшаютъ, а по большой части наказуютъ дерзкихъ донощикоыъ. Безъ дальныхъ изъясненій догадаешся самъ, что съ ними вышло. Не помогли имъ судебныя книги, не послужило имъ въ пользу вѣрное свидѣтельство Екзекутора, и вспоможеніе почти всѣхъ членовъ сего присутственнаго мѣста. Одинъ изъ нихъ умеръ подъ слѣдствіемъ въ темницѣ, а другой такой же ожидаетъ судьбины. Сему судьѣ также велѣно быть подъ слѣдствіемъ, но онъ того не хочетъ. Щетовъ онъ не подаетъ, куда надлежитъ, и всегда будетъ извиняться, что ихъ такъ скоро сдѣлать не можно; ибо думаетъ ихъ подать на другомъ свѣтѣ. Онъ денегъ въ полномъ повелѣніи имѣетъ пропасть, которыхъ сила все побѣждать можетъ. Другой, той же шерсти и совѣсти человѣкъ, не зная какъ уже умножить число своихъ денегъ, нажитыхъ разными беззаконіями, подрядился быть факторомъ у Жидовъ, и всегда старается ссорить одного изъ нихъ съ другимъ, идетъ часто въ лживые свидѣтели, подаетъ ихъ именемъ жалобы, но всегда слогъ оныхъ касается къ собственной его пользѣ, и они сами удивляются, какъ могъ въ Государствѣ такомъ, гдѣ прежде Жидовъ никогда не бывало, родиться такой человѣкъ, который всѣхъ почти въ свѣтѣ ихъ братьевъ своимъ жидовствомъ превосходитъ. Однако при всѣхъ подлостяхъ и злобѣ сихъ людей многіе спорятъ, что они люди честные, и бранятъ тѣхъ, кои на нихъ доносятъ. Недавно судья Взятколюбовъ говорилъ при мнѣ, что Екзекуторъ … упомянутаго Судью во многихъ взяткахъ въ глаза укорявшій, великаго наказанія достоинъ, яко человѣкъ живущій въ свѣтѣ беззаконно. Онъ беззаконіе сего Екзекутора такимъ, или сему подобнымъ образомъ доказывалъ и судилъ; «понеже душа въ человѣкѣ сложена изъ многихъ частицъ, понеже для того звѣрямъ данъ хвостъ, чтобъ онымъ сгонять мухъ, понеже весь свѣтъ плаваетъ по морю того ради Екзекуторъ … великій бездѣльникъ, и строжайшаго наказанія достоинъ.»
Здѣсь нѣкоторый Езуитъ имѣлъ великій споръ съ Жансенистомъ, ихъ Богословской науки сильнымъ непріятелемъ. Езуитъ пророчествовалъ, что придетъ время, въ которое свѣтъ паки въ нихъ великую имѣть будетъ нужду; а Жансенистъ утверждалъ, что свѣту не только въ нихъ, но и въ пророчествахъ впредь никакой нужды быть не можетъ. Какъ? съ гнѣвомъ вскричалъ Езуитъ: тебя, продолжалъ онъ, должно сжечь въ Инквизиціи за то, что говоришъ противу вѣры. На что отвѣчалъ Жансенистъ. Вы Езуиты съ прочими вашего сана людьми, неразумѣя, въ чемъ состоитъ вѣра, суевѣріе часто называете закономъ. По етому ты не вѣришъ пророчествамъ? въ изумленіи сказалъ Езуитъ. Вѣрю, отвѣчалъ Жансенистъ; но оныя потребны были до пришествія Царя Царей. Тогда, что оныя были святостію, я тому вѣрить долженъ; но когда мы вѣрою и просвѣщеніемъ въ своемъ законѣ утверждены, то нынѣшнія ваши пророчества дерзостію и обманомъ называемъ. А развѣ ты позабылъ, сказалъ Езуитъ, что Сивилла о насъ пророчествовала, что мы будемъ до конца свѣта славны. Вамъ сей конецъ, отвѣчалъ Жансекистъ, пришелъ теперь, когда васъ гонятъ почти изъ свѣта вонъ; я же не вѣрю бреднямъ Сивиллы. Не вѣришъ Пророчицѣ, паки вскричалъ съ гнѣвомъ Езуитъ, прорицанія которой мы за святыя почитаемъ. Она, продолжалъ онъ, не знавъ и имени своего подписать, написала въ стихахъ, что погибнетъ старый свѣтъ и вѣкъ златой настанетъ.
Въ другомъ мѣстѣ таже Сивилла вѣщаетъ, что при окончаніи свѣта падутъ съ своей тверди звѣзды; будутъ кровавыя войны, моровыя язвы, рѣки потекутъ огнемъ и цвѣтъ солнца будетъ черный. По томъ глаголетъ сія славная Пророчица, что весь человѣческій родъ будетъ выкошенъ косою сухоребрыя смерти.
Она Риму прорицала паденіе и пришествіе въ оный градъ другаго великаго Царя. Она видѣла въ восхищеніи войну Титановъ съ Сатурномъ, другой золотой вѣкъ и послѣ раздѣлъ свѣта между Юпитеромъ, Нептуномъ и Плутономъ. Она пророческимъ своимъ окомъ зрѣла Троянскую войну: взирала со слезами на Еѳіопію, Египетъ, Ассирію, Персію, Мидію, Грецію и Римъ, Государства въ очахъ ея въ ничто превращавшіяся. Она предсказала, что изъ Самоса будетъ голая земля, что Делосъ потонетъ, Смирна оборотится въ верхъ ногами, феникіяне послѣ своего паденія больше не возстанутъ, Критъ пожертъ будетъ пламенемъ, а о Фракіи, она сама не знаетъ, чемъ она будетъ; можно ли ея пророчества не почесть за святыя, когда оныя исполнились? На что такъ отвѣчалъ Жансенистъ: я съ тобою о минувшихъ пророчествахъ ничего говорить не хочу. Кажется, я тебѣ отвѣчалъ довольно. Кто споритъ о прошедшемъ, чего уже нѣтъ, тотъ, ничего не выигрываетъ, и я то только тебѣ скажу, что теперь Пророковъ изкоренять должно; ибо отъ ихъ печальныхъ прорицаній можетъ народъ притти въ уныніе, отъ унынія раждается слабость, отъ слабости лѣность, а отъ лѣности всѣ пороки. Мудрые Римляне Астрологовъ и такихъ философовъ, которые будущее предвѣщали, выгоняли изъ отечества, ибо отъ сего рода людей не разъ безпокойства народныя раждались. Въ древнія времена было обыкновеніе, чтобъ народамъ угрожать предбудущими злоключеніями, для удержанія людей отъ зла; но иногда такое намѣреніе противныя имѣло слѣдствія. Луканъ утѣшая Кесаря неуспѣвшаго сдѣлать погребеніе ратникамъ своимъ, побитымъ во время войны съ Фарсаліемъ, предвѣщалъ, что сію добродѣтель онъ можетъ наградить впредь. Кесарь вообразивъ себѣ, что еще не разъ можетъ потерять столько же воиновъ, занемогъ лихорадкою. Овидій увѣщевалъ Императрицу Ливію плачущую по умершемъ Друзѣ; сказавъ, и ты Государыня умрешъ. Воображеніе о смерти такъ ее встревожило, что она впавъ въ горячку, скоро послѣ того скончалась. Плутархъ увѣдомляетъ насъ, что въ его время ученые люди старались угадывать предбудущее. Такими вздорами наполнена Лукіянова книга, Филопатрисъ называемая, въ которой всѣ лицы разсуждаютъ о ужасѣ предстоящей смерти; а мнѣ кажется, что Горацій справедливо смѣется тѣмъ, кои всегда помня о смерти, жить не умѣютъ. Наконецъ сказалъ Жансенистъ, что тамошняя политика народовъ, дѣло свое знаетъ, и когда она учредила разныя наказанія злобнымъ, то оныя скорѣе ихъ могутъ удержать отъ зла настоящими ударами, нежели угроженіемъ будущаго. Медаль адскую за превосходство въ семъ прѣніи получилъ отъ Губернатора сея Провинціи Жансенистъ, и заключено было всѣми здѣшними Профессорами, что гораздо похвальнѣе тотъ, который умѣетъ хорошо жить, нежели кто всегда учится умирать.
Къ намъ недавно прибыли два человѣка противныхъ мыслей, но одно намѣреніе имѣвшіе. Одинъ изъ нихъ родомъ Англичанинъ, и другой Фраццузъ; они оба зарѣзались, и посредствомъ Голландскихъ своихъ ножей къ намъ переселились. Англичанинъ, когда его у насъ спросили, для чего онъ такую избралъ смерть, отвѣчалъ, что ему жить больше не хотѣлось, и что онъ желая умереть, исполнялъ тотчасъ свое желаніе. На противъ того Французъ говорилъ, что хотя бы онъ въ свѣтѣ вѣчно жить желалъ, но ему въ немъ быть болѣе честь не дозволяла; поелику въ нынѣшнемъ свѣтѣ пороки добродѣтелямъ бываютъ предпочтены, и разумнымъ смѣются, а дураковъ почитаютъ; также что честный человѣкъ обыкновенно претерпѣваетъ бѣдность, а бездѣльникъ всемъ доволенъ, и что онъ для того зарѣзался, что люди разумомъ и благородствомъ съ нимъ нимало не равные, были ему во многихъ дѣлахъ и случаяхъ предпочтены. На что ему наши судьи сказали: напрасно же ты, дружокъ, свѣтъ оставилъ: тебѣ знать должно, что въ ономъ многія дѣйствія зависятъ отъ случаевъ; что нельзя никакого зданія построить изъ равныхъ кирпичей, что должно между большими мѣшать малые, и часто великіе разбивать на мѣлкіе; это свѣтъ всегда былъ таковъ, и что естьли бы имѣніе и щастіе зависѣло отъ достоинствъ а не отъ случаевъ, то весьма бы мало было щастливыхъ людей; ибо рѣдко сыщется такой человѣкъ, который бы не въ томъ, или другомъ, пороченъ не былъ. Прямо достоинъ щастія есть тотъ, кто своимъ состояніемъ можетъ быть доволенъ, но гдѣ такого человѣка сыскать можно? Къ намъ еще ни одинъ такой не переселился. Напротивъ того Англичанину сказано: что когда тебѣ смерть понравилась, а жизнь была въ отягощеніе, то ты сдѣлалъ умно, что умеръ, а то бы ты въ свѣтѣ ни къ чему, кромѣ къ шалостямъ и безумію негодился.
Воевода .. поссорился у насъ съ Жидомъ … Воевода говорилъ Жиду, что нѣтъ презрѣннѣе и безсовѣстнѣе народа, какъ Жиды, и что тоже о нихъ предсказалъ Исаія Пророкъ, котораго пророчествамъ они не вѣрятъ. Какъ мнѣ не вѣрить святымъ Пророкамъ, отвѣчалъ Воеводѣ Жидъ. Я ихъ пророчествъ явные вижу опыты: одинъ изъ нихъ сказалъ, что чемъ человѣкъ былъ, въ то паки превратится, а другой глаголетъ, и будетъ одинъ пастырь и одно стадо. Ежели говорить о совѣсти, то я вижу, что вы произшедъ отъ нашего племени, паки въ насъ превращаетесь. Не знаю ничего о большихъ Господахъ правящихъ дѣлами, но ваши братья едва не всѣ совѣсть свою превратили въ жидовскую, и теперь весьма малому числу изъ васъ осталось ожидовиться. За сей отвѣтъ хотѣлъ было Воевода съ Жидомъ подраться; но наши стражи до того ихъ не допустили.
