Августъ Бебель.
правитьНѣмецкій пролетаріатъ, нѣмецкая нація и Интернаціоналъ потеряли лучшаго изъ современниковъ.
Борющаяся и мыслящая пасть пролетаріата во всѣхъ капиталистическихъ странахъ, въ настоящее время составляетъ лучшую, безкорыстнѣйшую, неутомимо стремящуюся къ высокимъ цѣлямъ и самую прогрессивную часть націй; нѣмецкій же рабочій классъ является образцомъ для пролетаріевъ всѣхъ странъ. Сливки этого пролетаріата еще и понынѣ представлены поколѣніемъ, къ которому принадлежалъ Бебель.
И среди этихъ сливокъ онъ былъ могучей индивидуальностью. Бебель соединилъ въ себѣ въ сильной степени всѣ черты своего поколѣнія. Изслѣдуя историческія условія, въ которыхъ выросла самая передовая часть пролетаріата того времени, мы выяснимъ и условія, изъ которыхъ вытекало значеніе Бебеля для пролетарскаго движенія, его историческую миссію. Можно сказать, что въ то время малыми размѣрами партіи прямо обусловливалась великость ея исповѣдниковъ.
Кучкой чудаковъ съ безнадежными для достиженія цѣлями казались они сорокъ лѣтъ тому назадъ, даже значительной массѣ пролетаріата. Серьезнѣе они были приняты господствующими классами. Ихъ классовая сознательность была выражена острѣе, и въ молодомъ политическомъ движеніи они тотчасъ почуяли опасность, которая должна была быть задушена въ зародышѣ самыми энергичными преслѣдованіями.
Тутъ-то Бебель и сумѣлъ выполнить свою задачу.
Тогда требовалась чрезвычайная интеллигентность и самостоятельность мысли, чтобы проникнуться пониманіемъ соціализма, и исключительная твердость характера, чтобы открыто исповѣдовать его.
Съ другой стороны, время, когда Бебель созрѣлъ до политическаго вождя, содѣйствовало возрожденію революціоннаго энтузіазма и революціоннаго міровоззрѣнія, обнимающаго собой весь общественный строй и стремящагося къ его преобразованію до самаго основанія.
Это было время, когда революціонный пролетаріатъ снова началъ повсюду потягиваться послѣ она, сковавшаго его съ 1849 года, время, когда буржуазная революція также пускала еще свои послѣдніе побѣги. Троны шатались и опрокидывались; ничего не казалось прочнымъ; мужественные не знали преградъ. Гарибальди съ своею «тысячей» свергнулъ Неаполитанское королевство: передъ глазами прусскаго короля Вильгельма появился страшный призракъ обезглавленнаго однимъ изъ своихъ подданныхъ англійскаго Карла I; даже Бисмаркъ разсматривалъ различныя революціонныя группы, какъ силу, за расположеніе которой онъ дорого заплатилъ бы; палъ Наполеонъ, во Франціи была объявлена республика, Парижъ на нѣсколько мѣсяцевъ очутился во власти рабочихъ. Пришелъ въ движеніе даже окоченѣлый Востокъ. Россія уничтожила крѣпостное право, а Австрія получила либеральное министерство. Самъ пролетаріатъ посредствомъ Интернаціонала становится міровой силой, передъ которой дрожатъ господствующіе классы.
Это были условія, чрезвычайно помогавшія укрѣпленію радостныхъ революціонныхъ упованій и благотворныя для развитія революціоннаго и вмѣстѣ съ тѣмъ интернаціональнаго движенія, благодаря которому такъ расширялся кругозоръ пролетаріата. И сильнѣе всего этотъ процессъ происходилъ въ Германіи, вслѣдствіе юности ея рабочаго движенія. Германскій пролетаріатъ не могъ учиться изъ собственнаго прошлаго и учился у движенія англійскаго и французскаго. Хотя Англія и сдѣлалась центромъ интернаціональной организаціи, но интернаціонализмъ развернулся впервые, какъ массовое явленіе, въ германскомъ пролетаріатѣ.