Вчерашняго дня обѣдалъ я у нѣкотораго человѣка словесныя науки любящаго, гдѣ было много гостей, которые Невтова, Бернулія, Гравезанда, Локка, Лейбница, словомъ, всѣхъ почти славныхъ людей, въ одну минуту пересудили. Наконецъ дошло дѣло до Россійскихъ лучшихъ Стихотворцевъ. Перечесть ихъ всѣхъ имъ не много труда стоило, ибо между хорошими Стихотворцами по нынѣ были два, которыхъ сочиненія украшаютъ славу Россіи. Одинъ изъ нихъ обожалъ Кліо, а другой Мельпомену. Оба сіи Стихотворцы имѣютъ свои партіи, безъ которыхъ нынѣ въ свѣтѣ разумнымъ быть не можно. Теперь и ученость требуетъ разнощиковъ. Ежели по домамъ о ней кричать не будутъ, то она въ храминѣ своей сгніетъ. Большая часть гостей прославляла сочиненія Лирическія, которыхъ многіе изъ нихъ не разумѣютъ; а меньшая, но лучшаго вкуса, отдавала первенство нѣжностямъ. Одного и другаго Стихотворца обожатели, такой подняли шумъ въ домѣ любителя наукъ, что и я принужденъ былъ длинные свои уши заткнуть. Наконецъ нѣкоторый человѣкъ въ наукахъ упражняющійся, который видѣлъ и знаетъ свѣтъ, рѣшилъ ихъ споръ. Онъ такъ говорилъ, когда его спросили, кто лучшій Стихотворецъ, тотъ ли, кто обожаетъ Клію или тотъ, который чтитъ Мельпомену? «Я вамъ, отвѣчалъ М. скажу свою мысль; въ прочемъ каждый воленъ остаться при своей, ежели моя кому не понравится. Рѣшить, кто изъ нихъ писалъ лучше, весьма трудно; ибо между двумя вещьми хорошими, совершенное нужно понятіе объ оныхъ, чтобъ опредѣлить преимущество одной предъ другою. Я о сихъ славныхъ Стихотворцахъ стану разсуждать математически. Ежели вещи красотою и цѣною равны, тогда желающій сыскать лучшество одной, долженъ разсмотрѣть количество, важность и вѣсъ оныя. Сіи околичности, ежели будетъ разбирать безпристрастіе, то дѣло можетъ быть рѣшено справедливо. Мы положивъ равную цѣну достоинству сихъ Стихотворцевъ, станемъ разсуждать о количествѣ ихъ хорошихъ сочиненій въ стихахъ. Кліинъ обожатель служилъ съ великою славою одной только Музѣ, и то въ одномъ родѣ Одическомъ, а въ Историческомъ хотя и упражнялся, но съ весьма малою удачею. Напротивъ того Трагическій Стихотворецъ служилъ многимъ Музамъ съ немалымъ успѣхомъ. Одинъ изъ нихъ имѣетъ славу отъ однихъ только Одъ, которыми онъ несравненно превосходитъ Оды другаго: но сей вмѣсто того несравненно лучше его писалъ трагедіи; Еклоги его, лучше собственныхъ его трагедій, а басни совершеннѣе всего разсказаны; слѣдовательно, одинъ изъ нихъ въ одномъ родѣ стихотворства весьма хорошъ, а другой въ двухъ родахъ съ нимъ въ хорошествѣ равенъ, а въ третьемъ превосходитъ и самого де ля Фонтена, въ которомъ есть весьма много ошибокъ, въ плавности слога сему роду весьма нужнаго, примѣченныхъ Волтеромъ; а въ басняхъ нашего Стихотворца весьма мало ихъ найти можно. Теперь количество родовъ писаній одного и другаго показано; приступимъ къ важности, которую разобрать всего труднѣе; однако сколько возможно и о ней разсуждать станемъ. Важность дѣла зависитъ теперь отъ выгоды. Ежели просто разсуждать о пользѣ, то оную можно лучше и свободнѣе описывать въ прозѣ; но мы теперь пользу хотимъ представить въ праздничномъ своемъ, убранствѣ, и станемъ уборы и великолѣпіе ея цѣнить вкусомъ; но поелику и вкусы могутъ быть разнаго рода, и зависятъ отъ склонностей, то и ихъ качество потребно свѣсить. Не хочу я подтверждать написаннаго г. Волтеромъ, что гораздо славнѣе быть хорошимъ Трагикомъ, нежели Лирикомъ, что бы своимъ тонкимъ размышленіемъ не причинить противной сторонѣ досадъ; но сколько мнѣ дозволено, буду разсуждать самъ для себя о родѣ Одъ и Трагедій. Сколько я Одъ ни читалъ, Пиндаровымъ равныхъ не нашелъ; можетъ статься причиною тому вкусъ мой, который никому правиломъ быть не можетъ и дерзать на то не долженъ. И такъ стану теперь говорить о количествѣ вкуса, то есть, о большинствѣ его пользы. Одистъ на своей лирѣ говоритъ обыкновенно съ одними героями, а Трагикъ со всѣми человѣками. Одинъ наполняетъ свое сочиненіе вымыслами, а другой истинными разсужденіями, тотъ летаетъ по воздуху, по небесамъ, по аду и по всѣмъ горамъ и долинамъ, а сей въ кругѣ своемъ идетъ прямо, и ежели оглянется назадъ, то только для того, чтобъ путь его былъ прямъ, и отъ средоточія своего не удаленъ. Одинъ философію ненавидя, летаетъ почти на атмосферу, а другой оную на землѣ обожаетъ: тотъ выдумываетъ, чего нѣтъ, и чему иногда быть не можно, а сей и то, что есть, тонкостію своею разбираетъ, и ежели теперь больше въ свѣтѣ людей, нежели Героевъ, то смѣю сказать, что Трагедія полезнѣе Оды. Герои поученія не требуютъ, но только преданія ихъ дѣлъ безсмертію, а человѣки имѣющіе нужду во всемъ, отъ хорошей Трагедіи, въ которой всегда бываетъ и Геройство, много справедливыхъ мыслей заимствуютъ. Героямъ не каждому и тѣлесная сила быть дозволитъ; но хорошо мыслить и о вещахъ хорошее имѣть понятіе, можно безрукому и безногому человѣку. Слѣдовательно такому Трагику, такому Сатирику, и такому прекрасному нравоучителю, какъ г. С. можно скорѣе и больше сдѣлать людей хорошо мыслящихъ, нежели г. Л. Героевъ, а изъ сего и большинство пользы видно, слѣдовательно и важности, естьли она на пользѣ основана быть должна. Еще скажу, что ежели ученый хотя посредственную напишетъ оду склеивъ оную изъ разныхъ кусковъ Миѳологіи, то она будетъ годиться, и можно ее назвать не только годною но и изрядною. Езуита Раніана Оды, наполнены пустыми мыслями, однако многіе почли ихъ за хорошія по тому, что въ нихъ видна ученость; но Трагедія посредственности не терпитъ, Добродѣтель, нравоученіе, страсть и все, что въ ней ни есть, должна быть въ видѣ совершенства, въ которое посредственность невмѣстна. Шекеспиръ Англичанами обожаемый Трагикъ весьма былъ высокомысленъ, остроуменъ и ученъ, но упрямъ и не хорошаго вкуса. Въ его трагедіяхъ характеры людей безъ разбору описаны и перемѣшаны. Въ его Юліѣ Кесарѣ шутки Римскимъ грубымъ художникамъ приличныя введены въ важнѣйшую сцену Брута и Кассія. Отвей, славный тогда Трагикъ, въ своей трагедіи избавленной Венеціи во время ужаснѣйшаго заговора Маркиза Бедемара, вывелъ на театръ стараго Сенатора Антонія, который всѣ обезьянства и непристойныя шутки дѣлалъ на театрѣ при любовницѣ своей Нукѣ. Толико трудно составитъ хорошую Трагедію, что и великіе люди немалые терпятъ неудачи. Г. С. въ семъ своемъ пути странствовалъ щастливо, и естьли находятся въ его трагедіи пороки, то такіе, какихъ и въ Корнеліѣ и Расинѣ есть довольно. Любовь есть общая зараза театра, безъ которой и славнѣйшіе писатели въ трагическихъ своихъ сочиненіяхъ почти обойтись не могли. Расинъ не могъ того миновать, чтобъ Митридата, Александра и Пора не представить щеголями любовными;, а въ Корнеліѣ рѣдко можно сыскать трагедію безъ такой любви, которая во многихъ въ немъ мѣстахъ весьма нехорошо описана по тому, что положена не у мѣста, и ежели что нибудь сему подобное сыщется въ трагедіяхъ г. С. тому причиною больше обыкновеніе нынѣшняго театра нежели онъ. Римскій философъ сказалъ, что: бываютъ пороки больше приличные времени, нежели людямъ. Когда кто захочетъ истинную тому сыскать причину, для чего славнѣйшіе и величайшіе умы въ сочиненіяхъ своихъ отходятъ отъ философической истинны, то увидитъ, что они стараются угождать времени; ежели же такія угожденія кто назоветъ ошибкою, то оныхъ ошибокъ больше сыщетъ въ Лирическомъ сочинителѣ, нежели въ Трагическомъ. Многіе и то г. С. приписываютъ въ порокъ, что онъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ подражалъ Расину. Подражаніе есть лучшая стихотворства добродѣтель: Расинъ самъ очень много подражалъ Еврипиду, а г. Л. Гинтеру, котораго никакъ съ Расиномъ ни въ хорошемъ вкусѣ, ни въ возвышеніи мылей, ни въ твердости разсужденій сравнить не можно. Я теперь сказать долженъ, что Оды одного, а Трагедіи, Еклоги, а особливо Притчи другаго, вѣчнаго почтенія достойны; однако одинъ сдѣлавъ больше другаго, у людей безпристрастныхъ имѣетъ нѣкоторую отличность; но всего лучше послѣдовать г. Волтеру, судящему споръ тѣхъ, кои не знали, Французкихъ ли Стихотворцевъ предпочесть Аглинскимъ или Италіанскимъ, или послѣднихъ первымъ, скажемъ съ нимъ: щастливъ тотъ, кто можетъ знать и ощущать разныя ихъ достоинства». Многіе о преимуществѣ сихъ двухъ Стихотворцевъ спорющіе не были довольны разговоромъ М… и одинъ изъ нихъ сказалъ ему: въ твоихъ рѣчахъ основаться не можно. Ты прежде самъ бранилъ, Волтера, а теперь на него во многихъ мѣстахъ ссылается. На то ему отвѣчалъ М… "Надобно различать критику отъ брани. Я г. Волтера никогда не бранилъ, а пересказалъ о немъ слышанное и читанное. Естьли онъ не такъ пороченъ, какъ о немъ носится слухъ, и я о томъ узнаю, то первый опорочу прежнее свое мнѣніе. Я теперь точно въ такомъ расположеніи, въ какомъ находился Г. Волтеръ, когда описывалъ созженіе города Алтены: на него весьма справедливо напалъ г. Ришей, и нѣкоторый другій называя его несправедливымъ Историкомъ и выдумщикомъ клеветы на Гамбургъ. Г. Волтеръ извинился такимъ предъ своими критиками образомъ: «я только написалъ, что сказываютъ, яко бы Гамбургскіе жители дали тайнымъ образомъ немалую сумму денегъ Графу Штейнбоку, раззорителю Алтоны; слѣдовательно, несправедливо написалъ нѣкто противу меня, будто я утвердительно написалъ, что Гамбургъ виновенъ. Я сказалъ правду пересказывая слухъ, который носился, и теперь скажу правду, что когда оный слухъ разобралъ получше, то нашелъ наполненнымъ несправедливостію. Я также скажу, что сказалъ правду, пересказавъ не только, что говорятъ, но что уже и не въ одномъ мѣстѣ напечатано о величайшихъ порокахъ г. Волтера, ежели узнаю, что все то о немъ говорили и писали несправедливо; то послѣ опять скажу правду написавъ, что все то, что прежде о немъ говорено и мною пересказано, не правда. При томъ я написалъ, что и вздоры г. Волтеръ описываетъ весьма пріятно, а о славныхъ его сочиненіяхъ я не говорилъ ни слова, ибо оныхъ цѣна давно просвѣщенному свѣту извѣстна; и такъ, не знаю, какъ можно сказать, не погрѣша противу справедливости, что я бранилъ г. Волтера. Волтеръ также человѣкъ, какъ и прочіе, и безъ ошибокъ быть не можетъ. Мнѣ то больше всего странно, какъ онъ могъ сравнять въ философіи Картезія съ Невтономъ написавъ: Картезій, который привелъ насъ къ началу настоящей истинны, стоитъ Невтона къ концу оныя насъ доведшаго. Напротивъ того всѣ ученые утверждаютъ, и самъ Волтеръ въ письмахъ своихъ о Англичанахъ съ ними согласенъ; что Карьезій выдумалъ новыя стихіи, новый и невозможный свѣтъ, и человѣка себѣ токмо подобнаго; и сказать можно по справедливости, что Картезіевъ человѣкъ столько далекъ отъ человѣчества, сколько Картезій отъ истинны. Напротивъ того Невтонъ, пишетъ Волтеръ, такъ же есть учитель человѣческаго рода, истинный философъ и славный Картезіевыхъ заблужденій изкоренитель: однакоже утверждаетъ выше, что Картезій принялся за философію, а Невтонъ привелъ оную въ совершенство. Послѣ такого его торжественнаго признанія о преимуществѣ Невтоновомъ предъ Картезіемъ, какъ могъ сей славный писатель сравнить послѣдняго съ перьвымъ, тому я надивиться не могу, и думаю, что или высокихъ и летучихъ мыслей люди часто тамъ высоко залетаютъ, что того, что подъ ними или въ сторонѣ, не видятъ, либо что будучи все у нихъ въ высокомъ степени, и самолюбіе ихъ на среднемъ остановиться не можетъ; по чему Французу, Французскаго философа должно предпочесть Англинскому.» Что же вышло, другъ бѣсъ! изъ рѣчей М.? то, что всѣ говорили: виватъ Лирикъ; онъ лучшій всѣхъ въ свѣтѣ Стихотворцевъ, а С. человѣкъ посредственнаго знанія; но я почелъ рѣчь М. за справедливую, а особливо по тому, что выхваляемый имъ Стихотворецъ великій ему непріятель, вездѣ его ругалъ и ругаетъ, и мало ему несправедливымъ своимъ доношеніемъ жесточайшаго не причинилъ злоключенія. М. о всемъ томъ зная, и толь много отъ него претерпя, когда его хвалитъ, кажется, что въ такой похвалѣ пристрастія быть не можетъ.
На сихъ дняхъ былъ я въ домѣ Т… гдѣ случились два спорщика. Одинъ изъ нихъ говорилъ, что многіе страждутъ отъ правосудіч, а другой утверждалъ, что Судьи виноваты быть не могутъ, поелику во всемъ свѣтѣ много есть такихъ, какъ здѣсь Судей, и что больше виноваты истцы нежели Судьи. Одинъ изъ нихъ винилъ не то, что надобно, а другой извинялъ Судей напрасно, и видно, что онъ отъ нихъ никакихъ бѣдъ надъ собою не испыталъ. Одинъ напрасно винилъ правосудіе; ибо оно никогда виновно само въ себѣ быть не можетъ; но бываютъ часто виноваты тѣ, которые оному служатъ: и такъ Господинъ за слугу, не знаю, долженъ ли отвѣчать, когда и сынъ за отцовы преступленія, а отецъ за сыновей не отвѣчаетъ. Другой не очень осторожно разсуждалъ о истцѣ, судѣ и порокѣ. Сей добрый человѣкъ почитаетъ за невозможное, чтобъ въ трехъ мѣстахъ могли погрѣшить Судьи; но кто знаетъ свѣтъ, тому извѣстно, что въ Венеціи 24 человѣка судя дѣла, часто ошибаются, а въ Рагузахъ столько есть Повелителей, сколько въ году мѣсяцовъ; ибо тамъ, что мѣсяцъ, то новаго избираютъ Князя; однако и тамъ люди отъ неосторожности Судей страждутъ и приходятъ въ раззореніе. Не говорю, чтобъ здѣсь только несправедливые были Судьи; вездѣ ихъ множество, но то за подлинно утверждаю, что такихъ Судей, которые справедливости предпочитаютъ корыстолюбіе, извинять не должно, но потребно всячески стараться привести ихъ къ познанію истины, ежели можно. Весьма маловажная будетъ такимъ Судьямъ защита, ежели кто скажетъ, что во всемъ свѣтѣ несправедливые есть Судьи; слѣдовательно и наши извиненія достойны. По етому ежели вездѣ есть воры, то и здѣсь, ихъ ловить и наказывать не должно? Я на то согласенъ, что въ нынѣшнее щастливое время больше есть справедливыхъ Судей нежели несправедливыхъ; но не могу подумать, чтобъ отъ злаго состава часто добрый незаражался. Слѣдовательно должно отрѣзывать отъ тѣла злой составъ, чтобъ сохранить добрый: не могу такъ же винить и истца обиженнаго, разореннаго и въ горести погибающаго, естьли онъ ищетъ справедливости, и не сыскавъ, на правосудіе жалуется. Разсуждая по человѣчеству думаю, что нельзя не застонать, и за то мѣсто нехватиться рукою, гдѣ крѣпко болитъ; ежели отъ плача и лишняго стенанія бываетъ вредъ, то должно беречься такой нѣжности; ибо весьма неразумно отъ малаго зла избавляться большимъ. Когда же дѣло состоитъ въ разсказываніи своего зла другу или покровителю, то въ немъ винности не нахожу. Прекрасно нѣкто написалъ что будьте незлобивы, Судьи не будутъ виноваты. Рѣчь его весьма хороша, и видно что произошла отъ его добраго сердца; но дѣло невозможно. Никто, думаю, не захочетъ быть обиженнымъ и разореннымъ, единственно для того, чтобъ итти въ судъ. Весьма бы было хорошо, естьли бы весь свѣтъ всегда пребывалъ въ предѣлахъ добродѣтели; но когда родилось въ свѣтѣ зло, и много въ немъ есть обидчиковъ, то что осталось дѣлать обиженнымъ, когда нѣкоторые нравоучители имъ не велятъ жалобами своими безпокоить Судей и искать справедливости?
У насъ нѣкто думаетъ, что въ разумѣ нѣтъ ему равнаго. Онъ великой при томъ болтунъ, но обѣщался, чтобъ никогда не оттворять ни на что иное своихъ устъ, кромѣ дурачествъ. Онъ недавно говорилъ при мнѣ въ нѣкоторомъ домѣ, что Боало весьма худой Стихотворецъ, и что онъ примѣтилъ шесть сотъ ошибокъ въ одномъ его стихѣ. Разсуди, можетъ ли въ одномъ стихѣ быть половина буквъ упомянутаго числа? Наконецъ сказалъ, что безконечная Геометрія Невтонова весьма много въ себѣ имѣетъ ошибокъ, и что Невтонъ гораздо бы лучшіе въ своихъ геометрическихъ трудахъ имѣлъ успѣхи, естьли бы держался афоризмовъ Гипократовыхъ. Подумай, можетъ ли Математикъ какое нибудь дѣло имѣть съ правилами о соблюденіи здоровья? Ему всѣ его бредни слушавшіе потакали, и онъ отъ Гипокрапта полетѣлъ во адъ, сказавъ, что Вулканъ былъ богъ Медицины, а Ескулапій работалъ во адѣ около наковальни. Тогда всѣ вдругъ захохотали, и онъ догадавшись, что ему смѣются, ушелъ отъ насъ съ гнѣвомъ браня всѣхъ, и ему попались на встрѣчу барабанщики съ флейщиками, которые шли поздравлять новопожалованнаго въ господины; барабанный бой ему помѣшалъ размышлять о прежнемъ его мнѣніи; и онъ бѣсясь всѣхъ ихъ перебранилъ, и самъ въ изумленіи бѣжалъ домой. Еще тебя увѣдомлю братецъ о качествахъ удивленія достойныхъ двухъ мнѣ знакомыхъ. особъ. Белбредъ живетъ въ одномъ домѣ съ Госпожею Волярисею. Онъ человѣкъ весьма умѣренный по тому, что неумѣреннымъ быть не имѣетъ способовъ. Онъ самъ весьма себя почитаетъ, но всѣ ему смѣются. Онъ никогда не говоритъ неправды по тому, что никто его рѣчей не слушаетъ. употребляетъ простую пищу для того, что лучшей купить не на что: пьетъ одну только воду для того, что слуга ему оную приноситъ безденежно. Боляриса примѣтя его скромность, и думая, что онъ такъ воздержно живетъ отъ скупости, почла его за великаго богача, и старается за него вытти за мужъ. Она сказала ему, что пріѣхала въ городъ для суда и разправы съ нѣкоторымъ помѣщикомъ, который владѣетъ 500 душами ей принадлежащими, а въ самомъ дѣлѣ она живучи до сорока лѣтъ въ деревнѣ въ дѣвушкахъ, пріѣхала въ городъ (гдѣ во всемъ бываетъ изобиліе) искать хорошенькаго жениха. Белбредъ взявъ на примѣту 500 душъ Волярисиныхъ, которыхъ у нее никогда не бывало, почитаетъ за великое щастіе, естьли ему удастся быть ея супругомъ. Онъ какъ началъ къ ней ходить, всегда дѣлаетъ при ней всевозможныя любовныя обезьянства; наконецъ и сговоръ учиненъ. Догадайся, кто изъ нихъ выиграетъ и кто проиграетъ?
На сихъ дняхъ имѣлъ я честь познакомишься съ Норкильшею, которая недавно изъ служанокъ стала изрядною госпожею. Мужъ ея, который прежде былъ ея Господиномъ, на сихъ дняхъ скончался, а ей давно уже наскучило быть вдовою; ибо она и годовую мужа своего болѣзнь не за что иное, какъ за вдовство считала. Ей теперь лѣтъ отъ роду не больше сорока осьми, и она имѣетъ прекрасную дочь Кларису, и такъ расположила, чтобъ дочь яко молодую и просвѣщенія требующую выдашь замужъ за богатаго старика, а самой чтобъ выйти за молодаго человѣка поученія требующаго; но мой троегранный лорнетъ, который, какъ самъ знаешъ, и будущее предсказываетъ, не то говоритъ. Онъ мнѣ сказалъ, что тотъ богатый и старый Судья, за котораго Норкильша вознамѣрилась дочь видать замужъ, какъ скоро въ ея домъ появился, и другіе узнали, что онъ Кларисѣ женихомъ быть имѣетъ, то всѣ въ домъ ея ради дочери учащающіе, за одного изъ которыхъ Норкильша хотѣла выйти замужъ, перестали къ ней ходить; она теперь отъ того съ ума сходитъ, и ихъ къ себѣ въ гости зоветъ, но они разными случаями извиняются. Между тѣмъ Клариса старому Судьѣ руку ея лизнувшему дѣлаетъ грубость, которую гордый Судья почтя за смертельное преступленіе отказывается отъ женидьбы съ Кларисою. Сія дѣвица тому радуется, и вступаетъ въ физическія обязательства съ тѣмъ, въ котораго мать ея по уши влюблена. Скажешъ, что лорнетъ мой, показывая будущее, можетъ ошибиться; не хочу тебя увѣрить въ точности того, что онъ показываетъ за будущее; но знаю заподлинно, что мой лорнетъ временемъ представляетъ прошедшее за будущее, а будущее за прошедшее, какъ ему вздумается.
Не такой ли и ты съ своимъ стекломъ предвѣщатель предбудущаго, какъ всѣ тѣ Пророки, которые предсказываютъ то, что давно уже было? но на сей разъ престану о качествѣ твоего Лорнета сомнѣваться, и увѣдомлю тебя о жизни вдовы Арсеніи. Она одѣвается въ платье чернаго цвѣта, и то въ суконное, чепчикъ на головѣ носитъ черный, всякой день ходитъ въ храмъ Господніи, и говорятъ, что умѣренностію своею въ пищѣ превосходитъ Папу Сикста, о которомъ сказываютъ, что ѣлъ въ день только по пяти орѣшковъ, а шелуху отдавалъ нищимъ въ подаяніе; она лицемъ весьма хороша, а набожна еще больше людямъ своимъ приказываетъ больше молиться, нежели работать, отъ чего рѣдко въ деревняхъ ея хлѣбъ родится. Еще тебя увѣдомлю о постоянствѣ знатного и добродѣтельнаго старика Н… У него много есть наслѣдниковъ, но сына ни одного не имѣетъ. Всѣ его племяннички великія ему оказываютъ услуги; но онъ знаетъ ихъ намѣреніе и всѣмъ ихъ вымысламъ смѣется. Недавно сей старикъ занемогъ было горячкою, и одинъ изъ его племянниковъ привелъ ему такого лѣкаря, который едва умѣетъ кровь пустить: онъ учитъ учениковъ тому, чего самъ не знаетъ, и на подрядъ тѣхъ людей моритъ, которыхъ лѣчитъ. Сей племянникъ для того къ дядѣ такого коновала привелъ, что опасался, дабы разумный врачь старика не вылѣчилъ; однако старикъ какъ только взглянулъ на лѣкаря, котораго приведши племянникъ называлъ весьма искуснымъ, разстался съ нимъ и велѣлъ къ себѣ позвать Доктора знакомаго, который его отъ болѣзни въ нѣсколько дней вылѣчилъ. Теперь сіи племянники часто бываютъ въ задумчивости: они живутъ между собою весьма дружно, и навзглядъ другъ друга любятъ такъ, что каждый изъ нихъ желалъ бы скоро надъ могилою другаго искреннѣйшія пролить слезы для того, чтобъ больше получить наслѣдства.