Въ немъ образовалось то своеобразное смѣшеніе французской революціонной страсти и англійской трезвости съ отчеканенной теоретической мыслью, которая особенно бросалась въ глаза Марксу и Энгельсу у нѣмецкихъ рабочихъ. Теоретическая мысль, однако, выражалась не въ отвлеченномъ умозрѣніи, а въ томъ, что ни одно соціальное явленіе, не разсматриваясь изолированно (fur sich allein), приводилось въ связь со всѣмъ движеніемъ въ его цѣломъ.
Въ этой атмосферѣ росъ юный токарь, пытливо изслѣдуя окружающее. И скоро онъ выяснилъ себѣ путь, который ему предстояло совершить, и по которому онъ безповоротно прошелъ, работая и борясь до послѣдняго вздоха.
Онъ не засталъ никакой готовой партіи, которая могла бы предложить ему свое руководство. Она такъ же, какъ и самъ Бебель, была охвачена поисками и нащупываніями почвы; ясность и послѣдовательность она впервые обрѣла съ нимъ и главнымъ образомъ черезъ него.
Хотя Марксъ и Энгельсъ уже до него дали надежную теоретическую основу для классовой борьбы пролетаріата, но оставалось найти ея практическое примѣненіе къ организаціи и тактикѣ германскаго пролетаріата, и съ вѣрнымъ инстинктомъ нашелъ Бебель ключъ къ этой задачѣ еще прежде, чѣмъ онъ сталъ чистымъ марксистомъ.
Никто лучше его не понималъ потребности пролетаріата и своего времени, и больше, чѣмъ кто другой въ Германіи, онъ поработалъ надъ тѣмъ, чтобы придать рабочему движенію его современныя формы и указать ему его цѣли. Поэтому о немъ одномъ можно сказать, что онъ создалъ движеніе, заложилъ базисъ организаціи нашей партіи, которая вотъ уже болѣе сорока лѣтъ такъ счастливо умѣетъ сочетать потребности въ централизованномъ сплоченіи пролетарскихъ силъ для объединеннаго дѣйствія съ потребностью демократической самодѣятельности массъ. Именно Бебель былъ творцомъ той тактики, которая съ первыхъ выборовъ въ рейхстагъ по сегодняшній день съ неизмѣннымъ успѣхомъ ведетъ партію отъ побѣды къ побѣдѣ, и которая стала образцомъ для всего интернаціонала.
Замѣчательнѣйшій парламентарій, не только какъ блестящій и могучій ораторъ, но и какъ мудрый тактикъ, онъ тѣмъ не менѣе но поставилъ парламентаризма въ центрѣ пролетарскаго движенія, несмотря на свои парламентскіе успѣхи. И поскольку подъ парламентаризмомъ понимаютъ не одни парламентскіе дебаты, но также борьбу вокругъ парламента, борьбу на выборахъ и борьбу за избирательныя права, онъ далъ примѣръ, которому еще долго будутъ слѣдовать.
Но, не взирая на свои отмѣнныя парламентскія дарованія и значительные практическіе результаты своей дѣятельности въ парламентѣ, онъ былъ далекъ отъ той переоцѣнки парламентаризма, которую Марксъ назвалъ парламентскимъ кретинизмомъ; онъ всегда разсматривалъ парламентскую дѣятельность въ ея связи со всею совокупностью классовой борьбы пролетаріата, съ которой она находится въ неразрывномъ взаимодѣйствіи, черпая изъ нея силы и давая ей новыя.