Вчера за ужиномъ у Филариса разсуждали о Ернестѣ; нѣкоторые, его сочиненія хвалили, а другіе утверждали, что пишетъ весьма колко, и что такія ругательства, какими наполнены его сочиненія, должны бы быть наказаны: на противъ того онъ ничего ругательству подобнаго не печаталъ, а только что пишетъ правду, и никому ласкательствовать не хочетъ. Теперь же всѣ почти привыкли къ нѣжнымъ словамъ. Лучше каждый снесетъ, естьли ему скажутъ: изволишъ быть дуракъ, нежели, ты мало смыслишъ. Всѣ говорятъ, что можно человѣка порочить, да только съ учтивостію, но у нашего брата все равно, что съ учтивостію, что и безъ учтивости голову отрубить. Ругательства нигдѣ не годятся; но прямо описывать пороки, и называть вора воромъ, разбойника разбойникомъ, кажется, что дѣло справедливое. Естьли какой нибудь учтивой Критикъ напишетъ краснорѣчиво вмѣсто слова воръ, чужаго добра похититель, сіе у насъ будетъ все одно. Еще нѣкто Щ… вездѣ сего писателя бранитъ, хотя его и въ глаза не видалъ. Ему многіе совѣтовали равнымъ образомъ своему непріятелю соотвѣтствовать, но Ернестъ хочетъ ему еще нѣсколько разъ упустить. Я знаю, естьли онъ ему наскучитъ, то въ одинъ разъ за всѣ его брани изрядно отплатитъ. Теперь увѣдомлю тебя о нѣкоторыхъ качествахъ Лориса. Онъ прежде былъ въ томъ обществѣ, въ которомъ женъ имѣть не дозволяется. Такому злонравному, и ко всему пристрастному человѣку можно ли долгое время пребыть въ такомъ мѣстѣ, гдѣ зло тайнымъ образомъ и съ великою осторожностію дѣлать должно? Лорисъ скинувъ съ себя платье тому мѣсту приличное удалился въ свѣтъ, и вступилъ въ службу ябеды. Злонравные и ко всему пристрастные люди скоро у сей барыни выслуживаются, ибо ко всему пристрастный легко ко всему привязываться можетъ, и сіе есть лучшее совершенство Ябеды, Лорисъ послужа нѣсколько времени сей госпожѣ произошелъ въ чиновные люди, тутъ то деньги разныхъ бѣдняковъ на перекоръ къ нему стремились. Золото съ серебромъ въ домѣ его повседневные имѣло ссоры, однако золото всегда предъ серебромъ одерживало преимущество. Въ нѣкоторой день Лорисъ познакомился съ однимъ подьячимъ: слово, познакомился, разумѣй, что у него жена была весьма хороша, а я тебѣ скажу, пусть ето только будетъ въ скобкахъ (что чрезъ женъ много дѣлается). Жена его была пригожа и любила, яко человѣкъ разумный, разсуждать о многомъ не привязываясь къ одной вещи своимъ разсужденіемъ, какъ свойственно ученымъ. Она и въ разсужденіи мужа педанствовать не разсудила за благо, и послѣ многихъ о свойствѣ мужа разсужденій наконецъ познакомилась съ Лорисомъ. Сколько мужъ ея былъ глупъ, бѣденъ и набоженъ; столько она хитра и роскошна. Хитрый Лорисъ зная набожество своего подьячего уговорилъ его на то, чтобъ онъ постригся съ дозволенія своей жены въ монахи, а она живетъ у Лориса, извѣстно тебѣ какъ.
Много есть страннаго въ свѣтѣ. У насъ госпожа Петронія чудеса творитъ. Она часто мужу своему бываетъ матерію, бабушкою, а часто и барынею, а онъ ей сыномъ, внучкомъ и слугою. Иногда она въ болѣзни заставляетъ его какъ старая бабушка выносить вонъ все, что надобно. Иногда выздоровѣвъ даетъ ему матернія наставленія, чтобъ былъ человѣкъ добрый, чтобъ наблюдалъ економію, и чтобъ никогда не игралъ въ карты; а иногда перемѣняя любителей посылаетъ его за новыми, которыхъ число у нее не малое; а онъ бѣднякъ все дѣлаетъ, чего она ни захочетъ. Съ нею жила прекрасная Флоринда, дочь ея, которой добродѣтель недавно исчезла, хотя мать всегда ее не худому учила, и часто говорила: будь цѣломудренна, дѣвушка, и будь чиста яко Ангелъ; однако что въ нравоученіи, когда учительской жизни примѣръ оному не соотвѣтствуетъ? Хотя, говорю, мать берегла ее и отъ яснаго солнышка, и никогда ее и на шагъ отъ себя не отпускала; однако теперь въ свѣтѣ толь много Ясоновъ, что она и стоглазнымъ своимъ смотрѣніемъ прекраснаго дочернина золотаго руна сберечь не могла, и оно вдругъ совсѣмъ пропало. Мать узнавъ о томъ чрезъ шесть мѣсяцовъ изъ какого то примѣчанія, принудила дочь сказать, кто былъ ея Ясонъ, и когда узнала, что тотъ, въ котораго она сама была влюблена, то начала рвать на себѣ волосы, бить Флоринду по щекамъ, и плакать неутѣшно. Мужъ видя жену въ такомъ слезномъ состояніи думалъ, что она сѣтуетъ о дочерниномъ злоключеніи, но ты знаешъ настоящую ея печали причину.
Я весьма похваляю такихъ женщинъ, которыя умѣютъ жить на свѣтѣ. Органтъ, сынъ славнаго въ городѣ Н. когда отъ роду имѣлъ пятнадцать лѣтъ, началъ влюбляться во всѣхъ женщинъ, ему на встрѣчу попадающихся. У батюшки денегъ въ сундукѣ было довольно. Симъ ободренный, становится героемъ, ломаетъ желѣза, беретъ въ плѣнъ нѣсколько десятковъ рублей и отдаетъ оные въ подданство Калистѣ своей любовницѣ, по томъ чинитъ паки сильное нападеніе на отцовской сундукъ, и побѣдивъ всѣхъ онаго стражей, беретъ въ плѣнъ жителей его, и отдаетъ нѣсколько на услуги Калистѣ; другіе проигрываетъ въ карты, а прочіе мѣняетъ на напитки; и такъ возгордѣвъ своими надъ отцовскимъ имѣніемъ побѣдами, умножаетъ число своихъ любовницъ; въ бесѣдѣ съ товарищами гордъ и неукротимъ становится. Наконецъ, не имѣя кого въ домѣ отцовскомъ побѣждать, занимаетъ деньги и долговъ своихъ не платитъ. По томъ, какъ показалъ мнѣ лорнетъ, дѣлается набожнымъ и честнымъ человѣкомъ; ибо обыкновенно таковъ бываетъ промотавшихся конецъ; однако всѣ свои прежнія дѣла тайно исправляетъ. Послѣ впадаетъ въ болѣзнь, любовникамъ весьма многихъ любовницъ имѣющимъ свойственную; посылаетъ за лѣкарями, которые вмѣстѣ съ заимодавцами кучами въ его домъ стекаются. Заимодавцы желаютъ ему долго жить, опасаясь, чтобъ смертію своею не заплатилъ имъ всѣхъ долговъ, а лѣкари рады бы, чтобъ скорѣе умеръ для того, что ему платить имъ нѣчемъ; а сей родъ людей лѣчить любитъ такихъ больныхъ, которые болѣе имѣютъ денегъ нежели здоровья. Что далѣе съ симъ бѣднякомъ послѣдуетъ, того еще мой лорнетъ мнѣ непоказалъ.
Знаешъ ли, какія превратное щастіе съ О. дѣлаетъ игралища? Недавно все его имѣніе такъ было драгоцѣнно, какъ кучерская шляпа, естьли изъ оныя выключить узкой серебряной гасикъ съ пуговицею; но теперь я его видѣлъ великолѣпно убраннаго. Бриліантовый перстень на пальцѣ его сіяетъ; табакерки золотыя по карманамъ его валяются: деньги онъ такъ щедро сыплетъ, какъ щоголь по кафтану пудру; для того, что оныя казенныя, и никто съ него отчета не требуетъ.
Не удивляйся, что О. такъ скоро корыстолюбіе свое насытилъ богатствомъ. Онъ при такомъ мѣстѣ, гдѣ щастіе ѣздитъ на почтѣ, и весьма скоро; однако знай, что къ колесницѣ ея прицепляющіеся часто съ оной падая, ломаютъ шею. Пока его покровитель живъ, то онъ можетъ на казенныя деньги дѣлать, что хочетъ, но послѣ увидишъ, можетъ статься, господина О. обсѣкающаго разные камни, которыхъ онъ великимъ называется знатокомъ. Лориданъ не ему былъ чета въ знатности и въ щастіи; однако сломилъ голову упадши съ колесницы онаго. Миліоны чрезъ руки его проходили, а нынѣ онъ съ ними вмѣстѣ чести и обхожденія съ обществомъ лишенъ. Не всегда лукавство имѣло такой конецъ, каковы были онаго начала, и ты увидишъ, что О… который вдругъ на матери, на дочери и на кормилицѣ женатъ, не долго роль свою играть будетъ. Онъ грозилъ нѣкоторому человѣку, уединенную жизнь ведущему и трудами рукъ своихъ питающемуся, великимъ нещастіемъ; толико онъ сдѣлался гордъ милостями своего покровителя, но мнѣ кажется, что небо всю неправду зрящее, ввергнетъ въ ровъ погибели того самого, кто оную для другаго выкапываетъ.
Другъ мой! иногда и небо въ теченіи своемъ такія имѣетъ дѣла, что малыхъ подъ онымъ случаевъ, или не примѣчаетъ или примѣчать не хочетъ; тогда дѣлается много по случаю, который иногда бываетъ совершеннымъ рѣшителемъ дѣйствій. Не всегда и не вездѣ истинна имѣетъ свое право: щастіе часто случаямъ повинующееся, беретъ безъ разбору за руку того, кого хочетъ, и ведетъ его въ самую внутренность великолѣпнаго и драгоцѣнностями наполненнаго своего храма. Достоинствамъ иногда всѣ двери въ семъ храмѣ затворенны бываютъ злымъ Сатурномъ, который часто и въ самомъ Олимпѣ все то опровергаетъ, что ему попадется на встрѣчу. Не даромъ о семъ божкѣ умствующіе говорятъ Астрологи, что онъ злыми своими истеченіями заражаетъ лучи солнца, и часто приводитъ оные въ темность для воздуха весьма вредную.
Я всѣмъ безумнымъ людямъ, кои сами себя не понимая, знаютъ что дѣлается на небѣ, не вѣрю, и все въ свѣтѣ щастіе и нещастіе приписываю случаямъ и разнымъ въ обществѣ превращеніямъ и дѣйствіямъ, которыя имѣютъ свои начала по большей части отъ склонностей. Тщетно увѣряетъ Монтанье, что разность достоинствъ и преимуществъ человѣческихъ рождала разные въ свѣтѣ въ щастіи Случаи. Мы, можетъ статься, не разъ то видѣли и изъ опытовъ, что одинъ знатный господинъ не всегда равно жалуетъ своихъ служителей равныя достоинства имѣющихъ. Случается обыкновенно, что тотъ часто бываетъ предпочтенъ другому, кто поступаетъ сходственнѣе съ склонностями его.
Нѣкотораго моего знакомца, немалымъ господиномъ себя считающаго Секретарь, попалъ было въ бѣду; но проворство симъ людямъ свойственное спасло его отъ нещастія. Ежели бы у него были деньги, то съ такимъ человѣкомъ, каковъ его главный членъ, скоро бы дѣло онъ окончить могъ; но та бѣда, что отъ бѣдности такъ высохъ, какъ висѣльникъ лѣтомъ въ самые большіе жары повѣшенный. Сей Судья доносилъ на своего Секретаря, во взяткахъ для того, что оныхъ брать не умѣя, не имѣлъ чемъ съ Судьею дѣлиться, какъ требуетъ политика; и такъ въ семъ случаѣ недостатокъ богатства онъ замѣнилъ хитростію. Изрядная его жена по совѣту мужа своего то сдѣлала, что Судья не только съ нимъ помирился, но еще постарался, что его произвели въ члены того мѣста.
Вчера проходя мимо гостиннаго двора посмотрѣлъ я въ лорнетъ: оный вдругъ мнѣ представилъ откупщика О… Внутренность его я узрѣлъ наполненную ужасомъ и безпокойствомъ: цѣлой магазинъ нещастій бѣдныхъ людей, которыхъ онъ обидѣлъ, состоитъ въ его душѣ. Въ сердцѣ его видѣлъ я множество сундуковъ завистію наполненныхъ, между которыми есть нѣсколько ящиковъ съ безпорядочною любовію. Въ углу онаго стоитъ шкафъ набитый гордостію, и всѣ сіи разныя страсти составляютъ въ его душѣ изрядную нижнюю палату нашего Парламента, которой всегда осуждаетъ его на вѣчное безпокойство, а народъ, который съ нимъ имѣетъ дѣло, на нещастіе; однако между прочими его души худыми склонностями, неистовая любовь теперь имѣетъ преимущество. Нынѣ обратилъ онъ свой взоръ на прекрасную Зелинду, которой постоянство на вѣрно золото его побѣдить можетъ. Она нѣсколько мѣсяцовъ за дорогую цѣну ему уступить не хотѣла того, чемъ другихъ даромъ жаловала; но сей любовный герой принялъ намѣреніе атаковать ея крѣпость всѣми силами. Лорнетъ мой представилъ мнѣ его побѣдителемъ такимъ, который выигрывая малое мѣсто, весьма много войска теряетъ. И такъ уже онъ потерялъ нѣсколько тысячь рядовыхъ мѣдныхъ войскъ; теперь пришло дѣло до серебряныхъ, изъ которыхъ цѣлый мѣшокъ вдругъ въ одинъ день былъ убитъ; скоро и золотые тысячники лягутъ на полѣ; однако крѣпость будетъ взята. Силу онъ потеряетъ великую, но скоро оную обратно имѣть можетъ; ибо родъ сихъ людей подобенъ піяицѣ, которая весь кровавый потъ бѣднаго народа высасывая толстѣетъ.
Увѣдомлю тебя о странныхъ нѣкоторыхъ приключеніяхъ Бахуса и Роскоши дѣтей. У насъ есть здѣсь мѣсто называемое Красный… гдѣ часто веселый народъ собирается для рѣшенія дѣлъ Бахусу и Венерѣ подсудныхъ. Недавно въ ономъ мѣстѣ Повзадій засѣдалъ съ Марфеною. Прежде всего приказали собрать на столъ, и когда сіе было исполнено, то съ прилѣжностію покушавъ, выпили нѣсколько бутылокъ Шампанскаго. Тогда Бахусъ съ Морфеемъ заспорили: одинъ ихъ призывалъ къ трудамъ, а другой къ сладкому покою. Амуръ въ дѣло ихъ также мѣшался, и можетъ статься голосъ его былъ бы важнѣе прочихъ, естьли бы туда прибывшій Галіандръ, другъ названный Повзадіевъ, дѣла не остановилъ. Онъ вшедши въ ихъ покои приказалъ поводить около двора своихъ бѣгуновъ, и послѣ сѣлъ съ нами обѣдать. Вскорѣ послѣ сего прибылъ туда нѣкоторый французъ, который дѣлаетъ хорошіе очки, имъ также знакомый; они начали всѣ вмѣстѣ пировать. Повзадій яко человѣкъ по природѣ благородный, и имѣя уже въ головѣ отъ вина готовое безпамятство, почелъ за обиду, что съ ними сидитъ за столомъ человѣкъ мастеровой. Не зная, какъ къ нему привязаться, спросилъ, чтобъ ему показалъ пару очковъ. Какъ скоро тотъ ему ихъ далъ въ руки, то онъ и не вынувъ оныхъ изъ футляра сказалъ, что ни къ чему не годятся, и что онъ сквернѣе работы въ свѣтѣ не видалъ. Французъ ему отвѣчалъ, что и слѣпой въ его очки видѣть можетъ, и что у кого такія стекольца есть, тому и глазъ не надобно. Сей отвѣтъ раздражилъ его, и онъ бросилъ очки ему въ глаза, Французъ равнымъ образомъ ему отвѣчалъ тарелкою, и наконецъ дѣло дошло до правильной драки. Марфена оной испужавшись, и выбѣжавъ изъ-за стола, поѣхала съ другимъ своимъ знакомымъ домой, гдѣ рѣшили они то дѣло, къ которому Повзадій сдѣлалъ было немалое приуготовленіе.
Между тѣмъ воины до тѣхъ поръ сражались, пока не прибѣжали къ нимъ люди въ другихъ комнатахъ напитками забавлявшіеся и ихъ не розняли. Тогда Французъ ускакалъ до свояси, а Повзадій выигравшій поле, уснулъ. Онъ спалъ нѣсколько часовъ; но какъ проснулся, то вмѣсто торжествованія побѣды, весьма былъ опечаленъ, когда трактирщикъ подалъ ему щетъ. Онъ принужденъ былъ заплатить яко оставшійся за любовницу, за друга и за непріятеля, съ которымъ сражался. Удовольствовавъ хозяина, прохаживался по горницѣ; наконецъ въ гнѣвѣ вскричалъ: какое игралище со мною сотворила судьба! недовольно, что я воевалъ за невѣрную, но еще за того, кто ее увезъ, и за очки, которыхъ я не видалъ, долженъ былъ заплатить! О проклятые очки, что вы произвели? Для чего вы мнѣ того не представили, что со мною сдѣлается? Когда онъ такъ самъ съ собою разговаривалъ, то вошелъ къ нему Судья съ нѣкоторою женщиною, и приказалъ себѣ подать разныхъ напитковъ. Онъ весьма толстъ и лице его часто перемѣнялось: оно дѣлалось красное, блѣдное и желтое, словомъ сказать, какого цвѣту онъ пилъ напитки, такой и на лицѣ его былъ видѣнъ. Сей знатный Бахусовъ Министръ весьма скоро такъ уподчивался, что едва могъ сидѣть на стулѣ. Женщина, съ которою онъ былъ вмѣстѣ, называется Прилета, и она въ ту горницу шла искать своего знакомца Н. а Судья, яко человѣкъ въ сей полъ весьма влюбчивый, встрѣтясь съ нею на крыльцѣ, взялъ ее за руку и служилъ ей для введенія на крыльцо вмѣсто лакѣя. Прилета, когда Судья напитками услаждался, сидѣла возлѣ него будучи изнуряема печалію, что Н. не являлся, что примѣтя Судья и пришедъ объ ней въ безумное сожалѣніе, сказалъ съ важностію, которую Судьи и въ любовныхъ дѣлахъ употребляютъ слѣдующее: «барышня! о чемъ вы тужите: скажите мнѣ причину вашей печали; я оную рѣшить въ состояніи. Естьли васъ безпокоитъ, что вы здѣсь однѣ и нѣкому васъ, подчивать, я готовъ васъ угостить ужиномъ, хорошимъ виномъ и любовію.» Сія рѣчь, сколько Прилета о медлѣнности своего знакомца ни печалилась, произвела въ ней великій смѣхъ, и какъ она нраву веселаго, то приняла намѣреніе на щетъ Судьи до сыта насмѣяться. Она нимало не стараясь огорчить Судью сказала: я не очень понимаю о чемъ вы мнѣ говорите; я бы вамъ рада въ желаемомъ соотвѣтствовать, только такъ глупа, что не разумѣю, что вамъ надобно. Ахъ красавица! вдругъ воскликнулъ Судья: ты похитила весь мой покой; сыщи лучшія причины для своего защищенія, которыя могли бы быть важными касательствами къ оправданію. Услышавъ сіе судейское краснорѣчіе Прилеты и по рѣчамъ узнавъ о его разумѣ, вздумала съ нимъ выстроить шутку, и такъ ему отвѣтствовала: я весьма щастлива буду, ежели вы выпьете за мое здоровье нѣсколько рюмокъ вина. Сіе хитрое Прилеты привѣтствіе привело Судью въ изумленіе. Онъ и такъ уже будучи разгоряченъ столько любовію, сколько и напитками, началъ пить весьма проворно; по томъ воздыхалъ; но грудь его будучи наполнена разными винами, вмѣсто нѣжности изрыгнула все то, что онъ ѣлъ и пилъ. Тогда отъ него брезгливая Прилета убѣжала; а Повзадій своею неудачею до тѣхъ поръ сокрушавшійся началъ хохотать, и сдѣлался весьма веселымъ. Вотъ, братъ, иногда послѣдователи Кандидовы говорятъ правду, что худое служитъ часто къ лучшему. Послушай, что наконецъ вышло: Судья очистившій желудокъ свой отъ излишества вина, побѣжалъ искать по всѣмъ комнатамъ своей мнимой любовницы. Нашедши ее въ саду въ бесѣдкѣ, схватилъ за руку и властію судейскою приказалъ ей итти за собою. Веселая Прилета смѣхомъ почти давясь, за нимъ слѣдовала, и они пришли въ прежнюю комнату, гдѣ сидя за столомъ Урбинъ съ Бадовиномъ, ученымъ споромъ всю оную комнату наполнили. Ты знаешъ, что и ученые люди, а особливо той породы, любятъ часто споръ свой окончить виномъ. Урбинъ говорилъ, что солнце кружится около земли, и онъ доказывалъ свое мнѣніе тѣмъ, что Іозуе Пророкъ повелѣлъ солнцу остановиться, что оно и учинило. Другой тому противорѣчилъ, утверждая, что земля вертится около своего центра, на подобіе жаркого на вертѣли около огня кружащагося, и на подобіе камня въ пращи около руки вертящагося. Твои уравненія, сказалъ первый, не имѣютъ въ себѣ никакого правдоподобія. Вертѣлъ около огня вертящійся, имѣетъ свою подпору и силу, которая его вертѣться заставляетъ, а земля никакой подпоры не имѣетъ. Ее можно назвать собраніемъ всѣхъ огустѣвшихъ вещей, которыя подъ солнцемъ естество въ себѣ заключаетъ. Послужитъ въ доказательство сему и то, что земля не вертится, что ты видишъ надъ собою звѣзды въ своемъ мѣстѣ непремѣнныя, а другія, которыя движатся и слѣдуютъ за теченіемъ солнца; слѣдовательно заключишь можно, что кружится солнце около земли, а не земля подъ солнцемъ, и сходнѣе приписать всю силу круженія такому тѣлу, которое имѣетъ въ себѣ полность огня и возможное совершенство легкости, чистоты и проворства, нежели тѣлу тяжелому изъ грубыхъ частицъ сложенному, и ничего безъ солнечной помощи дѣйствовать немогущему. Ты въ великомъ находишся заблужденіи, отвѣчалъ ему его соперникъ. Звѣзды, продолжалъ онъ, которыя ты на своемъ мѣстѣ неподвижными почитаешъ, часто съ одного мѣста на другое нашему взору преходящими кажутся. Мы часто зримъ, что тѣ, которыя въ началѣ ночи были на Востокѣ, бываютъ послѣ на Западѣ при концѣ оныя, изъ чего заключить слѣдуетъ, что не солнце кружится около земли, но земля вертится около своего центра. Другой на сіе мнѣніе не согласовался, и они споря, такой тамъ произвели шумъ, что за другимъ столомъ сидѣвшіе люди начали съ ними браниться, сказавъ; подите отселѣ къ чорту, а не то мы васъ отсюда проводимъ такъ, что глазами не скоро будетъ вамъ можно смотрѣть на преломленіе лучей, когда у васъ все будетъ переломано. Тогда сіи ученые пьяницы ушли въ другой покой, а Судья сталъ паки мнимую свою любовницу мучить любовными судейскими, то есть грубыми и глупыми изъясненіями. Сколько онъ въ Прилету глупо ни влюблялся, столько она надъ нимъ издѣвалась. Наконецъ Судья видя, что желаемыхъ въ своемъ намѣреніи успѣховъ имѣть не можетъ, сказалъ ей съ грубостію, сего рода многимъ людямъ свойственную. Когда ты такъ не чувствительна, то заплати за ту бутылку шампанскаго вина, которую я ради тебя приказалъ принести, и изъ оной выпила цѣлую рюмку. Прилета удивясь тому, чемъ страстная любовь Судьи была кончена, еще больше смѣялась, и вынувъ два рубли, заплатила за вино и сама уѣхала домой. Всѣ тамъ находящіеся, Судьѣ смѣялись; однако при всѣхъ ихъ критикахъ онъ былъ въ выигрышѣ: выпилъ бутылку шампанскаго вина даромъ и кокетствовалъ безденежно сколько ему хотѣлось. Напротивъ того другіе бѣдные любители часто тратятъ половину своего имѣнія только для того, чтобъ имѣть вольность въ разговорахъ съ своими любовницами.