Въ парламентскихъ выборахъ при всеобщемъ равномъ избирательномъ правѣ Бебель видѣлъ наилучшее изъ донынѣ испробованныхъ средствъ встряхнуть пролетаріатъ для объединенной массовой демонстраціи своей воли; а въ парламентской трибунѣ онъ видѣлъ дѣйствительное средство нести наши взгляды въ широкіе круги, ускорять просвѣщеніе и организованность массъ. Не менѣе высоко, чѣмъ агитаціонное значеніе, онъ цѣнилъ и практическія послѣдствія парламентской дѣятельности въ видѣ положительныхъ пріобрѣтеній, которыя при данныхъ обстоятельствахъ малы, но становятся значительными, если они доставляютъ рабочему классу новую почву и новую возможность для усиленнаго сплоченія силъ, и если массы эту возможность плодотворно используютъ путемъ интенсивной дѣятельности въ области организаціоннаго строительства.
Въ постоянномъ взаимодѣйствіи между парламентской дѣятельностью и самодѣятельностью массъ Бебель видѣлъ лучшее условіе подготовить пролетаріатъ къ политическому господству, котораго онъ, конечно, никогда не ожидалъ отъ чисто парламентскихъ методовъ.
Въ то же время, онъ лучше другихъ сознавалъ длительныя практическія нужды и условія пролетарскаго массоваго движенія, цѣлесообразно считался съ ними и вмѣстѣ съ тѣмъ увлекательнѣе, чѣмъ кто другой, выразилъ свой страстный протестъ противъ всякаго рабства и угнетенія. Онъ пріобрѣлъ такое довѣріе пролетарскихъ массъ не только въ Германіи, но повсюду, гдѣ существуетъ соціалистическое движеніе, какого пріобрѣсти никому не удавалось въ теченіе послѣднихъ десятилѣтій. Но онъ достигъ не только дружескаго довѣрія массъ къ своему руководительству, онъ достигъ гораздо большаго — онъ пріобрѣлъ безграничную любовь и уваженіе этихъ массъ, такъ какъ былъ не только великимъ мыслителемъ и побѣдоноснымъ борцомъ, но и однимъ изъ самыхъ обаятельныхъ людей, которые существовали въ Интернаціоналѣ, человѣкомъ необыкновеннаго безкорыстія и огромной скромности при всемъ сознаніи своихъ заслугъ.
Онъ всегда былъ и остался идеальнымъ пролетаріемъ также и въ этическихъ понятіяхъ. Хотя онъ сознавалъ, что абсолютной морали не существуетъ, что всякая этика только относительна, но тѣмъ не менѣе это не помѣшало ему цѣлью выявить этику класса, въ рядахъ котораго онъ боролся. Его частная жизнь была безупречной, какъ это признавали даже злѣйшіе его противники; чувство долга у него было развито до крайности.
Нельзя сказать, чтобы онъ былъ мрачнымъ пуританиномъ. Подобно современному пролетарію онъ вообще не избѣгалъ разумныхъ развлеченій. Но онъ ненавидѣлъ всякое удовольствіе за счетъ другихъ, всякое удовольствіе, которое покупалось нарушеніемъ долга. Нѣжнѣйшій отецъ семьи, вѣрнѣйшій другъ, онъ былъ и самымъ добросовѣстнымъ работникомъ въ парламентѣ и правленіи партіи, самымъ самоотверженнымъ и всегда готовымъ на помощь товарищемъ.
Эти моральныя черты, можетъ быть, не меньше, чѣмъ его великія историческія заслуги, снискали ему ту безграничную любовь, съ которой мы всѣ относились къ нему, какъ къ отцу. Оттого мы такъ глубоко потрясены своей утратой, словно мы потеряли родного отца.
Но для него это всеобщее уваженіе стало лишь новымъ средствомъ, содѣйствовавшимъ его исторической миссіи.
Онъ былъ энергической натурой борца не только противъ общихъ противниковъ, но также и внутри партіи противъ противниковъ своего направленія. И, однако, всѣ товарищи, къ какому бы направленію они ни принадлежали, всегда видѣли въ немъ лучшаго и нелицепріятнаго защитника ихъ интересовъ. При всей запальчивости его выступленій, онъ никому изъ нихъ не казался простымъ представителемъ отдѣльнаго внутрипартійнаго теченія, — въ немъ всегда видѣли представителя цѣлаго.
Какъ никто другой, онъ олицетворялъ собою единство нашего движенія и, какъ никто другой, былъ призванъ олицетворять его. Благодаря его огромному и широкому кругозору, благодаря его постоянной привычкѣ обдумывать самыя отдаленныя послѣдствія всякаго шага прежде, чѣмъ его предпринять, вся его жизнь была воплощеніемъ строгаго единства и послѣдовательности. Успѣхъ не вызывалъ въ немъ иллюзій, которыя толкнули бы его вправо, а кризисъ никогда не порождалъ въ немъ настроенія отчаянія, которое заставило бы его чрезмѣрно уклониться влѣво. Огромный авторитетъ, которымъ онъ обладалъ, позволялъ ему всегда держать партію на ея вѣрномъ пути и предохранять отъ зигзаговъ, которые въ противномъ случаѣ стоили бы ей тяжелыхъ разочарованій и жертвъ. Очень рано, уже въ первые годы парламентской дѣятельности, онъ пріобрѣлъ этотъ авторитетъ, сохраняя и постоянно умножая его до конца своей долгой, богатой борьбой жизни. Какъ онъ дѣйствовалъ, будучи еще молодымъ человѣкомъ, лучше всего показываетъ то впечатлѣніе, которое онъ произвелъ на Энгельса и Маркса. Болѣе строгихъ критиковъ, чѣмъ они, врядъ ли можно себѣ представить. Они прилагали ко всѣмъ строжайшій критерій, и не было никого, въ комъ бы ихъ острый взоръ не открывалъ недостатковъ — за исключеніемъ Бебеля. Онъ былъ единственнымъ человѣкомъ, о которомъ они отзывались съ горячей похвалой. И приговоръ, который произнесли оба наши учителя, съ того времени подкрѣпился единодушнымъ признаніемъ всемірнаго пролетаріата.
Мы потеряли много, безконечно много въ нашемъ почившемъ передовомъ борцѣ и другѣ. Но чѣмъ значительнѣе человѣкъ, тѣмъ меньше исчерпывается его дѣятельность при жизни, тѣмъ дольше она переживаетъ себя, — это единственное безсмертіе, въ которое мы вѣримъ. Мы такъ много потеряли въ нашемъ Августѣ Бебелѣ, не только какъ въ другѣ-отцѣ, но и какъ въ могучемъ ораторѣ, мудромъ совѣтникѣ и вѣрномъ помощникѣ, у насъ останется отъ него безконечно больше, чѣмъ простое воспоминаніе. Заложенный имъ фундаментъ организаціи и тактики покоится на такомъ глубокомъ основаніи и столь сильно охраняется не только традиціей десятилѣтій, но и живой силой фактическаго положенія, что единство нашей партіи нэ подвергается опасности и безъ его вѣрнаго хранителя. Сѣятель ушелъ, но его сѣмена быстро созрѣваютъ. Онъ самъ имѣлъ счастье видѣть, какъ они взошли, зазеленѣли и выросли. Самую жатву ему не пришлось убрать съ тучнаго поля. Другой жнецъ скосилъ его раньше, — жнецъ, который скоситъ еще многихъ изъ насъ прежде, чѣмъ мы сможемъ собрать урожай. Все же мы сможемъ праздновать праздникъ жатвы тѣмъ скорѣе, чѣмъ больше будемъ соревновать съ Бебелемъ, чѣмъ сплоченнѣе и послѣдовательнѣе будемъ слѣдовать по пути, по которому онъ велъ насъ въ теченіе почти полустолѣтія съ возростающимъ успѣхомъ, неутомимый, твердый и вѣрный своему долгу.