Странныя дѣла Б… я видѣлъ: онъ живетъ въ домѣ своего брата, который человѣкъ весьма честный и имѣетъ двѣ дочери, дѣвицы всякаго почтенія достойныя. Сей деньгамъ вѣчно предавшійся старикъ, далъ разъ въ займы брату своему сто рублевъ, что было лѣтъ тому съ десять назадъ, и за проценты у него живетъ, ѣстъ и пьетъ на тотъ же щетъ, да и говоритъ, что братъ его весьма неблагодарный человѣкъ по тому, что занявъ у него часть его души, не хочетъ его одѣвать, по чему намѣренъ съ него взыскать долгъ со всѣми процентами.
Еще тебя увѣдомлю о странной глупости горбатаго старика, который весь свой вѣкъ сватается, но никогда не женится: онъ и теперь недавно хотѣлъ жениться на прекрасной дѣвицѣ Р. которой 17 лѣтъ отъ роду, а ему только 52; но за то отъ женидьбы отказался, что она не подняла съ земли его платка, когда у него упалъ изъ рукъ. Гордость его доходитъ часто до крайности такъ, что выводитъ его изъ ума. Теперь недавно онъ говорилъ, что Прелеста перьвой степени красавица, которую естество столько красотою, сколько и всѣми добродѣтелями одарило, напрасно вышла за мужъ за Н. Н. который ее оставивъ, гоняется за Турками, и что естьли бы его убили, то бы онъ согласился на ней жениться.
Тебѣ извѣстно, что гордость явилась въ свѣтъ во время рожденія богини Фортуны, и какъ скоро возрастать начала, все въ естествѣ перемѣнила. Кто прежде ея рожденія наслаждался трудами рукъ своихъ, презиралъ опасности, любилъ постоянство, истинну и своихъ ближнихъ; кто былъ щастливъ, имѣя только нужное, тотъ послѣ праздность, а наконецъ богатство обожать сталъ, и тотъ, для содержанія котораго довольно было ломтя хлѣба, началъ нынѣ искать по всѣмъ морямъ и по всѣмъ землямъ своей пищи. Сокровища, дѣти перваго колѣна сея богини, произвели въ свѣтъ зависть, искоренившую правость и чистосердечіе въ человѣческихъ сердцахъ. По томъ алчная зависть никого себѣ равного не зрящая и одной себѣ всего желающая, родила гордость и тиранство. Отъ тиранства произошли отягощенія и несносныя на человѣчество налоги; а отъ гордости родились презрѣніе съ самолюбіемъ, и всѣ прочія онымъ сродныя прихоти. Они научили людей облекаться въ притворный видъ; иное имѣть на устахъ, а иное на сердцѣ; дружбу и пріязнь находить не въ самомъ дѣлѣ, но въ собственной своей пользѣ, и больше почитать хорошее лице и статность человѣка, нежели хорошій разумъ. Наконецъ теперь онѣ желаютъ, что бы все имъ было подвластно: онѣ презираютъ бѣдность, и соединясь съ знатностію, толь много угнѣтаютъ нещастныхъ, что едва имъ одну только оставляютъ душу, и то лишивъ оную вольности, лучшей части ея состоянія и собственности.
Нещастное самолюбіе родило тщеславіе, опаснѣйшій всѣмъ человѣческимъ дѣйствіямъ предмѣтъ. Коль скоро оно въ свѣтъ появилось, то соединясь съ корыстолюбіемъ, потрясло море и землю: горы не устояли на своемъ мѣстѣ, а иныя до дна скрыты алчною рукою корыстолюбія, и въ самой глубинѣ земли пользы своей ищущею. Монархіи пали, и именъ многихъ славныхъ царствъ не стало. Гдѣ великіе были грады, тамъ нынѣ пустыни: вездѣ слѣды корыстолюбія видны. О природа! нещастная всего, что есть подъ солнцемъ, матерь, почто ты въ свѣтъ произвела то, что тебя лишило всѣхъ правъ и вольности.
Родившаяся роскошь начала иными стремиться истоками: она раздѣлилась съ славою, которая прежде человѣческими повелѣвала сердцами; разточила и всѣ богатства корыстолюбіемъ собранныя, и теперь послѣдніе остатки слѣдовъ добродѣтели изъ человѣческихъ сердецъ изкоренять начала. Племя сего человѣческаго нещастія въ древней Греціи не очень было размножено; но Римъ былъ онымъ наполненъ еще во время Луція Суллы, который прежде не однажды отечество свое грудью и силою оружія отъ сильныхъ ограждалъ непріятелей; въ сердцѣ котораго храбрость съ человѣколюбіемъ всегда спорили, и который изъ достохвальныхъ своихъ началъ весьма худой имѣлъ конецъ. Онъ сдѣлавшись наконецъ тираномъ Рима, сталъ отцомъ сей человѣкамъ пріятной роскоши. Побѣдивъ Азійскія войска и опровергши многіе славные города, всю въ оныхъ полученную добычу раздѣлилъ между войсками, Тогда набогащенные воины, прежде въ ѣствѣ и въ питіи весьма умѣренные, ко всѣмъ трудамъ привыкшіе, почитавшіе безмолвное своимъ начальникамъ повиновеніе за святость, больше о пользѣ общественной нежели о своей старавшіеся, и многихъ отъ роскоши раждающихся страстей прежде незнавшіе, начали вдругъ пить изъ позлащенныхъ кубовъ, разбирать вкусы пищи и напитковъ, и узнавать свойство великолѣпія. Наконецъ когда кто изъ нихъ былъ не въ силахъ имѣть желаемаго законно, достигалъ къ оному грабежами и похищеніями; отъ того произошли ужасныя насильства и самымъ священнѣйшимъ мѣстамъ многократно чинимыя. Человѣческое отъ божественнаго не было разбираемо. Каждый началъ скучать своимъ и завидовать чужому. Бѣдность сдѣлалась презрѣнною, невинность обманомъ, скромность притворствомъ, науки хитростію, откровенность дерзновеніемъ, простосердечіе глупостію, вѣжливость непросвѣщеніемъ, умѣренность скупостію, почтеніе робостію, словомъ, все въ естествѣ перемѣнясь противными своему свойству начало называться именами.
О нещастная для человѣчества роскошь! Мать общей бѣдности и ласкательствъ, справедливо тебѣ удивляясь. Терренцій изрекъ: «доколѣ слабодушная страсть будетъ портить землю и жителей оныя? погибни, свѣтъ простоитъ долѣе. Когда тебя въ немъ не станетъ, не будутъ человѣки въ пучинѣ Океана искать прибыли или смерти. Тогда никто желать не будетъ чужаго нещастія, которое нынѣ одинъ, для другаго столь дорого покупаетъ; ибо теперь въ свѣтѣ все покупается.»
Братецъ! на насъ многіе изволили прогнѣваться за то, что мы бранили ихъ пороки. Теперь оныя станемъ выхвалять. Отвѣдаемъ, можемъ ли какимъ нибудь образомъ угодить свѣту. Знаешъ ли ты Горбатыніуса? Какой ето великій человѣкъ! Онъ во всякое лице преобратиться можетъ, и естьли захочетъ, то можетъ вдругъ быть Хромоногимъ и Кривымъ. У Господъ онъ въ великомъ почтеніи за то, что одного предъ другимъ весьма живо представлять и пересмѣхать умѣетъ. Похвальное и рѣдкое искуство, которому въ нашемъ владѣніи почти никто подражать не умѣетъ! Весьма справедливо свѣтская пословица гласитъ: вѣкъ живи, вѣкъ учись. О чемъ мы у насъ и не слыхали, то собственными въ свѣтѣ зримъ глазами, Горбатыніусъ славнѣйшій здѣсь Сатирикъ. Ювеналъ, Горацій, Боало к Руссо должны ему во всемъ уступить. Тѣ за разныя свои хорошія сочиненія отъ просвѣщенныхъ по новѣйшей модѣ людей нынѣ презираются, о нихъ и издревле, видно, немного думали, когда ни одинъ изъ нихъ не имѣлъ, ни половины того годоваго дохода, которымъ пользуется Горбатыніусъ. Хорошее представить хорошимъ невеликое дѣло, но изъ дурнаго сдѣлать прекрасное, есть великая рѣдкость. О славный Горбатыніусъ: ты сими рѣдкостьми неодиножды наше удивлялъ око. Славнѣйшая въ нынѣшнемъ вѣкѣ госпожа П. которая давно уже въ наше переселилась государство, за одну не во время, при извѣстномъ тебѣ любовникѣ, учиненную улыбку мало не лишилась счастія и любви, а ты, геройски всѣмъ насмѣхаясь, весьма за то любимъ и щастливъ. Гряди симъ къ щастію тебя доведшимъ путемъ почтенный мужъ, и естьли тебѣ на пути завидующій благополучію великихъ людей рокъ какія положишъ предѣлы, знай, что и нещастливъ будетъ у многихъ великъ, и что нѣкоторымъ умамъ удивительнѣе кажется Геросгаратъ, то въ одинъ день разрушившій, что многіе въ нѣсколько вѣковъ сооружили. Не всегда добродѣтель бываетъ въ модѣ. Добродѣтельнымъ можетъ быть нищій, рукъ и ногъ неимѣющій, а дѣлать зло надобно имѣть способы, силу и мужество, слѣдовательно, по новѣйшей изъ Парижа выписанной философіи, чемъ будешъ хитрѣе и дерзостнѣе, тѣмъ мужественнѣе и щастливѣе.
Ну братъ! теперь я вижу, что ты великій политикъ, когда умѣешъ дѣлать толь хорошія ласкательства: онѣ прямыя бѣсовскія, и я тебѣ хочу подражать. Полифуръ, сіе прекрасное стараго завѣта людей зерцало, сей славный Мойсеевыхъ потомковъ стряпчій, недавно одного сего рода человѣка весьма искусно отстряпалъ. Б. имѣя ссору съ сосѣдственною своею Литерою за то, что очень къ нему приближилась, и не имѣя силъ побѣдить своего сосѣда, часто его обижавшаго, приняла прибѣжище къ Полифуру. Сей искусный и Мидасу[5] подобно Химикъ, выслушавъ Б. съ В. ссору, вознамѣрился изъ оныя сдѣлать золото. Онъ послалъ за В. съ которымъ переговоря, и узнавъ о его богатствѣ, посадилъ его въ темницу, и морилъ голодомъ цѣлые сутки. Въ слѣдующій день врожденное его человѣколюбіе побудило пойти въ темницу, и сдѣлать навѣщеніе съ четырмя слугами сему вѣры его непріятелю. У лакеевъ его были плѣши и кошки въ рукахъ и В. получилъ щедрое дозволеніе, избирать одно изъ двухъ, или быть подчивану до сыта побоями, или дать ему въ нѣсколькихъ тысячахъ вексель. В. не имѣя хорошаго вкуса, предпочелъ побоямъ дать бумажку. Тогда Полифуръ видя слабость Б. приходитъ о немъ въ крайнее сожалѣніе; беретъ напередъ только половину вексельной суммы, а за остальную принимаетъ милостиво бриліантовъ тысячь на десять подъ закладъ; идетъ по томъ съ соперникомъ его въ судъ; доноситъ, что В. несправедливо отъ Б. терпитъ обиду. Б. долгое время противится дерзостно, и не хочетъ ничего своего терять; но превосходная сила Полифура всѣ трудности преодолѣваетъ. Несправедливые присяги, обманы, важность особы, честь любовницы и свою отдаютъ на жертву геройскому намѣренію, и наконецъ храбро побѣждаетъ соперниково глупое упрямство. В. видя свою неудачу, покоряется Полифуру, и платитъ ему военную контрибуцію. Тогда онъ соглашается дать свободу, и мирится съ соперникомъ; но доколѣ миръ между ними воспослѣдуетъ, Полифуръ, яко искусный политикъ, соперниковъ своихъ такъ обезсилитъ, что они никогда ему не будутъ опасны.
Весьма справедливо ты выхваляешъ дѣла Полифуровы, и я не премину тебя увѣдомить о нѣкоторыхъ дѣйствіяхъ друга его Славнокрадова, который будучи въ походѣ въ П. сдѣлалъ весьма набожное дѣло. Ровастъ, здѣшній Офицеръ, шутливаго весьма нрава, вздумалъ посмѣяться тамошнимъ Езуитамъ, съ которыми Славнокрадовъ охотно обходился. Езуиты въ П. весьма живутъ богато и роскошно. Ровастъ проѣжжая чрезъ городъ Л. съ своими друзьями, и ночуя въ постояломъ домѣ, недалеко отъ монастыря Езуитскаго находившемся, въ слѣдующій день уговорилъ на то своихъ товарищей, чтобъ повеселиться, наѣсться и напиться до сыта у сихъ почтенныхъ старцевъ. Онъ будучи часто посыланъ въ П. зналъ совершенно ихъ языкъ. Товарищи его, яко добрые молодцы, на чужій щетъ веселиться любящіе, на всѣ его предложенія согласились. Ровастъ одѣвшись въ богатое платье, пошелъ съ своими товарищами въ Езуитскій монастырь, приказавъ имъ разгласить, что онъ Графъ Г. котораго имя въ той землѣ было славно, но въ лице Езуиты онаго монастыря никогда сего Графа не видали. Какъ скоро вошелъ Ровастъ въ церьковъ, то одинъ изъ его товарищей понесъ отъ его Сіятельства къ Езуитскому начальнику червонецъ на обѣдню, и увѣдомилъ его о знатности особы мнимаго своего господина. Ректоръ Езуитскій тотчасъ нарядилъ одного своего подчиненнаго къ олтарю, а самъ пошелъ къ скамейкѣ, гдѣ сидѣлъ Ровастъ. Учинивъ нѣсколько поклоновъ къ самымъ ногамъ, говорилъ предлинную рѣчь, поздравляя его Сіятельство съ благополучнымъ въ ихъ городъ прибытіемъ. Ровастъ отвѣчалъ ему съ гордостію, тамошнимъ господамъ свойственною. Езуитскій Ректоръ стоялъ у скамейки Ровастовой во все время обѣдни, а по окончаніи оной съ униженностію просилъ его Сіятельство въ монастырѣ откушать. Ровастъ на прозьбу его согласился и со всѣми сопутниками, удостоилъ Ректорову келію своимъ присутствіемъ, гдѣ подчиванъ былъ изряднымъ столомъ и лучшими напитками, которые и послѣ до самаго вечера съ стола не сходили. Наконецъ, когда ни Ровастъ, ни его товарищи больше пить уже были не въ силахъ, приказалъ подать себѣ перо и бумагу, и когда приказъ его былъ исполненъ, написалъ письмо, въ которомъ было означено, что онъ и всѣ его наслѣдники, кои будутъ владѣть его Графствомъ, должны ихъ монастырю платить по 100 червонныхъ въ годъ; Езуитъ бросился къ его ногамъ, и проводилъ его до самой квартиры со всѣми своими подчиненными. Тогда у воротъ Ровастъ остановилъ Езуитскаго Ректора, и приказалъ ему завтре прійти для полученія сихъ червонныхъ, а самъ въ тотъ же день уѣхалъ изъ города.
Въ слѣдующій день поутру рано самъ Ректоръ пришелъ въ постоялый домъ къ его Сіятельству, гдѣ не нашедъ Графа, и узнавъ отъ хозяина, что у него стояло нѣсколько Р. Офицеровъ, весьма удивился, что и Езуита обмануть можно, однако за ету насмѣшку принялъ твердое намѣреніе отмстить Ровасту. Онъ отправилъ письмо наполненное множественными благословеніями къ тому Графу, котораго именемъ въ Езуитской церкви назывался Ровастъ. Чувствительнѣйшими выраженіями побуждалъ его Сіятельство къ отмщенію за злоупотребленіе его Сіятельнѣйшаго имени, и тѣмъ заключилъ, что ничто благороднѣе въ свѣтѣ быть не можетъ, какъ вступиться за насмѣшку освященному имъ мѣсту учиненную, подъ такимъ именемъ, которое всему свѣту почтенно, а однимъ невѣждою въ покровъ насмѣшки употреблено.
Графъ П. получа сіе письмо, отправилъ нарочнаго къ Намѣстнику съ жалобами на самозванца, котораго почиталъ за достойнаго смертной казни, и послалъ въ подарокъ Славнокрадову 1000 червонныхъ и цугъ лошадей. Тогда сей бѣднякъ былъ сысканъ, и жесточайше наказанъ. За такое святое защищеніе прислали Езуиты ему печатное похвальное слово и еще краснорѣчивѣе всего двѣ бочки хорошаго венгерскаго вина.
Сей Езуитской святости славный защитникъ неодиножды и прежде защищалъ христіанскую вѣру отъ ея враговъ. Нѣкотораго богатаго жида поймавъ, сѣкъ плѣтьми семь дней, и взялъ съ него нѣсколько тысячь талеровъ за то, что Жиды Христа роспяли. Многихъ того мѣста жителей, въ которомъ тогда имѣлъ свое пребываніе, разорилъ до крайности за то, что неповинуясь сему писанію: блаженни нищіи, яко тѣхъ есть царство небесное, накопили довольно душевредныхъ богатствъ. У нѣкоторыхъ мѣщанъ отнялъ все имѣніе, яко вещь человѣка весьма много безпокоющую, и далъ имъ квитанцію въ томъ, что впредь ничего брать не будетъ. Казну государственную освободилъ отъ бремени нѣсколькихъ сотъ мѣшковъ денегъ, желая, яко вѣрный слуга, лучше самъ нести такую тягость, однако сограждане его не знаютъ цѣны сего мужа добродѣтелей, и въ вѣчную память не вырѣжутъ на мѣди его портрета и не знаютъ того, что онъ и живый достоинъ быть оправленъ въ хорошія рамки.
Увѣдомляю тебя другъ, о похожденіи Тита и Калисты. Надобно начать исторически. Катулла, знаменитая жена Римсчаго Консула, была подозрѣваема въ заговорѣ Епикарисы съ Пизономъ противу Нерона. Намѣренія ихъ кончились неудачливо, и Катулла выгнана изъ Рима въ Сену. Въ окрестностяхъ сего Тосканскаго города построила сна прекрасный замокъ давъ оному имя Катомакумъ. Въ семъ замкѣ родилась мною описуемая героиня, прекрасная Калиста, которую нынѣ обожастъ Титъ. Родишель ея былъ владѣющаго нынѣ симъ замкомъ господинъ весьма искусный кучеръ, мать очень скромная дѣвушка, служанка матери упомянутаго господина, и какъ ихъ бракосочетаніе было весьма тайно заключено въ стойлѣ, то и рожденію Калисты не слѣдовало быть явнымъ. Она рождена въ саду, и положена подъ окномъ стараго и богатаго Скопца, который по утру ее нашедши, взялъ вмѣсто дочери, которой инако и правильнымъ имѣть образамъ судьбою ему дозволено не было. Сей старый пѣвецъ выучилъ Калисту пѣть по нотамъ, и тѣмъ отверзъ ей путь къ нынѣшнему щастію. Она коль скоро въ здѣшній городъ прибыла, то влюбясь въ нее нѣкоторый господинъ, нанялъ для нее домъ, и содержалъ ее очень хорошо. Титъ, его подчиненный, молодецъ разумный; и видомъ пригожій, между прочими, весьма понравился Калистѣ, и по уши въ нее влюбился; но трудно ему было достичь къ концу своихъ желаній, и онъ только одними воздыханіями питалъ нещастную свою любовь. Наконецъ въ театрѣ удалось ему увѣдомить Калисту о любви, которою къ ней горѣлъ. Титъ имѣлъ тогда не больше двадцати лѣтъ отъ роду, красоту лица имѣлъ женскую, одѣвался со вкусомъ и довольно великолѣпно, обхожденіе его весьма было пріятно и сопровождалось учтивостію безъ низкости и гордости; всѣ сіи достоинства отворили ему вольный путь къ Калистину сердцу, и она обѣщала его тѣмъ наградить даромъ, что за дорогую цѣну получалъ его Начальникъ. Любовь всегда бываетъ замысловата. Амуръ принялъ сихъ бѣдныхъ сторону, и показалъ путь Титу къ вожделѣнному мѣсту.
Какъ Калиста съ своими подругами ѣхала въ загородный домъ нѣкотораго господина, то Титъ переодѣвшись въ лакейское платье, остановилъ на улицѣ карету, и подошедъ къ стеклу, которое тотъ часъ, какъ его увидѣла Калиста, было опущено, поклонясь весьма низко сказалъ: «Государыня, я вижу, что вы надъ бѣднымъ человѣкомъ издѣваетесь; нѣсколько уже тому недѣль, какъ вы изволили обѣщать опредѣлить меня къ хорошему мѣсту, а я и понынѣ онаго ожидая крайне раззоряюсь.» Виновата голубчикъ, съ сожалѣніемъ выговорила Калиста, догадавшись, чего Титъ желаетъ. Я по сіе время не могла найти свободнаго времени, поговорить съ Посломъ де…. Онъ обѣщалъ тебя взять въ лакеи; однако становись за карету. Поѣдемъ на мызу и оттуда я съ тобою прямо поѣду въ Посольскій домъ. Титъ тотъ часъ вспрыгнулъ за карету, и какъ прибыли они въ загородной домъ, то Калиста притворилась больною, легла на постелѣ и приказала Титу, чтобъ заперши прихожую комнату, никого до тѣхъ поръ въ оную не впускалъ, пока она не отдохнетъ. Титъ дворянину сказалъ, чтобъ мимо оконъ больной барыни никто не проходилъ; а двѣ ея подруги, которые для гулянья туда поѣхали, пошли въ прудахъ удить рыбу. Тогда Титъ запершись въ прихожей, разсуждалъ о своей ловлѣ. Они оба на все давно были согласны, и что тамъ воспослѣдовало, того не знаю; а то только мнѣ извѣстно, что Титъ часто и теперь въ лакейское платье переодѣвается, и бываетъ въ домѣ Калисты, женщины весьма разумной и великодушной, которая многимъ всевозможныя оказываетъ милости.
У насъ Старожиловъ попалъ въ хлопоты. Онъ до сорока лѣтъ жилъ въ безженствѣ, наконецъ наскучила ему вольность и онъ вдругъ на двухъ женахъ женился! Одну взялъ въ городѣ Т. которой отъ роду было лѣтъ до пятидесяти, и не могши съ нею ужиться, уѣхалъ въ свою вотчину, и тамъ женился на дѣвицѣ пятнадцети лѣтъ. На конецъ первая жена о томъ спознала, и пріѣхала къ нему въ гости; молодая жена также имъ была не довольна, и такъ обѣ стали угрожать ему судомъ. Онъ обѣимъ имъ сдѣлался мужъ не къ статѣ, на одну довольно молодъ, а на другую очень старъ. Теперь обѣ жены между собою спорятъ не о томъ, которой онъ слѣдуетъ, но о томъ, которая должна отъ него свободиться; но великодушный Старожиловъ ссоры ихъ презираетъ, и хочетъ жениться на третьей.
Надобно въ свадьбахъ наблюдать равенство, чтобъ послѣ жизнь была щастлива, ежели множество богатствъ и дополнитъ недостатокъ другой стороны, то чудно будетъ, когда между оными никакого различія не послѣдуетъ. Видно, обѣ стороны теряютъ обыкно нѣчто свое, а заимствуютъ другое неумѣренно, а часто и неприлично. Ежели мѣщанка выйдетъ за Князя, то своихъ прежде ей равныхъ презираетъ, а другими отъ природы знатными бываетъ презираема; и такъ, чтобъ свадьбы были удачливы, полезно не только въ достаткѣ и лѣтахъ наблюдать нѣкую равность, но иногда въ достоинствахъ и знатности. Нашъ Марготъ равенъ былъ съ Беленою въ знатности, въ богатствѣ, а можетъ быть и въ достоинствахъ, естьли оныя у нихъ когда нибудь бывали, однако женился на женщинѣ, которая излишества никогда не любила, да и въ разумѣ наконецъ болѣзнь и нужнаго половину убавила; и теперь онъ нещастливъ. Жена его познакомилась съ нѣкоторымъ домомъ, гдѣ красота лица ея недостатокъ мыслей покрывая, доставляетъ ей довольное число любителей, изъ которыхъ иные весьма хитры, и не только пользуются ея пріятностями, но и деньги у нее въ карты выигрываютъ. Хозяйка сего дома столько великодушна, что беретъ отъ нее не деньгами выигранную сумму, а только ассигнаціями, а иногда и векселями. Еще тебя увѣдомлю о благородной страсти, которую здѣсь называютъ амбиціею, Аптекарь П. не хотѣлъ ни за кого инаго выдать своей дочери, какъ только за Графа или за. Князя, или по нещастію уже за именитаго дворянина. Наконецъ выдалъ онъ ее за чужестраннаго Маркиза, который столько изъ имѣнія его своимъ мотовствомъ уварилъ, что бѣдному Аптекарю едва осталася иготь, и нѣсколько пустыхъ графинковъ. И такъ сей бѣдный фармакопей принужденъ былъ отселѣ уѣхать, опасаясь, чтобъ должники не посадили его въ магистратъ; однако и въ нещастіи былъ весьма великодушенъ, и всегда говаривалъ; хотя все потеряешъ, славу сохранить старайся. И подлинно великая честь нищему теперь Аптекарю имѣть зятемъ голаго Маркиза. Родственникъ его имѣетъ дѣло съ нѣкоторыми важными особами, и сыскалъ покровительство одного вельможи, но какъ человѣки безъ пороковъ быть не могутъ, то по его нещастіи и покровитель его имѣетъ небольшой порокъ. Онъ весьма лѣнивъ, и лѣность не только не дозволяетъ ему почти никому никакого оказать добра, но и зла. Онъ столько великодушенъ, что хотя кто его обидитъ, то полѣнится ему мстить и съ нимъ имѣть дѣло. Въ одномъ дѣлѣ только онъ скоръ, а именно имѣть обхожденіе съ женщинами, что однакожъ весьма похвально и благородно; но несчастіе, что теперь трава коротка, и на ней нельзя довольно напастися.
Знаешь ли другъ, что сдѣлалъ нашъ … тоже съ девятилѣтнею дѣвочкою, что волкъ съ Езоповою козочкою, съ тѣмъ только различіемъ, что волкъ къ козочкѣ вошелъ обманомъ, а тотъ одержалъ побѣду геройствомъ и силою; и когда его многіе укоряли безчеловѣчіемъ, то онъ удивлялся ихъ нехорошему вкусу, сказавъ; цыпленокъ всегда лучше курицы, и что курицы давно уже ему наскучили. Вотъ какъ теперь люди сего вѣка просвѣщены. Еще тебя увѣдомлю о нещастіи премудраго Мирталла. Какая ето голова! она похожа на великолѣпный домъ многими пустыми покоями наполненный. Онъ старался имѣть мѣсто у справедливости. Не можетъ себѣ представить братъ разныя случающіяся тутъ дѣла: какихъ разноличной совѣсти ты тамъ тварей не сыщешь: тамъ продаетъ тотъ, кто никогда не покупалъ; покупаетъ, чего продавать не должно. Управители сего дома вдругъ одну вещь продаютъ троимъ и каждому даютъ письменный видъ, что ему, а не другому, оная вещь принадлежитъ. Секретари тамъ такъ искусны, что могутъ въ одинъ день сдѣлать изъ нищаго богатымъ, а богача пустить въ міръ, и естьли бѣдный человѣкъ захочетъ отъ нападчика спасти свою рубашку, то должно ему отдашь епанчу и кафтанъ, чтобъ его защитили, однакожъ Мирталъ всѣ трудности онаго мѣста преодолѣть готовъ, и думаетъ весьма справедливо, что хлѣбъ хотя на черноземѣ, хотя на каменистыхъ горахъ родившійся, когда приходитъ даромъ, равно сыту быть можно. Пусть де дѣло разбираетъ тотъ, кто около онаго работалъ.
Въ нѣкоторомъ году, а какого мѣсяца и числа, не помню, проѣзжала шайка чужестранныхъ господъ чрезъ городъ В. Главный оныя шайки предводитель разсудилъ за благо со всею своею свитою тамъ пробыть три дни по причинѣ той, что одна его дѣвушка весьма разболѣлась. Кто то ей прежде сего за девять мѣсяцовъ привилъ любовь, и хотя оная скоро подсохла потому, что привившій Докторъ послѣ прививки ее оставилъ, однако явился наконецъ у нее въ желудкѣ прищикъ, изъ котораго разныхъ веществъ сдѣлался червячокъ, послѣ родился и названъ Лукреціею. Матушка онаго червячка по своей простотѣ думая, что дѣвушкѣ не все такъ вольно, какъ женщинѣ, плодъ трудовъ своихъ спрятавъ въ хорошенькій ящикъ, подкинула оный подъ окно дома нѣкотораго славнаго откупщика.
Сей пречестный мужъ въ три часа послѣ полуночи всегда вставать привыкшій для того, чтобъ корыстолюбіемъ своимъ наказать многихъ имѣніе, дерзающее глазамъ его противиться, нашелъ свою добычу, и думая, что въ ящикѣ заключенъ какой нибудь товаръ, схватилъ оный и принесъ къ женѣ, прежде приказавъ всѣмъ своимъ прислужникамъ вытти не только въ другую комнату, но и со двора вонъ.
Когда съ хозяйкою они ящикъ отворили, и вмѣсто клада нашли червячка, то печалились нѣсколько минутъ, нарекая на несправедливость судьбины; но поелику у нихъ дѣтей не было, и какъ люди суевѣрные все приписываютъ судьбѣ, то стали въ прежнемъ своемъ недовольствѣ раскаеваться, и подумали, что сей плодъ имъ данъ небомъ для помощи въ жизни, а послѣ ихъ смерти для наслѣдства. И такъ Люкреція воспитана была вмѣсто ихъ дочери.
Сей откупщикъ, ходя за дѣлами нѣкотораго Штаба въ деревнѣ живущаго, объявилъ ему по своей великой къ нему любви, что деревни его спорные, что скоро противная сторона всего его лишитъ по законамъ, и что ежели онъ хочетъ сына своего женить на дочерѣ его Люкреціи, то онъ чрезъ кредитъ своихъ друзей дѣло ему выиграетъ, да еще и тремя тысячами крестовиковъ ему поклонится .Сей простодушный человѣкъ, его письму повѣривъ, самъ въ городъ съ сыномъ своимъ приѣхалъ, и женилъ онаго на Люкреціи, давъ ей письменное свидѣтельство, что взялъ за нею приданаго тысячь на десять.
Мужъ ея чрезъ нѣсколько мѣсяцовъ скончался, оставя Люкрецію вдовою, лопнуть готовою съ гордости по тому, что она была штабская жена. Она лицемъ весьма хороша, и всѣмъ человѣкамъ врожденное любопытство побудило и ее испытать городскихъ обращеній. Приѣхавъ сюда, нашла скоро многихъ воздыхателей о ея красотѣ; но нѣкоторый купецъ больше всѣхъ всемъ желалъ ей угодить, и какъ достоинъ былъ величайшаго истязанія за дерзость имѣть знакомство съ Полковницею, то судьба наказала его банкрутствомъ и послѣ странствованіемъ въ отдаленныя мѣста.
Послѣ него взяла она въ плѣнъ славнаго нѣкотораго приказчика, который не пожалѣлъ жертвовать ей нѣсколькими тысячами рублевъ принадлежавшими его хозяину. Сей приказчикъ по нещастію былъ женатъ, и хотя прислужиться Люкреціи, женины бреліантовые серги, которыя получилъ въ приданое, отдалъ сей дамѣ въ подарокъ, прежде слугу, который у него былъ, сославъ тайно со двора, и потомъ разгласивъ, что серги онъ укралъ. Сею выдумкою жена его, нѣсколько поплакавъ, принуждена была быть довольна.
Случилось, что обѣ сіи госпожи сошлися вмѣстѣ въ домѣ нѣкотораго господчика, гдѣ прежняя хозяйка серегъ узнала оныя у своей сотоварищницы и стала въ оныя вклепываться, сказавъ, воровка! отдай мои серги: та ей отвѣчала грубыми же словами, и въ оправданіе свое сказала, что она получила ихъ отъ Е…. Тогда жена Е…. всю правду спознала, и серги насильно съ ушей ея вырвавъ, прибавила къ тому подругѣ своей нѣсколько пощочинъ.
Люкреція тотчасъ послала за Е… и осыпала его жесточайшими укоризнами; но какъ сей бѣднякъ принесъ съ собою нѣсколько сотъ рублевъ, и просилъ прощенія въ винѣ своей, то сжалясь надъ нимъ Люкреція, сказала: куда ты добръ? слова твои и жесточайшее сердце умилостивить могутъ; ты всегда мнѣ такимъ образомъ извиняйся, такой языкъ я люблю и ты имъ всегда мнѣ говори.
Она недавно Е …. оставила было потому, что пересталъ изъявлять ей монетою свою къ ней любовь. Въ то время полюбила Люкреція Менандра, человѣка довольно богатаго всякимъ недвижимымъ; но какъ собственное его движеніе не могло ее всегда довольствовать, то оставя его, опять знается съ Е …. Она всегда говоритъ, что Римская Люкрецкя была великая дура и скупа, и что она и за нѣсколько тысячь такихъ приключеній претерпѣть не захочетъ.
Вчера я былъ въ саду. Сіе уютное мѣсто подобно Елисейскимъ полямъ. Какъ туда я прибылъ, то солнце колесницу свою остановило во чревѣ Тетисы. Тритоны съ великимъ усердіемъ ожидали обезуздить Титановыхъ коней и поставить оныхъ у гостелюбиваго Нептуна въ стойлахъ жемчужныхъ. Нептунъ страннолюбецъ не овсу подобною пищею, но небесною ихъ тогда кормствовалъ ѣствою. Снеси безъ зависти другъ бѣсъ сіе мое поетическое выраженіе. Я выпилъ нѣсколько рюмокъ кастальскихъ водъ, и жаръ оныхъ помогъ мнѣ писать. Теперь скажу тебѣ по просту: я пришелъ въ помянутый садъ какъ солнце зашло, который прежде разводился съ великимъ коштомъ, а теперь съ немалымъ же иждивеніемъ его портятъ: въ ономъ саду я видѣлъ гуляющую нѣкоторую даму съ тремя разной шерсти мущинами, которымъ однакожъ всѣмъ она умѣетъ угодить. Одинъ изъ нихъ весьма скупъ и умираетъ почти отъ зависти, но при всемъ томъ завидуя своимъ наслѣдникамъ, чтобъ получа послѣ него довольное число денегъ не были щастливы, удѣляетъ большую половину сей госпожѣ: другой очень гордъ и щитаетъ себя достойнымъ всѣхъ почти кавалерій и знатностей въ свѣтѣ, имѣя разумъ тонѣе листка почтовой бумаги и за похвалы, которыми сія женщина ежечасно почти его осыпаетъ, платитъ ей весьма дорого; а третій вздумавшій лучшему подражать Гипокриту, всѣми ненавидимый, которому ничто въ свѣтѣ на нравится, который думаетъ о себѣ, что онъ долженъ въ свѣтѣ жить только одинъ, что умнѣе въ подсолнечной его нѣтъ, что всѣ тайности природы и глубочайшей политики ему извѣстны, радъ съ нею всегда бесѣдовать, яко съ женщиною, которая о всѣхъ его мнимыхъ достоинствахъ кажется быть увѣрена, и сія разумная дама, къ немалому удивленію нашему толь странныхъ и противныхъ сложеній людямъ можетъ угодить к всѣми быть любима и почитаема. Она яко женщина любящая физику и знающая о разныхъ дѣйствіяхъ природы изъ опытовъ любитъ разность естества, которою оно украшено, и часто человѣческія прельщаетъ глаза. Моронтъ прекрасный и весьма высокаго росту молодецъ не бываетъ изключенъ отъ ея испытаній. Онъ прежде не хотѣлъ имѣть мѣста въ химическомъ горнѣ, но наконецъ примѣсью золота разтопленный утратилъ большую часть прежнихъ своихъ обхожденій и все его прежнее постоянство такъ уварилось, что почти и слѣдовъ онаго теперь и нашъ братъ увидѣть не можетъ.
- ↑ Помону пишутъ съ рогомъ изобилія.
- ↑ Аконитъ, трава горчайшая, которой сокъ всѣхъ ядовъ смертоноснѣе.
- ↑ Фемиза Богиня справедливости.
- ↑ Изабо былъ славный Парламента Секретарь. Всѣ дѣла безъ его скрѣпы были почти неважны; въ собраніяхъ давалъ мнѣніе и у всѣхъ Судей имѣлъ довѣренность; но былъ человѣкъ изъ рода тѣхъ людей, кои безъ денегъ на истца и посмотрѣть не хотятъ.
- ↑ Мидасъ Царь фригійскій всѣхъ своихъ предковъ богатствомъ превзошелъ. Бахусъ, по описанію Баснослововъ, былъ у него въ гостяхъ, и когда сей ненасытный богачъ сего Бога изрядно угостилъ, то Бахусъ сказалъ ему, чтобъ требовалъ, чего только отъ него пожелать можетъ. Мидасъ просилъ, чтобъ все то, къ чему дотронется, обращалось въ золото. Желаніе его Бахусомъ было удовольствовано. Наконецъ Мидасъ началъ умирать съ голоду, ибо къ какой ѣствѣ или напитку ни прикоснется, то все обращалось въ золото, котораго онъ грысть и глотать не могъ. Онъ дѣло Пана съ Фебомъ судилъ несправедливо, за что разгнѣванный Аполлонъ придѣлалъ ему ослиныя уши.